 |
| Правая.Ru | Леонид Зернов | 15.04.2005 |
В оглушительном хоре панегириков и славословий, которым западные СМИ встретили кончину Иоанна Павла II, любая заметка, автор которой позволяет себе хотя бы малейшую критику в адрес уже практически объявленного святым понтифика, привлекает особое внимание. Тем более невозможно оставить незамеченной статью Карла Савича «Балканский генерал: Изнанка папы римского: Балканское наследие Иоанна-Павла II», которая позволяет под несколько непривычным углом взглянуть на роль папы в весьма недавних событиях, сопутствовавших уничтожению Югославии. Впрочем, события эти хоть и недавние, однако помнят о них не все. Вот о чем считает необходимым напомнить многомиллионным толпам поклонников папы Савич.
В 1991 г. папа римский Иоанн Павел II первым в мире признал Хорватию независимым государством. Сделано это было в очень напряженный момент в истории Балканского полуострова — в момент, который требовал скорее диалога и переговоров, а не таких безответственных поступков. Намеренно преждевременное признание католической Хорватии Ватиканом придало легитимности ее борьбе, которую папа использовал в своих интересах, и способствовало началу гражданской войны, в результате которой погибли тысячи сербов и хорватов.
«Я не пацифист», — заявил в 1991 г. Иоанн-Павел II, когда речь зашла о первой войне в Персидском заливе. А несколько лет спустя, он уже требовал от Билла Клинтона и НАТО, чтобы они вмешались в боснийский конфликт, в котором хорватская армия терпела поражение от мусульман-боснийцев. Естественно, свои истинные цели он всегда маскировал теологической демагогией об «обязанности» мирового сообщества вмешаться в ситуацию, если она может привести к геноциду.
Однако в то же самое время, когда Иоанн Павел II делал всё от него зависящее, чтобы спасти католиков хорватов, судьба православных сербов, проживавших в Краине, была ему совершенно безразлична. Главный его интерес состоял в том, чтобы добиться международного признания Хорватии — римо-католического государства, вожди которого буквально боготворили Ватикан. Он полностью отвергал какие бы то ни было переговоры и компромиссы. Он молчал, когда в 1995 г. хорватские войска с помощью американских и натовских солдат «вычистили» из Краины 350 000 сербов. Это была самая масштабная этническая чистка за все годы балканского конфликта, в ходе которого считающийся «борцом за мир» папа римский продемонстрировал всё лицемерие своей позиции.
Хорватия испытывала на себе пламенную любовь папы, который видел в ней находящийся в непосредственной близости от Италии суррогат его родной Польши. Он был полон решимости уничтожить Югославскую федерацию и социализм точно так же, как он развалил Советский Союз.
Папская политика на Балканах выглядит особенно двусмысленно в свете его отношения к политическим деятелям с сомнительной репутацией. Так, например, Иоанн Павел II ни разу не выступил с критикой первого президента независимой Хорватии Франьо Туджмана, который был известен своими фашистскими взглядами, отрицал факт геноцида сербов в Хорватии в годы второй мировой войны, собирался аннексировать Боснию и Герцеговину и проводил политику этнических чисток в Сербской Краине. Но папе всё это было совершенно безразлично. Единственное, что его интересовало и занимало, это дальнейшее распространение и укрепление римо-католичества.
Во время своего второго официального визита в Хорватию Иоанн Павел II объявил о своем шокировавшем многих решении канонизировать хорватского архиепископа Алоизия Степинаца — человека, который во время второй мировой войны поддержал уничтожение усташами [1] сотен тысяч православных сербов, евреев и цыган. Беатификация (последний шаг перед причислением к лику святых в римо-католичестве) Степинаца состоялась 3 октября 1998 г. Это была грандиозная церемония, проведенная при огромном скоплении народа под открытым небом и продемонстрировавшая истинное отношение понтифика к сербам, Православной Церкви и памяти сотен тысяч людей, замученных и уничтоженных усташами в концлагерях по благословению Степинаца. Всё это не имело для Иоанна Павла II никакого значения по сравнению с тем, что Степинац был антикоммунистом, а, значит, в глазах папы, «мучеником».
Естественно, усташи — как организация, возникшая на основе католических структур — пользовались горячей поддержкой тогдашнего понтифика Пия XII, или, как его еще называли, «Гитлеровского папы». Несмотря на это, и его тоже Иоанн Павел II собирался причислить к лику святых. Не смущало его ни то, что многочисленные казни мирных жителей в Хорватии организовывались непосредственно католическими священниками, ни то, что во главе самого крупного на Балканах концлагеря Ясеновац стоял римо-католический прелат Мирослав Филипович. Мало того, Иоанн-Павел II сделал всё возможное для того, чтобы стереть память о геноциде православных сербов в Хорватии, и никогда не упоминал о нём — как будто ничего подобного в истории просто не было.
Но этот геноцид был, причем жестокость его поражала даже немцев. Вот что глава СД и второй человек в СС Рейнгард Гейдрих писал своему шефу, рейхсфюреру СС Генриху Гимлеру в 1942 году: «Число славян, уничтоженных хорватами с применением самых садистских методов, составляет примерно 300 000… Из этого прямо следует, что напряженность в сербско-хорватских отношениях является в значительной степени проявлением борьбы Католической Церкви против Православной Церкви.»
Степинац сам не скрывал своего резко негативного отношения к Православию и называл геноцид сербов «деянием Божественной десницы», а многие римо-католические священники (например, Франьо Кралич и Мате Могус) с тех же «богословских» позиций оправдывали «окончательное решение еврейского вопроса» и уничтожение православных сербов и цыган. «До сих пор мы служили католической вере молитвенником и крестом, — писал Могус, — теперь пришло время поработать винтовкой и пистолетом.»
В своих попытках фальсифицировать историю и скрыть разыгравшуюся в годы Второй мировой войны на Балканах трагедию Иоанн Павел II пытался представить Алоизия Степинаца праведником. Того самого Степинаца, который был главным викарием армии усташей; открыто поддерживал называвшего Гитлера «Божьим посланником» хорватского фашистского диктатора Анте Павелича и считал его «примерным католиком»; председательствовал на съезде епископов в Загребе, на котором было принято решение о насильственном переводе в римо-католичество православных сербов (это, кстати, сегодня рассматривается как проявление мягкости и «человечности» архиепископа); а также покрывал таких священников, как Сречко Перич, который призывал «убить и уничтожить всех сербов».
После войны Степинац был арестован освободившими Югославию коммунистами. Его судили и признали виновным в соучастии в военных преступлениях и массовых убийствах. Естественно, сегодняшние наследники усташей называют суд над Степинацом «показательным коммунистическим процессом», главная задача которого состояла в том, чтобы дискредитировать римо-католическую церковь (как будто, она еще недостаточно дискредитировала сама себя). Но на самом деле вина Степинаца была доказана бесчисленным множеством документов и фактов. Ни один из них не помешал Иоанну Павлу II объявить Алоизия Степинаца святым, и вот почему.
Всё дело в том, что сам папа не намного лучше относился к православному населению Балканского полуострова. Так, например, он ни разу не выступил в защиту православных за все годы кровопролитнейшей гражданской войны и продолжающегося по сегодняшний день геноцида сербского населения в Косово и Краине. В отличие от войны в Ираке, Иоанн Павел II не осудил ни варварские бомбардировки, которым США и Европа подвергли Югославию, ни последующую оккупацию этой страны войсками НАТО. Считается, что он по всему миру выступал в защиту и поддержку Христианства. Но почему же тогда он молчал, когда более 150 православных сербских храмов и монастырей были разграблены, осквернены и уничтожены албанскими мусульманами в Косово? А потому, что на самом деле Иоанн Павел II хотел не примириться с Православной Церковью, а подчинить ее Ватикану. Вся его деятельность только испортила отношения между православными и римо-католиками, и именно таким — не миротворцем, как его любят называть по телевидению, а врагом Православия — он и останется в памяти сербов. Собственно говоря, принципиальной разницы между ним и Алоизием Степинацом нет. Потому папа и канонизировал архиепископа-фашиста, что, будучи его единомышленником и духовным наследником, рассчитывал таким образом оправдать свою собственную балканскую политику. То есть ту самую политику агрессии, экспансии и войны на уничтожение, которую вот уже много веков ведет Ватикан по отношению к Православию. В этом смысле ничего оригинального папа Иоанн Павел II не придумал и не совершил.
Обзор иностранной прессы Леонида Зернова
14.04.2005
