 |
| Нескучный сад | 29.01.2007 |
На такой улей или муравейник похож любой многоквартирный дом. Журналисты «НС» расспросили жильцов двух таких московских домов, действительно ли в них каждый сам по себе и сам за себя, а также опросили известных и не очень людей, как им удается увидеть в московской толкучке ближних и возлюбить их.
Корабль. Этот известный в городе дом-корабль сконструирован по типу «общаги» или коммуналки — коридоры метров 100 в длину, направо-налево — двери. Если честно, не хотелось бы здесь жить — неуютно. Ни двора, ни сквера, ни детской площадки нет, так что почти все жильцы знакомы только с соседями по этажу. «Мертвая тишина», — так один из жильцов охарактеризовал ситуацию с общением в доме. Основной повод для знакомства с другими этажами — разнообразные конфликты. Причем если спрашиваешь: есть ли ссоры, поначалу все отказываются, но стоит навести разговор на конкретные поводы к обидам, каждому есть о чем рассказать. Женщине с маленьким ребенком мешает шум от соседского ремонта, четверых заливали соседи сверху, жители еще трех квартир не могут разобраться с подростками, которые собираются в подъезде и шумят. Бывает, что люди пускаются на ухищрения, чтобы «наказать» обидчика: один из опрошенных перекрыл сток в ванной и перерезал электропровода своему пьющему соседу, который периодически устраивал пожары. Казалось бы, люди живут абсолютно замкнуто, предпочитая обращаться к другим по мелочам и оказывая услуги на таком же уровне: занимают немного денег у соседей и сами дают в долг, перехватывают соль или сахар, иногда пускают позвонить. Но вот что мы обнаружили за два часа расспросов: 55-летний электрик помогает соседям чинить проводку. 44-летняя работница ЖЭКа, в лицо знакомая примерно с половиной жильцов дома (редкое исключение!), любит шить, поэтому помогала соседям шить шторы и готова помочь им сшить что-нибудь еще. Соседи же, уверена она, всегда одолжат ей денег. Одна бабушка проработала 35 лет в поликлинике медсестрой, и соседи с ней консультируются как с медиком, просят делать уколы. 47-летнему щуплому мужчине в очках однажды в полпятого утра в дверь позвонила соседка: ее муж умирал, захлебывался кровью. Шофер скорой помощи нести его в машину отказался, врач-женщина не могла, и наш собеседник, далеко не атлет, помог отнести окровавленного соседа в машину. Одна из женщин взяла детей соседки к себе на несколько дней: у той в октябре 1993 года муж находился в Белом доме, и она боялась репрессий. 55-летняя дама с четвертого этажа до сих пор благодарна соседям: после операции ее сын стал задыхаться, необходимого лекарства в больнице не оказалось, и соседи буквально спасли мальчику жизнь — достали дефицитное лекарство и вовремя привезли его в больницу.
Башня. Про другой дом (типовую шестнадцатиэтажку, построенную 35 лет назад, на каждой лестничной площадке по три квартиры) нам заранее было известно, что отношения между жильцами там неплохие, люди часто помогают друг другу. И действительно, тут многие помнят почти десяток соседей по именам, знают, куда переехали бывшие соседи, часто почти по-деревенски приглашают соседей на поминки (и вообще знают в подробностях кто, с какого этажа, когда умер, как хоронили), или просто ходят пить чай с пирогами. Однако вот что любопытно: многие сказали, что общаются с соседями по площадке «вынужденно» (а значит, неохотно), а с соседями с других этажей «по дружбе» (например, некоторые даже вместе отмечают дни рождения). Выходит, чем ближе люди живут, тем хуже отношения? Конфликты, как всегда, на виду: кто-то поджег в квартире дверь, подозревают соседа; собака укусила соседку за пятку, и хозяину пришлось даже 7 тысяч по суду заплатить, в другой раз он же затопил соседей снизу и оплачивал им ремонт. Две женщины пожаловались на то, что соседи не убирают в общем тамбуре. Еще на одном этаже ведется «тихая война» с соседкой-кошатницей. Цель — заставить ее убирать за тремя котами, которых она поселила в общем тамбуре. Вначале котят было шесть, соседи по тамбуру нашли хозяев для троих, за остальными убирали, но потом решили ждать, пока не приберет сама соседка. В тамбуре пахнет кошками. Одной семье пришлось через ЖЭК добиваться справедливости от соседей сверху, которые делали полы с подогревом и затопили их. Главное впечатление от этого дома: людьми правят заблуждения насчет друг друга и насчет самих себя. Все опрошенные, например, говорили, что они у соседей денег ни разу не занимали, а вот соседи у них — да. Но ведь они-то как раз и соседи друг другу. То есть люди одалживаются, но им неудобно в этом сознаваться. Или вот на 12-м этаже девушка 18 лет. Они с братом переехали жить к бабушке года три назад. Брата за это время успели обвинить в поджоге соседской квартиры, и весь подъезд на него ополчился. А его во время пожара и в Москве-то не было! «У нас здесь вообще молодежи мало, все старики живут. Вот они и решили, что он во всем виноват», — пожала плечами девчонка. Несколькими этажами ниже в лифте перехватываем худощавого большеглазого парня, который нашел минуту ответить на наши расспросы. «Ну да, соседям помогаю. Тут у нас хулиганы часто окна бьют, и меня просят их прогнать. Прогоняю», — говорит. «А из какой же вы квартиры?» Называет номер. Да это же тот самый хулиганистый брат, которого обвинили в поджоге! Ну и ну. Окончательно же в том, что соседи не то, чем они кажутся, мы убедились в конце нашего исследования. С одного из этажей нас с позором прогнал старичок. Он нам снова попался у входа в подъезд, когда мы спустились вниз: возвращался с прогулки с собакой. Был очень порывист и сердит, рассказал, что, хотя он и врач, но никому в доме об этом не рассказывает, чтобы его соседи не дергали, и ни-ко-му не помогает! И конфликтов у него ни с кем нет, вот только он соседей снизу затопил, и ему по суду пришлось им ремонт делать. Ну, а позже мы выяснили от других жильцов дома, что он, на самом деле, всех соседских детей лечит и вообще безотказнейший человек. Только, видимо, сам этого стесняется, и поэтому наговорил на себя.
Ольга БЕЛЯЕВА, Анна ПАЛЬЧЕВА, Алексей РЕУТСКИЙ, Леонид ВИНОГРАДОВ
Скопление народа — неотъемлемая часть жизни большого города. Сильно ли это раздражает? Как справиться с раздражением? Возможно ли в этих условиях не то что возлюбить ближнего, но даже воспринять миллионы незнакомых, толкающихся, спешащих людей как ближних? Об этом мы спросили разных людей: священнослужителей и мирян, известных и «простых». Объединяет их лишь одно — все они значительную часть жизни прожили в больших городах:
Аркадий ТЮРИН, главный редактор уличного журнала «Путь домой» (Петербург) (уличный журнал издается для того, чтобы дать возможность бездомным заработать денег посредством продажи, распространения, участия в издании): — Я вырос в условиях, когда твое поведение публично и шумно обсуждалось сначала в детском саду, потом в школе, в пионерской организации. На собраниях общественности обсуждали роман женатого мужчины с замужней женщиной. Всегда и везде наличествовала эмоциональная небезопасность. Иногда мне казалось, что это синдром большого города (я рос в Новосибирском Академгородке), что в деревнях люди деликатней. Но потом оказалось, что на земле есть большой город, в котором мне комфортно, потому что там есть дистанция между людьми. Этот город назывался Таллин. С тех пор я жил то в Сибири, то в Таллине, а Петербург был для меня перевалочной базой. Пока не выяснилось, что там тоже существует дистанция между людьми, но в отличие от Таллина люди свободней говорят по-русски. Возможно, именно поэтому я остался в Петербурге. Конечно, я иногда раздражаюсь на людей, но это раздражение, порожденное особенностями моего характера, а не внешними обстоятельствами. Я знаю, что если мое раздражение начнет руководить моими действиями, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше строить, чем разрушать, тем более человеческие отношения. Ведь люди в городе не только толкаются, грубят, мешают, но и пропускают тебя вперед, догоняют, чтобы вернуть мелочь, которую ты выронил. Человек человеку человек.
Антон ПЕПЕЛЯЕВ, тележурналист компании «Союз»: — Если мне надо в будни куда-то ехать с утра, выхожу из дома в 6, чтобы успеть добраться до центра до пробок. К толкучкам и пробкам привык с детства — в Екатеринбурге они точно такие же. Люди меня не раздражают, но когда их много, а я куда-то тороплюсь, могу опоздать на работу или на встречу — вот этого боюсь. Но, честно вам скажу, никогда не думал о людях, стоящих рядом, что они ближние. Вот такой нехристианский ответ!
Игумен ПЕТР (Мещеринов), насельник Свято-Данилова монастыря: — Как полюбить ближнего в большом городе? А как полюбить ближнего в маленькой деревне? И там, и там это одинаково сложно. Вообще любить людей очень сложно. Перефразируя преподобного Силуана Афонского, любить ближнего — это кровь проливать… В большом городе люди сходятся на несколько минут или для выполнения какого-то дела и потом расходятся навсегда. И здесь сильно выручает этикет — поверхностное соприкосновение мало ведь к чему обязывает. А вот жить бок о бок с одними и теми же людьми годами и знать их как облупленных — тут уже этикет не поможет, тут уж или любишь (понуждаешь себя к любви), или не любишь. Так что, на мой взгляд (сам-то я в деревне живу), в большом городе любить ближнего едва ли не проще. Конечно, толчея на улицах, в транспорте и т. п. может раздражать. Но для христианина и поводов проявить свое христианство в таких условиях больше. Не раздражаться, помочь кому, если видишь, что кто-то нуждается в помощи, просто улыбнуться друг другу — да массу возможностей проявить свою любовь дает большой город. Ну, а кто ищет уединения — ни в какой пустыне нет такого уединения, как в толпе народу, где до тебя никому дела нет… Так что все зависит не от города, не от большего или меньшего количества людей, а от нас самих.
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, писатель-фантаст: — Современный горожанин за неделю встречает примерно столько же людей, сколько человек в средние века встречал за всю жизнь. Это огромная нагрузка на сознание. Мне проще — я работаю дома, мне не нужно каждый день с утра идти в метро и в огромной толпе ехать час на другой конец города. Но, честно скажу, когда все-таки попадаю в большую толпу (я имею в виду не людей, собравшихся на каком-нибудь концерте или на стадионе, но толпу, перемещающуюся из точки A в точку B), чувствую себя крайне неуютно. Не очень человек приспособлен к этому. Недаром многие в метро и на улице идут, воткнув в уши плеер. Думаю, что не из-за безумной страсти к музыке, а именно из желания отгородиться, не слышать окружающих. Наверное, каждый человек, живущий в городе, чувствует потребность в уединении, ему хочется побыть в тишине с семьей, а иногда и одному. На самом деле такое уединение помогает, очищает, и после этого снова хочется к людям. Боюсь, что воспринять незнакомого человека как ближнего в большом городе трудно. Мы зачастую соседей по подъезду знаем через одного, через двух. Ну, а к людям, которые окружают на улице, иногда чем-то помогают (а чаще мешают), не относишься как к братьям. Это просто население вокруг тебя, из него не вычленяешь отдельных лиц.
Александр КАБАКОВ, писатель: — Конечно, жизнь в большом городе подвергает испытанию наше христианство. Меня люди вокруг раздражают постоянно, но стараюсь давить нехристианское раздражение.
Геннадий, скрипач, 48 лет. Окончил Харьковское музыкальное училище и Тюменский институт культуры. Когда-то ездил с гастролями по всему Союзу, последние 10 с лишним лет «гастролирует» в электричках, переходах, на торговых рынках, в метро. Иногда работает по 5 часов в день, а бывает и по 11. Корреспондент «НС» услышал его исполнение — мелодию песни «Отчего так сердце растревожено» из фильма «Верные друзья» — на перегоне «Библиотека им. Ленина-Кропоткинская»: — Я знал на что иду, не ждал манны небесной. Одно дело концерт, куда люди специально приходят слушать музыку, и совсем другое делометро, где я играю «непрошено». Но тем приятнее видеть, что кому-то это нравится, наблюдать, как меняются лица людей от первого звука к последнему. Музыка должна делать людей добрее, а если не удается — вина не музыки и не пассажиров, а моя — я не смог до них донести эту музыку. Я уже немолодой человек, поэтому понимаю: люди все разные, по-разному воспитаны, и это не их вина. Не думаю, в большом городе люди ведут себя по-особенному. Все зависит от нас самих, нашего воспитания, мировосприятия. Конечно, когда я только начинал свою нынешнюю «карьеру», бывало, люди раздражали. Но это с непривычки, от усталости. Я понимал, что неправ, что не может другой человек не быть ближним — всех нас создал Бог. Когда втянулся в рабочий ритм, привык, и раздражение ушло.
Олег ПОГУДИН, певец: — Я нетипичный городской житель. Я житель большого города, но не одного. Только что мы проехали по четырем русским городам. До этого я был на Кипре. Хотя проблемы, о которых вы говорите, мне знакомы. Если толкают, громко разговаривают, сквернословят — конечно, меня это раздражает. Но это естественно. Такая реакция будет и в деревне. Все-таки я житель мегаполиса и привык к нему. Без города мне было бы скучно — мне не хватало бы городского ритма. Человек в городе для меня — индивидуальность. Важны обстоятельства, в которых мы встретились. В любом случае каждый человек уникален.
Дмитрий ШАГИН, художник, «митек»: — Как говорится, где родился, там и пригодился. Все мое детство прошло в городе и трудно себя представить без него. Я люблю Петербург, где все для меня родное. И поэтому на людей стараюсь не раздражаться. Меня раздражает, когда корежат мой город, перестраивают в новодел. А люди у нас хорошие, добрые. Даже если хамы и приезжают, то все равно научаются быть вежливыми.
Архимандрит НАЗАРИЙ (Лаврененко), наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры: — Конечно, бывает, что все раздражает. Но я монах и должен смиряться. Преодоление раздражения в понимании. Нужно понять людей, которые сквернословят, обижают. Понять мотивы, причины их поведения. Человек для человека, вне зависимости от того, где он живет, должен быть ближний. А у нас получается, что не брат, не ближний, а дальний.
Светлана, кассир в супермаркете: — Для того чтобы работать в нашем магазине, надо очень сильно любить людей и понимать, что от тебя многое зависит в том, как сложится общение. Вот, например, пришел покупатель: в транспорте ему на ногу наступили, он устал, какого-то товара не нашел. А ты встречаешь его с улыбкой, поэтому из магазина он выходит уже совсем другим человеком. Да мне и самой в автобусе на ноги наступают, но я стараюсь не обращать на это внимания. Не получается у меня злиться на людей, ведь отношение окружающих к нам зависит только от нас самих. Если сами будем добры, тогда никакого раздражения не будет, никакого стресса от того, что вокруг людей слишком много.
Сюзанна, промоутер банковских карт (с утра до вечера в разных торговых точках рекламирует и оформляет банковские карты): — Я бы не сказала, что очень люблю то, чем я занимаюсь. Но такого опыта общения с людьми я больше не получу нигде, особенно в офисе, сидя перед монитором. Конечно, я очень устаю, но даже не на работе, а утром, в метро. Такое впечатление, что там ездят люди, которые друг друга ненавидят. Я стараюсь пропускать все через себя, быть спокойной и терпеливой — мне же потом целый день с людьми общаться.
Людмила Борисовна, дежурная у эскалатора, ст. м. Октярьская. Людмилу Борисовну знают все пассажиры, бывающие на станции метро Октябрьская. Эта женщина превращает свое дежурство в небольшой праздник: правила пользования метрополитеном она сопровождает шуточными объяснениями, поздравляет пассажиров с хорошей погодой, а иногда может просто попросить всех улыбнуться. Ей часто приносят цветы и подарки, а многие ждут ее после дежурства, чтобы поделиться проблемами. Им кажется, что ее совет может помочь справиться со сложными ситуациями. Сама Людмила Борисовна говорит, что за 25 лет работы на станции Октябрьская, у нее дома скопилось столько сувениров «от благодарных пассажиров», что впору открывать музей. — По образованию я психолог и педагог. Я понимаю, что с людьми нельзя обращаться как со стадом баранов — а ведь именно такое отношение часто можно встретить в метрополитене. Люди живые, им интересен личностный подход. А юмор помогает нам с улыбкой и не обижаясь понять свои недостатки. Ведь какие самые главные ошибки людей в метро: не пропустили инвалида, не помогли даме на высоких каблуках, не хотим уступить место. Казенных объявлений никто уже не слушает — к ним привыкли. А если ты обратишься к конкретному человеку, попросишь его, объяснишь ему с юмором, что он делает неправильно, он услышит, посмеется и исправится. И — главное — запомнит это навсегда. Так можно сделать человека немного добрее. Вот, видите, написано: «дежурный справок не дает». А я всегда отвечаю на любые вопросы. Как пройти и как поступить в какой-то сложной ситуации. Я даже составила себе список обращений к людям на 17 языках. На некоторых, кроме этого, знаю слова «здравствуйте, спасибо, вверх-вниз». Это для того, чтобы объяснять иностранцам, их тут очень много бывает. Можно, конечно, запереться и никому не отвечать. Просто отбывать время на работе. Но это будет неправильно, с моей точки зрения. Ведь все мы кому-то должны помогать.
