Из-за маргинальных националистов выражение «Россия для русских» ныне признаётся некорректным. А само слово «русский» сегодня тотально подменяется «россиянином».
«Россия для русских» — такое утверждение сегодня считается некорректным. Но при этом не подвергается никакому сомнению, что сами «русские — для России». Государствообразующий народ, составляющий восемьдесят процентов от всего населения Российской Федерации, согласно определению ООН, совершенно вправе считать свою страну мононациональной. И, по международному праву, предоставлять другим народам, проживающим на территории России, не политико-юридическую, а только культурную автономность. Но именно потому-то русские образовали не просто государство, а стали созидателями величайшей империи — потому, что никогда, за всю свою очень сложную историю, мы не ставили задачей уничтожение или поглощение какого-либо другого народа, ущемление чьего-либо национального достоинства, подавление чьей-либо этнической самобытности. Конечно, изначальная основа понятия «русский» сложилось из славянского самоопределения. Северо-балтийские, создавшие ладожскую, а затем новгородско-псковскую государственность, и южно-восточные племена со славным центром в Киеве, сошлись под давлением внешних сил во владимиро-суздальском союзе. И процвели Царством Московским. Но никогда, хоть на какой-то самый малый момент нашей тысячелетней истории, русская государственность не строилась на узко национальных приоритетах. Всякий, верой и правдой служивший Царю и Отечеству, возрастал в чинах и званиях. Всякий, любивший Россию, становился её сыном, объявлялся русским. Так внук непримиримого Кучума царевич Арслан под знамёнами Пожарского освобождал от самозванцев Москву, а имена Беринга и Крузенштерна, Багратиона и Рокоссовского навеки неизымаемы из сокровищницы нашей национальной славы.
Русский — это говорящий по-русски, мыслящий по-русски, чувствующий по-русски. Ведь «русский» — это прилагательное, т. е., это принадлежность к величайшей цивилизации, это личная честь и круговая ответственность за особый, самобытный и самодостаточный миропорядок на большей части Евразийского континента. Русский — всегда означало и означает не кровную, не родоплеменную очерченность, не разрез глаз и цвет волос, а внутреннюю, духовную и душевную ориентированность на идеал наднациональной государственности — русскую имперскость. Разве не знаменательно, что треть русских дворянских фамилий имела тюркские корни, а другая треть вместила в себя прусаков и кавказцев, румын и поляков, шведов, финнов, итальянцев, французов, персов и бурят? Да, и вообще, Петербургский период фактически закрепил на русском престоле гогенцоллеровскую династию с нашими (!) великими государями — Екатериной, Николаем I и Александром III. Но это «второе сословие». А что же «первое»? Что, разве есть в России народ — даже самый-самый малый — из которого не вышло бы священников, монахов, архиереев? Да разве различаем мы в общерусских святцах и патериках чувашей, мордву, карпатцев, молдаван, татар и якутов?
Тут тонкость: языческий Рим основывал свою наднациональную и полирелигиозную империю на цезареоцентризме. Обожествляемый император воплощал космополитическую силу, удерживающую вселенную от вандальского хаоса. Но святой Константин преобразил цезареоцентризм Рима в христоцентричность Византии. И положенная им в основание нового мироустроения христоцентричность создала не просто новый тип империи — она создала новый мир, новую цивилизацию — с небывалыми до того идейностью, государственностью, моралью и культурой, подчиненными религиозным целям. И Российская империя, как духовная и культурная наследница империи Византийской, строилась на той же религиозной иерархии. Да, многие славные сыны России исповедовали ислам, были протестантами или буддистами, но всегда и всеми признавалось, что основные понятия добра и зла, справедливости и законности, правды, свободы и запретности для всех подданных в равной степени исходили из православного вероучения.
Есть ещё одно заблуждение, требующее рассуждений. Враги России огульно обвиняют православие в косности, в неспособности к развитию, диалогу с другими культами, в несвободе и нетолерантности. Но, если это признаки нашей «национальной слабости» и «неизбежной гибели русского колосса», то… каким тогда чудом объяснить, что за тысячелетие своего самодержавия православная Россия, раскинувшись на двенадцать часовых поясов, не только не утеряла на своём пространстве ни одного народа, не загубила ни одной культуры, но даже ни одного культа не подавила силой? Почему даже не раз собиравшиеся «двунадесять языков» не смогли покорить нашу «отсталую» и «дикую» землю? И как объяснить, что мировые наука и культура уже столетия просто немыслимы без русского присутствия? Не в этой ли нашей «негибкости» в поклонении западным и восточным ветрам, в «несвободе» отступничества от своего понимания правды, в «неразвитости» к соблазнам проявляется некая жизненная сила нации? И мы — вечная и непобедимая держава именно потому, что мы — религиозно консервативны, и православие является животворящим духом в теле русской государственности.
Увы, из-за маргинальных националистов выражение «Россия для русских» ныне признаётся некорректным. Т. е., все как-то смирились с тем, что верное, до жертвенности, служение своему Отечеству не предполагает сегодня ответной взаимности, и поэтому прежние подвиги и заслуги опошлено просчитаны и монетизированы. Да и само слово «русский» сегодня тотально подменяется «россиянином». Но что же тогда — «русский офицер», «русский врач», «русский инженер», «русская актриса»? Пробуйте передать эти образы через «россиянский»! Кроме нелепости звучания, искажается смысл: «россиянин» — это же как «сахалинец», «алтаец» или «курянин» — конкретная привязка к месту конкретного проживания. Географическое указание, ареал обитания вне исторического контекста. Пятно на карте без каких-либо временных перспектив. Однако уродливое словообразование, соскользнувшее когда-то с шепелявого языка забытого ныне всеми Бурбулиса, со странным упорством всё лепится и лепится на нацию, имеющую за собой не только бескрайнюю географию, но и славнейшую историю. И великое будущее.
