Царскосельская икона Божией Матери «Знамение»

Царскосельская икона Божией Матери «Знамение» помещалась в XVIII — середине XX вв. в правой части небольшой придворной Царскосельской Знаменской церкви. Некоторыми подробностями письма она разнится от других известных икон «Знамения». Несмотря на древность иконы, в ней поражает необыкновенная ясность очертаний, живость цветов и теней. Святой лик отражает и глубокое смирение Пренепорочной Девы, и величие Царицы Небесной, и милосердие, и строгость. Замечают, что лицо Богородицы почти в одно и то же время производит на молящихся разные впечатления: то оно кажется светлым и умиленным, то вдруг темнеет и принимает строгий вид, хотя бы вы стояли на том же месте.

Икона принадлежит к высоким образцам иконописного искусства и по характеру живописи должна быть отнесена к древне-византийским произведениям. Она окружена золотым окладом, положенным на нее Императрицей Елизаветой Петровной, а в 1849 году покрыта драгоценной ризой со множеством, бриллиантов, жемчуга, бирюзы, аметистов, сапфиров, изумрудов и опалов (в 1922 г. риза и драгоценности с иконы были сняты — Ред.). Из камней, не уместившихся на ризе, составилась драгоценная корона в венце. Горят каменья и на окладе, на нижней части которого выделяется крупный сердцеобразный топаз. На ребрах его вырезаны надписи годов 1831 и 1848: это годы избавления Царского Села от холеры. Внизу иконы на сердцевидной золотой дощечке вырезаны следующие слова: «3а спасение от эпидемии приими, милосердая Владычице, Покровительнице града Царского Села, сии перлы, яко слезы благодарности, орошающие Твою пречистую ризу, от усердных рабов Твоих и впредь помилуй нас».

Первоначальная история иконы не известна. При свежести лика Божией Матери и Младенца, — в чем нельзя не видеть особого промысла Божия, — части иконы, покрытые окладом и шитой ризой, выцвели до того, что нельзя разобрать красок, а в некоторых местах красоты уже и вовсе нет. По существующему между царскосельскими жителями преданию Царскосельская икона пребывала раньше в Москве. В Москву же она была привезена одним из православных восточных патриархов, прежде нередко посещавших столицу царства Российского.

По всей вероятности, это был св. Афанасий, патриарх Константинопольский долее других находившийся тогда в Москве и пользовавшийся особенным вниманием при царском дворе.

Он почил на обратном пути в Лубнах и там нетленно почивает, по обычаю восточных церквей, в сидячем положении.
Затем при перенесении столицы из Москвы в Петербург вместе с прочими святынями Знаменская икона была привезена в новую столицу, считаясь семейной святыней Романовых. Царевна Елизавета Петровна имела к иконе этой особое благоговение и в ночь перед переворотом, возведшим ее на престол, усердно пред нею молилась.

Желая выразить свое благоговение к святыне, связанной с таким громадным для нее событием, Императрица, закончив постройку в любимом ею Царском Селе около дворца небольшой церкви, заложенной еще раньше для пребывания иконы «Знамение», с великим торжеством перенесла в нее образ Божией Матери. В крестном ход участвовал Святейший Синод и весь двор. Императрица все время шла пешком и даже помогала нести икону. Икона была поставлена в иконостас, поверх изображения Тайной Вечери над Царскими вратами. Императрица Елизавета Петровна также, как и племянница ее Екатерина II, часто молилась в Знаменской церкви.

От 1747 до 1831 года икона «Знамение» стояла над Царскими вратами. Только однажды она была снята и вынесена оттуда, именно 12 мая 1812 года. В этот день в Екатерининском дворце был пожар, угрожавший соседним зданиям и Знаменской церкви. Рассказывают, что когда икону вынесли из храма и обратили ликом к месту пожара, Император воскликнул: «Матерь Божия, спаси мой дом!»

Мгновенно ветер, направлявший пламя на церковь и на соседние здания, как бы повинуясь невидимой силе, переменил свое направление, и пожар быстро прекратился.

В 1831 году почти по всей России распространилась холера, свирепствовавшая и в Петербурге. Жители Царского Села собрались к иконе «Знамение», вынесли ее на середину храма, и служили пред нею торжественный молебен. Затем икону обнесли вокруг всего города с пением и молитвами, причем весь город с дворцами остался внутри кольца, описанного этим крестным ходом. Холера, совершенно миновала Царское Село. В память этого благодеяния Божией Матери жители испросили Высочайшее соизволение на перенесение иконы из иконостаса во внутрь церкви, как стоит она теперь, и на учреждение ежегодного крестного хода в том самом порядке, в котором он совершался в первый раз.

В 1848 году опять по всей России прошла холера, и в этот самый год Царица Небесная необыкновенным образом украсила свою икону дивной ризой.

В Царском Селе жила благочестивая девица Мария Давыдова, не раз испытавшая на себе помощь от чудотворной иконы «Знамение». В ночь на 28-ое февраля Давыдова в тонком сне видит, будто пред нею стоит на воздухе чудотворная икона «Знамение», а она вышивает на этот образ великолепную ризу и уже заканчивает ее. Давыдова решилась рассказать о своем сне родным и знакомым, которые посоветовали ей привести в исполнение свой сон. Слух о сновидении дошел до Высочайшего двора, и Императрица Александра Феодоровна приняла его за внушение свыше. Прибыв в Царское Село, она посетила Знаменскую церковь для поклонения иконе, которую подробно осматривала. Найдя краски на полях выцветшими и удивляясь сохранно и свежести ликов Матери Божией и Предвечного Младенца, она пожелала узнать, может ли девица Давыдова составить рисунок для ризы и вышить ее.

Давыдова была почти незнакома с рисованием; кроме того, будучи девушкой бедной, недоумевала, откуда ей взять средства исполнения священного дела, и пламенно молила Божию Матерь наставить ее. В ночь на 27-ое июня во сне Давыдова внезапно увидела пред собою Матерь Божию с таким ликом и в таком виде, как она изображена на иконе. На Ней была риза прекрасного узора, на плечах омофор и на голове убрус. Очнувшись, Давыдова тотчас захотела встать, чтобы начертить образец ризы, но опять забылась и погрузилась в сон. Видение повторилось, только еще живее и яснее, так что она как бы наяву созерцала Богоматерь. Пробудившись, она со слезами благодарила Владычицу и начертила узор для ризы, как видела его в видении, и как видим мы его теперь. Рисунок был представлен Государыне и одобрен ею.

Говением Давыдова приготовилась к своему труду и приступила к работе. Стали поступать во множестве приношения золотом и каменьями, причем нельзя было не видеть ясно Божией руки, касавшейся сердец жертвователей. Притоку приношений немало способствовало то, что при сильном распространении холеры в Петербурге, она миновала Царское Село, несмотря на непрерывное общение его жителей с Петербургом.

Когда случалось, что у Давыдовой не доставало для какой-нибудь части ризы подходящих каменьев, как раз являлись от неожиданных жертвователей нужные драгоценности. В 1849 году великолепно шитая и сплошь унизанная каменьями риза была окончена, а в 1853 году было издано хромо-литографическое изображение иконы.

В 1863 году в Царскосельском дворце и его храме рано утром вспыхнул пожар. Попалив часть дворца, огонь почти мгновенно охватил купола и кресты дворцового собора и проник внутрь его. Тогда Государь и Императрица пожелали вынести из Знаменской церкви чудотворную икону. Едва венценосные хозяева вышли навстречу иконе и приложились к ней, а икону стали обносить вокруг горевшего дворца, как пожар почти мгновенно прекратился.

Ниже приведены еще несколько случаев чудесно оказанной людям помощи чрез Царскосельскую икону Божией Матери «Знамение»:

М. Д. Воеводский, служивший при русском посольстве в Афинах, перед отъездом из Петербурга в 1849 году служил пред Царскосельской иконой молебствие о благополучном путешествии. Однажды вечером в Афинах в глухом месте напали на него разбойники, требуя часы и деньги и угрожая смертью. Не зная, как себя защитить, Воеводский неожиданно для самого себя сказал: «Я — русский».

Совершенно неожиданно разбойники мирно ответили ему: «А, ты русский! Ваш Николай (т. е. Император) добрый, иди с Богом…»

На обратном пути из Греции корабль, на котором плыл Воеводский, подвергся в Черном море страшной буре; все были уверены в его крушении и неизбежной своей гибели. Между тем Воеводский мысленно обратился к Царскосельской иконе «Знамение» Божией Матери и с верой призвал на помощь Владычицу Небесную. В это самое время волна ударилась в корабль с необыкновенно страшной силой, и он совершенно неожиданно очутился невредимым в тихой и спокойной бухте.

Жена батарейного командира Дидрикс, в замужестве, в продолжение восьми лет не имела детей. Супруги очень скорбели об этом и нередко выражали скорбь свою знакомым. Сочувствуя им, одна ближайшая знакомая подала им добрый совет: приобрести хромолитографическое изображение Царскосельской иконы и, освятив его, молиться пред ним каждый день Царице Небесной о разрешении бесплодия своего. Супруги поспешили воспользоваться таким советом, приобрели св. икону, поставили пред нею неугасимую лампаду и начали с верою молиться милосердной Владычице об утолении своей печали. И что же?.. Вера и молитва их, сверх ожидания, скоро оправдались и через 10 месяцев Дидрикс благополучно разрешилась здоровым красивым младенцем.

Бедная вдова Худякова занимала в Царском Селе некую должность, доставлявшую ей с дочерью пропитание; но вдруг ей отказали от этой должности. Пораженная таким внезапным и незаслуженным отказом, не имея никакого пристанища и никаких средств к существованию, она послала дочь свою помолиться Царице Небесной пред св. иконой «Знамение». Помолившись Заступнице, безутешная девица со слезами на глазах спешила через придворный сад к несчастной матери. Но вот на пути встречается ей неизвестный человек (это был военный министр, князь Чернышев); горькие слезы бедной девицы тронули его, он остановил несчастную, расспросил ее о причине такой горести тотчас же утешил ее обещанием, что мать ее останется при своей должности, и это обещание военного министра действительно исполнилось.

Проживавшая в Петербурге смоленская помещица Е. И. Дудинская имела сына, флотского офицера, которому по службе следовало отправиться в Черное море на корабль «Ингерманланд». Пред отправлением его она нарочно приезжала в Царское Село, чтобы отслужить о его здравии и благополучии молебен пред иконою «Знамение». По окончании молебствия Е. Дудинская, став пред образом на колени, воскликнула в слезах: «Царица Небесная! Тебе поручаю сына моего и на Тебя моя надежда; Ты возвратишь мне его и со дна моря».

Во время плавания упомянутый корабль, как известно, был застигнут страшной бурей и подвергся крушению, так что весь экипаж его был поглощен волнами. В числе прочих несчастных и сын Е. Дудинской был выброшен волнами за борт. Предчувствуя неизбежную смерть, он вдруг вспомнил о Царскосельской св. иконе и с верой призвал на помощь Матерь Божию, мысленно взывая к Ней: «Царица Небесная! Мать моя просила Тебя обо мне; спаси меня для нее».

Вслед за тем волна морская так сильно ударила его, что он лишился чувств и памяти. Когда же пришел в сознание, то увидел себя на берегу морском и радостно благодарил милосердную Владычицу за свое спасение.

Как видно из приведенных случаев, помощь от иконы «Знамение» была чрезвычайно разнообразна: были и исцеления от болезни, и разрешения неплодия, и устройство дел житейских, и спасение погибавших на суше и в самых волнах морских. Вот почему хорошо знающие историю этой иконы имеют к ней особую веру.

Ежегодно 5/18 июля в Царском Селе было большое торжество: икону «Знамение» после литургии выносили на громадный плац пред дворцом, где совершалось коленопреклоненное молебствие, а затем ее обносили вокруг всего Царского Села.

В середине 1930-х гг. икона была изъята из Знаменской церкви в т. н. «ГОСФОНД» и бесследно исчезла. Вместо нее в церковь был передан один из списков этой иконы, выполненный в начале XIX века и находившийся в ризнице Екатерининского собора в Царском Селе. В 1943 году образ этот был перевезен в Гатчину (в связи с эвакацией немцами Царского Села), позже оказался в Прибалтике. Найденный в Риге, он был возвращен в город на Неве. С 1946 г. именно эта икона и находится в церкви С.-Петербургской Духовной академии и семинарии.
Впервые опубликовано в журнале «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости» N 30−31, 2003 г.