Взгляд Василия Дворцова

Что бы ни случалось, но Русь всегда спасала её красота.

Та красота, что взывала и удерживала, целила и вдохновляла, растила и ластила, возносила и спрашивала. Которую воспевали поэты, музыканты и живописцы и за которую поднималось народное ополчение.

Та величавая, величественная, неохватная разумом и даже из космоса необозримая красота, без которой русский человек уже и не русский, а какой? нибудь монте? карлец. Ибо каково для русской души стесниться пределами, в которых невозможно развернуться для труда и подвига, для праздника или печали, масштабы которым задали наши предки? В каком таком Муроме или Холмогорах уместится Илия или Михайло, чтобы исполнить предназначенное им судьбой?

И при этом вся громада Родины великой, словно царское платье, сотканное, расшитое и изукрашенное вручную, сплошь сияет мельчайшими искрами неповторимых жемчужин и несхожих самоцветов наших родин малых.

Ковыльные степи и таёжные рямы, лавинные горы и подзакатные реки… тысячелетние сёла и сорокалетние города — всё так несравнимо и так равнопрекрасно…

Вот я — сибиряк. Это не простая констатация факта, что, мол, родился человек в Томске и провёл детство на берегу Оби. Это означает, что в него изначально были заложены, а затем развиты и закреплены некие особенные, невозможные в иных краях качества характера, особые восприимчивость и реакции на внешние жизненные раздражители. Отсюда забайкалец мышлением, чувствованием и поведением совершенно не схож с азовцем, а поморец — с курганцем. Это вне национального. Это именно земляческое, поместное, коренное. И это то, благодаря чему мне жизненно необходимы забайкальцы, азовцы, поморцы и курганцы — с кем мы, столь разные, взаимодополняемся и этим составляем полноту нашей великой Родины. Нашей прекрасной Родины.

Нынче мы как? то излишне много и излишне страстно говорим о богатствах России — о её лесах, недрах, водных запасах и угодьях. Да, Господь более иных стран наполнил нашу землю всем, что нужно на потребу дня. Но разве за сундуки и платья дети ценят свою мать? О чём тут говорить… Однако смотрите, как взахлёб и слаженно стараются возбудить, возогнать и раздуть в нас алчность и зависть средства массовой информации: с утра до вечера и с вечера до утра — яхты, замки, лимузины и цены на вечерние платья — возревнуй, пожелай, возненавидь!

Ясно, что кому-то невтерпёж очередная революция. Именно для этого заказные журналисты и проплаченные телеведущие так спешат стравить классы и землячества, сословия и народности, столицу и провинцию — возревнуй, пожелай, возненавидь…

Но алчность — нерусское, наносное, приходящее и проходящее. Яхты, замки, лимузины и цены на вечерние платья — это всё нерусское. Именно здесь, в самом главном, и просчитываются наши враги: русские не торопятся убиться за шелка, за комфорт, за сытость. Но мы всегда готовы на смерть за то, что любим. Просто любим.

Помните, как когда-то в детстве заучивали мы стишок о споре золота и булата? Незамысловатые строчки изъясняли один из важнейших законов устойчивости мира: равновесие противостояния власти подкупа и власти понуждения. Да, СССР слишком ставил на насилие, но и теперь власть тоже воспринимается всеми однобоко — теперь она лишь сила денег. Булат принят ломбардщиком и «монетизирован». На все заслуги перед Отечеством наклеены ценники, патриотизм и жертвенный подвиг приравнены к наёмничеству. С точки зрения ломбарда сегодня все Герои России — безродные солдаты удачи, получающие денежную компенсацию за профессиональный риск.

Золотой телец возлёг на Красной площади, покрыв собой мавзолей с мумией военного коммунизма, дутым могуществом изображая наступившее новое время, но для России его «новизна» всего лишь возвращение старого троцкизма. Ибо и сто лет назад, и теперь Россия видится жрецам мировой мамоны лишь топливом для их кумирен.

На русский язык переведена и пропагандируется книга «Проклятие Сибири». Собираются круглые столы, открываются форумы, на которых с калькуляторами в руках доказывается экономическая самодостаточность нефтяных, газовых, угольных, лесных, магниевых, алюминиевых, пушных и рыбных районов при жутких климатических условиях проживания. Зачем Сибирь России, а России Сибирь? И опять указуется на яхты, замки, лимузины и цены вечерних платьев — позавидуй, возненавидь!

А параллельно запущен пилотный проект Всемирного банка, выделившего 80 млн. долларов на отселение «ненужного» населения из Норильска. И к 2000 году регионы Европейского Севера, Красноярский край, Читинская, Иркутская и Томская области, Республики Бурятия и Тува, а также Дальний Восток уже потеряли 1,3 млн. человек. Европейский Север и Якутию покинули 10−15% населения. По оценкам демографов, к 2050 году население к востоку от Енисея, то есть территорий, входящих в зону пристального внимания Китая, с 14 млн. сократится до 7−8 млн.

Нам предлагают, советуют, настойчиво рекомендуют (и даже финансируют) уход из Сибири, ведь её ресурсы гораздо выгоднее эксплуатировать кочевническим вахтовым способом. Да, с калькулятором можно просчитать всё — вплоть до необходимых для поддержания жизни старика долей грамма растительных жиров и сроков амортизации его ботинок. Но при этом никто не просчитает его чувств — сколько радости и горя проходит через судьбу человека, когда он рубит тайгу, строит ГЭС, поднимает целину или прокладывает БАМ. Где критерии «рентабельности» чувства исполненного долга, в каких единицах измерения вывести «сальдо» достойно прожитых лет? Тут — предел власти золота.

Мы не отдадим свою землю, как бы выгодно это ни было.

Мы не отдадим свою землю, потому что она — Божий дар. И от этого — прекрасна.

Когда Достоевский прорёк, что «мир красотою спасён будет», то для многих, уже не ведающих изначального значения слова «красота», эта его фраза показалась цветастой гиперболой, поэтическим завитком, призванным подсластить финальную горечь романа.

Но в традиционно религиозном понимании, красота — это чувство Бога. И умение видеть, внимать красоту — это способность к богообщению. В православии Христос и есть «красота пресветлая». «Господь воцарится, в лепоту облечётся» — ежедневно возвещается на вечернем богослужении. Здесь ключ к словам Достоевского: спасти мир под силу только Спасителю. «Мы русские, с нами Бог»! — в этом наша вера, наша национальная надежда.

Казалось бы, в мире, где так намертво воцарилась уже непроглядная, безнаказанно наглая ложь, где живые давно стыдливо прячут свою искренность и доброту, а трезвый ум каждый вечер караулит отчаяние, заявлять о надежде — о национальной надежде! — либо глупость, либо проплаченный заказ. Но мы искренни. Почему? Да потому что мы верим. В себя и в вас, наших читателей, в наше с вами небессмысленное рождение и бытие, верим в нашу востребованность этим самым миром, который «красотою спасён будет». Ну а, на самом? то деле, кто, кроме нас, желает, смеет и может встать во весь рост и заявить о проходимости и преодолимости всей этой столь очередной для Руси смуты? Да разве не мы с вами здесь и сего дня что? то значим, чего-то стоим? Или есть в мире некто, чья воля смогла бы превозмочь наше желание жить — достойно жить! — в нашей любимой, в нашей несравненно прекрасной России?