 |
| Русская линия | Олег Платонов | 07.12.2006 |
Еврейские бесчинства в Союзе писателей. — Узурпация власти и присвоение имущества. — Захват государственной собственности. — Создание криминально-космополитического режима. — Формирование еврейского правительства. — Единение новой власти и воров в законе. — Война государственно-криминальных кланов
Уже 23 августа в Союз писателей СССР явилось несколько лиц еврейской национальности, в частности, Гирш Бакланов, Евтушенко (Гангнус), А. Ананьев, М. Шатров, Оскоцкий, Ю. Черниченко. Они отстранили выборных лиц и назначили сами себя руководителями Союза писателей. Мой приятель, ставший свидетелем этой безобразной сцены, рассказывал мне, что Евтушенко явно подражал Янкелю Свердлову, а Шатров своему родственнику Льву Троцкому. Как наследники еврейских комиссаров они выставили из здания Союза писателей его рабочих секретарей Скворцова, Грибова, Колова, а после их позорного бегства устроили пьянку в кабинете последнего. Оскоцкий, рассказывают, вспоминал добрым словом своего родственника (?) Якова Блюмкина, чекиста-палача, настоящего, по Оскоцкому, «романтика революции».
Еврейские романтики революции, ободренные первым успехом по захвату власти в Союзе писателей, создали из своих единоплеменников «Следственный комитет по антиконституционной деятельности» и от его имени стали рассылать грозные письма во все инстанции. Злоба их и жажда мести за справедливо уничтоженных при Сталине еврейских комиссаров была такова, что, будь у них оружие, то они немедленно приступили бы к физическому террору. Еврейские романтики революции, и прежде всего Черниченко, вели себя так вызывающе, потому что чувствовали поддержку сверху в лице Лужкова, Музыкантского и В. Боксера. Последний, член руководства Всемирного союза сионистов, был одним из инициаторов создания еврейской террористической организации «Бейтар».
По примеру Боксера Черниченко создал бейтаровскую организацию из числа еврейских окололитературных жучков. Вокруг него сплотилось около 400 «боевых ребят», которых мы в Союзе писателей России за их типическую наружность прозвали «швондерами». Подобно «соколам» Л. Троцкого, многие из них ходили в темных куртках. Этих боевиков Черниченко стал рассылать по писательским организациям.
Лично я столкнулся с ними в редакциях русских газет «Литературная Россия» и «День», а позже в Союзе писателей России.
В «Литературную Россию» бейтаровцы ворвались толпой и, сославшись на «новую демократическую власть», заявили о переходе помещения редакции к «демократической прессе». Пользуясь своим большинством, бейтаровцы учинили в редакции обыск, при этом было украдено много ценных материалов и книг. Меня они, можно сказать, арестовали, заставили предъявить документы (переписали сведения из моего паспорта), заставили открыть портфель… А затем один из «романтиков» еврейской революции в черной кожанке попытался учинить мне допрос. В свою очередь, я попросил его показать документы. Это он сделать отказался. Продержав меня около часа, новые чекисты меня отпустили… Я зашел к Сафонову, он сидел грустный и подавленный, а какой-то швондер перебирал бумаги в его большом сейфе. «Жизнь продолжается, — сказал я, — принес новую статью». «Оставьте ее пока у себя, — ответил Сафонов, — нас могут запретить».
Из «Литературной России» я направился в «День», находившийся в том же здании. Там меня встретила другая группа «романтиков», снова потребовавших у меня документы и заглянувших в мой портфель. Затем меня провели кабинет Проханова. Его самого там не было, зато на широком столе закусывали несколько «романтиков». Толстые нарезанные куски колбасы, шпроты, пиво, тресковая печень, огурцы, помидоры… Не прекращая трапезы, они снова попытались меня допросить. В середине комнаты были свалены рукописи и книги, которые приносил из других комнат хрупкий еврейчик. «Садись, студент, поешь», — по-родственному обратился к нему «романтик», сидевший на месте главного редактора.
Отвечать на вопросы еврейского комиссара я отказался, ограничившись замечанием, что я автор газеты, разделяющий ее патриотическое направление. «Романтики» стали объяснять, что газету они закроют. Спорить с ними я не стал. «Иди пока», — с угрозой сказал мне старший, один из еврейских комиссаров.
Журнал «Наш современник» находился в особняке рядом с многоэтажным зданием «Литературной России». Дверь редакции «Нашего современника» была закрыта. Позвонив и не дождавшись ответа, я Бульварным кольцом доехал до Московского отделения ВООПИК, в двух комнатах которого тогда располагалась газета «Русский вестник». Дверь ее тоже была закрыта. Впоследствии я узнал от Алексея Алексеевича Сенина, что швондеры приходили и к нему, но воровать и захватывать им здесь особенно было нечего. В отличие от «Литературной России», имевшей прекрасные помещения, «Русский вестник» был беден.
В конце августа Черниченко устроил общий сбор своих бейтаровцев и привел их на заседание Московской писательской организации. Около 400 непрошеных гостей без писательских билетов обеспечили Черниченко большинство при голосовании и избрали его руководителем Московской писательской организации. Одного из настоящих его руководителей Сергея Артамоновича Лыкошина захватчики по приказу Черниченко силой увели с трибуны. Торжествующий Черниченко обещал Лыкошину засудить его, как Смирнова-Осташвили. «Одного засудили, — орал еврейский изувер, в буквальном смысле с пеной у рта, — засудим и тебя». Передаю все эти подробности, чтобы можно было понять — осенью 1991 года антирусские силы перешли все границы и готовы были начать русские погромы.
В это же время Черниченко, Евтушенко и ряд других еврейских литераторов делают попытку отобрать у русских писателей большой дом на Комсомольском проспекте, который они занимали много лет. «Романтики» еврейской революции обратились к Г. Попову, и тот немедленно поддержал их просьбу, подписав распоряжение о «закрытии Союза писателей России как контрреволюционной организации». Исполнение распоряжения было поручено еврейскому комиссару, префекту Центрального округа Москвы Музыкантскому. Последний поручил реквизировать дом русских писателей.
Облаченный такими полномочиями, некто Дюскин пришел на Комсомольский проспект с большой группой бейтаровцев и потребовал от русских писателей немедленно освободить помещение.
Каждый бейтаровец был снабжен мандатом, дающим ему широкие полномочия:
«Следственный комитет
по антиконституционной деятельности
МАНДАТ
Пламенные революционеры рассчитывали на поддержку ОМОНа. Однако, новая власть штурмовать дом, в котором день и ночь находились сотни русских писателей, не решилась. Писатели приходили и уходили. Несколько часов провел в этом доме и я. Это был самый первый, самый тревожный день. Затем чувство опасности ушло. Передавали слухи, что не всем заговорщикам нравилась еврейская ретивость, желание захватить все и сразу. Даже Ельцин якобы сказал одному из своих приближенных: «Уйми жидов».
Унять «жидов», конечно, решили не по идейным соображениям, а как жадных хапуг, не желавших ни с кем делиться. Тот же Евтушенко, Черниченко, Бакланов и им подобные устроили вакханалию приватизаций писательской собственности, дач, участков. Пытались наложить лапы даже на финансовые счета.
Еврейские «комиссары» стали самыми активными приватизаторами государственной собственности, рассматривая ее по Талмуду как «ничейное имущество». Здесь их интересы столкнулись с интересами некоторых влиятельных лиц (неевреев) из окружения Ельцина и его семьи. Особенно нагло и беззастенчиво вел себя избранный от «Демократической России» председатель Октябрьского райисполкома Москвы иудей И. Заславский. После государственного переворота 1991 года он узурпировал власть в районе и стал распоряжаться государственной собственностью, расположенной на его территории, как своей личной. Он стал одним из главных инициаторов создания совместного предприятия «Центр КНИТ — Калужская застава», 60% акций которой принадлежали французским фирмам, владельцами которых были граждане Израиля. Последние получили право на сверхльготных условиях за символическую плату арендовать на 99 лет крупный участок замли с находившимися на нем жилыми домами, что вызвало чуть ли не восстание жителей этих домов.
В нарушение всех российских законов вместо государственных органов власти Заславский организовал в районе ряд фирм — «Ассистент» (Ш. Какабадзе), «Фирит» (Ю. Фогельсон), «Пятерка» (Д. Шустерман), «Грядущее» (И. Заславский, М. Мазо, И. Гезенцвей, И. Шлейфман), «Медицинская лига» (И. Заславский), «Арабский культурно-деловой клуб» (И. Заславский), «Вечерние зори» (И. Заславский) и др., — наделив их правом разгосударствления экономического района; осуществлять владение, пользование и распоряжение предприятиями, зданиями и сооружениями на территории района; передавать их в пользование, аренду или в собственность; устанавливать цены и взимать плату, оставляя себе не менее 5 процентов получаемой прибыли. Эта система привела к огромным злоупотреблениям и расхищению государственной собственности в особо крупных размерах.
Москва становится криминальной столицей России. В ней создается самое уникальное преступное сообщество, которому не было аналогов в мировой истории. Уникальность его состояла в том, что государственная власть стала частью организованной преступности. А первые лица государства — организаторами преступных операций, имеющих целью личное обогащение. Мои знакомые из спецслужб рассказывали, какой неожиданной стороной к ним повернулись люди, которых они в свое время по линии КГБ «опекали». Чиновники, в том числе высшие, считавшие своим долгом сотрудничать с органами, в новых условиях «обрушения власти» стремятся вовлечь их в преступные аферы, как людей со связями или охрану (крышу). Как мне рассказывал один из сотрудников спецслужб, «после осени 1991 крупные госчиновники стали предлагать мне деньги за то, чтобы я в своем подразделении закрывал глаза на незаконные денежные операции министерства, которое мы курировали». «Если блатные связи были известны и раньше, то теперь критерием отношений в аппарате стало еврейское гешефтмахерство, еврейское потому, что носителями новых отношений, сделок были евреи». Если сотрудник спецслужбы не принимал новых отношения, его под разными предлогами увольняли, а то и «убирали». В конце 1991−1992 по конторе прошла эпидемия якобы «самоубийств и несчастных случаев». В это же время Ельцин выпустил из бывших советских тюрем всех своих единомышленников по государственной измене. Своим именным указом он помиловал множество изменников и шпионов, осужденных в разное время по статье 64 «Измена Родине». На свободе оказались государственные преступники, предавшие родину, имевшие на своей совести гибель и поломанные судьбы сотен русских людей. Так, один из помилованных, завербованный американской разведкой сотрудник ГРУ Чернов, стал виновником ликвидации всей советской агентуры ГРУ на территории Франции в середине 70-х годов.
Катастрофические события в нашей стране, свидетелем которых я стал, наводили меня на мысль о тождественности их с антирусской революцией 1917 года, в результате которой к власти пришли еврейские большевики.
По всем историческим показателям криминально-космополитический режим, пришедший к власти в 1991 году, имел много общего с большевистским режимом эпохи революции и гражданской войны.
Оба режима пришли к власти в результате государственной измены и предательства интересов русского народа.
Оба режима были тайно связаны с иностранными правительствами и спецслужбами, использовали их деньги и помощь.
Оба режима возглавлялись преимущественно нерусскими людьми (во многих случаях евреями) и рекрутировали свой кадровый костяк вне русского народа.
Оба режима под прикрытием благих намерений ограбили русское государство и народ, проводя целенаправленную антирусскую политику.
Первое российское правительство, созданное криминально-космополитическим режимом после августовского государственного переворота в 1991 году, было в чистом виде антирусским, все главные, ключевые должности в нем, как и при большевиках, занимали евреи: Е. Гайдар (первый вице-премьер), А. Чубайс (зам. премьер-министра), А. Козырев (министр иностранных дел), П. Авен (министр внешнеэкономических связей), Е. Примаков (руководитель внешней разведки, впоследствии министр иностранных дел), Г. Бурбулис (госсекретарь).
Ближайшими советниками президента Ельцина стали также евреи — Лившиц (впоследствии министр финансов), Ясин (впоследствии министр экономики), Ю. Батурин (впоследствии секретарь Совета обороны), Сатаров, Е. Боннэр, Костиков, губернатор Нижнего Новгорода Немцов.
Бывший руководитель Комитета по печати Борис Сергеевич Миронов рассказывал мне: «… ближайшее окружение президента — это люди не коренной национальности России. Отсюда их непонимание, невозможность усваивать национальные идеи…»
Большое количество евреев заседает и в Государственной Думе, они численно преобладают в таких партиях, как «Выбор России», «Яблоко» и им подобных партиях сторонников криминально-космополитического режима. Подавляющее большинство этих депутатов, естественно, считали себя не представителями русского народа, а выразителями воли евреев.
Депутат Госдумы от партии «Выбор России» А. Гербер в интервью газете «Москва — Иерусалим» заявила, например, что считает себя в Думе представителем российских евреев, что она «постоянно тоскует по Израилю», что для нее Россия — «эта страна, а Израиль — моя страна…»
Засилье евреев в правительстве, администрации президента и Госдуме дало основание еврейскому публицисту Л. Радзиховскому заявить, что «евреи имеют больший удельный вес в русской политике и бизнесе, чем в политике и бизнесе любой другой христианской страны».
Первое правительство криминально-космополитического режима так же, как и еврейские большевики в 1917 году, заняло непримиримую позицию в отношении русского народа и его национальных интересов.
Для выполнения тех преступных задач, которые ставил перед собой Б. Ельцин, требовались люди именно таких качеств — как Е. Гайдар, Чубайс или Козырев — непорядочные, нечестные, ненавидевшие страну, неразборчивые в средствах, равнодушные к страданиям десятков миллионов людей.
Гайдар, с которым мне несколько раз приходилось сталкиваться в 1980-е годы, — одна из самых отвратительных фигур второго-третьего ряда российской истории по своему «нравственному» потенциалу, близкая таким проходимцам на русской политической арене вроде Гришки Отрепьева. Внук садиста-большевика А. Гайдара, дитя советской номенклатуры, любимый ученик афериста от экономической науки С. Шаталина, приспособленец и карьерист, мало чем выделявшийся из многих подобных ему космополитических служителей аппарата, Гайдар первоначальную ставку делал только на КПСС, сумев достигнуть к 33 годам должности одного из руководителей главной коммунистической газеты «Правда». Главный редактор «Правды» Фролов назвал Гайдара «надеждой партийной журналистики» и поставил его заведовать отделом экономики. Тесно связанный с американскими должностными лицами и спецслужбами, Гайдар уже в конце 80-х годов вступил на путь измены, став одним из важных звеньев агентуры влияния США.
Обучение агентуры влияния получили и многие другие члены команды Гайдара. Тесно связанный с ЦРУ сотрудник израильской спецслужбы «Моссад» Д. Сорос организовал на «свой счет» пребывание и обучение команды Гайдара в США.
Внешняя и внутренняя политика криминально-космополитического режима первые два года своего существования полностью подчинялась национальным интересам США. В 1992 году руководитель правительства Е. Гайдар каждые три недели приезжал в американское посольство на конфиденциальные встречи с послом Р. Страусом для отчета и инструкций. Нередко вместе с Гайдаром на ковер к американскому послу приезжали и другие министры российского правительства, а нередко и сам президент Ельцин, которого Страус, в частности, инструктировал перед выступлением в американском конгрессе.
Выполняя установку американской администрации на ликвидацию России как великой державы и расчленение ее на ряд самостоятельных обособленных территорий, Гайдар открыто провозглашал: «Мы выступаем за дешевое, небольшое государство…» Внешняя политика России потеряла самостоятельность и пошла в фарватере американской. Российское Министерство иностранных дел стало своего рода одним из подразделений Государственного департамента США, а министр Козырев — подчиненным американского госсекретаря. Переписка Козырева с госсекретарем США, частично опубликованная в печати, напоминала диалог начальника и подчиненного.
Не менее пикантные отношения складывались у команды Гайдара и с правительствами других стран Запада, настаивавших на односторонних уступках России. Министр гайдаровского правительства, проводя в Японии тайные переговоры о передаче этой стране российских Курильских островов, жил в гостинице, питался, приобретал вещи, а счета оплачивало японское правительство.
На работу в федеральном аппарате были приглашены сотни американских советников, многие из которых были одновременно и кадровыми сотрудниками ЦРУ.
Особенно много таких «советников» работало в Госкомимуществе, Министерстве по внешнеэкономическим связям, Министерстве экономики. Российский центр по приватизации при правительстве РФ возглавляли два гражданина США (в частности, Б. Гарднер).
В Госкомимуществе, которым руководил А. Чубайс, по программам этих советников была осуществлена приватизация общегосударственной собственности русского народа, значительная часть которой попала в руки зарубежных (прежде всего американских) корпораций, расхищенной государственными чиновниками и представителями различных теневых и мафиозных структур.
Мне приходилось слышать рассказ одного арабского коммерсанта Шаабана о его посещении Госкомимущества с деловым предложением. Шаабан позвонил в приемную Чубайса, где ему ответили: прежде чем идти на прием, надо сначала встретиться и изложить свое дело Джону Хею. «Кто это такой?» — с удивлением спросил коммерсант. Ему ответили, что это американец, эксперт-советник Чубайса. «Что за странный порядок, — подумал Шаабан, — хочешь обсудить государственный вопрос с российским министром — доложись сначала американскому советнику. В это трудно поверить». Но, явившись утром в Госкомимущество, Шаабан действительно встретил названного американца. Этот Джон стоял у лифта и деловито объяснялся с другим американцем. Поднялись в лифте, пришли в кабинет Джона, он занял рабочее место и изъявил желание выслушать «просителя». Но тут зашел еще один американец… Беседа длилась минут 12, и в комнату заглянули несколько американских коллег Джона.
Джон Хей разъяснил коммерсанту: мы будем продавать на приватизационные чеки все имущество на аукционах, следите за объявлениями. И добавил еще: изложите, мол, суть вашего проекта на бумаге, а я доложу Чубайсу… Ошарашенный таким приемом, Шаабан никак не мог уяснить, где все это происходит — в Москве или Вашингтоне? «Неужели народным российским имуществом распоряжаются вот эти молодые американские ребята? Почему их здесь так много? Кто их пригласил? Кто им платит, этим американским экспертам-советникам, — они ведь занимают ключевые посты? И откуда они так хорошо знают русский язык? Кстати, все институты по изучению русского языка в США находятся под опекой ЦРУ и ФБР…»
Если до августа 1991 года представители космополитической власти захватывали в свою собственность квартиры, дачи, особняки, то после августа — заводы, фабрики и комбинаты, институты, нежилые и жилые здания и другие виды общегосударственной собственности русского народа.
Подобно большевикам, создавшим институт комиссаров, наделенных абсолютной властью и направлявшихся на определенные участки военной, хозяйственной, финансовой и культурной жизни, криминально-космополитический режим воссоздает систему тех же комиссаров под видом так называемых «уполномоченных», т. е. лиц, облеченных от имени государства особыми правами для деятельности в определенной области экономики, торговли, туризма, «шоу-бизнеса». Уполномоченные эти были людьми, близко стоящими к власть держащим, нередко связанными с ними давними незаконными махинациями, а то и просто теневиками или представителями преступных группировок, получавшими право «стать уполномоченными» за огромные взятки. Немалую долю уполномоченных составляли родственники, друзья, близкие знакомые власть держащих.
Еще до начала так называемой массовой (чековой) приватизации все ключевые составляющие российской государственной экономики были захвачены фактически в личную собственность бывшей советской номенклатурой (высшим государственным чиновничеством) и теми, которых эта номенклатура «уполномочила» осуществить захват.
В первую очередь была захвачена (приватизирована) вся инфраструктура российской общегосударственной экономики — управление промышленностью, банковская система и система распределения. Вместо министерств появились концерны, вместо государственных банков — на основе их капиталов коммерческие (по сути дела, частные) банки, вместо госснабов и торгов — биржи, совместные предприятия и торговые дома.
В исследовании, проведенном Институтом социологии РАН, подробно рассмотрено, каким образом происходил захват (приватизация) общегосударственной собственности в частные руки: министерство упразднялось, на его обломках создавался концерн в виде акционерного общества (в том же здании, с той же мебелью и теми же кадрами); министр уходил в отставку; контрольный пакет акций переходил в руки государства, остальные акции распределялись между руководством министерства; главой концерна становилось, как правило, второе или третье лицо упраздненного министерства. Так, например, появился на свет могущественный «Газпром» (руководитель В. С. Черномырдин).
Иногда на базе финансового управления министерства создавался коммерческий банк, председателем правления которого становился бывший начальник финансового управления министерства (или его заместитель). Так было с Нефтехимбанком, Промрадтехбанком и другими «отраслевыми» банками.
Большая часть крупных банков была образована с помощью приватизации отделений бывших спецбанков. Из семейства промстройбанков выделились Промстройбанк РФ, Промстройбанк Санкт-Петербурга, Московский индустриальный банк, Московский межрегиональный комбанк и сотни других. Из семейства жилсоцбанков произошли Мосбизнесбанк, Уникомбанк, КБ «Мурман», Свердлсоцбанк и др. То же самое призошло и с системой агропромбанков.
Кроме отраслевых и бывших спецбанков, на этом этапе приватизации были созданы так называемые «новые банки»: Инкомбанк, Менатеп, Кредобанк, Столичный и др. Уже при своем создании эти банки были «уполномоченными», и их капиталы в значительной степени имели государственное происхождение. Эти банки стали стартовой площадкой для крупнейших еврейских аферистов — Ходорковского, Смоленского, Фридмана и т. п.
Интегрировавшая в космополитический режим бывшая советская номенклатура без особых сожалений бросилась «продавать» свою власть за личное обладание национальной собственностью. Более того, совместно с космополитической властью бывшая советская номенклатура стала торговать общенациональной собственностью, предоставляя права уполномоченного на определенную деятельность тем, кто мог за нее больше заплатить. Такая «продажа» могла обставляться не только ценой огромной взятки, но и за счет устройства близких (жены, дочери, сына и др.) такого «продавца» (а иногда и его самого) на теплое место во вновь образуемой коммерческой структуре.
Как бывает в таких случаях, участники незаконного присвоения государственного имущества довольно быстро оказались в состоянии конфронтации друг с другом. Хотя государственный пирог был огромен, но алчность и жадность хищников, желавших завладеть им, были неизмеримо больше. Мы стали свидетелями кровавых разборок между хищниками. Ходорковсий, Гусинский, Березовский, Смоленский, Фридман и прочие еврейские аферисты мечтали уничтожить друг друга и после первых покушений на ворованные деньги обзавелись десятками вооруженных холуев, выполнявших одновременно и роль киллеров. Все они заимели не только службы безопасности (которым могло позавидовать небольшое европейское государство), но и собственными информационными центрами, которые собирали сведения и компромат на своих конкурентов и государственных чиновников. Запуганные событиями простые люди с удовлетворением воспринимали сообщения об очередном убийстве того или иного дельца, банкира, финансиста, как информацию «из зала суда». После осени 1991, особенно в 1992 году, преступность возросла во много раз. К сожалению, больше всех от этого страдали не еврейские аферисты, а простые люди.
http://rusk.ru/st.php?idar=110894
|
|
