 |
| Караван+Я | Алексей Нилов | 22.12.2006 |
С легкой руки императрицы…
При въезде в село обращает на себя внимание маленькая, но очень красивая часовенка, стоящая прямо на берегу реки Граничной. Подошел ближе, смотрю — прямо в часовне бьет маленький ключик. — Село-то раньше Холуи называлось, — говорит директор Фировского государственного лесхоза Александр Бондаренко, любезно согласившийся стать моим «проводником» в этих местах. — Только в XVIII веке Екатерина II, попробовав водицы из источника, дала селу новое имя. «Так, появляется интрига», — подумал я и с еще большим рвением принялся за поиски дома священника.
Селяне отзывались о батюшке с неизменным уважением, поэтому, нажимая кнопку звонка, я ожидал увидеть… Ну, если не почтенного старца, то, по крайней мере, человека в годах. Каково же было мое удивление, когда дверь мне открыл мужчина лет тридцати на вид и запросто, без лишних расспросов, пригласил в дом. Я представился по форме, и отец Александр рассказал мне интереснейшую историю своего прихода.
Древнее предание
— Предание гласит, что в XVI или XVII веке по речке Граничной против течения приплыла икона Рождества Богородицы, и в том месте, где она пристала к берегу, открылся источник. Чуть позже здесь поставили деревянную часовенку, на фронтоне которой была изображена Богоматерь с Младенцем на руках.
…Императрица Екатерина II, осматривая земли между Петербургом и Москвой, по просьбе местных землевладельцев завернула в село Холуи. Увидев красивую часовню, она приказала остановиться. С участием государыни в часовне был отслужен молебен. Она благословила селян на возведение каменного храма вместо двух обветшавших церквей. А во время проведения Генерального межевания земель императрица вспомнила часовенку над источником и дала селу новое имя — Рождество Богородицы.
Случилось это в 1780 году.
Последний настоятель
Храм начали строить уже после смерти Екатерины, а закончили постройку к 1820 году. Незадолго до революции был проведен капитальный ремонт. — Закрыли храм в 1937 году, — рассказывает батюшка, — после того как был арестован его последний настоятель — отец Михаил Серпухов. Сбросили с колокольни крест и колокола. А священника расстреляли в 1942-м под Медным. Наверное, там и лежит в общей могиле. Сейчас мы готовим документы для его канонизации как священномученника. Матушка Любовь, супруга отца Михаила, была удивительной женщиной. Будучи женой «врага народа» (со всеми вытекающими притеснениями), она тем не менее воспитала и дала прекрасное образование трем детям: двум родным и одному приемному. Любовь Петровна умерла в 1976 году, но и после смерти ее не оставили в покое: кто-то выцарапал глаза на фотографии памятника, стоящего на местном кладбище.
Дочь священника, Мария Михайловна, всю жизнь проработала в местной школе, в основном на должности завуча. Умерла совсем недавно, в 2006 году. А сын батюшки, Павел Михайлович, пел в хоре имени Александрова. Его не стало еще в 90-х: погиб в автокатастрофе.
К Богу через… баню
У храма я обратил внимание на осколок могильной плиты. «Александр Николаевич Романов, статский советник» — сообщала об усопшем надпись на камне.
— Рядом с церковью раньше кладбище было, — рассказывает отец Александр, — но в советские времена все сровняли с землей. Этот камень — единственное, что нам удалось найти. А на месте погоста крест поставили. Невдалеке от сельского кладбища стоял еще один храм — Никифоровский. Его разрушили до основания. На этом месте сейчас помойка. — Вообще после революции в селе долго сохранялось благочестие, — говорит священник. — Пожилые люди рассказывают, как в село приехал человек с наганом и заявил, что будет строить коммунизм. Местные сказали: строй, мол, мы тебе помогать будем, но в храм нам ходить не мешай. Потом это поколение ушло, а с ним ушла и вера… Спрашиваете, как сейчас обстоят дела? Конечно, работать много приходится. Столько десятилетий люди жили без Бога, и за несколько лет вернуть их к вере очень сложно. По поводу отношения к священнику: мне кажется, как люди к Богу относятся, так будут и на его служителя смотреть.
— По-моему, батюшка не совсем прав, — вступает в разговор матушка, — это на Бога неверующие люди будут смотреть через призму своего отношения к священнику. Иными словами — если священник заслуживает уважения, то и к церкви народ потянется. И наоборот, конечно. Вот у меня, например, отец Александр своими руками баню построил. Как местные мужики его после этого зауважали! Один потом пришел и на храм пожертвовал. А ведь селяне — далеко не богачи.
Божья кара
Разумеется, я не мог не спросить отца Александра про нападения на церковь. — Все, что представляло историческую ценность, из храма Рождества Богородицы вынесли еще в 90-х годах, — рассказывает батюшка. — Тогда здесь был другой настоятель, и подробностей случившегося я не знаю. Сейчас все иконы и богослужебные принадлежности новые, поэтому, наверное, они грабителей не интересуют.
— Как же, был и у нас случай, — добавляет матушка, — когда из церковной лавки украли цепочки. Мы догадывались, кто это мог сделать, но он, разумеется, ни в чем не признался.
Но воровать можно не только предметы старины. Огромную ценность на селе представляют дрова. Вот их-то и таскали от храма некоторые «доброхоты» регулярно и с удовольствием. Пока не случилось то, что иначе как Божьей карой и назвать нельзя…
— Все произошло очень странно, — вспоминает отец Александр. — Дома у тех, кого мы подозревали в кражах, сгорели! Некоторые строения находились рядом с храмом, и при пожарах два раза огонь перекидывался на колокольню. Лестница тогда была прогнившая (сейчас ее заменили), и пожарные отказались лезть наверх. В первый раз пожар на колокольне тушил сын местного краеведа Константин Иванов…
— А во второй раз — он же вместе с отцом Александром, — хвалит своего супруга матушка.
Был и еще один недоброжелатель, который не стеснялся прилюдно оскорблять священника и вообще делать разные пакости. Он умер от внезапной болезни, хотя был еще совсем не старым человеком.
— Боже упаси, чтобы мы желали кому-то зла, — говорит батюшка, — наоборот, всех в молитвах поминаем. Все случилось помимо нашей воли…
* * *
Село Рождество, к сожалению, мало отличается от многих тысяч российских сельских поселений. Те же безрадостные картины, что и на Псковшине, и на Брянщине, и в Подмосковье. А ведь раньше Рождество считалось центром местной цивилизации. Еще с дореволюционных времен славился завод по переработке извести, которую добывали здесь же. Сейчас завода нет… И мне показалось, что человеческие судьбы каким-то мистическим образом повторяют судьбу своей малой Родины. Отец Александр утверждает, что люди в селе живут очень хорошие. Наверное, так оно и есть. Но за полдня, проведенных в Рождестве, я встретил только ОДНОГО молодого человека. Да и то — зашедшего в магазин за джин-тоником. А некая селянка на моих глазах взяла в долг бутылку крепкой «Охоты"…
