 |
| Русская линия | Александр Дворкин | 07.12.2006 |
Я хотел бы рассмотреть эти две статьи по порядку.
Начнем со статьи Юлии Олейник в «Экклезиасте». Вот первое утверждение, вызывающее мои возражения: «этот борец с прозелитизмом перекрестился из иудаизма в православие в 80-м г. в Нью-Йорке».
Тут можно отметить несколько моментов.
Первое: это утверждение абсолютно не соответствует действительности. Как известно, бремя доказывания лежит на противной стороне. В данном случае, их задача доказать, что я изначально был иудеем. Если бы бремя доказывания лежало на мне, то достаточно было бы простого медицинского освидетельствования, которое бесспорно доказало бы, что иудеем я никогда не был. Но, поскольку бремя доказывания лежат на них, пускай факты о подобном освидетельствовании добывают они, или пытаются получить справку из синагоги, в которой бы значилось, что я там числился прихожанином. Разумеется, дело это заведомо безнадежное. Это во-первых.
Во-вторых, текст написан в заведомо оскорбительном тоне, унижающем меня. Обратите внимание на термин «перекрестился». Начнем с того, что этот термин неграмотен с религиоведческой точки зрения, поскольку иудаизм, как известно, никакого крещения не предусматривает. Слово «перекрестился» — подразумевает повторное крещение, что в данном случае — нонсенс. Но почему автор тогда употребил его? Потому что это слово вызывает негативные ассоциации. Если бы автор сообщала о чем-то таком в нейтральном тоне, она воспользовалась бы другими словами (все они имеются в ее газете): «обратился из иудаизма», «уверовал во Христа», «принял Господа» и т. д. В слове же «перекрестился» приставка «пере-» — та же, что и в словах перебежчик (изменник), перевертыш. Эти не соответствующие действительности сведения явно сообщаются для того, чтобы создать обо мне негативное впечатление. Ну и плюс еще сыграть на антисемитских стереотипах общественного сознания, чтобы показать: вот он какой, борется с прозелитизмом, а сам своей вере изменил — он перебежчик из своей веры. К тому же посмотрите на него: называет себя православным, а на самом деле он еврей. Явно прослеживается такая цель автора: г-жа Олейникова, несомненно, играет на антисемитских стереотипах для того, чтобы подорвать доверие ко мне. Не могу не отметить, что подобные тексты помимо всего прочего, способствуют разжиганию межрелигиозной и межнациональной розни.
То же самое касается и следующего отрывка: «В 83-м году, после жениться на американской подданной, благополучно получил американское гражданство». Явно иронический тон, намек, что я женился на некоей американской подданной для того, чтобы получить гражданство, то есть заключил брак по расчету с такой далеко идущей целью. Вопрос даже не в том, был такой брак или не был, но вновь, заведомо ложная информация сообщается в определенном контексте из которого следует, что Дворкин заключил брак ради получения американского подданства.
Я, действительно, 15 лет провел в эмиграции, был лишен советского гражданства и, соответственно, в 84-м году получил, будучи лицом без гражданства, американское гражданство. Вчера, собираясь в суд, я перебирал свои бумаги. И неожиданно обнаружил завалявшийся сертификат о получении американского гражданства. Понимая, что бремя доказывания лежит на противной стороне, равно как и то, что документ написан по-английски, поэтому в нашем суде не является доказательством, но все-таки, чтобы облегчить задачу господам Пчелинцеву и Ряховскому, предъявляю его суду. Дело в том, что по-английски существует четыре термина для обозначения брачного состояния человека: «not married» — это значит «холост»; «married», что значит «женат»; «divorced» — значит, «разведен»; и, соответственно, «widowed», что значит «вдовец».
Вот в этом сертификате, который я предъявляю для обозрения суду и противной стороне, явно прописано, что на момент получения гражданства я был «not married», то есть холост. Понимаю, что англоязычный документ — не доказательство, но предъявляю его, чтобы облегчить задачу противной стороне: по этому пункту также они могут не трудиться и не искать доказательств.
Повторю, что явно и очевидно не соответствующие действительности сведения о моем якобы имевшем место браке приводятся ради того, чтобы намекнуть, что это не просто брак, а брак по расчету, для того чтобы таким аморальным, нехорошим способом получить американское гражданство.
Дальше. Пункт относительно моего преподавания в Московском государственном университете на факультете журналистики. В газете «Экклезиаст» написано: «Когда в 97-м году „профессору“ захотелось просветить студентов факультета журналистики, он получил отказ в своей деятельности…» и далее по тексту. Поясню суду, что я преподавал на факультете журналистики в МГУ в специально созданной там группе церковной журналистики в 93-м и 94-м году. Читал там предмет «История Вселенской Православной Церкви». Повторю, что было это в 1993 и 1994 годах. Тогда я только еще начинал заниматься сектами, сектоведением и большую часть времени еще посвящал своей непосредственной профессии — Церковной истории. В результате чтения того курса, который я затем дорабатывал и развивал, получилась вот эта книга «Очерки по истории Вселенской Православной Церкви». Передаю ее на обозрение суду и передаю для приобщения к делу ксерокопию предисловия, где написано, что курс разрабатывался первоначально для студентов группы церковной журналистики на факультете журналистики МГУ.
В этой группе я преподавал 2 года. Потом руководство факультета утратило интерес к группе церковной журналистики, и нам, преподавателям, объявили, что она будет отменена. Я довел до конца второй семестр 1994 г., после чего не стал продлевать свой контракт (я преподавал там по контракту) и перешел в Российский Православный университет св. Иоанна Богослова, где продолжил преподавание того же предмета. Соответственно, в 1997 г. я к факультету журналистики МГУ никакого отношения не имел, не мог иметь, да и группы церковной журналистики тогда там давно уже не было.
Собственно, документ за подписью декана Засурского о том, что мне было отказано от преподавательского места, гласящий: «Дворкин Александр Леонидович был приглашен для чтения студентам отделения церковной журналистики факультета журналистики МГУ, затем контакт с ним был продлен из-за отсутствия образовательного уровня, степени магистра, необходимой для ведения преподавательской работы в Университете» мне был известен давно. Этот документ был опубликован на сайте отделения секты сайентологии «Нарконон» и он стал широко распространяться. Был он опубликован в 1997 г., судя по дате.
Тут необходимо обратить внимание на следующие моменты. Во-первых, степень магистра и доктора у меня есть, о чем я предоставлю суду документы. Во-вторых, известно, что для преподавания в любом высшем учебном заведении, в том числе и на факультете журналистики в МГУ, не требуется степень магистра. Достаточно просто высшего образования. Более того, на журфаке МГУ преподают некоторые журналисты без высшего образования вовсе, преподают практику журналистского дела, мастер-курсы. То есть, помимо сообщения ложных сведений обо мне, это письмо неверно само по себе — содержит в себе непримиримые противоречия. Чтобы это выяснить, Александр Александрович Корелов — мой поверенный еще тогда — направил письмо декану факультета журналистики в 2001 г. — Ясену Николаевичу Засурскому, Вот оригинал его ответа с печатью и с подписью. Тут написано: «Письмо, размещенное на сайте „Нарконон“, не зарегистрировано и отсутствует в архивах нашей организации. Оно не направлялось в адрес организации „Нарконон“, „Гуманитарного центра Хаббарда“ и иных организаций. Кроме того, вызывает сомнение форма письма и размер печати, который не соответствует размерам официальной факультетской печати». Подписано Засурским собственноручно. Именно это письмо я имел в виду, когда г-жа Олейник во время той самой моей пресловутой лекции задала вопрос о первом письме за подписью Засурского (наркононовском), на что я ответил, что это письмо — фальшивка и я не рекомендую на него ссылаться. Несмотря на это, фальшивка все же была опубликована в «Экклесиасте» и в «Золотом кольце», что показывает наличие злого умысла и может быть расценено как заведомая и сознательная клевета.
Но ответ Засурского нам не оказался последним. Насколько я понял и видел из материалов суда, противная сторона предоставила в суд новое письмо Засурского.
К этому письму также имеется ряд вопросов. Невооруженным глазом видно, что оно состоит из 2-х частей, набранных разными шрифтами. Первый абзац — одним шрифтом, а второй — другим.
В первом абзаце уже сразу содержится ошибка. Написано: «В 97-м году г-н Дворкин Александр Леонидович действительно приглашался для чтения лекций студентам церковной отделения факультета журналистики МГУ». В 97-м году я не приглашался для чтения лекций, да и церковного отделения факультета журналистики в МГУ не было никогда. Была лишь группа церковной журналистики, да и та к 97-му году давным-давно была распущена. Всего у группы было два выпуска — 94 и 95 гг.
Далее в этом документе написано: «По деловым качествам Дворкин не соответствовал требованиям, предъявленным факультетом к лицам, занимающимся преподавательской деятельностью. Так, в его выступлениях явно прослеживалась неприязнь к лицами неправославных конфессий».
Опять же, в данном случае составитель этого письма, кем бы он ни был, просто не в курсе, что в 97-м году я на журфаке не преподавал, а что сектоведения я не преподавал там вообще никогда. Я преподавал только (в 93-м, 94-м году) историю Вселенской Православной Церкви, где о других конфессиях ничего никак не говорилось — говорилось только о Православной Церкви. Мы видим в этом документе при ряде сомнений относительно его внешнего вида, массу фактических ошибок и неразрешимых внутренних противоречий.
Ввиду всего этого, мы обратились к г-ну Засурскому с просьбой разъяснить ситуацию. Нужно сказать, что Ясену Николаевичу Засурскому сейчас уже глубоко за 80 лет, и, увы, все мы не вечны… годы берут свое. Силы у него уже не те, да и память видно сдает. Вот и сложновато ему стало справляться с многочисленными обязанностями. Поэтому ситуация такая, что часто он может подписать бумагу, которую ему подсунут, не обращая внимания на ее содержание. Ну, просто человек уже действительно старенький и нуждается в заслуженном отдыхе. Мы подробно объяснили ему ситуацию и, он выдал нам следующую справку. Опять же, это оригинал с его подписью: «Г-н Дворкин Александр Леонидович преподавал на факультете журналистики МГУ, отделении церковной журналистики в 1993, 1994 годах по контракту. Впоследствии контракт с ним не был продлен по взаимной договоренности». Ну и далее, г-н Засурский подтверждает, что «справка об Александре Дворкине от 3 декабря 1997 года, письмо в коллегию адвокатов Москвы от 19 апреля 2001 года и главного редактора „Религии и права“ 2006 г. подписаны мною». То есть г-н Засурский признал, что он подписал 4 документа, содержание которых явно не соответствует друг другу. Поскольку в тех двух документах, в которых имеются несоответствующие действительности утверждения обо мне, имеются грубые ошибки и противоречия, не соответствующие действительности, то мне кажется, суд может их не принимать во внимание. Их внутренние противоречия никак не дают возможность воспринимать их серьезно. Во всяком случае, последнее слово Засурского опровергает предыдущее.
Ну, я, опять же, повторю, что всё написано в таком недостойном глумливом тоне. Слово «профессор», разумеется, в кавычках. Свой профессорский диплом я предоставлю суду, также как и свидетельство о моих научных степенях. «Просветить студентов факультета журналистики МГУ на предмет своей деятельности» Очевидно, это должно выражать иронию, хотя у автора с русским языком явно не в ладах… «он получил от ворот поворот».
Сообщаю, что на журфак меня пригласили, а не «мне захотелось просветить», что преподавал я там два года, что я профессор без кавычек, что никакого, поворота от ворот я не получил и степени и магистра, и доктора у меня имеются.
Согласно следующей не соответствующей действительности фразы ответчицы, «Дворкин заявил, что единственная религиозная организация, которая не представляет опасность для общества — это сатанисты». Заметьте, что приписываемая мне фраза дается как прямая цитата, а не как пересказ. Ответчица не говорит, что по ее мнению моя фраза могла означать то-то, и не то, что ей показалось, что я имел в виду такое. Из ее текста следует, что я произнес в точности такую фразу — это моя прямая речь.
Ваша честь, мне известно, что противная сторона приводила своих свидетелей на прошлое заседание, на которое я по болезни не мог прибыть. Мы могли бы пойти по тому же пути и привести своих свидетелей, которые, которые показали бы, что я такого не говорил. Но, уважая суд и не желая затягивать дело, я просто объясню то, что я действительно думаю о сатанистах, предъявлю свои публикации. Разумеется, единственным приемлемым доказательством была бы авторизованная видеозапись моего выступления, из которой было бы очевидно, что я ничего такого не говорил. Но, увы, противная сторона не пошла по этому пути и предпочла приводить своих свидетелей, ни один из которых, впрочем, не показал, что приписываемая мне фраза произносилась.
Имеются мои публикации о сатанистах. В частности, я принес свою книгу «Сектоведение», которая много раз переиздавалась большими тиражами. По ней учатся в большинстве, если не во всех православных учебных заведениях. Это учебное пособие, где, в том числе, есть и глава о сатанистах, которую я для суда откопировал.
Также я принес ярославскую газету, которая называется «Аргументы и время», в которой опять же у меня брали маленький комментарий по сатанистам, и я свое мнение по этому предмету повторил. Что я говорил на том самом выступлении в Ярославле? То, что я говорю о сатанистах всегда. Всякий раз, когда в зале присутствуют представители журналистского сообщества, я предупреждаю, что о сатанистах следует писать крайне осторожно и аккуратно. Потому что любая статья о сатанистах рождает новых сатанистов. Ведь для сатанистов не бывает антирекламы — любая, даже негативная публикация о них дает толчок, и находятся люди, которые хотят этому подражать.
И, в частности, поэтому я очень призываю к осторожности. Далее. Очень многие вещи, приписываемые сатанистам, на самом деле совершаются девиантными подростками с деструктивным поведением. Для противной стороны, которая очевидно не сильна в подобной терминологии, я поясняю, что «девиантный» — это значит с отклонениями; «деструктивная» — значит разрушительная. И я сказал тогда, да и всегда говорю, что проблема в подобном случае с такими девиантными деструктивными подростками — это проблема не только и не столько сектоведения, сколько детских комнат милиции, сколько подростковых психологов и социальных служб, которые должны заниматься подростковой занятостью. Далее я пояснил, что такие подростковые группы имеются в каждом обществе, а безответственные журналистские статьи дают им идеологический повод, идеологическое оправдание для своего деструктивного поведения. Они могут представить, что они не просто кресты ломают на кладбищах и свастики рисуют и т. д., а совершают это для некой высокой цели, которую они именуют сатанизмом. Таким образом, их девиантное и деструктивное поведение романтизируется. После такого вступления, я тогда начал разговор о настоящих сатанинских ложах.
Понятно, что из этих моих слов никак нельзя вывести, что я как-либо говорил о безобидности сатанистов. Наоборот, я всячески обращал внимание на опасность сатанизма и говорил, что если критическая публикация, скажем, о неопятидесятнических сектах, которым принадлежит газета «Экклезиаст» играет конструктивную роль, поскольку люди получают другую информацию помимо той, с помощью которой секта занимается вербовкой. То есть не только сектантскую рекламную информацию, но и то, о чем секта не хотела бы сообщать людям. Имея информацию с обеих сторон, человек имеет возможность сделать свой свободный выбор. Для сатанистов же нет антирекламы, Негативная информация о них она всё равно дает обратный эффект, потому что также является для них рекламой. Определенный тип людей к этому притягивается.
Итак, Ваша честь, следующий пункт. Они заявляют, что, где бы я ни появлялся, там возникает конфликт на религиозной почве. На сайте «Славянского правового центра», который представляют оба адвоката противной стороны, до недавнего времени висел материал, возможно, до сих пор висит, помещенный в свое время на сайте «Адвентистов 7-го дня». Там было написано, что после моего выступления в городе Саранске возбужденная публика пошла и спалила молельный дом «Адвентистов 7-го дня» и что-то еще сделала. Узнав об этом, я написал письмо «Адвентистам 7-го дня», в котором указал, что в жизни не был в Саранске, даже и мимо не проезжал никогда, так что выступать в этом городе я никак не мог. После этого адвентисты прислали мне извинения, и сняли этот материал, но наши коллеги юристы возможно до сих пор его у себя на сайте держат, чем вводят в заблуждение своих читателей.
Ваша честь, мне кажется, что задача противной стороны весьма проста. Доказать, что после моих визитов и лекций возникали какие-то беспорядки, напряжения и конфликты на религиозной почве, можно предъявив справку из органов внутренних дел или из надзорной инстанции, в которой мои выступления увязывались бы с реально происходившими беспорядками. Но для начала нужно хотя бы достать справку о том, что там действительно были беспорядки. Например, хотя я стараюсь отслеживать ситуацию, мне ничего не известно о беспорядках, конфликтах на религиозной почве в Нижнем Новгороде. Очевидно, имеется в виду информация, распространяемая тоталитарной сектой сайентология. В 2001 г. в Нижнем Новгороде Нижегородская епархия и правительство Нижегородской области проводила международную конференцию очень крупного масштаба, на которой в числе приглашенных выступал, например, министр Французской республики Ален Вивьен, бывший тогда председателем Межминистерской миссии по борьбе против сект. Кроме него там выступал целый ряд других высокопоставленных гостей. Так вот, рядом с православным просветительским центром, где проходила конференция, сайентологи поставили свой пикет, стоявший там все время конференции и немало нас забавлявший. Ну что же — они имеют право по закону проводить пикет, и получили на него разрешение; а православная епархия имеет право по закону проводить конференцию. Назвать это конфликтом, вызванным разжиганием межрелигиозной напряженности в результате моей деятельности не получается никак.
Что касается Димитровграда и республики Татарстан, на которые ссылается автор статьи, то вновь, если мой визит в эти области вызвал «антирелигиозную истерию», то, коль скоро они об этом пишут, они должны предъявить доказательства: во-первых, что там истерия и конфликты были, во-вторых, справки, которые неопровержимо увязывали бы эти дотоле неизвестные миру конфликты с моей деятельностью. Я вновь повторю, что хотя я старюсь отслеживать подобную информацию — это моя профессия, но о конфликтах и истерии в этих регионах не слышал ровно ничего. Но, если, вдруг где-то что-то было, и я, по какой-то необъяснимой причине, этого не заметил, и, более того, если эти ужасные вещи непосредственно были связаны с моим визитом, то это уголовное преступление, и, действительно, меня тогда нужно преследовать по закону. Тем более, что и статья соответствующая имеется: разжигание межрелигиозной розни и конфликтов. Если я такая одиозная личность, разжигатель межрелигиозных конфликтов то тогда, чтобы предъявить мне уголовное обвинение, нужно серьезно потрудиться, собрать самые неопровержимые доказательства, чтобы тогда мою вот такую разжигательскую деятельность остановить и чтобы я не ушел от законного возмездия. Но, с другой стороны, если этих доказательств не имеется, то в статье обо мне написана самая настоящая клевета, направленная на опорочение моей личности и деятельности, на подрыв моих чести и достоинства.
Ну и, наконец, сравнение меня с «попом Гапоном». Георгий Гапон, несомненно, одна из самых одиозных фигур русской истории ХХ в., был, с одной стороны, членом террористической эсерской организации, с другой — агентом охранки. Следовательно, этим сравнением меня обвиняют как в терроризме, так и в том, что я сотрудник неких тайных служб. И то, и другое обвинение требует самых серьезных обоснований. В отсутствие таковых — это самое очевидное оскорбление, которое никакой другой цели, кроме как подрыва моей репутации, унижения моего достоинства и чести, не содержит. Но коль скоро автор статьи таким тяжелым обвинением бросается, хотелось бы получить от нее реальные доказательства того, что я, действительно, являюсь террористом, принадлежу к какой-то террористической организации, а также доказательства того, что я являюсь агентом тайных служб.
Более или менее, то же самое можно повторить и относительно материала в газете «Золотое кольцо». Например, мы видим те же самые ссылки на не соответствующие действительности и публично опровергнутое мною письмо Засурского, опубликованное на сайте «Нарконона», разве что тон этого опуса еще более развязный: «Не все ярославцы жаждут почерпнуть мудрость заезжего профессора, который оказался липовым». «Липовый профессор» в переводе на более цивилизованный язык значит «фальшивый профессор». Я уже предъявил суду документы о присуждении мне ученых степеней, в том числе и профессорского звания. Эта фраза является не соответствующей действительности, клеветнической и оскорбительной.
«Очень важно, что человек, столь ратующий за Православную Церковь, кормится из рук ее идеологических противников». Глагол «кормится» стоит в настоящем времени, т. е. приписываемое мне действие происходит прямо сейчас, во всяком случае, происходило в момент написания статьи. Я требую доказательств от газеты «Золотое кольцо»: из рук каких противников Церкви я кормлюсь? Какие противники моей Церкви платят мне деньги? Очень хотелось бы получить подробные и доказательные разъяснения. Я являюсь верным чадом Русской Православной Церкви, и подобные утверждения глубоко оскорбляют мои честь и достоинства, подрывают мою моральную и профессиональную репутацию, приносят мне глубокие страдания.
Основной источник моего существования — это жалование профессора и зав. кафедрой в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете. Кроме того, есть небольшие гонорары от моих книг. Мы знаем, что ученые книги издаются весьма небольшими тиражами по сравнению с массовым книгоизданием, то есть это явно не те тиражи, на которых можно что-либо зарабатывать. Издаются мои книги православными издательствами, но их никак нельзя причислить к идеологическим противникам Русской Православной Церкви. Других средств к существованию у меня нет. Грантов никаких от Конгресса Соединенных Штатов я не получаю, в отличие от моих ответчиков и представляющего их интересы Славянского правового центра. Так кто же тогда «кормится из рук идеологических противников»? С больной головы, да на здоровую? Или тут действует принцип, что лучшая тактика для гражданина, запустившего свою руку в карман соседа, громче всех кричать: «Держи вора»?
Далее. Приводимого в «Золотом кольце» определения тоталитарной секты я не давал. Мое определение тоталитарной секты из моих уст звучало неоднократно, в частности оно опубликовано и в моей книге «Сектоведение», так что невнимательному слушателю при наличии доброй воли весьма легко освежить его в памяти. Но задача автора «Золотого кольца» другая — свести к абсурду все, что я говорил.
Далее по тексту автор называет меня «недоучившимся профессором». Это словосочетание, будучи неверным по существу, — почему и каким образом я не доучился? — является оскорбительным заявлением, не имеющим никакой иной цели, кроме унижения моих чести и достоинства и подрыва моей профессиональной репутации.
Далее автор почти буквально повторяет слова автора «Экклезиаста» о моем, якобы добром отношении к сатанистам. Этот пункт мною чуть раньше был уже подробно разобран. Но тут есть еще большее: приписываемая мне фраза вообще дается в кавычках, как моя прямая речь: «Единственная из всех религиозных организаций, кого <Дворкин> взял под свою защиту — сатанисты, Дескать, не трогайте ребятишек. «Они безобидные, да и организации у них нет никакой. А что кто-то православные кладбища громит, синагоги и церкви размалевывает, так это силушка в них играет. Вырастут, поумнеют». Разумеется, ответчик должен доказать, что именно такую фразу я произносил. Боюсь, сделать этого ответчику никак не удастся.
Следующая цитата: «Для красного словца выдергивались из контекста стихи из Библии». Имеется в виду, что я делал это в моем выступлении в Ярославле. На самом деле все было ровно наоборот. Я как раз утверждал, что любой библейский текст нужно и можно воспринимать только в контексте, а что вне контекста его воспринимать немыслимо. Я подробно говорил о Священном Предании. Я рассказывал о том, что как раз Православная Церковь является автором Библии и что только в Церкви можно понимать Библию во всей целокупности и полноте, что любая сектантская организация как раз выдергивает библейские стихи из контекста и искажает их. То есть мы вновь сталкиваемся с ситуацией, что мне приписывается противоположное тому, что я говорил с единственной целью, оскорбления и унижения меня лично и дискредитации моей профессиональной деятельности.
Далее автор утверждает, что во время лекции я использовал те же методы обработки сознания, в которых обвинял сектантов. Это абсолютная ложь, абсолютная клевета. Никаких методов я манипуляции сознанием я, разумеется, не использую, и использовать не могу. Я давно читаю публичные лекции, делаю это по многим городам России и зарубежья (как ближнего, так и дальнего) и если лекции мои нравятся людям, которые на них приходят, если сектантам нечего на них возразить, если к публичной дискуссии, к которой я всегда призываю на своих публичных выступлениях, они не готовы, то что им остается? Только что обвинить меня в «обработке сознания» слушателей. Каким образом я обрабатывал бы сознание? Музыка на моих выступлениях не играет, «групп прославления» с танцующими на сцене девушками, как на неопятидесятнических собраниях, у меня нет. Никаких гипнотических методик я не использую, гипнозом никаким не владею. Да, я обычно всегда говорю, что в неопятидесятнических сектах действительно, для введения собравшихся в трансовое состояние, используется эриксонианский гипноз, впервые описанный американским психологом Милтоном Экриксоном. О нем я читал в книгах. Обычно я подробно разъясняю, что ничего такого мистического в этом нет, а подробно разъясняю, как этот гипноз действует, каковы его составные элементы. Это последовательность определенных музыкальных номеров: вначале музыка помедленнее, потом пожестче; потом маятникообразное хождение пастора по сцене; повторение ключевых фраз; это смена тона: с мягкого, вкрадчивого до резкого выкрика. Все эти приемы видны, скажем, на видеозаписях неопятидесятнических собраний. Их, применяют все неопятидесятнические, как они выражаются, пасторА, что и неудивительно, ибо все они обучаются одним и тем же методам в одних и тех же учебных заведениях. На своих лекциях я это разъясняю, чтобы было ясно, каким образом они воздействуют на личность, из-за чего на их собраниях происходит массовая истерия, на которую просто страшно смотреть. По телевизору это всё неоднократно демонстрировалось, когда люди падают на пол, пускают пену, утрачивают вообще человеческий облик, изрыгают из себя нечленораздельные звуки и так далее, возможно, Вам, Ваша честь, приходилось это видеть. На лекциях я лишь подробно объясняю, какими методами все это достигается. Видимо, кому-то очень не хочется, чтобы люди знали об этих методах и понимали, как они действуют на психику.
Ну и, наконец, еще одна цитата: «Приемы хорошо отработаны — ведь он уже преуспел в разжигании межрелигиозной розни по всей стране» и так далее, то же самое… О том, что подобное обвинение требует самых серьезных доказательств, я уже говорил чуть раньше.
Ваша честь, это мои основные пояснения, возможно, далее придется еще их дополнить. Подытоживая, должен сказать, что обе эти публикации написаны по законам информационной войны. Войны, которая, как ей и положено, ведется весьма грязными методами. Я подчеркиваю, что в этих статьях сообщаются ложные сведения о моем личном характере, о моей биографии. Как публичное лицо, я привык к критике и открыт для нее. Любое мое высказывание, мои взгляды, выражаемые мною позиции, могут и должны критиковаться. Это нормально. У разных людей могут быть разные мнения, они часто не совпадают, входят в противоречия, люди спорят, критикуют друг друга. Но статьи, написанные ответчиками — это не критика. Это целенаправленная клевета, развязавшая разнузданную кампания шельмования меня лично. Иными словами, это информационное убийство.
Более того, когда авторы сообщают те или иные сведения обо мне, они ни Разу не оставляют дистанции между собой и публикуемыми ими данными. Иными словами, они не говорят, например, такую обычную для добросовестного журналиста фразу: как нам стало известно из публикаций таких-то авторов в таких-то изданиях… Если бы было написано так, и со ссылкой на публикацию, тогда у читателя могло бы сложиться другое представление: он понимал бы, что автор не вполне солидаризируется с такой точкой зрения, и что он высказывает определенные сомнения в ее достоверности. То есть, в таком-то источнике так говорится, но автор этому полностью не доверяет. Даже если бы там было написано: как стало известно по слухам, все равно, впечатление было бы иным. Но в обеих статьях все несоответствующие действительности сведения сообщаются в стопроцентно железно-утвердительном тоне. Значит, обнародующий ложь и клевету автор и, соответственно, его работодатель должны нести за это полную ответственность.
В обеих статьях не приводится ссылок на какие-либо известные ранее опубликованные материалы. Я прекрасно понимаю, что та деятельность, которую я веду, многим не нравится, и многие, разоблачаемые мною бесчеловечные тоталитарные и деструктивные организации ведут против меня информационную войну. Различные измышления в мой адрес публикуются постоянно. Но даже на этом фоне мало находится статей, авторы которых лгали бы столь бессовестно и столь безапелляционно. Повторю опять, что все подается без каких-либо ссылок и только в стопроцентно утвердительном характере.
Материалы эти сыграли задуманную их авторами роль и послужили детонатором новой волны свежей истеричной информационной кампании против меня. Материалы «Золотого кольца» и «Экклезиаста» были перепечатаны на трех-четырех десятках интернет-форумов, интернет-порталов, которые постоянно цитировались другими ресурсами и продолжают перепечатываться до сих пор. Когда я приезжаю в другие города, меня встречали ксерокопиями тех самых номеров «Золотого кольца» или «Экклезиаста». Статья из «Экклезиаста» также была опубликована практически во всех печатных органах неопятидесятнических организаций по всей стране.
Когда на мои публичные лекции приходили люди, они просто все приходили с этими бумагами и начинали меня публично терзать этими же самыми вопросами. Мне приходилось прерывать лекцию, когда мне хотелось говорить о чем-то другом, более полезном, о чем-то запланированном, и отвечать на бесконечные вопросы по тем же самым пунктам. Мне приходилось давать бесчисленные опровержения в различные печатные органы и в интернетные ресурсы. Мне приходилось отвечать на эти вопросы в моих интервью по радио и по телевидению. Не говорю уже и про то, что эти публикации породили целый сонм новых, еще более чудовищных измышлений в мой адрес, авторы которых, видя безответность клеветы в «Экклезиасте» и «Золотом кольце», стали вести себя уже совершенно разнузданно и писать обо мне совсем уже отвратительную клевету.
Ваша честь, мы ясно видим, что статьи в двух ярославских газетах нанесли действительно серьезный урон моей профессиональной деятельности, подрывают мои честь и достоинство и принесли мне реальные и серьезные страдания, отразившиеся на моем физическом здоровье и на моей трудоспособности. И в данном случае я действительно вынужден был подать иск, для того, чтобы положить конец истеричной, оголтелой и разнузданной информационной войне, начало которой было сознательно и расчетливо положено авторами этих двух публикаций. Я закончил, Ваша честь.
http://rusk.ru/st.php?idar=110892
Страницы: | 1 | |
