 |
| Столетие.Ru | Александр Репников | 16.06.2007 |
В первую очередь хотелось бы кратко рассмотреть геополитические взгляды князя Э.Э. Ухтомского (на фото). В 1890—1891 гг. Эспер Эсперович Ухтомский сопровождал наследника Николая Александровича во время его путешествия на Восток и оставил богато иллюстрированный многотомный отчет, который вышел на русском, а затем был переведен и на другие языки. Учитывая специфику труда и то, что Николай II «лично подверг цензуре это издание», можно говорить о том, что это был не просто парадный отчет о поездке. Описывая восточную экзотику, Ухтомский не забывал проводить параллели с Россией, подчеркивая, что русские (в отличие от европейцев) политически и духовно близки азиатам и в исторических деятелях России «олицетворяются и сливаются западные начала с восточными». Он обращал внимание на хищническое отношение западных европейцев (особенно британцев) к Азии, противопоставляя этому русскую отзывчивость, которая, в свою очередь, вызывает симпатию и ответные действия. Характерно, что князя совсем не смущал вопрос «чистоты крови».
Вопреки распространенному мнению, Ухтомский отнюдь не идеализировал Восток (в частности, Китай), хотя и считал его гораздо ближе к России в геополитическом и духовном отношении, чем Запад.
В очерке «К вопросу о китайской цивилизации» он упрекал российских «молодых китаистов» в том, что те возводят «дряхлый Китай» чуть ли не на первенствующую ступень среди цивилизованных государств всего мира, в то время как в реальности Китай еще не вступил на путь прогресса, а происходящие в нем перемены — это «редакция одних и тех же положений и выкройка платья из того же самого материала, который кроили и перешивали на тысячу ладов».
Вместе с тем, именно Ухтомский стал одним из самых ярких критиков идеи «желтой опасности» в консервативном лагере, где об этой опасности говорили уже давно. О ней, еще до В.С. Соловьева, предупреждал Леонтьев, писавший, что «китайцы назначены завоевать Россию, когда смешение наше (с европейцами и т. п.) дойдет до высшей своей точки. И туда и дорога — такой России. „Гоги и магоги“ — finis mundi [Конец мира (лат.)]! Этого что еще останется?».
Свою работу «К событиям в Китае: об отношении Запада и России к Востоку» Ухтомский целиком посвятил обоснованию мысли, что Россия не должна входить в антикитайский блок. Критикуя действия европейских колонизаторов в Китае, князь включал в понятие Востока и Россию, которая, по его словам, уже начинает догадываться, что она является обновленным Востоком, с которым не только ближайшие азиатские соседи, но и индусы, и китайцы имеют непременно больше общих интересов и симпатий, нежели с колонизаторами Запада. И раз «Восток и Россия — одна безбрежная стихия, одно гармоничное в своих духовных основаниях целое», то не приходится удивляться, когда восточно-русские первопроходцы делают неожиданное открытие, что новый мир, в который они проникают на Востоке, кажется им (в отличие от «европейских цивилизаторов») не враждебным и чуждым, а по-детски наивным и доверчивым. «Нет ничего легче для русских людей, как ладить с азиатами. Между ними и нами — такое сочетание единомыслия по существеннейшим жизненным вопросам, что некоторого рода родство душ всегда определяется быстро и самым тесным образом. При глубоком, почти коренном различии национального психофизического облика, японец и простого звания русский все как-то братски ближе друг к другу, чем к европейцам». Поэтому русские всегда смогут найти с азиатами общий язык, даже если порой и приходится с ними сражаться.
Объединиться с Востоком в процессе противостояния Западу предлагал и другой русский мыслитель — С. Н. Сыромятников.
В споре с собеседником немцем он утверждал, что араб, перс и китаец ближе русскому, потому что они «не заглушили в себе Бога и, несмотря на дикость свою и некультурность, не осмеливаются на место головы и сердца поставить брюхо и кошель с деньгами». В работе Сыромятникова пишется об угрозе всему Западу союза России и Востока: «Против этого истребления дела Божия на земле и должны объединиться народы Востока и бороться с вами, как с собирательным Антихристом, противником естественной жизни, противником духовной и нравственной свободы. Против вашего мозга будем бороться мы, последние богоносцы. Будем бороться за деревню, за лес, за чистое небо, за чистую душу, за чистую совесть, за зверя, за птиц и за рыб, за всех наших братьев в мироздании. Мы будем бороться за жизнь против машины, за свободу против социального цухтхауза, за бедность против богатства… Мы сделаемся предводителями бедных материальными благами и богатых духом. Англичане предчувствуют наше значение в Азии и боятся нас. Потому что отныне не будем мы защищать грудью Европу от Азии, как защищали ее от натиска татар. Мы пойдем заодно с этой Азией, ибо мы нашли себя и обдумали себя и увидели, что вы идете не на дело жизни и обоготворения, а на дело смуты и служения дьяволу».
Многие русские консерваторы полагали — Азия инстинктивно чувствует, что Россия является важнейшей частью того огромного духовного мира, который мистики и ученые именуют «смутным словом Восток». Ухтомский был уверен, что «в Азии для нас, в сущности, нет и не может быть границ, кроме необузданного, как и дух русского народа, свободно плещущего у ее берегов необъятного синего моря». Российская держава должна «стать тем, чем она от века призвана быть (мировою силой, сочетающей Запад с Востоком), или бесславно и незаметно пойти по пути падения…», — полагал князь. Ему вторил Ю.С. Карцов, считавший вполне естественным и разумным «стремление государства свои границы раздвинуть как можно шире, пока, наконец, достигнув моря, они не совпали с морским побережьем». И.И. Дусинский также был согласен с тем, что в начале ХХ века «русский государственный организм еще не достиг своего полного физического развития: его внешний рост еще совершается и должен совершаться, так как прекращение его раньше времени было бы явлением болезненным… Территориальное развитие русского государства, несмотря на всю его значительность, не может и не должно еще считаться законченным — таков первый факт, обуславливающий характер нашей внешней политики».
Русские консерваторы-геополитики рубежа XIX — XX веков полагали, что самим ходом истории России предназначено стать мировой силой, сочетающей Запад с Востоком и быть третейским судьей в вечном споре между Азией и Европой. Причем, как утверждал Ухтомский, этот спор ей неизбежно приходится решать в пользу Азии, потому что не может быть иного решения для судьи, который «чувствует себя братом обиженного». В противном случае — «Европа сама по себе нас в конце концов подавит внешним превосходством своим, а не нами пробужденные азиатские народы для русских со временем будут еще опаснее, чем западные иноплеменники».
Продолжение следует
