 |
| Православие.Ru | Кирилл Писенко | 14.04.2005 |
За последнее время в российском обществе произошло много хороших перемен, в том числе, и в российском правовом поле. Но в то же время на фоне этого хорошего появилось много новых для нашего общества проблем, которые заставляют серьезно задуматься.
Сегодня государственное управление испытывает серьезные сложности, связанные с реализацией социальной функции административного права. В частности, сегодня в России не решены многие вопросы обеспечения защиты прав личности в сфере здравоохранения и социальной сфере, имеющие жизненно важное значение в прямом смысле этого слова.
Думаю, что ситуация, при которой сегодня пациент или роженица, которым предстоит операция или рождение ребенка, не уверены в благополучном исходе данных медицинских процедур даже при наличии благоприятного физического состояния, не угрожающего летальным исходом, ненормальна. Еще более ненормальна ситуация, когда беременную женщину уговаривают сделать аборт, сознательно преувеличивая несущественные дефекты телесного здоровья младенца, пребывающего в утробе, только потому, что за количество абортов медперсоналу начисляются проценты к зарплате, а сами зарезанные в утробе дети идут на кремы, мази и лекарства, за которые медперсоналу выплачиваются большие деньги. Также, на мой взгляд, ненормально, когда по тем же финансовым причинам родивших матерей медперсонал в ряде случаев, используя удобные поводы, уговаривает, или запугивает, убеждая отказаться от ребенка в пользу усыновителей, цели которых неочевидны, используя при этом различные формы психологического давления, повергающие неискушенных в юриспруденции матерей в отчаяние и приводящее зачастую к действиям, которые они вряд ли сделали бы в спокойном расположении духа. В связи с этим, еще одной проблемой, на мой взгляд, является наличие в законодательстве так называемых социальных показаний на искусственное прерывание беременности. Сейчас их четыре[1], еще в 1996 году их было тринадцать[2]. Наличие данных показаний также способствует медперсоналу в оказании давления на будущих рожениц и понуждении их к операциям по прерыванию беременности. Думается, что, коль скоро аборт у нас узаконен, решение о прерывании беременности следует оставить на усмотрение беременной женщины, а не медперсонала или государства, а внимание законодателя и органов исполнительной власти, уполномоченных осуществлять нормативно-правовое регулирование в сфере здравоохранения и социального обеспечения, в большей степени акцентировать на правовом и организационном обеспечении качественного, ответственного и недорогого медицинского обслуживания в родильных домах и медицинских учреждениях, направленного на успешное осуществление рождения ребенка и оказание медицинских услуг. Кроме того, законодательство, по моему мнению, должно быть построено таким образом, чтобы стимулировать женщину рожать детей, а не создавать условия, подталкивающие ее к убийству живого плода.
По всей видимости, эта ситуация требует создания специальных административно-правовых механизмов регулирования акушерства и гинекологии, и шире — всего лечебного процесса, предусматривающих действенную систему контроля, осведомления пациентов и рожениц об их правах и возможностях их защиты, равно как и установления прав и гарантий для тех врачей, которые не желают участвовать в действиях, противоречащих их нравственной и профессиональной совести.
В связи с этим, полагаю, что необходимо разработать эффективные правовые механизмы контроля за деятельностью медицинского персонала и социальных работников, а также эффективные механизмы защиты прав граждан, проходящих медицинское и социальное обслуживание, обеспечивающие невмешательство мед- и соцперсонала, работников женских консультаций и иных аналогичных учреждений в личную жизнь своих подопечных и исключающие возможность оказания на них любого рода давления.
С этой целью, вероятно, полезным будет также изучение зарубежного опыта и исторического опыта России в сфере регламентации отношений между пациентом (беременной женщиной) с одной стороны и медицинским работником и государством с другой. Анализ данного опыта позволит выбрать из всего его многообразия те механизмы обеспечения прав беременных женщин, матерей, пациентов и подопечных учреждений здравоохранения и социального обеспечения, которые смогут быть применимы на российской почве и решить указанные выше проблемы. Отмечу, что сегодня во многих странах такие эффективные механизмы есть.[3]
Кроме того, возможно, одним из направлений развития публично-правового регулирования в этой сфере может стать принятие федерального закона, детально регламентирующего процедуру деторождения с момента поступления будущей матери на учет органа здравоохранения, а возможно и более всеобъемлющего федерального закона, обеспечивающего реализацию и защиту прав беременных женщин и иных подопечных и пациентов учреждений здравоохранения и социального обеспечения. Вероятно, в данном законе имеет смысл предусмотреть:
— установление обязанности органов здравоохранения и социального обеспечения размещать в своих помещениях стенды, на которых должны быть приведены выдержки из нормативно-правовых актов, содержащие полный перечень прав беременных женщин и иных пациентов и подопечных учреждений здравоохранения и социальной защиты, по форме, утвержденной Правительством Российской Федерации;
— образование при органах управления здравоохранением и социальным обеспечением, при учреждениях здравоохранения и социального обеспечения квази-судебных учреждений[4] или органов административной юстиции по рассмотрению дел о незаконном вмешательстве врачей, медицинского и социального персонала в личную жизнь своих подопечных, психологическом давлении и ином давлении на указанных лиц, о сознательном или по халатности причинении вреда жизни и здоровью своих подопечных;
· установление системы мер дисциплинарной, административной, гражданско-правовой, а в некоторых случаях и уголовной ответственности за такие действия, как оказание психологического давления на беременных, рожениц, пациентов, за использование медицинской власти над указанными лицами в корыстных целях, за неуведомление указанных лиц об их правах и о гарантиях защиты данных прав;
Возможно, в данном законе стоит также установить некоторый обязательный этический минимум для работников здравоохранения и социального обеспечения, а также разработать перечень этических и профессиональных требований для лиц, которые могут войти в состав указанных выше квази-судебных учреждений. Может быть, здесь может быть использована некоторая процедура, аналогичная с процедурой формирования составов присяжных заседателей, предусматривающая участие в составе квази-судебных учреждений как медиков-профессионалов, так и представителей общественности.
Предложенные меры могут стать лишь некоторыми из возможных механизмов обеспечения прав личности в социальной сфере, и полагаю, что указанный выше федеральный закон может включать с учетом зарубежного опыта и иные, может быть более действенные механизмы контроля за деятельностью мед- и соцперсонала и предусмотреть и иные правовые гарантии пациентов и подопечных учреждений здравоохранения и социального обеспечения.
В настоящем сообщении мной были рассмотрены лишь некоторые аспекты публично-правового регулирования социальной сферы. Думаю, что разработка и решение изложенных выше проблем является одной из актуальных задач и направлений развития публично-правового регулирования социальной сферы в Российской Федерации на современном этапе.
[1] Постановление Правительства Российской Федерации N 485 от 11.08.2003 «О перечне социальных показаний для искусственного прерывания беременности» // Российская газета. — 15 августа 2003. — N 161.
[2] Постановление Правительства Российской Федерации N567 от 08.05.1996 «Об утверждении перечня социальных показаний для искусственного прерывания беременности» // Российская газета. — 29 мая 1996. — N 100.
[3] См. наприм: Понкин И.В. Обзор зарубежного законодательства об абортах, сохранении беременности и поощрении рождаемости. // Государство и религия: информационно-аналитический портал. (http://www.state-religion.ru. Раздел — Мировой опыт.)
[4] Квази-судебными учреждениями называются органы власти, наделенные компетенцией рассматривать споры в качестве суда, судебного органа, но не относящиеся к судебной системе государства. Квази-судебные учреждения создаются как правило для рассмотрения определенного круга вопросов, связанных с деятельностью органов исполнительной власти, как один из механизмов контроля за данными органами. Особенно этот институт распространен за рубежом. Например, квази-судебные органы по рассмотрению иммиграционных споров в США, квази-судебные органы по рассмотрению налоговых споров и др. Были такие органы и в дореволюционной России, есть они в России и сейчас.
13.04.2005
