«Дух Родины витает и в одном..»

К 15-летию выхода первого поэтического сборника иеромонаха Романа (Матюшина)

А мы живем в безумную эпоху…

А мы живем в безумную эпоху
Под игом отщепенцев и иуд.
Златой телец, Насилие и Похоть
Трехглавым змием пожирают люд.
Правитель слаб, совсем утоп в стакане,
Чужой бедой не омрачить чело,
Безмолвствуя братушкам на Балканах,
Воюет на седалище зело.
Но в битве сей не только он умелец:
За океаном, на другом краю,
Служитель тьмы — верховный Извращенец
Огнем и смертью держит власть свою.
Стальные птицы клювами стальными
Уничтожают братский наш народ.
Россия! Встань! Ужель смолчишь и ныне?
Не оборвешь стервятников полет?

К.Душенову

Вы были при Печальнике десницей,
Но не о том непоэтичный стих.
Вас — со двора. До ваших ли амбиций:
Пришёл другой, привёл с собой других.
О жажда мести! Хоть пиши листовки.
Жаль, площадь для пальбы невелика!
Но от листовок — никакого толка,
Тут нужно было бить наверняка.
Не можем ни молиться, ни трудиться.
Давай тогда газетку издадим,
Где, невзирая на чины и лица,
Чины и лица громко обхамим.
Народ — простец, готов пойти войною
На тех, кто Веру не туда ведут.
Так скроем самолюбие больное
Под маской обличителей иуд!
А если с нами что-нибудь случится, —
Пусть только сверху скажут нам не в тон!
Мы на себя и на свои страницы
Напялим исповедничий хитон.
И будем мы любезны тем народу,
(Хоть это после Пушкина старо)
Что никому не говорим в угоду,
Своей угоде посвятив перо.
Довольно слов. Кто ставил вас отвесом?
За что хотите муку принимать?
Коль ненависть и желчь всегда от бесов,
Ужель за бесов жаждете страдать?
Что ваша правда до испепеленья?
Причем тут богословские слова?
Ведь мученики, шедшие к сожженью,
Жалели тех, кто им волок дрова.
И стоя высоко на эшафоте
Благодарили за благую часть.
… За правдолюбцев, может, и сойдёте,
Но в мученики с желчью не попасть.
Вы говорите — всё с благословенья?
Оно бы так. Но есть один провал:
Ушедший не питался раздраженьем,
И немощи собратий покрывал.
И не сводил к колодезным разборкам,
На всех пущая молнии и гром.
Был мирен духом, вглядываясь зорко,
И не радел о имени своём…
Что до меня — особо хвастать нечем.
Но как бы не был ямбом увлечён —
В экуменизме вроде не замечен,
И в гибкости спины не уличён.
И может статься, не совсем прилично
Трубить о сокровенном наперёд:
Я стану с Патриархом каноничным,
Чтоб положить за Истину живот.
1998 г.

Вся Россия стала полем Куликовым…

Вся Россия стала полем Куликовым.
Ополчился ворог. Быть нам иль не быть?
Но не слышно клича Дмитрия Донского,
Некому отчизну нашу защитить.
И зовут к покаянью перед вражьим мечом словоблуды,
И в князья норовят, кто в холопах седины стяжах.
Да разыдется тьма! Умолчите, иуды!
Бог не в силе, а в правде, правда в верных сердцах.
На земле родимой — Родина в опале.
Разгулялась погань — и просвета нет.
Где ты, Старче Божий, Сергие Всехвальне?
Под твоей десницей каждый — Пересвет.
Так подымем хоругви, помолясь крепко Богу.
И за Веру, за Русь станем все, как один.
Нет ни Сергия ныне, ни князя Донского,
Только образ Пречистой, да Спас впереди.
28 июня 1994 г.
Скит Ветрово

Генералу Макашову

Я с тобой, генерал, так держать!
Ты озвучил глаголы народа —
Да подымется Родина-Мать
Сбросить иго хазарского сброда!
Нам и так позакляпали рты,
Нам осталось — булыжник и в воду!
Это ж надо! Средь русских святынь
Погребли из иудина рода!
Было худо. Скрывать не резон.
Но до этого — не доходило.
Вон уже современный Гапон
В мавзолей раздувает кадило!
Русь моя! Ты на самом краю!
Потому большей доблести нету,
Как в Твоем обреченном строю
Поскакать за Тебя Пересветом.
5−6 декабря 1998 г.;
Скит Ветрово

Умирать в постели нам не светит…

Умирать в постели нам не светит.
Кто про что, а я опять про это.
Если убивают на рассвете —
Я жилец до первого рассвета.
И хотя считал я сны за бредни,
Высмеяв наивные приметы.
Как паломник ждёт своей обедни,
Ожидаю своего рассвета.
Я приму любое обвиненье,
Лобызая строгость приговора…
Но пока, Господь, пошли прощенье
Ждущему рассвета из затвора.
2 января 1996. Скит Ветрово

Антисемит?

В ответ на происки Сиона
Ломаю копья вдохновленно.

Антисемит? Одну минутку,
Ярлык заране отстранив,
Поразгладим, какую шутку
Шуткует с нами Тель-Авив.

Подвержен адовой идее,
Вселенной властвовать кипит.
(Не все евреи — иудеи,
Так пусть хоть ненависть сплотит).

И потому сроднил понятья,
Еврей и жид, мол, все равно.
Благословенье и проклятье
Вложил в вместилище одно.

Пример? Их множество, извольте.
Отгоним телявивский дым.
Наш Иисус — еврей по плоти.
Его отвергшие — жиды.

Жиды — враги Христа и Церкви,
Клеветники Руси Святой,
Исподтишка стремятся к цели
С масонской падшею звездой.

Так кто же ты, еврей по плоти?
(Одна душа, и ты — один)
Иль православный, друг Господень,
Или служитель сатанин?

Понять меня не так уж сложно.
Скажу, чтоб воду не цедить:
«-Антисемитом быть не можно,
Антижидом нельзя не быть!»

И чтобы под нависшей тучей
Никто безвинно не был бит,
В язык прекрасный и могучий
Я возвращаю слово жид.

Нет, я не кличу к мордобою
(И от застолий — отворот!)
Пусть каждый станет сам собою,
Не подставляя свой народ.

Пред миром я давно в опале,
Помои, брызги, крым и рым,
Но, чтобы чуждые распяли,
Сначала — предавать своим.

А ты, читатель, постарайся
Узреть грозящего судом
(В лапсердаке, сутане, рясе,
Но жид останется жидом).

А повторенье подтвердит:
Я — антижид!
14.02.1994, скит Ветрово

А Ироду спасения не чаять…

А Ироду спасения не чаять:
За злодеянье милостей не ждут.
Младенцы, умерщвленные мечами,
Доныне у Престола вопиют.
Их много тысяч! Страшное счисленье!
История свершенное хранит.
Которое по счету поколенье
Царя жестокосердого клеймит?
О нем ли речь? Что нового не свете!
Поистине, Терпенье без границ.
О, матери! Прости меня, Содетель,
Что называю так детоубийц!
И все-таки! О, матери! Доколе!
Я заклинаю ради всех святых!
Не убивайте жмущихся от боли
Незрячих, безголосых, но ЖИВЫХ!
Не умножайте скорби над страною!
Не слушайте губительных речей!
Но лекари недаром белизною
Задернули обличье палачей!
О, Родина! Ты словно в исступленьи
Себя решила извести совсем.
Какого мы хотим благословенья?
На каждый день — кровавый Вифлеем!
Кровавит мир! Кровь все-таки водица!
По всей земле великий недород!
О, Пресвятая Дево! Как молиться?
Стал иродом-народом мой народ!
Но жив Господь! Любое преступленье
Несет с собою высший приговор:
Родившиеся станут отомщеньем
За убиенных братьев и сестер!
22 февраля 1998
Скит Ветрово

Анафема

Порядок Новый вероломством славен,
Продажность и холуйство с ним в ладу:
Убийцы словоблудствуют о Праве,
А жертвы призываются к суду,
О Сербия! Душа моя готова
В дружине братской за свободу стать:
Кто разлучит нас от любви Христовой,
Когда нас убивают за Христа?
Мир обречен, оправдывая бойню!
Ни совести! Ни чести! Ни стыда!
Пришла пора — в неволе жить достойней,
Чем жить на воле под пятой жида!
Америка! Служительница ада!
Твои деянья — на твою главу!
Держава зла! — Одна тебе награда —
Узреть геенский пламень наяву!
Не говори, что с сильного не спросят.
Есть Божий Суд! К Нему себя готовь.
Тебе осталось мало спидоносить.
Анафема — несущей Смерть и Кровь!
28 мая 1999г.

Триединая Русь

Дорогие мои! Что же мы натворили, наделали?
Опорочила всё! Растерзала Отечество гнусь!
Триединая Русь! Русь Великая, Малая, Белая,
Кто тебя разделил, неделимая Русь?
Отстрадали отцы, отошли во обители лучшие.
Нам бы Веру и Мужество их в искупительный час!
А братаясь вовсю с палачами безвиннозамученных,
Попираем отцов-матерей, убиенных за нас.
Триединая Русь! Ты земное подобие Троицы.
И прискорбна душа за напо? енный ложью народ.
Возрождайся, ликуй перезвоном воссозданной звонницы,
Триединая Русь, Православный Оплот.
14 мая 1997 г. Полоцк

Молись, народ

Мне говорят (уж эти богословы!) —
Господь один, да разные пути.
Пора забыть оплошности былого,
И вместе ко спасению идти.
Даёшь любовь! Да здравствует терпимость!
Никто не прав! Никто не виноват!
Вне всяких вер над всеми Божья Милость!
Всё хорошо, и Ангел бесу брат!
Несутся отовсюду кривотолки,
Кто, дескать, может Истину объять?
Мол, зеркало разбилось на осколки,
И наша цель — всё заново собрать!
Лукавый люд! Почто блукать словами?
(Да сгинут Православия врази!)
Ведь зеркало, составленное вами,
Обезобразит, но не отразит.
О, древней башни новые прорабы,
Кому на пользу вавилонский лад?
Я и гроша за истину не дал бы,
Которую сплели из полуправд!
Неслыханное прежде ослепленье,
Подмен или измен угарный дым:
Величить отступленье просвещеньем,
Гордиться отступлением своим!
Охальники родимого порога,
Доколе околесицу пороть?
Да, Бог один. Откуда ж истин много?
Или уже не Истина — Господь?
А тьме и Свету — не соединиться!
Не прогадай, благовеститель лжи.
Коль издыхал у собственной пшеницы,
Спасёшься ли у сорняков чужих?
О, сеющие пагубное семя!
Не за горами воздаянья час!
Что широта, возлюбленная всеми?
Бог уготовал узкий путь для нас.
Экуменизм — постылая блудница!
Она душой о чадах не болит.
И дом её со срамом разорится
Погаными, с кем пред детьми блудит.
О, кривовер! Не сам ли раздвоился,
Головушкой вертя по сторонам?
Иль позабыл? — Христос не разделился,
И вера благодатная — одна!
Молись, народ, о Чистоте радея,
От Храма Божьего не отврати лица.
Не отпадай, внимая блудодеям,
Но стой за Православье до конца!
12 августа 1996. Скит Ветрово

Язык народа мудростью красив…

Язык народа мудростью красив.
Одрагоценен поэтичным слогом.
Комета, говорили на Руси,
Метет путину Млечную пред Богом.
Идет Господь с возмездием Святым,
Несет земле и водам наказанье.
Веками огнезрачные хвосты
Живущих призывали к покаянью.
Но миру призыванья не впервой.
Живем и умираем как придется.
Не потому ли огненой метлой
Опять путина Млечная метется?

Великоросс! Какая высота…

Великоросс! Какая высота
В одном именовании твоём!
Но помни, ты без Бога — сирота
(Ужели и теперь не сознаём?).
Великоросс! Сорви с себя ярмо,
Заморский хлам, личины, бубенцы!
Доколь плутать? Иди стезёй прямой,
Которой шли и деды и отцы
(Святые наши деды и отцы!)
Великоросс! Хулу и грязь сотри,
Охальников своих перешагни!
Пусть ад кругом! Россия — Третий Рим!
И соль земли, и свет! Молись! Храни!
Великоросс! Куда ещё нас бить?
От головы до пят сплошная боль!
Решай, не медли — быть или не быть?
Кто на тебя, когда Господь с тобой?
10 декабря 1994. Скит Ветрово

Народ всегда разумен, а толпа
Всегда пошла, безумна и слепа.
Ужасней мора для страны любой,
Когда народ становится толпой.
Когда на трон возводится порок,
Когда герой Отечества — игрок!
Тогда жратвой становится еда
И пойлом изгоняется вода.
Но не прикрыть обилием для брюха
Крушение и оскуденье духа.
Без духа нет народа — что потом?
Без ада ад, огонь или потоп?
Ужели наша Родина пропала?
Ведь верных — капля в море — страшно мало.
Количество тут вовсе ни при чем:
Дух Родины витает и в одном,
Чтоб некогда во многих водвориться
И новою страною возродиться.