«Пред Твоей тишиной..»

Мы идем по дороге,
А в пыли все кресты.
Поднимаемся к Богу —
Да нет силы нести.

Ах, дорога, дорога!
Сколько свежих могил!
И прошу я у Бога:
Дай мне, Господи, сил.

Под крестом я шатаюсь
И уж падал не раз.
Каюсь, Господи, каюсь.
Льются слезы из глаз.

И теряем в итоге
Все земные мечты.
И лежат на дороге
Золотые кресты.

Но как надо подняться!
Но как надо успеть!
До конца продержаться!
До конца претерпеть….

«ПРЕД ТВОЕЙ ТИШИНОЙ…»

Слов и желаний листва опадет,
Скоро последняя встреча.
Что меня, Господи, в вечности ждет?
Господи, что я отвечу?

Узришь Ты: в сердце лукавство и ложь.
Что мои жалкие речи?
Молча тогда на меня Ты взглянешь.
Господи, что я отвечу?

Спит-почивает в покое душа.
Жил я ленив и безпечен.
А за душою-то нет ни гроша.
Господи, что я отвечу?

Слушал я, Господи, Слово Твое,
Да от Тебя был далече.
Каменным сделалось сердце мое.
Господи, что я отвечу?

Даже когда поспешал я к Тебе,
Был я неправдой отмечен.
Все перепуталось в грешной судьбе.
Господи, что я отвечу?

Что мне сказать пред Твоей Тишиной,
Перед Великим Молчаньем?
Ты наготу мою молча покрой
Милостью и оправданьем.

САД

От этого Древа
Еще не нарушен пост.
Под Древом —
Адам и Ева.
Наш Сад — величав и прост.
Из этого Сада —
Не укради!
Ни яблока, ни винограда.
Вся вечная жизнь —
Впереди.

УЛИЦА ДЕТСТВА

На детства улице,
на самой каменистой,
где не был я уже
Бог знает сколько лет,
я слышу до сих пор —
грохочет звонко, чисто
вместо коляски — табурет.
Вези меня, сестра!
Дрожат колени, руки,
и целый свет дрожит
на щебне золотом,
Я твердо знаю, что
не вынесу разлуки
с сестрой и улицей —
но это все потом.
Тяни меня, сестра!
Вокруг застыли лица,
наивно и светло
соратники молчат.
Охота им со мной
в обнимку прокатиться,
и каждый, словно брат,
и каждому я рад.
Тяни же нас, тяни,
ты, улочка родная,
где столько у меня
невыспренней родни!
Дрожи же в нас,
дрожи,
щебенка золотая,
как щедрою рукой
рассыпанные дни.

СНЕГ

Вместо неба — один лишь свет.
Ничего еще в мире нет.
Манна с неба. Слушай, застынь!-
Тишь ветхозаветных пустынь.

Долго-долго гляди в окно:
Нет автобусов, улиц, кино.
Заметает последний след.
От земли и от неба — свет.

Свет от света — и в свет идет.
Льется, брызжет, кипит, поет.
Невозможно в него глядеть:
Раствориться бы, умереть!

Но ведь ясно, что смерти нет,
Если тьма превратилась в свет.

* * *

Под куполом небес, где ангелы летают,
Легко и радостно мне одному стоять,
И пред Отцом, Который все на свете знает,
Не унизительно мне голову склонять.

Там — гармоничность сфер и стройное движенье.
Ничем не стеснено движенье горных рек.
А здесь — в какой тоске, в каком изнеможенье,
В поту и страхе — бедный человек!

Но кажется ему, что он — венец природы,
Что сотворенный сам, — создатель, но ее!
И в гордости слепой и люди, и народы
Мятутся и крушат земное бытие!

Чего же я хочу? Зачем я вышел в поле?
Зачем гляжу один на звездное кольцо?
Затем, чтобы душе глотнуть хоть каплю воли
И от земных сует поднять свое лицо.

Затем, чтобы забыть, что происходит ныне,
Что жизнь людей лежит на банковских счетах,
Что мой народ погиб и что земля остынет,
Коль попрана любовь и торжествует страх…

Вот к телу бедному души моей довесок…
Зачем-то дан он мне — тоскует и болит,
И места нет ему. Из мира, как из леса,
Бегу туда, где Бог еще с ним говорит.

Под куполом небес, где ангелы летают,
Легко и радостно мне одному стоять,
И пред Отцом, Который все на свете знает,
Легко мне голову склонять.

УМИЛЕНЬЕ

Он Слово — я смиренное молчанье.
Он весь Любовь — я воплощенный страх.
Он Заповедь — я слезы покаянья.
Создатель Он — я Им одушевленный прах.

Какой же силой слезно воспеваю
Создателя и Бога моего? -
Не от избытка совести рыдаю,
А от сознанья милости Его.

МОИ ЦВЕТЫ

И ложь, и правда —
Все в Его руке.
И нету слов для оправданья.
И молча протяну я Господу букет:
Любовь, и веру, и страданья.