«Мой дух к Юрзуфу прилетит..»

Так, если удаляться можно
Оттоль, где вечный свет горит,
Где счастье вечно, непреложно,
Мой дух к Юрзуфу прилетит…
А. С. Пушкин. Таврида. 1822

«Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату; письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего Онегина и вы, конечно, узнали некоторых лиц…»
Пушкин — Н. Б. Голицыну, ноябрь 1836 г.

Из обильной программы недавнего VII Международного форума русистов мы выбрали именно это негромкое мероприятие, прошедшее поодаль от основных дискуссионных раскатов. Честно говоря, от обилия говорливых тружеников слова бывает несколько не по себе, а музейные сотрудники — люди дела, порою очень пыльного. Вот ежели бы украинские русисты не только на крымском форуме сотрясали воздух, а защищали русский язык в своих вузах, школах, изданиях… На улицах, в конце концов… Для проявления гражданской позиции есть множество обстоятельств места, гораздо более удобных, чем винная дегустация. В общем, пусть это устойчивое предубеждение останется на нашей совести. Дальше — только о делах музейных, которым мы отдали предпочтение.

Домик Ришелье — лакомый кусочек

Тот факт, что местом для круглого стола «Проблемы современного пушкинского музееведения» был выбран Гурзуф, представляется нам символичным. Сегодня Музей А. С. Пушкина в Гурзуфе, что называется, отгорожен от мира санаторием «Гурзуфский», принадлежащим Управлению делами Президента Украины. (Доходит до абсурда: охранники санатория ежедневно требуют с сотрудников музея по три гривны — оплату за проход к месту работы.) И в этом есть что-то экстравагантное: обсуждать проблемы литературных музеев в подобном соседстве. Это вроде как Одиссей со товарищи обдумывает, куда ж нам плыть, под боком у циклопа (в свою очередь терзаемого мыслью: кого-чего б ему схряцать). И ладно, если б Управлению делами Президента Украины и всяким прочим ДУСям не было никакого дела до пушкинских музеев (как никому в окружении президента нет никакого дела и до пушкинских текстов — вещи несовместные)… Так ведь нет! В том-то и проблема, что господам, заправляющим в санатории Управления делами президента, есть дело до Музея А. С. Пушкина. Наша ДУСя проглотила бы это «культурное излишество» со всеми его потрохами, не подавившись…

Гурзуфские музейщики-пушкинцы — люди хлебосольные, правильные: гостей у порога встречают белым хлебом и вином с «пушкинским» названием «Талисман». Рядом с музеем — домом в «греческом стиле», построенном в 1811 году генерал-губернатором Новороссийского края герцогом Ришелье, — возвышается тот самый кипарис, которым любовался поэт. Пушкин гостил здесь в 1820 году, когда дачу Ришелье снимала семья генерала Н. Н. Раевского — героя Отечественной войны 1812 года. В 1938 году дом стал музеем А. С. Пушкина — стараниями Бориса Викторовича Томашевского.

Открывая встречу коллег, директор музея Наталья Богданова сказала: «Уже не первый год кое-кто одержим идеями, чтобы переселить гурзуфский музей Пушкина в другое здание. Но мы боремся, и это для многих из нас стало уже смыслом жизни. Коллектив нашего музея небольшой, всего шестнадцать человек. Но для каждого из нас Пушкин — часть жизни. И каждый из нас старается в меру сил защищать высокое имя Пушкина в Крыму. Это сегодня — очень большая проблема. Музей наш молод, он основан в 1989 году как филиал Ялтинского краеведческого, а начинался фактически в годы распада СССР. Здесь были толпы жаждущих посмотреть на дом Ришелье, который долгие советские годы был закрыт. Вокруг была территория санатория 4-го медицинского управления, находившегося под военизированной охраной. С 1999 года, после получения самостоятельности, мы потеряли основные экспонаты, поскольку ялтинский музей Пушкина их забрал. Но сейчас наш фонд насчитывает 2 000 экспонатов — это подарки пушкинистов, частных лиц. А начинали мы — с винных этикеток с изображением пушкинских сюжетов».

Особые свойства

Человек, благодаря которому три года назад пополнился экспонатами гурзуфский музей Пушкина, — здесь в особой чести. Это доктор культурологии, петербуржец Сергей Михайлович Некрасов, директор Всероссийского музея А. С. Пушкина. В начале встречи он был увенчан лавровым венком от сотрудников гурзуфского музея.

Из выступления С. Некрасова: «Создание такого музея есть визуализация литературного текста. Литмузей, в лучших проявлениях, — это одна из форм литературного творчества. Когда находится авторская интонация. И это при том, что главный предмет — текст — отсутствует. О крымском путешествии Пушкина, мне кажется, невозможно рассказывать в другом месте — когда сохранилось это здание, эти деревья, помнящие поэта. Дом Ришелье обладает особыми свойствами.

Мы знаем, как трудно найти следы мемориальных предметов, стен. К примеру, в Москве не сохранился дом, в котором родился Пушкин, не сохранилась его квартира на Арбате…

В Гурзуфе мне доводилось бывать в разные времена. В декабре 1990 года здесь проходил семинар директоров музеев СССР. Тогда мы дали свои рекомендации по оформлению этого дома-музея. Однако музей оказался в непростых условиях: приходилось держать просто-таки круговую оборону: внутри во множестве исчезали экспонаты, а внешняя среда оказалась агрессивной. Были неприемлемые предложения: отделить музей от парка. Ведь немаловажен пейзаж, который виден из окон дома-музея. К примеру, если вспомнить дом Пушкина в Михайловском — он перестраивался и сразу после Пушкина, и в советское время, но все-таки пейзаж из его окон, вид на Сороть остался таким же, как 200 лет назад…

Здесь, в Гурзуфе, когда вы подходите к даче Ришелье, вы физически ощущаете присутствие поэта, реальность его бытия в этих местах. Следует поблагодарить гурзуфцев — сотрудников-подвижников — за сбережение этой атмосферы… Этот музей чрезвычайно важен в понимании творчества и биографии Пушкина. Некоторые стихи поэта невозможно представить без того пейзажа, который открывается отсюда…

Существует единое поле цивилизации, единое поле европейской культуры, и важной частью является вклад в нее русской литературы. И то, что здесь, в Гурзуфе, не только колыбель моего Онегина, не только счастливейшие минуты моей жизни, но и, в отличие от строк бесчувственному телу равно повсюду истлевать, здесь, все-таки, поэт выразился достаточно определенно: мой дух к Юрзуфу прилетит… Поэтому особая притягательность и важность этого места для поэта должны быть поняты не только нами, но и силами, которые нам противостоят».

Опыт

С. Некрасов напомнил, что пушкинское музееведение знавало всякие времена. Например, к 1934 году на месте Михайловского была свиноферма… До тех пор, пока музей не отошел к Академии наук. Так что, — добавим от себя, — гурзуфским музейщикам можно вооружиться опытом михайловских коллег этак 75-летней давности, чтобы оберегать пушкинский пейзаж от неблагоприятного окружения (вспомним Окуджаву: «ах, флора там все та же, да фауна не та»).

Всероссийский музей А. С. Пушкина, возглавляемый петербуржцем Некрасовым, ведет свою родословную от музея Императорского Лицея, который был основан в 1879 году. В состав музея входят Пушкинский музей на Мойке, 12, Мемориальный музей-лицей в Царском Селе, музей-квартира Н. А. Некрасова на Литейном, 36. А 28 мая 2003 года, к 300-летию Санкт-Петербурга, открыт музей в старинной городской усадьбе конца XVIII — начала XIX века, принадлежавшей первому министру юстиции России Гавриле Романовичу Державину («Музей Державина и русской словесности его времени»).

Сергей Михайлович возглавляет также сообщество Пушкинских музеев, действующее с 2006 года. Инициаторами его создания стали музеи России. Но теперь к ним присоединяются и зарубежные коллеги. В частности, из Родзян (Словакия, в 60 км от Вены), где жила сестра Натальи Николаевны Гончаровой — Александра, будучи замужем за бароном Шлиссенгофом. Именно в Родзянах в нынешнем году состоится ассамблея сообщества.

Потомки Пушкина предприняли несколько попыток создать музеи Пушкина за пределами России, у себя в имениях. Существуют музеи под Лондоном, под Вильнюсом, в Кишиневе, в Украине. Таким образом, ассоциация Пушкинских музеев расширяется. Это поможет их сотрудникам бороться с проблемами не в одиночку.

Режиссер Константин Артюхов, завотделом визуальных средств Всероссийского музея А. С. Пушкина, рассказал о съемках трехсерийного фильма о потомках поэта. Он поведал о своем знакомстве с прапраправнуком князя Голицына. От голицынского потомка Артюхов услышал такую историю. Африканский ученый выдвинул версию, что прадед Пушкина Абрам Петрович Ганнибал родился не в Эфиопии, а на берегу озера Чад, на севере Камеруна. (Это место упоминается в письме Ганнибала императрице Елизавете Петровне о признании дворянства.) Так вот, дочь Бориса Владимировича Голицына вышла замуж за африканца, своего однокурсника по археологическому факультету университета, который работал в министерстве культуры Камеруна. Это «родственное» обстоятельство позволило питерцам снять в Камеруне сюжет для своего фильма.

Кстати, из Гурзуфа К. Артюхов и С. Некрасов вместе с оператором успели совершить краткую съемочную поездку в Партенит, где расположена усадьба одного из выпускников Царскосельского лицея (достопримечательность Партенита — памятник садово-паркового искусства, занимающий площадь 18 га; подлинной жемчужиной парка является оливковая роща с 200-летними деревьями, принадлежавшая ранее усадьбе графа Раевского). И именно этой теме будет посвящен новый видеофильм (точней, целый цикл) петербургских пушкинистов.

Пушкин, Гоголь и швейцарские часы

«В планах Всероссийского музея А. С. Пушкина, — рассказывает Некрасов, — организация выставки «Пушкин и Гоголь» в 2009 году, к 200-летию Гоголя. Полагаю, это будет очень интересная и важная акция. В составе нашего музея есть не только интересные вещи, но есть и филиал, с которого мы, пожалуй, начнем юбилейную экспозицию, — деревянный домик в Царском Селе. Туда приходил Гоголь, живший летом 1831 года в трех верстах и служивший домашним учителем Васильчиковых в Павловске. Там он читал восторгавшемуся Пушкину «Вечера на хуторе близ Диканьки». И ведь именно после этого Пушкин, будучи на десять лет старше Гоголя, обратил внимание литературной и читающей публики на молодого писателя. И, таким образом, Гоголь фактически «прорубил окно Малороссии в Россию».

Некрасов подчеркнул важность для музейного, а значит, и общего дела, вещей, экспонатов, «сохраняющих память». В качестве примера он сообщил, что недавно из Германии удалось получись портрет Гоголя, ранее неизвестный. Директор Всероссийского музея напомнил и об истории с часами Пушкина. Императрица Мария Федоровна подарила юному лицеисту, написавшему «Послание принцу Оранскому», золотые швейцарские часы, которые поэт потом всегда носил при себе. 29 января 1837 года В. А. Жуковский остановил их в 14−45. Часы были ему затем подарены вдовой поэта. В Германии Жуковский подарил их Гоголю, который привез их в Россию. Будучи человеком рассеянным и опасаясь за судьбу реликвии, Николай Васильевич подарил часы своей сестре, Елизавете, сын которой женился на внучке Пушкина… Таким образом часы опять попали в пушкинскую семью. А дочь новых хозяев, Софья Николаевна Данилевская, подарила часы музею, чтобы спасти от революционных бурь. Такова красноречивая судьба лишь одной вещи…

И о таких вещах готовы часами рассказывать сотрудники пушкинских музеев. Например, директор подмосковного Музея-усадьбы «Остафьево» Анатолий Коршиков мог бы похвастаться самой большой коллекцией медалей пушкинской эпохи. Липовой аллее этой усадьбы сам Пушкин дал (прикрепившееся потом) название «Русский Парнас»: здесь, у Вяземских, жили и творили Карамзин и Жуковский. Здесь остался автограф: «Был. Рылся в книгах. Гоголь». А еще директор «Остафьево» поделился собственным опытом, как защищать интересы музея от тех, кто хотел бы застроить «Русский Парнас» новорусскими коттеджами… Проблемы у сотрудников пушкинских музеев — тоже сходные…

P.S. В Гурзуфе было подписано соглашение о вступлении местного музея в Международную ассоциацию Пушкинских музеев. Такое же намерение выразил и Каменский литературно-мемориальный музей А. Пушкина и П. Чайковского. «Чтоб не пропасть поодиночке».
Фото Матвея Славко