Между слоном и кроликом

Идентификация калининградцев: стенограмма одного дня

Действительно, пока область не станет достоянием Запада, ни один житель Балтики не сможет спать спокойно и спокойно идти по жизни вперед. Пока в ботинке Евросоюза перекатывается калининградский камешек, путь Европы вперед недостаточно комфортен… Семинар стал одним из шагов на пути к конечной цели — отторжению области от России.

Второй день семинара, как, впрочем, и первый, вел модератор из Швеции Кристен Ларссон. Внешне он представлял собой нечто среднее между Элтоном Джоном и Биллом Гейтсом. Думается, заслуги по антироссийской деятельности у него имеются, иначе он не возглавил бы этот семинар. По ходу мероприятия, швед то и дело отпускал издевательские шутки в адрес России.

Открывал второй день семинара небезызвестный Станислав Шушкевич. Представляя гостя, швед поведал об обстоятельствах «достопамятного» распада СССР, к которому тот «руку приложил». Кристен Ларссон, разумеется, не забыл вынести благодарность за это «беловежскому зубру».

Шушкевич рассказал о своем первом визите в Калининград, который он совершил еще в советское время: «Большего разочарования, чем тогда, у меня не было». Поразили Шушкевича, в частности, разрушенные дренажные системы. Да и вообще, ничего хорошего он здесь не увидел.

Рассуждая о калининградской идентичности, Шушкевич провел параллели между Калининградом и… Одессой.

«Россия не боится потерять этот анклав», — сказал Станислав Станиславович, несмотря на то, что «он находится в Европейском окружении и местные жители убеждаются в преимуществе европейского образа жизни перед российским».

О Москве, по мнению уважаемого гостя, говорить в контексте поиска калининградской идентичности нет никакой необходимости, так как «Москва — не совсем Россия». И калининградцы, по Шушкевичу отнюдь не полноценные люди — у них нет чувства хозяина.

Белорус все же подсластил пилюлю: отметил и позитивные, на его взгляд, события, происшедшие в регионе. Особо он выделил присвоение университету имени Канта, также его приятно удивил памятник Ф. Скорине возле главного корпуса.

«Сейчас в область идут большие деньги, — с видом знатока заявил Станислав Станиславович, — и если „новые русские“ не опошлят ситуацию, анклав станет тем звеном, которое будет способно европеизировать Россию». (Перевод на обычный язык: именно через Калининград Запад сможет разрушить страну).

Шушкевич закончил тем, что «в Белоруссии нет врагов России». Однако это правило не распространялось на российские власти: «Правда мы терпеть не можем того диктата, которое оказывает федеральная власть. Всякие Жириновские и Зюгановы приезжают в Белоруссию и, не имея понятия об истории страны, утверждают, что Белоруссия — часть России», — заявил «гробовщик» Советского Союза.

Комментируя выступление Шушкевича, Ларссон глубокомысленно заметил: «Да, пророссийский диктат в Белоруссии такой же, как в Чечне».

Следующим выступил швед Ханс Бертильссон. Его выступление носило название «Идентичность через драму». Вплоть до кофе-паузы швед проводил упражнение, представляющее собой не самый лучший вариант деятельности массовика-затейника совмещенной с психологическим тренингом на сплочение.

Все, что делал швед, может быть, было бы интересно учащимся младших классов, но к научной деятельности это не имело ни малейшего отношения, как, впрочем, и большая часть семинара.

Я постараюсь пересказать ход упражнения как можно более подробно. Мне хотелось бы, чтобы читатели составили себе представление об «играх», которые проводятся на многих мероприятиях, организуемых западными структурами.

Ханс сказал, что упражнение носит название «Ноев ковчег»: «Мы сейчас все спустимся в вестибюль. Там мы будем изображать Ноев ковчег. Итак, мы все плывем в Ноевом ковчеге».

Как выяснилось, участники плавания могут быть разными существами: «кроликами или слонами или калининградцами, которые хотят получить шенгенскую визу в шведском посольстве». Судя по всему, Ханс предполагал, что калининградец — это нечто среднее между слоном и кроликом. По всей видимости, это и было его точкой зрения на калининградскую идентичность.

В холле все встали в круг, взявшись за руки. Ханс начал размахивать руками в воздухе, изображая бурю. Переводчица, находившаяся рядом с ведущим, переводила его слова (швед говорил исключительно по-английски). Бертильссон махал руками, качался из стороны в сторону, участники повторяли его движения. Студенты-помощники из Гвардейска изображали, перекатывающихся по ковчегу пассажиров.

Тренер вывел трех участников в центр и сказал, чтобы, те изображали зайцев. Особенно усердствовала в прыжках дама, представляющая калининградскую интеллигенцию.

Ханс, похоже, захотел превратиться в мельницу — так отчаянно он размахивал, руками. Гвардейские помощники шведа снова забегали из стороны в сторону, зажав зачем-то носы. Буря затихла. Молодежь возвратилась в круг.

Бертильссон вывел в центр двух шведок. Они должны были изображать тех самых жителей области, которые жаждут получить шенгенские визы. «Поскольку шенгенская зона затоплена, придется нырнуть под воду», — объяснил ведущий. Волны изображали трое участников.

После «ныряния», «жители области» возвратились в круг. Два молодых человека представили официантов, разносящих напитки. Получив воображаемые стаканы, участники объединились по двое-трое и, радостно улыбаясь, стали «пить пиво».

Ведущий предложил одному из иностранных участников семинара вместе с гвардейской девушкой изобразить обезьян. К «обезьянам» присоединились еще один иностранец с гвардейской помощницей. Особенно близко к сердцу принял роль второй иностранец: он положил руку себе на зад и стал покачивать им, присев — действительно, похоже на не самую умную обезьяну. Все участники пришли от милой шутки в полный восторг. «Приматы» сплясали что-то вроде лезгинки.

Ханс снова замахал руками. Началась, по-видимому, самая мощная буря. Участники старались не отставать от тренера; так, одна из шведских представительниц старательно извивалась.

Ковчег качало из стороны в сторону. А потом он, почему-то, становится все меньше и меньше. (Участники сошлись вместе — в «снежный ком», тесно прижавшись друг к другу).
«И вообще, — объявил Бертильссон, — мы уже на Арарате». Поэтому с ковчега ушло трое участников плавания.

Затем Ханс дал задание: все участники должны разделиться на группы, каждой из которых необходимо подготовить сценку. То ли европейцы никогда ничем подобным не занимались, то ли языковой барьер подвел, но на подготовку ушло огромное количество времени. Серьезно взмокший Бертильссон — еще бы, попробуйте размахивать изо всех сил руками полчаса подряд — консультировал то одну, то другую группу.

Наконец подготовка была закончена. Все возвратились в зал «Аквариум», где проходил семинар.

«Мы подготовили четыре небольших спектакля, — гордо заявил швед. — Один мы покажем здесь, два в фойе и ещё один рядом с туалетом. Потому что это рядом с тем местом, где мы будем пить кофе». Из этой фразы стало понятно, что Ханс, по всей видимости, каждый день пьет кофе в туалете.

«Упражнения объединяют, — сказал модератор. — Представитель ли вы шведского правительства или вы молодой человек из Гвардейского района — неважно».

Первой выступила та группа, которая получила задание представить идентичность всей России. Наибольшую активность в подготовке и представлении сценки проявил калининградский участник в черном свитере, судя по всему, человек из театральной среды.

Итак, две группы человек пританцовывают и поют. Группа «Владивосток» поет: «Оле-оле-оле-оле, Владивосток — чемпион». Калининградская группа поет — «Оле-оле-оле-оле, Калининград — чемпион». «Калининградцы» предлагают Владивостоку янтарь, а те в свою очередь — икру. В конце концов, все поют, обнявшись и пританцовывая: «Оле-оле-оле-оле, Евразия — чемпион!». (Почему, интересно, не Россия? У организаторов на это слово сегодня табу, о стране можно говорить только в негативном ключе).

«Что означает янтарь для калининградской идентичности? Вопрос, о котором вы может подумать, — прокомментировал Ларссон. — У вас есть что-то в регионе, что является ценным, что вы можете дать, подарить другим», — вещал швед.

Вторая группа подготовила сценку, которая изображала визит норвежских туристов в Калининград. Это было уже менее понятное действо.

В группе, помимо других, принимала участие представительница местной радиостанции «Балтик плюс» — немолодая уже дама, с выкрашенными в красный цвет волосами. На свитере журналистки красовалось крупное изображение короны, выполненное из страз.

«Мы расскажем о нашем городе, — говорят „калининградцы“, — мы расскажем, как любим янтарь, как весь мир его любит».

Надевшая кепку козырьком назад шведка-организатор вошла в роль. «Местные» окружают «гостей» и начинают суетиться, обихаживать их, шведке дарят зачем-то зажигалку. Гвардейский молодой человек в розовом свитере ведет себя явно неадекватно. Он среди «норвежцев», которых встречают хозяева-калининградцы. Парень зачем-то натягивает на голову капюшон, тут же снимает его.

После непонятного диалога «норвежцы» и «калининградцы» обмениваются подарками и горячо прощаются. «Норвежец» обнимает «калининградку» слишком уж горячо, причем одного раза ему мало, затем эти двое приплясывают на прощание с представительницей «Балтик плюс». Все пьют на прощание и расходятся.

«Когда люди пьют, — заметил модератор, — я тоже считаю, что это часть идентичности». По всей видимости, он намекал на безудержный алкоголизм русских, которые не могут и дня прожить без того, чтобы не напиться.

Третья сценка была посвящена жестокому режиму оформления документов для выезда из Калининградской «дыры» в «золотую» Европу и тому, как унижаются ради этого несчастные калининградцы.

Иностранец изображает чиновника. Все подносят ему документы, тот ставит печати, радостные дурачки-русские победно размахивая руками, убегают, пока тот не передумал.

Не везет лишь одной женщине. Мало того, что на фото в ее бумагах мужчина, так он еще и в очках. Об этом ей невозмутимо сообщает чиновник. Женщина уходит и возвращается, разумеется, с взяткой. Но доблестный еврочиновник непреклонен. Занавес.

Четвертая сценка — из той же оперы. Где-то, скорее всего на границе, русские подвергаются педантом-чиновником скрупулезной проверке документов. Пока чиновник отвлекся, ушлые русские проникают к шефу, сидящему в кабинете по соседству и получают разрешение на пересечение границы у него.

Последний «спектакль» рассказывал о москвичах, приехавших в Калининград. Тут участники отвели душу — москвичи в черных очках жевали жвачку и, не жалея долларов, скупали квартиры на побережье.

Итак, во всех сценках «узаконены» традиционные европейские стереотипы, которые касаются как калининградцев, так и россиян в целом. По-видимому, Бертильссон добивался такого результата: смотрите — вот она, калининградская идентичность.

Перед перерывом известный калининградский поисковик Авенир Овсянов представил иностранцам репродукции из жизни Кенигсберга.

После кофе-паузы модератор благодушно заметил о РГУ: «Удачный университет. Проблема в том, что не хватает места. Один из 40 университетов России с особым статусом».

Затем проректор по учебной работе Г. Федоров принял от Овсянова в дар университету одну из акварелей, изображающих руины Кенигсберга. В свою очередь, Федоров подарил Овсянову свой бестселлер — книгу «Знаете ли вы Калининградскую область».

Наконец начались собственно выступления, обозначенные в выступлении как «мини-лекции».

Известный «западник» и полонофил профессор РГУ Костяшев Ю.В. представил доклад на тему: «Переселенцы и мигранты в Калининградской области». Для начала профессор предложил выделить факторы, формировавшие идентичность первых переселенцев.

«Первое десятилетие — самое важное с точки зрения формирования менталитета калининградцев», — высказал ценную мысль Костяшев. А затем стал уже говорить о конкретных факторах. Итак, «представление о том, что Калининградская область — это СССР (Россия) в миниатюре» профессору представляется неверным.

Что касается половозрастного состава переселенцев, то расклад дел таков: поскольку в отдельные годы женщин было в 1,5 раза больше чем мужчин, можно говорить о кризисной ситуации. Однако «все дело спасали молодые здоровые солдаты, в большом количестве расквартированные в области. Как следствие этих отношений область являлась рекордсменом по количеству внебрачных детей». И вообще, 2/3 приезжающих составляли люди репродуктивного возраста. «Это концентрация молодости, и, как результат, — сверхвысокая рождаемость».

Важны, по мнению Костяшева и различия по профессиональной квалификации. Ведь, сюда, оказывается, «ехали не профессионалы. Так, в 1946 году на Судоремонтный завод было принято 3000 рабочих, из которых только пятеро имело судостроительные специальности. Представляете, какие корабли могли построить такие рабочие? (смех в зале) В колхозы ехали все, кто угодно, но только не колхозники».

Поскольку люди не хотели ехать в область, в качестве стимула приезжающих назначали на более высокие должности, чем в России. «Там человек был счетоводом — здесь становился главным бухгалтером. Управленец районного масштаба здесь работал в областных структурах. Как результат, качество управления было не самым высшим», — сказал профессор.

По мнению Костяшева, почти все переселенцы были людьми со сложной судьбой, и им нечего было терять. С этим утверждением профессора трудно не согласится. Однако вывод, который сделал из этого Юрий Владимирович, удивителен: оказывается, переселенцы были «немного циничные», и это благо — так как они были «не столь зашоренные идеологией».

«Вы думали, хотя бы во время Сталина здесь был порядок? — спросил профессор. — Как бы ни так!» Оказывается, «то, что мы видим, — это все верхний слой, а за этим — народная стихия, «броуновское движение».

«Почему это происходит? По документам — область закрыта; на самом деле — более 50% переселенцев приезжает сюда без плана, без оргнабора. Люди сами сюда проникали. Речь шла о десятилетиях и о сотнях тысяч человек».

Кроме того, Костяшев выделил «чувство временности — и отсутствие чувства хозяина». Изначально военные, которые первые два года находились у власти, вели себя как на оккупированной территории. «Вспомним те же трофейные команды», — предложил профессор.

По словам Юрия Владимировича, практически все переселенцы ехали в область только на три года, и, оказывается, почти никто из них не собирался оставаться здесь навсегда.

Профессор привел странную статистику. За 10 лет в область прибыло 1,2 миллиона человек; выехало — 800 тысяч; поэтому тогда не было постоянного населения. Противореча самому себе, Костяшев заявил, что население в результате сменилось три раза.

Неуверенность в завтрашнем дне, которое является, по мнению профессора еще одним фактором, обуславливалась тем, что «Калининградская область — закрытая зона». Она называлась «запретная зона N2». И в условиях «холодной войны» присутствовало ощущение постоянной угрозы. Оказывается, в то время «самый распространенный в народе слух — слух о начале войны: «Война началась, а мы здесь в колхозе сидим и ничего не знаем».

Метод восстановительных работ, считает докладчик, также нужно не забывать. Ведь восстанавливаются отдельные дома в окружении руин; часто восстанавливают только первый этаж или отдельные комнаты; здания разбирают на кирпич.

«Неопределенность политики центра проходит только к концу 60-х годов», — высказал очередной тезис Юрий Владимирович.

Последними двумя факторами, выделенными профессором, были столкновение с чуждой и культурной средой, иной цивилизацией и ненависть ко всему немецкому.

В конце своего выступления Костяшев попытался кратко определить идентичность переселенца: это «русский человек на чужбине, лично не испытывающий мучений ностальгии, не нацеленный на осмысленную созидательную деятельность».

Естественно, что за такой мыслью должна идти и другая: удивительно, как вообще такие разрушители смогли создать «с нуля» хозяйство области? Однако профессор по этому поводу ничего не сказал.

По его мнению, перемены в сознании происходят в 60-е годы, когда меняется политика центра, и, с другой стороны, «происходят такие факты личной жизни, как, например, рождение детей». По Костяшеву, выходит, что в течение 15 лет калининградцы пребывали в прострации.

Следующий доклад носил название «Янтарь — капельки солнца». Его представил Вячеслав Мишин. Он рассказал, в частности, о том, что 90% представителей флоры и фауны, встречающихся в янтаре, живет и по сей день… Рассказав о процессе зарождения янтаря, о том, что именно из уважаемой Скандинавии миллионы лет назад катаклизмы принесли те деревья, которые впоследствии превратились в янтарь, докладчик подытожил: «Смола превратилась в янтарь. Вот таким образом янтарь внес свой вклад в международную идентичность».

По ходу выступления Мишин рассказывал и о действительно важных вещах, не имеющих, правда, к идентичности калининградцев никакого отношения. Так, он отметил, что сейчас в области нет учебных заведений для подготовки мастеров-ювелиров по янтарю, и янтарная столица мира — не Калининград, а Гданьск, от которого не отстает Вильнюс.

Следующим выступил М. Гилен из Швеции с докладом «Наше общее Балтийское море». Его основным тезисом стала фраза: «мы живем вокруг умирающего моря». Гилен работает в университетском колледже под Стокгольмом. Во время выступления им была продемонстрирована «экологическая презентация» — «Наше общее Балтийское море».

«Я рано начал интересоваться природой», — начал экотоксиколог и принялся рассказывать свою биографию. Затем он перечислил те факторы, которые, по его мнению, представляют угрозу для экологии Балтийского моря. Во-первых, территория вокруг него густо заселена — здесь живет около 30 миллионов человек. Во-вторых, существует такое явление как ограниченный водообмен — необходимо 30 лет, чтобы капля дождя вышла из моря. Гилен назвал также пространственный фактор и такую интересную категорию, как «муниципальные отходы».

«Вообще — нет реальной цели, нет возможности оценить масштаб проблемы», — подвел итог Гилен. И самое главное, в решение проблем экологии Балтики необходим совещательный подход. Понятно, что этот тезис декларирует желание шведов принимать участие в управлении Калининградом хотя бы в рамках «защиты экологии».

Модератор Ларссон вспомнил о том, как путешествовал 10 лет назад на подводной лодке по Балтийскому морю и видел клубы дыма на дне моря, которое, по его мнению, действительно мертво.

Тему продолжил профессор биоэкологии из РГУ Краснов. Начал профессор с обиняков: «Одни хотят сохранить море, а вот другие хотят, чтобы работала экономика лучше, и надо провести магистральный трубопровод». Намек был ясен.

Защитник экологии продолжил: «Мое выступление будет построено на эмоциях». Обещание это профессор выполнил: на всем протяжении конференции он иллюстрировал собой замечательную народную поговорку «к каждой бочке затычка».

Отдавая дань заявленной теме семинара, профессор поставил вопрос так: «Есть ли идентичность у моря?» Для того чтобы найти ответ, Краснов вспомнил свою научную биографию и поведал о работе на Черном море и на берегу Тихого океана; о своей «тихоокеанской идентичности».

Следующий тезис был как две капли похож на идею специалиста по янтарю: что с нами было бы, если бы не Скандинавия? «Каков вклад Скандинавских территорий? Мы получили от них, — сказал профессор, — ледниковый комплекс отложений».

Затем Краснов перешел к философии: «Больны, в первую очередь, мы сами, и больны со стороны загрязнения собственных мозгов. Мы не знаем, куда идет Россия». Профессор даже позволил себе покритиковать выступавшего в первый день семинара кантофила Калиникова, который «живет в виртуальном пространстве Кенигсберга-Калининграда». А надо, по его мнению, говорить о реальных вещах. Читатели уже, наверное, догадались, что это за реальные вещи — ну, конечно, это экология, экология и еще раз экология.

Вернувшись к основной теме своего выступления, Краснов задал вопрос: «Что, кроме ледниковых отложений, могла дать Швеция?». Оказалось, что «она дала нам Балтийский Университет в Упсале!» Как выяснилось, там работают два магистра по экологии и даже устраивается летняя школа для калининградских студентов.

Завершающим тезисом эмоционального выступления Краснова стал лозунг: «Меньше грязи от Калининградского региона!»

Прежде чем дать слово следующему докладчику, организаторы семинара попросили профессора Костяшева представить скандальную книгу «История Западной России: Калининградская область».

Вот что рассказал профессор, являющийся, кстати, одним из создателей курса. Предмет будет преподаваться в средней школе с 6-го класса, в течение 6-ти лет. Причем дороссийской (читай: немецкой) истории будет посвящено 4 года, а нашей истории — только 2. Так что, если ребенок, проучившись в основной школе, покинет ее, по причине, например, поступления в колледж, он составит неплохое представление о немецкой истории края, но ничего не будет знать о его российской истории. А ведь после 9-го класса из школы уходит значительная часть учеников. Именно они и станут носителями «прусской» культуры.

Общее количество пособий, включая книги для учителя, составляет 8 книг, пробный тираж составил 300 экземпляров.

Программу будут испытывать со следующего учебного года в сорока калининградских школах. «Полученные критические замечания будут рассмотрены на специально организованном семинаре, затем текст доработают», — пообещал профессор. «Да, кстати, уже и критика появилась, — заметил докладчик. — Так, газета «Калининградская правда» обвинила программу истории «Западной России» в сепаратизме, но это ведь сумасшедшая мысль, не правда ли?»

«Конечно, — согласился модератор, — история ведь такая вещь сложная!»

Следующим выступал Томас Лунден из Швеции. Его выступление носило название «Границы и их влияние на идентичность».

Для начала докладчик перечислил различные значения слова «идентичность», затем так же «обстоятельно» заявил, что «национализм — это принадлежность к воображаемой общности». По мнению Томаса, важной причиной для сомнения в своей идентичности становятся случаи, когда «когда границы размежевали одну нацию». В качестве примера Лунден привел ситуацию в Шлезвиге, Торнео и Хаппарандо, Нарве, Свиноустье и Шецине.

Рассуждая о Калининградской области, докладчик высказал удивительную мысль, заставляющую сомневаться в результативности его 30-летней научной деятельности. Томас сказал, что сейчас Калининградская область — это «территория трех государств с историей смешанной и перемешанной».

После выступления Лундена модератор выдал очередную порцию «откровений»: «Идентичность связана с Балтийским морем, косой, пляжами, вашим янтарем. Это часть вашей идентичности». Затем Ларссон рассказал душещипательную историю о танкере, который угрожал экологии Африки, но Гринпис победил в неравной схватке с ним.

Последовавшее за этим выступление представителя Гринпис, в котором, в частности было сказано, о том, что в Калининграде журналисты должны быть более критичны, пришлось как нельзя кстати.

«Увы, — согласился модератор, — экология — не сексуальная тема». Подразумевалось, что именно по этой причине калининградские СМИ не уделяют этой теме столь, по мнению Гринпис, необходимого, внимания.

Это заявление не понравилось уже знакомой нам представительнице «Балтик плюс». Она сказала, что швед зря так говорит. Выпуск ее передачи, посвященный экологии, занял первое место на конкурсе в США. Конкурс проводился, между прочим, с участием Немецко-Русского дома и Германского консульства. «Не будет секса, если не будет хорошей экологии,» — подытожила журналистка.

Затем разговор перешел на тему ограничения передвижения жителей области и иностранцев по приграничным зонам. «Все мы живем в зоне, которая, в своей очереди, находится в зоне, — непонятно скаламбурил один из калининградских гостей. — Иностранцам в Балтийске разрешили передвигаться только по центральной улице Ленина», — возмутился он.

Модератор нагло усмехнулся: «Чего мы там, в Балтийске, не видели?»

После обеда участники конференции распределились по группам: «Носители истории», «Демократы», «Соседи», «Носители культуры».

После работы секций, в 17.00 началось заключительное пленарное заседание, на котором присутствовало два проректора РГУ — Г. Федоров и В. Заботкина.

Первыми отчитывались о проделанной в течение двух с половиной часов работе участники исторической секции.

Торнбьерн Энг из Университетского колледжа (Швеция), координатор европейских программ по социальным наукам, рассказал о том, что на секции были заслушаны доклады об измерении идентичности, преподавании краеведения, и даже о роли церквей Восточной Пруссии.

Представитель секции «Соседи» Эрик рассказал о неудаче, постигшей участников: им не удалось создать карту, на которой были бы отображены все связи «соседей» с областью.

Рисовать карту помогала Татьяна, уже известная нам дама с «Балтик плюс». Она рассказала о том, что участники секции, помимо карты нарисовали радугу из флагов — это был «образ соседей». Отдельно Татьяна нарисовала шведский флаг. «Мы все очень любим Швецию», — льстиво сказала она.

Секция «Демократы» подготовила презентацию в виде слайд-шоу.

Первый слайд был посвящен общим вопросам: здесь были обозначены такие темы: «Что такое демократия?», «Демократия в отношениях Москва-Калининград», «Навязывание идентичности», «Федеральный прессинг». Ненавистная столица навязывает вольным калининградцам вредоносную «русскую» идентичность, и это не есть демократический метод управления. Подразумевается, что действительно демократическим шагом для Москвы станет полной отстранение от процесса навязывания Западом калининградцам особой идентичности. Такая идентичность, скорее всего, станет отличным стимулом для отделения области от государства, этот самый «федеральный прессинг» осуществляющей.

На втором слайде были указаны основные «проблемы демократии» в России и Калининградской области. Итак, в Калининграде, да и в России, нет никакой демократии в ее классическом понимании. Это «имитативная демократия», «демократия без демократов», — «А это совсем как в Веймарской республике», — заметил представитель «демократов», показывающий слайды. Без комментариев.

И конечно, такой режим вызывает «гибель НПО».

Третий слайд рассказывал о «факторах развития демократии в Калининградской области». Оказывается, к таким факторам относятся, та самая таинственная «калининградская идентичность» — калининградцы все же оказались большими почитателями демократии, нежели злодеи из Москвы и остальной России. Ведь «демократия в России — слуга денег».

Помимо «национально-культурного фактора», недвусмысленного «социума мигрантов», кровавого «советского наследия» быть демократами жителям области помогает драгоценная «свобода слова».

Да и вообще, проговорились иностранцы, «Калининградская область — площадка для формирования особой идентичности»! Не стоит, думается, объяснять, с какой целью представителями «свободной Европы» будет формироваться эта особая идентичность.

Четвертый слайд предлагал обдумать «пути сотрудничества для настоящих демократов», поразмыслив над непонятным вопросом: «Где граница между государственной властью и российскими гражданами?» Помимо этого, настоящим демократам предлагалось не забывать о «важности факта — Калининград — самый западный регион России».

«Достижения калининградской демократии» перечислялись на слайде номер пять. В Калининграде «более открытое общество благодаря западному ветру», и даже была замечена священная корова по имени «Гласность».

Шестой слайд определил необходимые для конструирования особой калининградской идентичности шаги. Это «создание условий для деятельности НПО», «поддержка свободы слова и СМИ», и, самое главное, «приоритет законодательной власти должен сменить доминирование исполнительной власти». Для того чтобы слушатели, не дай Бог, не подумали, что речь идет о сильной федеральной власти (вдруг они решат, что речь идет о Государственной Думе) был представлен конкретный пример: парламент германской земли Шлезвиг-Гольштейн.

«Спорные проблемы» — назывался шестой слайд. Это сепаратизм — но только как явление, созданное все тем же коварным «федеральным центром». И как очередной плевок в душу свободного прусса — «ограничения свободы передвижения граждан по Калининградской области».

Венчал всю пирамиду обвинений последний слайд. Под издевательской надписью «Ежедневное чувство превосходства (демократии) по-русски» присутствующие могли видеть монтаж: роскошный автомобиль «Порше» с гусеницами от танка Т-34. Модератор в своей обычной манере нагло прокомментировал: «Т-34, — лучший танк в мире, как считают русские; американцы так не считают».

Очередная порция откровений от Ларссона по поводу деятельности секции звучала так: «Очень важно, чтобы у нас были эти дискуссии. Этот регион открыт для европейских западных ветров. И эти ветра подводят к свободной дискуссии — по правам человека, равенству полов, правам инвалидов — это одна из черт калининградской идентичности».

Один из активистов «опруссачивания» области Александр Попадин представил результаты деятельности секции «Носители культуры». Сначала «культуролог» разъяснил созданный в первый день конференции рисунок под названием «Принципиальная схема идентичного калининградца».

«Левая нога этнического калининградца обута в валенок — это прошлое, связанное с СССР. Правая нога обута в ботфорт. Это — немецкое наследие». У чудовища (а иначе творение Попадина не назовешь) сначала был один язык — русский, но потом выросли и другие: польский, немецкий, английский. Один глаз «калининградца» смотрит в сторону России, а другой в сторону Запада. Калининградец не самобытен в плане идентичности — он «сшит» из лоскутков.

Одна из участниц секции зачитала доклад о результатах выявления основных факторов, повлиявших на складывание калининградской идентичности. «Природа, международное общение, кафедральный собор, европейское кино, литературные встречи», — вот где, оказывается, собака зарыта.

Подводя итог, модератор спросил у гвардейских студентов, проявивших по ходу семинара чудеса конформизма, их мнение. Те долго и несвязно благодарили. Модератору было приятно это слышать, о чем он не преминул сообщить публике.

Ларссон подвел итоги: «Калининградская область — перекресток штормов». Об идентичности, правда, модератором не было сказано практически ничего, о резолюции конференции (а была ли она вообще?) — тоже. Но калининградцы могли быть рады — швед похвалил «негров»: «Но вы — стабильны. Белоруссия — не стабильна, а вы — стабильны».

Завершила конференцию Заботкина. Она, в частности, рассказала анекдот на английском языке, после которого никто почему-то не засмеялся. Проректор пыталась говорить и о серьезных вещах. В частности, ею было сказано: «Мы русские люди, а русский человек, как говорил Достоевский, открыт всем другим культурам. И участвуя в подобных конференциях, мы не становимся менее русскими. Мы станем более богатыми и образованными».

Еще один тезис Заботкиной: «Наш город — единственный город в мире, где жил Кант». Что же, с этим трудно поспорить. По поводу идентичности она сказала: «Еще Лихачев говорил об особой общности, складывающейся вокруг моря: Homo Balticus. Наша идентичность расширена»

«Но мы, тем не менее, не европейцы, — сказала проректор. И хотя в Калининграде автомобилисты на переходах пропускают пешеходов, — объявила Заботкина, — это нельзя считать признаком европейского мышления».

«Это не европейцы, это смешно», — сказала она.

После вынесения благодарностей иностранным организаторам. Официальная часть была закончена.

Настало время подвести итог: действительно, в процессе второго дня семинара произошла идентификация калининградцев. В том смысле, что их идентифицировали западные «друзья» — навесили на них ожерелья из стереотипов и поставили каждому на лоб клеймо: «Не русский. Но и недоевропеец». Облив помоями федеральную власть, похвалили калининградских «настоящих демократов». В общем, действовали вполне традиционно.

Ну что же, руководству области следует не закрывать глаза на подобные «научные мероприятия», а принять решительные меры по предотвращению отделения области от России. Ведь именно такая цель легко прослеживается во всех действиях организаторов семинара. А руководству университета хочется напомнить о том, что западные гранты никогда не бывают безвозмездными — и расплачиваться придется за каждую чашку кофе, выставленную «грантодателями».