А что в сельском хозяйстве?

О том, куда девать молоко и зерно, о неуловимом «птичьем гриппе», летающих «ножках Буша» и прочих «выгодах» ВТО

«Единственное средство удержать государство в состоянии независимости от кого-либо — это сельское хозяйство. Обладайте вы хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться, вы зависите от других. Торговля создает богатство, но сельское хозяйство обеспечивает свободу».
Жан-Жак Руссо.
(Памятка над столом директора Владимирского НИИСХ Н.П.Коннова)

1.

Из беседы с Геннадием Михайловичем Михайловым, директором одного из передовых хозяйств Суздальского района СПК «Суздальские зори»:

-…Вымираем. Медленно вымираем…

— А в чем дело-то, Геннадий Михайлович?

— В чем, спрашиваете, дело… Паритет цен нарушен — есть такое понятие. «Волгу» купил. Вот расскажу сейчас… Двигатель «Крайслер"-ский поставили. Подвеска «Бош"-евская. Полный комплект, там всякие подъемники. Хорошая машина. Знаете, сколько она стоит?.. 250 тысяч. Рублей, разумеется. А культиватор один?.. Собственно, что там: брус, два колеса опорных и пять рабочих органов. Знаете, сколько?.. 340 тысяч. Что можно ожидать от сельского хозяйства после этого? Молоко в цене стоит. Зерно в цене стоит — диспаритет растет. Бензин растет, газ растет, электроэнергия растет, промышленные товары все растут в цене. Вот к чему мы идем.

— Ну, хорошо, кто-то об этом думает, помимо вас, руководителей на местах? Голова у кого-то болит?

— Нет. Ни у кого не болит.

— Ни у кого?

— Ни у кого. Абсолютно. Такие дела… Самая низкая заработная плата где? В сельском хозяйстве. Вот возьмите все отрасли народного хозяйства, и самая низкая — в сельском хозяйстве. Сложнейшая была уборка в этом году. 50% погибло. Хоть кто-то по телевизору или по радио там озабоченность высказал? Речь даже не о материальной помощи, но морально хотя б поддержали. Даже слова никто не промолвил, как будто нас нет — вообще.
Молока вон невпроворот. Что с ним делать? Покупают по семь рублей. Шесть или, максимум, семь.

— И куда вы его? Кому?

— Да никому. Сами все перерабатываем и производим: молоко в пакетах, разной емкости; кефир, ряженку, творог, сметану… Свой цех небольшой по переработке. Прекрасная, кстати, продукция. Все натуральное, без всяких добавок. Есть цех по переработке мяса, восемь лет уже как. Собственно, на нем и поднимались. Но там чуть сложнее. Сейчас он недозагружен, производим лишь для себя. Не выгодно стало. А знаете, почему?..

— Почему?

— Покупаем, допустим, сосиски сейчас, в магазине, обычном. Или колбасу, ну, скажем, рублей за сто, за сто двадцать. Сколько там процентов мяса?..

— Ну, тридцать, я думаю, сорок… Трудно сказать…

— Двадцать, от силы. 15−20%, максимум. Остальное всё: наполнители, красители, заменители… соя та же самая…

— Генетически-модифицированная, говорят?

— А бес ее знает, какая. Можно только догадываться. Говорят. Ее и нормальную-то, кстати, можно есть в ограниченных количествах. Животным добавляют в корм не более 5%, иначе — понос, аллергия, отек [1]. То есть: сплошной вред для здоровья. А люди покупают. А мы натуральную делаем. Разве может, в таких условиях, натуральный продукт выдержать конкуренцию с поддельным? У людей денег нет. Если делать натуральную колбасу из чистого мяса, она должна стоить 400 руб., не меньше, мы подсчитали. Кто ее купит? Вы вот купите?

— Вряд ли. И жена моя тоже. Проще мяса кусочек купить.

— Ну, так вот… Такая вот жизнь…

А что касается «национального проекта», о котором сейчас столько шуму — «Развитие АПК», так он, кажется, называется, у меня к нему двойственное отношение. Очередная кампания. С одной стороны, он вроде бы и национальный, а с другой — больше эмоциональный. Весь мир давно датирует сельское хозяйство, чтобы сгладить нарушенный паритет цен. Весь — планирует, вносит квоты определенные, работает на заказах… А у нас? Предлагаю взять кредит, а потом вернуть, да еще с процентами — вот и весь «нацпроект». Нас, разве, приглашают, куда: «Слушай, вот надо столько-то молока». Сколько надо? Скажите. Вы только закажите, сколько: тысячу тонн, две тысячи тонн, больше? Нет — тишина. Во всех других отраслях без заказа никто не делает ничего. А мы?… Вот зерно производим. А куда его девать, мы и сами не знаем. И так каждый год.

— То есть каждый год для вас это проблема?

— Каждый год, каждый раз, вот представьте!.. А был бы заказ — насколько бы легче было работать! Ведь при заключении заказа, договора, стороны сразу же определяются с ценой. Никто этим делом не занимается. Никому ничего не надо. Всё пущено на самотек. Все в хаотическом состоянии…

— Ну, в конце концов, вы же находите какое-то решение? Кому сбыть зерно.

— Правильно, мы находим. В конце-то концов. Но какой это кровью? Брюки то и дело меняю — на коленках протираются: бегаешь, унижаешься, просишь. Поменяю — дальше бегу. Шучу… Такая вот жизнь… А во всем мире-то как!.. В Европе или Америке, возьмите. Производишь ты, допустим, на 100 миллионов продукции — 50 миллионов тебе датируют. Вот тогда можно налоги платить, можно новую технику покупать, новые технологии… спокойно работать, не боясь колебаний на рынке и всяких природных стихий.

— Странно. Почему же у нас не датируют, Геннадий Михайлович? У нас что, денег совсем уже нет? А стабилизационный фонд, а налоги от нефти, от газа… от прочих подземных богатств.

— Вы кого это спрашиваете, меня!!!
— Н-да… Ну, да. Извините. Это я так. Размышляю…

2.
Из беседы с Главой Суздальского района Михаилом Николаевичем Ивановым:

-…Вообще, если смотреть вперед, чуть дальше сегодняшнего дня, учитывая к тому же перспективы вступления России в ВТО, маловероятно, что слабые хозяйства смогут выдержать прессинг со стороны стран более развитых в сельскохозяйственном отношении, с более теплым и благоприятным климатом, например, чем у нас. Это мало реально, и уже сейчас это должно вызывать настороженность.

Поэтому, конечно, крупные, развитые хозяйства более конкурентоспособны — те хозяйства, которые идут по пути концентрации и специализации производства. Так мы можем получать продукты с меньшей себестоимостью. А сегодня, когда мы целиком влезли в рыночные отношения, конкурентоспособна, конечно, продукция именно с наименьшей себестоимостью. Ты не можешь продавать, и никто не может продавать, если экономически туда вложено средств значительно больше, чем рыночная цена этого продукта. А раз не можешь продавать — рынок тебя раздавит. Мы должны, как минимум, иметь себестоимость ниже цены, только тогда мы сможем рассчитывать хотя бы на небольшую прибыль и на нормальное развитие хозяйства в дальнейшем. Такие хозяйства, к примеру, опять же используя потенциал «нацпроекта», возможности получения кредита у государства, завозят себе скот улучшенной датской селекции, шведской, германской — то есть скот высокопродуктивный, что дает надежду на высокие показатели в будущем.

— Сами едут туда и сами отбирают?

— Сами, конечно. А как же? Они же за это деньги платят, и деньги немалые. Поэтому руководители хозяйств, животноводы-специалисты, самолично едут туда и смотрят, что выбрать.

— По каким же показателям?..

— Показатели разные: есть обязательные показатели… есть свои определенные критерии… есть родословные конкретной коровы или там телки.

— И, действительно, высокоудойные?

— Да, конечно. Это, действительно высокоудойные породы. Практически редко меньше 30 л. А то и 40, 50, 60 литров в день. Конечно, это потенциал не малый.

— Хорошо! Но тут вот такая проблема вырисовывается, Михаил Николаевич. Как с ней быть? Мы вот тут, перед Вами, с Геннадием Михайловичем беседовали, директором СПК «Суздальские зори», там у него тоже коровы. Приличное стадо коров. Мог бы, говорит, завести больше. Но — смысла нет. За молоко дают 6, 7 рублей, максимум. А это: только-только, концы с концами…

— Ну, это как бы песня и боль другой темы — вопросы реализации… Мы сейчас рассматриваем тему производства. А тема реализации, сбыта — это, конечно, особая тема, действительно, острая тема. Беда, я согласен, и сегодня задача государства — защитить своего производителя. Каким образом, как — это уже другой разговор, но думать об этом надо уже сегодня. Потому что есть опасения, что когда мы откроем рынок, влезем окончательно в ВТО, — а сможет ли вообще производитель продать свой товар? Многие сегодня чешут репу, как говорится. Не один Михайлов. И не только репу, и затылки: а как в перспективе всё будет? Это, конечно, вопрос. И, конечно, сельские труженики, производители не могут быть особо довольны тем, что нам уже сейчас завозятся продукты с Украины, например, из других бывших республик — сухое молоко то же, допустим, когда своего натурального девать некуда. А что будет, когда откроются все ворота!..

— Михаил Николаевич, а какие-то барьеры, на уровне района, области нельзя установить?

— Нет, нельзя. Это будет уже какая-то своя республика, как у Батьки Махно. Процессы-то как раз в обратном направлении развиваются. Слияние всех со всеми; одно, единое пространство, единая экономическая зона, один большой рынок, ну и т. д. Хотим мы этого или нет, но это реальность, и мы к этому идем.

— Михаил Николаевич, столько разговоров было в свое время, в конце 80-х, в 90-х, о развитии фермерского хозяйства, о том, что чуть ли ни одни они только нас и спасут. А теперь что же получается? Как им-то выживать в таких условиях? Им-то кредиты дают?

— Нет, почему же… Им тоже дают. На личное подсобное хозяйство по закону положено до 300 тыс. руб. В нашем районе 13 фермеров воспользовались этим правом — взяли кредиты, в пределах этих 300 тыс. У нас есть, к примеру, крестьянско-фермерское хозяйство Афанасьевой, так вот они в общей сложности взяли 10−15 млн руб. — для откорма скота, который они закупают. Но, в принципе, если смотреть, — мое мнение может быть правильным, может быть неправильным, — но лично я за хозяйства с высокой технологией и концентрацией производства. Так значительно легче. Себестоимость ниже, как я уже сказал, и т. д. и т. д.

— То есть разговоры разговорами, но фермерским хозяйствам у нас развернуться труднее?

— Им гораздо сложнее, конечно… Но, во-первых, надо бы спросить: а какую существенную поддержку за последнее годы, десятилетия оказывало государство крестьянско-фермерским хозяйствам? Да никакой, фактически.

— А почему, интересно? Ведь давно известно, что во всех развитых государствах — об этом мы как раз говорили с Геннадием Михайловичем — фермерским хозяйствам, большим и малым, принято оказывать поддержку в виде дотаций. Почему же это не делается у нас? Мне вот это никак не понятно. Злонамеренно, что ли?

— Ну, это вопрос уже как бы не к нам.

— И ничего не собираются делать в этом направлении?
— Нет, нет… По крайней мере, та политика, которая проводится теперь, ничего этого не предусматривает. Попытки есть, конечно: оказать минимальную помощь, дать какую-то льготу при покупке, допустим, ядохимикатов, минеральных удобрений там… Ну, какая-то часть там датируется, если это можно так назвать, но это настолько все мизерно, и то закладывается не государством, а субъектом федерации (за молоко там, скажем) и т. д. Семеноводство частично датируется. Но суммы настолько небольшие, что существенной поддержки сельскому хозяйству здесь нет.

Так что, ну… мы можем с вами только на уровне обывателей порассуждать, повозмущаться, и только… И все.

— Михаил Николаевич, сейчас много разговоров, в печати, в интернете о так называемых пищевых добавках, генномодифицированных продуктах, искусственных наполнителях и т. д. Что вы думаете по этому поводу?

— Что тут думать… С одной стороны, всё это практикуется уже давно. За всю историю переработки продукции, не было такого, чтобы не существовало никаких добавок. Согласитесь. Так? Ведь и хозяйки дома что-нибудь добавляют, например, хлеб в фарш для котлет. Другое дело, сколько этих добавок. Вот в чем ключевой вопрос. Ведь если в сто грамм фарша добавят килограмм хлеба — это уже будут не котлеты, а что-что совершенно другое…

— И «сколько» и «что» добавляют. Ведь нормальная хозяйка не станет добавлять в фарш для котлет комбикорм, например, для скота. Из соображений там экономии семейного бюджета.

— Вы правы: и «что». И это существенно. Конечно, в основном сегодня добавляют сою, модифицированную там или какую… кто знает? Увы, сегодня это практикуют. Но что нам остается? Не имея цифр на руках, не имея никаких документов — остается только надеется, что те добавки, которые сегодня идут в продукты, не оказывают такого уж большого вреда на здоровье [2]…

— Но какой-то контроль ведется? На уровне района, города? Как это было раньше: Госконтроль, Народный контроль, ОБХСС…

— На уровне района есть, конечно: ветеринария, санэпидстанция… В принципе, сегодня любой человек может взять любой продукт и отправить его на исследование качества, претензии потом выставить магазину и т. д. В принципе. Так сказать, в теории. Но ведь реально… кто купит продукт и тут же побежит в лабораторию его исследовать? Пока не отравится [3]. А когда отравится…

— Уже бежать будет некому… Ну, хорошо. А если взять по отдельным наименованиям нашу суздальскую продукцию. Знаменитое некогда масло, которое москвичи и другие туристы норовили вывезти именно из Суздаля. Творог, сметану… Как по-Вашему, нормальная продукция?

— Нормальная. Говорю вам с полной ответственностью.

— То есть я, как потребитель, могу спокойно идти и покупать?

— Совершенно верно. Это качественная продукция. Я знаю тех, кто ее производит, знаю, какие лаборатории у них, и знаю, какое сырье они и откуда завозят, поэтому я уверенно говорю, что продукция эта, действительно, качественная и отвечает самым взыскательным требованиям.

— Михаил Николаевич, вот вы упомянули о вступлении в ВТО. Как конкретно это может коснуться нашего района. И вообще сельского хозяйства?

— Это сложный вопрос. Есть тут плюсы, есть, как говорится, и минусы… Опасения какого рода…. Ну, я могу судить из выступления Грефа, о чем он там говорил… На обывательском уровне, вступив в ВТО, мы, наверное, на первом этапе, почувствуем какую-то выгоду. Ну, там, наверное, компьютеры подешевеют. Машины станут немножко дешевле. Металл наш станут беспрепятственно покупать. Нефтяники будут довольны… А вот сельскому хозяйству, думаю, хуже всего придется. Будет весьма и весьма болезненно. Весь этот завоз-привоз со стороны… Выдержать всю эту конкурентную борьбу будет крайне сложно. Те хозяйства, которые сумеют заранее к этому подготовиться, за счет концентрации производства, за счет новых, энергосберегающих технологий и т. д. — за них можно быть спокойными… За остальных — не знаю, не знаю… Испытание будет оч-чень не легким.

— Кстати, вот я вчера зашел в магазин. Лежат окорочка американские («ножки Буша») — 55 рублей. Наши — 75 рублей. Не является ли это наглядным примером того, как с помощью демпинговых цен можно вытеснять отечественную продукцию?

— Да, да. Я знаю. Одно время, помните, мы вроде бы отказались от них. Потом, видимо, началось давление с той стороны… Это или политика, или чьи-то интересы… понять невозможно. У нас нет птицефабрик в районе. Была одна — Суздальская — теперь, как вы знаете, нет…

— Нет — и проблем, как говорится, нет?

— Да, в этой части нет. По крайней мере, птичий грипп или что-то такое еще.

— В существовании реального «птичьего гриппа» сейчас многие сомневаются. Говорят, это больше виртуальная болезнь, раздутая транснациональными окорочковыми компаниями. В интернете есть материалы об этом.

— Не знаю, не могу судить, в интернет захожу редко.

— Ну, допустим, у нас был или нет «птичий грипп»? Неужели куры дохнут в районе?

— Нет. Тьфу-тьфу! У нас нет (Михаил Николаевич постучал по столу).

— И так вот везде. Кого ни спроси (в Ивановской, Тульской губерниях): «Да нет, у нас нет, где-то там, далеко…»

— Ну, возможно, где-то на юге: там больше перелетных птиц, там теплее, больше заразы…

— Странно, однако, что Америку это никак не коснулось, а они больше всех кричали о «птичьем гриппе». Хотя перелетных птиц у них не меньше, чем у нас или китайцев.

— Наверное, у птиц не хватает сил туда долететь (Михаил Николаевич улыбнулся).

— Да, наверно. Зато «ножки Буша» до нас долетают — опять завалили прилавки…

3.

Из беседы с Николаем Петровичем Конновым, директором Владимирского НИИСХ:

-… А что же отечественные производители, Николай Петрович, совсем не работают в направлении модернизации машинотракторного оборудования?

— К сожалению, нет. На сегодняшний день большой модернизации в стране, увы, нет. Почему?.. Мы выпускаем все тот же МТЗ-82, который как ел, условно говоря, 20 литров солярки, так и ест. Тот же «Кировец», который как ел, так и ест. Тот же Т-150. Владимирский тракторный встал. Липецкий — на грани остановки. То есть на сегодняшний момент, кроме вот этих трех-четырех марок, больше у нас, по сути, выбирать-то и нечего. А это все устаревшая техника. Мы сегодня, представьте, льем 120 литров на гектар солярки. У нас сегодня в секторе экономики солярка (ГСМ и масла) занимает 33%. Если при коммунистах это было — 6−9%, то сейчас треть всех затрат. То есть если мы не сократим, в конце концов, ГСМ-ную составляющую, хозяйства встанут, рано или поздно. Почему? Да потому что сегодня уже тонем: литр молока — 5, солярка — 15, или даже 20 уже. То есть паритет цен настолько неправилен, что никакой логике не поддается. Цена на молоко однозначно стоит на одном месте уже много времени, цены же на энергоносители возросли в 4−5 раз.

Политика государства сегодня, правительства…ну, как бы это помягче сказать?.. энергорастратная. Ну, что мы продаем? Газ продаем, нефть продаем, руду продаем… полезные ископаемые, то, что природа нам припасла, заложила. И почему-то мало кто думает, как нам наладить производство современных конкурентоспособных машин и комбайнов. Никто не думает, никто этим не озадачен. А раз мы не думаем или не хотим думать, нам надо покупать. Почему вот капиталисты думают? Да потому что у них нет такой богатой земли — вот и весь вам ответ. А не потому, что они такие умные. Они нефть покупают у арабов или у нас. Газ тоже покупают у нас, или еще что-то. Они вынуждены считать.

Ну, давайте, вот, скажем, «Волга»: 100-сильный двигатель — 10 литров. «Хонда»: 200-сильный двигатель — 9 литров. Тот же «Джон Дир»: 400-сильный двигатель или даже 900-сильный, и всегда и те же 40 литров. А у нас, скажем, 300-сильный «Кировец» съедает 60 литров. Ну, показатели настолько вопиющие, неправильные, что если мы не придумаем, подключив в том числе и науку, что нам делать завтра — завтра может не наступить.

….Ну, вот нынешний год он как бы удачный для селян. Он не удачен в смысле погоды, но зато удачен с точки зрения поднятия цен. Почему? Потому что урожайность в два раза ниже — везде. Появился дефицит зерна, значит, цена полезла вверх. Раз цена полезла вверх, то хотя бы ГэСээМ-ку, может быть, вернем. А так… Просто мы неконкурентоспособны при такой политике, когда деньги за выращенный урожай не покрывают затрат на солярку.

— А что же все-таки государство на эту тему думает? Есть же у нас ответственные за сельское хозяйство люди — целое министерство.

— Нет. Нет… ну, конечно, думают. Но совершенно в другой плоскости. Вот моя точка зрения: они думают, примерно, так… Отвлекусь на минуту. Знаете, как сказал Жан-Жак Руссо? Вот оно это высказывание — у меня за спиной, на стене:

«Единственное средство удержать государство в состоянии независимости от кого-либо — это сельское хозяйство. Обладайте вы хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться, вы зависите от других. Торговля создает богатство, но сельское хозяйство обеспечивает свободу».

Очень умно и дальновидно он это сказал. Я почему взял себе за тезис это его высказывание, потому что государство думает так: мы экономически зависимы от поставок кур, от поставок мяса, от поставок там, допустим, каких-то машин… - оно как бы озадачено. Соревноваться? Но мы сегодня соревноваться не можем. Мы настолько уже отстали, что соревноваться было бы глупо. Так значит, просто надо в этом признаться, и, как сделал в свое время Косыгин, надо бы, условно скажем, взять и купить ФИАТ-овский завод, целиком, и назвать его «Жигули». Ну, так и купите Хондовский завод, Тайотовский завод… тот же завод Джон Дира купите. Технологии купите! Смонтируйте в Рязани, в Казани, какая разница, в Иркутске, Вологде. Смонтируйте, запустите, и у вас сразу же появится экономическая безопасность.

Вот как не думает, как мне кажется, государство. Хотя последнее время… Ну, вот «Тайота», допустим, пришла в Санкт-Петербург. «Форд» тоже пришел в Санкт-Петербург… Но это все, конечно, легковые автомобили, а мы-то говорим про сельскохозяйственные машины.

Сельскохозяйственных технологий нет еще — я не вижу. Ни на Минском, ни на Липецком, ни, тем более, на Волгоградском заводах.

— Разрешите списать, Николай Петрович?

— Что? Чего?

— Жан Жака Руссо.

— А-а. Это-то… Списывайте, пожалуйста. Был бы толк только…

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 — «То, что соя оказывается продуктом небезопасным для здоровья людей и животных, говорит тот факт, что в последнее время участились случаи отравления продуктами сои. Вот письмо, пришедшее из Крыма из г. Симферополя от верующей православной христианки Татьяны Сергеевны Ч.:
«…Среди моих православных знакомых несколько человек пережили отравление продуктами, изготовленными из сои. Особенно пострадали те, кто перед употреблением сои в пищу строго постился по духовным соображениям. Среди пострадавших оказалась и ветврач, узнавшая в ходе течения болезни ту клинику, которую обычно переживают животные при отравлении соей.
Как человек дотошный, она открыла агрономическую и зоотехническую литературу и выяснила следующее:
Как самостоятельный продукт кормления животных соя не применяется, а применяется лишь в качестве небольших прибавок к дневному рациону (в количестве не более 5%) крупного рогатого скота для повышения жирности молока и небольших добавок в корм свиньям.
Отравление животных соевым жмыхом происходит по причине высокого содержания меди в этом растении.
Соя как растение подвержена многим болезням, поэтому на всех этапах выращивания ее обрабатывают ядохимикатами, чтобы получить устойчивый урожай.
Среди людей, не соблюдавших пост, но применявших сою в пищу, в одной семье (0,5 года употребления) муж и жена (пенсионеры) превратились в инвалидов, имея разлад в организме вплоть до отека легких. В другой семье девочка стала страдать от истощения (кахексия).
Я не врач, просто работаю на таком «перекрестке», куда стекается разная информация от думающих православных людей, поэтому и решила обратиться к специалисту, видя, что с помощью сои против нашего народа (его здоровья) осуществляется настоящая пищевая диверсия.
Если Вы откроете солидные кулинарные книги, изданные до перестройки, Вы там не найдете рецептов из этой бобовой культуры. А в настоящее время на Украине почти все продукты идут с соевыми добавками, даже паштеты, сосиски, конфеты, кондитерские изделия из муки, хлеб и т. д.
Самое печальное, что в магазинах, торгующих соевыми продуктами, висят плакаты о том, что питаться соей благословляет Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Это позволяет православным христианам относиться к сое с полным доверием, за исключением тех, чей организм оказался более «девственным». Приходилось слышать от завмага, что многие жалуются на отравление соей. Да, для употребления в пищу капусты специального благословения Патриарха не нужно. Неспроста понадобилось такое благословение дельцам теневого бизнеса».
Иеромонах А. Берестов, Е.М. Горская, Н.Н.Николаев, из книги «Удар по здоровью», М., 2003г.)

2 — «…Продовольственный рынок захлестнула волна суррогатов и фальшивок. Голландская технология позволяет из тонны мяса приготовить десять тонн «мясной продукции». А некоторые доморощенные фирмы уже освоили производство и вовсе безмясных колбас.
Сегодня наша страна превратилась в мировую свалку недоброкачественного продовольствия. К нам, да еще в страны Африки, лавинообразно хлынули генетически модифицированные продукты, напичканные антибиотиками и гормонами (для быстрого роста) куриные ножки. Сливочное масло из Голландии, США, Новой Зеландии по своему химическому составу более напоминает маргарин. Даже растительное масло оказалось из генетически измененных злаков.
Особенно настырно, изощренно навязывается пиво. Ему придается статус престижного, полезного и безвредного «народного» напитка. При исследовании этикеточного разнообразия сего пойла, выяснилось, что вместо ячменного сусла при его изготовлении используются разнообразные химические коктейли, определяющие цвет, вкус и ароматические качества. Для его консервирования и опьяняющего воздействия добавляются различные концентрации этилового спирта…»
Борис Анчугин, председатель Регионального Общественного движения «Славянский союз», кандидат медицинских наук, г. Владимир. Дорогое легкомыслие, г-та «Царский путь», N 5, 2006 г. (г. Иваново).

3 — В годы перестройки у нас в стране появились продукты, запрещенные для реализации в странах — членах Организации экономического сотрудничества (то есть в экономически развитых государствах). В состав этих продуктов входят различные пищевые добавки: консерванты, красители, эмульгаторы, вредные для здоровья в зависимости от их индивидуального влияния. На упаковках такие продукты обозначаются символом Е.

СПИСОК ВЕЩЕСТВ, ВРЕДНЫХ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ

(внимательно смотрите на этикетки):

Категории:

«ОПАСНЫЙ»: Е102, Е110, Е120, Е124, Е127
«ОЧЕНЬ ОПАСНЫЙ»: Е123
«ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ»: Е104, Е122, Е141, Е150, Е171, Е173, Е180, Е243, Е477
«ЗАПРЕЩЕННЫЙ»: Е103, Е105, Е111, Е121. Е125, Е126, Е130. Е152
«РАКООБРАЗУЮЩИЙ»: Е142, Е210−217, Е240, ЕЗЗО
«ВЫЗЫВАЮЩИЕ РАССТРОЙСТВА ЖЕЛУДКА». Е338−341, Е407, Е450, Е461−466
«ВРЕДНЫЕ ДЛЯ КОЖИ»: Е230−232, Е239
«ВЫЗЫВАЮЩИЕ СЫПЬ»: Е311, Е312
«РАССТРОЙСТВА ДАВЛЕНИЯ»: Е250−251
«УВЕЛИЧИВАЮЩИЙ ХОЛЕСТЕРИН»: Е320−321

По сведениям Тодора Дичева, производство таких продуктов ускоренными темпами развивалось на предприятиях западных фирм на Багамах, Кипре, Филиппинах, Мальте, в Пуэрто-Рико. Сенегале, Израиле, Марокко, Австралии, Кении, а также в Голландии и Германии и поставлялось в страны СНГ и Восточной Европы в возрастающем количестве. (Из книги «Биологические добавки»).
Не соблазняйтесь тем, что товары изготовлены в «развитых» странах Европы. Изготовителям этих стран разрешается использовать опасные для здоровья вещества при изготовлении продуктов питания, если эти продукты не будут продаваться внутри страны (только на экспорт!). Единственное, что требует законодательство — это указывать на этикетках список веществ, входящих в состав продукции. А дальше — свобода выбора, а фактически — обман потребителя, из-за незнания им опасности этих веществ.
Львовская организация «Путь православных»