Педагогические идеи Николая Николаевича Жеденова

К сожалению, нам точно неизвестны даты рождения и смерти этого талантливого человека, много потрудившегося на ниве национального просвещения Русского народа. Разнообразной была деятельность Жеденова: он являлся чиновником, публицистом, педагогом, издателем, активным деятелем монархического движения.

Потомственный дворянин, Н.Н.Жеденов принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему из Курской губернии. В 1890-е годы Жеденов служил земским начальником в Камышинском уезде Саратовской губернии, внедрял различные новшества в своём хозяйстве. В частности, он создавал сельские пожарные команды, устраивал ясли и приюты для крестьянских детей. Профессионально занимался вопросами социальной адаптации беспризорников и сирот.

Н.Н.Жеденов являлся, по сути дела, разработчиком проекта создания детских «приютов самопомощи». Талантливый писатель и публицист написал ряд книг и брошюр с целью «дать движение к развитию сельскохозяйственных приютов». Он считал, что «найти способ к возможно дешёвому содержанию детей составляет нравственную обязанность каждого гражданина» и что данное намерение можно достойно осуществить путём «повсеместного учреждения сельскохозяйственно-кустарных приютов самопомощи, дающих возможность содержать детей без малейшей на текущее содержание их траты со стороны государства и населения», причём «нуждающиеся в призрении дети будут все избавлены от нищеты и пороков». Познакомимся с его основными педагогическими идеями в этой области.

Строй жизни в приютах, по утверждению Н.Н.Жеденова, должен зиждиться на следующих основных принципах:

1). Сельское начало;

2). Крестьянская простота жизни;

3). Усовершенствованная техника.

Кроме того, должны неизменно соблюдаться следующие правила:

1). Приюты должны быть вне зависимости от рынка, потребляя только то, что производится им самостоятельно;

2). Обработка сырых продуктов хозяйства приютов должна совершаться их же собственными силами.

По мысли Н.Н.Жеденова, грамотность и ремёсла в приютах должны являться лишь дополнением к основному занятию — сельскому хозяйству. Приюты являлись как бы образцовыми фермами и должны были, по мнению публициста, кроме всего прочего, обучать крестьян землестроению.

Н.Н.Жеденов не без основания считал, что существовавшие в то время «филантропические учреждения» требовали весьма солидных финансовых расходов как на их первоначальное существование, так и на постоянное содержание. Публицист особо отмечал, что «призреваемые принимаются за совершенно беспомощных и труд их на пользу тех учреждений, которые содержат их, эксплуатируется в самых ничтожных размерах в виде исполнения в мастерских заказов, дающих сравнительно малый доход». Соответственно, приютам требуются деньги в виде различных пожертвований. Н.Н.Жеденов предложил организовать в приютах систему общественных работ для детей всех возрастов. По его мнению, из хозяйственных работ наиболее важные для девочек — приготовление пищи, стирка белья и полов, доение коров, уход за малолетними детьми до четырёхлетнего возраста, за телятами, ягнятами, птицей и стрижка овец, обработка конопли, льна и шерсти; прядение из кудели и шерсти ниток (достаточно лёгкая, чисто механическая работа). Конечно, при этом в приютах должно быть достаточное количество современных прялок и ткацких станков. Для мальчиков полезны чистка хлевов и двора, рубка дров и уход за взрослым скотом, изготовление кож и валенной обуви, полушубков, свитков, щепных изделий в виде чашек, ложек, колёс; осуществление плотничьих и столярных работ, починка мелких принадлежностей хозяйства, а также исполнение самых необходимых кузнечно-слесарных работ. Кроме того, мальчики, по мысли Н.Н.Жеденова, являются прекрасными пастухами. Таким образом, каждый воспитанник должен обучаться соответствующим ремёслам, «утилизируя все сырые продукты приютского хозяйства».

По мнению Н.Н.Жеденова, «вся жизнь приюта должна быть проста и приноровлена к обычной земледельческой жизни: в приюте должны быть введены обычные крестьянские кушанья, носиться крестьянское же платье и обувь, и только с поднятием культуры сельского хозяйства приюта последний имеет право улучшить обстановку своей жизни». С другой стороны, «чего же он не может достичь собственными силами, то и не должно числиться в обычном обиходе приюта». Иначе, по мнению Н.Н.Жеденова, самостоятельное его существование окажется немыслимым. Вообще, заключает публицист, «приют должен вести свою жизнь по возможности без посторонней помощи».

Среди всего прочего, в кустарно-ремесленном деле приют должен преследовать задачу приспособления воспитанника к той среде, среди которой ему придётся жить. Приюты-школы должны исполнять не только своё образовательное назначение, но воспитательное, и последнее ещё в большей степени. Занятые трудом, избавленные от влияния развращающих пороков взрослых, воспитанники приютов станут, по мысли Н.Н.Жеденова, мощным противовесом для деятельности разрушительных элементов и принесут прогрессивные веяния в инертную народную массу. Практика создания и работы волостных сельскохозяйственных приютов в Камышинском уезде Саратовской губернии (Тарасовского, Красноярского, Лопуховского и Бурлукского) показала, что их деятельность была встречена с большим одобрением; они были премированы и даже взяты за образец в некоторых учреждениях. Н.Н.Жеденов надеялся, что, после всеобщего признания, «Россия быстро покроется десятками тысяч подобных школ-приютов, и беспризорные дети, сотнями тысяч голосов по необъятной нашей родине, тщетно взывающие теперь к общественной помощи, найдут, наконец, себе убежище, а дело народного сельскохозяйственного образования сделает громадный шаг вперёд».

Теперь коснёмся вопроса, связанного с историей возникновения и развития первых сельскохозяйственных приютов в 1890-е годы. Первые детские приюты стали появляться в странах Западной Европы (в Голландии, Франции, Швейцарии), а затем и в России ещё в конце XVIII-начале XIX столетия. Однако их повсеместное распространение в нашей стране имело место после печальных событий, связанных с голодом в Поволжье в начале 1890-х годов, когда количество беспризорных детей резко увеличилось. В 1891 году начал действовать Благотворительный комитет, работавший под председательством Наследника Цесаревича Николая Александровича (будущего Императора Николая II). Тогда же в Саратове бело открыто его губернское отделение, а от последнего чуть позже возникли участковые и волостные отделения. Крестьянские общины (сельские общества) часто на своих сходах принимали решение об учреждении приютов для детей, которые содержались за счёт общины. Типичный пример — создание в Саратовской губернии, в слободе Тарасова сельскохозяйственного приюта самопомощи.

Постройка одноэтажных зданий в этом учреждении осуществлялась из так называемого самана (земляного кирпича), который совершенно безопасен в пожарном отношении. К тому же постройки из такого материала дешевле и теплее, чем из дерева. Крыши зданий крылись железом. Приют был разделён на мужскую и женскую половины. Кроме того, жилое здание приюта включало в себя коридор, кухню, помещение смотрителей, залу, канцелярию, общую мастерскую, чулан, сени, мужской и женский лазареты. Каждый приют располагал большим двором, гумном и конопляниками. Поля, значившиеся за приютами, расширялись из года в год и располагались на территории отдельными участками, полосами и чередовались с крестьянскими деревенскими полями.

Мебель в учреждении использовалась только самая необходимая, в виде столов в мастерской и в классной комнате, шкафов для книг, коек, которые поднимались у изголовья на петлях к стене, а к ней они, в свою очередь, пристёгивались маленькими крючками.

В основу материального существования приюта были положены так называемые общественные запашки. Воспитанники осуществляли систематический уход за огородами. При этом мальчики пахали землю, девочки сгребали сено. Уже осенью 1893 года на Саратовской областной выставке её комитет наградил Тарасовский приют большою серебряною медалью «за идею самостоятельного существования» и похвальным листом за огородные овощи. К весне 1894 года три существовавших к тому времени приюта (кроме Бурлукского) помещались уже в собственных зданиях. Они тотчас же приступили к расширению своего хозяйства. Воспитанники активно участвовали в сенокосе. При сельскохозяйственных работах начали активно использовать машины — сеялки работы г-на Эрта, позже — жнейки, четырёхконные молотилки с керосиновым двигателем для молотьбы хлеба. Примерно в это же время начали активно использоваться двухколёсные плуги Воронежского Товарищества Столль и К?, N 5. Для сенокошения применялись сенокосилки Вуда и конные грабли.

Борьба с засухой осуществлялась путём искусственного орошения. Активно применялись щиты для задерживания снега. С 1895 года начали внедрять пчеловодство в Красноярском и Тарасовском приютах. Кроме того, в Красноярском приюте сажали яблони, ягодные кусты, однако засуха помешала успеху в этом начинании. Состав и количество рабочего скота находились в прямой зависимости от качества и количества лугов. Ещё через год работы все три приюта имели от 50 до 70 десятин земли в запашке, а летом подняли пар, посеяли рожью; осенью же приготовили под яр на 1896 год то количество земли, какое каждым из них установлено сообразно качеству земли. Сев культур осуществлялся и руками, и рядовою сеялкой. На сенокошение и на вязку снопов отправляли и «женский элемент».

В сочинении Н.Н.Жеденова «Детские сельскохозяйственные приюты самопомощи» подробно расписан распорядок дня воспитанников. Главный принцип работы приютов — распределение работ по половому признаку, когда каждый воспитанник получает конкретное задание. Дети поднимались с рассветом, а зимою — «с огнём». Сразу же мальчики направлялись на чистку хлевов, кормление скота, заготовку дров; девочки кормили кур, доили коров, готовили завтрак. Пища в приютах готовилась в зависимости от народности воспитанников. В великорусских приютах — Лопуховском и Бурлукском — варили щи, кашу с салом и постным маслом, употребляли варёное мясо, пили кислое молоко, ели пшенник, сальник с кашею и ливером, свекольник, студень и другие традиционные великорусские блюда. В малорусских же заведениях — Тарасовском и Красноярском — галушки, борщ, вареники, кабанье сало и также каша, мясо и прочее. На завтрак готовилось одно блюдо, на обед и ужин по два; по праздникам завтрака не было, но зато пекли пироги с разной начинкой — с мясом, капустой, творогом, горохом, кашей, морковью, а иногда и ягодами.

Сразу после завтрака до обеда осуществлялись ремесленные работы до обеда. Если день уже достаточно долгий, то около четырёх — пяти часов полдничали: закусывали хлебом с молоком или огурцом, кашей, капустой. После полдника снова задавали скоту корм. И, когда девушки заканчивали дойку коров, садились за грамоту. Затем ужинали и общею молитвою заканчивали день. Мальчики задавали скоту корм на ночь и ложились спать, а девушки пряли до первых петухов, напевая песни. Руководство приютов постепенно обеспечило воспитанников прялками с колёсами (самопрялками) вместо старых ручных прялок. Ночью старшие мальчики вставали один раз и осматривали скот. Летом обучение грамоте и ремёслам отсутствовало. В это время приютам было не до них — разве только случится какая-нибудь починка. Спали, как уже отмечалось, в разных комнатах — по половому признаку. В поле ночевали в холщовых палатках, подстилая войлочные полости.

Одежда изготовлялась в приютах согласно местным обычаям. С наступлением летнего времени дети ходили босиком. Для работ на поле выдавались сандалии или так называемые опорки вроде туфель. Каждую субботу обязательно топилась баня. Топка печей производилась дровами или кизяком (кирпич из навоза).

Особое внимание в книгах и брошюрах Н.Н.Жеденова уделено вопросу, связанному с финансовым обеспечением приютов. По его мнению, приюты должны существовать самостоятельно, практически без субсидирования со стороны кого бы то ни было, и вести самостоятельную хозяйственную жизнь. Вместе с тем, публицист считал, что заказы на изделия, выполненные воспитанниками, отнюдь не должны быть принимаемы в этих заведениях, так как на заказах можно прогадать и в ценах, и в продолжительности времени. Таким образом, данное обстоятельство может стать бременем для приютов. Можно, конечно, с точки зрения Н.Н.Жеденова, изготовлять изделия и на продажу, но только не на определённого покупателя.

Обучение грамоте воспитанников приютов осуществлялось с окончанием полевых работ (с 1-го ноября) до их начала (по 1-е марта). Мальчики и девочки обучались чтению, письму и рисованию. Кроме того, их обучали молитве в классных комнатах. Изучение арифметики, решение задач на счисление и «умственных задач» осуществлялось в приютах за нешумною работою, тесным кружком. При этом мальчики участвовали в шитье обуви, резали ложки, девочки вязали и шили. Учитель задавал вопросы, поправлял ошибки, объяснял трудные задачи. По словам Н.Н.Жеденова, детям нравилась такая система обучения. Посредством этой методики они отвлекались от шалостей и беспечных забав, увлекались обучением. От воодушевленности и осознания радости при достижении положительных результатов в учёбе у них начинали блестеть глаза. По праздникам в обязательном порядке воспитанники по очереди читали по главе из Священной истории, после чего законоучитель или священник задавал им вопросы на закрепление пройденного материала. Кроме того, в минуты отдыха осуществлялось чтение небольших светских рассказов в течение часа, после чего велась оживлённая беседа.

При приютах создавались для воспитанников библиотеки. Хотя перед учреждениями остро стояла проблема нехватки книг, тем не менее в их распоряжении находилась хорошая подборка церковной и богословской литературы, а также специальной литературы по агрономии (сочинения г-жи Аверкиевой о свёкле, огурцах, капусте и т. д.), сборники рассказов из жизни крестьян.

Помимо теоретического обучения, воспитанники под руководством смотрителей осуществляли практические опыты. Так, к примеру, в период осени-зимы 1894 года в Красноярском и Тарасовском приютах ежедневно осуществлялись троекратные наблюдения за температурой воздуха, измерения атмосферного давления с помощью барометра, определение направления и скорости ветра.

Коснёмся вопроса, связанного с воспитанием детей в приютах самопомощи. Главный принцип, который был положен в основу работы приютов, — это семейная форма воспитания. Жизнь приютов текла в религиозно-нравственном духе. Обязательной была общая молитва, в которой участвовали все дети; начиная с шести лет каждый знал обычные молитвы. По праздникам воспитанники совместно посещали церковь, при этом хорошо поющих ставили на левый клирос. Обращение смотрителей с детьми предполагалось «совершенно отеческое»; дети же именовали друг друга не иначе как братьями и сестрами. Кроме того, общая совместная работа накрепко спаивала воедино детский коллектив. Каждая девушка старше десяти лет избирала себе сестру или брата, воспитывала их (до шести лет) на женской половине. При этом малышей они именовали сынками или дочками, мыли их, чесали, стирали им бельё. Те, естественно, крепко привязывались к ним, плакали, кидались при встрече на руки и т. д. Крепкими поцелуями обменивались дети между собою после долгой разлуки, ежели таковая случалась.

Детям изначально внушалось, что всё, находящееся в приюте, составляет их собственность, а не чью-либо другую. Если требовалась починка плуга, то покупка для этого специального материала совершалась на их собственные крохи. Так как для уплаты денег необходимо продать хлеб, добытый таким тяжёлым, причём их же трудом; следовательно, всем становилось очевидно, что необходимо бережно относиться к имуществу.

Кухней и кладовой заведовали девушки. Они рассчитывали количество необходимых продуктов для приготовления пищи. Мелкое воровство (а эта проблема первоначально остро стояла) в приютах постепенно сошло на нет, так как сами дети поняли, что малейший утаенный кусок хлеба отнят соответственно у всех. Каждый такой случай неизменно выставлялся на всеобщее обсуждение и порицался.

Основные меры наказания — постановка провинившегося в угол для младших ребят, а для старших — смещение с главной работы на второстепенную. Телесное наказание (расправа за вихор, дранье ушей и пр., широко практиковавшиеся в крестьянской среде того времени) строжайше запрещалось.

Среди популярных развлечений следует в первую очередь отметить охоту, рыболовство, посещение родственников в деревнях и сёлах, пение великорусских и малорусских песен, пляски, хороводы, организация оркестров из рожков, свирелок, гармоники, треугольника, балалайки, флажолета, окарин, бубен, тарелок, скрипки. Смотрители специально обучали воспитанников этим искусствам. По зимним вечерам на женскую половину приходили бабы и девушки со своими гребнями и прялками на посиделки. Они пряли и пели песни до первых, а то и до вторых петухов.

Буквально через два-три года после создания первых приютов произошли первые выпуски. В шестнадцать лет девушки фактически становились потенциальными невестами, а мальчики в семнадцать лет — женихами. Начинали заезжать в приюты сваты, там же вскоре состоялись первые свадьбы. Организовывались нарядные свадебные поезда. Юноши — выпускники, в отличие от своих сверстников, не употребляли спиртных напитков и, кроме того, являлись хорошими добросовестными работниками. В связи с этим они выгодно отличались от деревенских парней. Свадьбы в приютах становились всеобщими праздниками, в которых принимали деятельное участие все воспитанники. Мало того, каждый год, в день открытия приютов, организовывались так называемые годичные акты, на которые стекалось население со всей окружной местности. В большой зале вешались портреты Государя и Императрицы; на мероприятии присутствовали смотрители приютов и старшина, семь священников и диакон. Торжественное собрание начиналось с молитвы и водосвятия. Кроме того, следовало исполнение гимнов и патриотических песен (хоровым пением), таких как «Славься! Славься!», «Многая лета» Государю Императору, Императрице, Наследникам Цесаревичам, народных великорусских и малорусских песен. Непреклонно исповедовался принцип всецелой любви к Царю земному (члены совета приюта постоянно напоминали об этом).

Как правило, выпускники приютов производили на народ огромное положительное впечатление. Бывшие питомцы приютов поддерживали с ними постоянные сношения. Они смотрели на приют как на родительский дом.

Кроме того, приюты познакомили крестьян с невиданными дотоле растениями — редисом, двухпудовою тыквою, гаоляном, прекрасной свёклою, различными сортами огурцов, капусты. Вскоре после появления приютов крестьяне в деревнях и сёлах также начали систематически высаживать редис, овладели приёмами травосеяния и организации искусственного орошения полей.

Управление приютами самопомощи осуществлялось следующим образом. Обучением и воспитанием детей в приютах занимался смотритель. В качестве смотрителей подбирались люди умные, добрые, честные, старательные, стоящие по развитию выше крестьянской среды. По социальному положению они являлись, как правило, либо выходцами из разночинцев, либо из крестьян. Предпочтение отдавалось лицам старше двадцати пяти — тридцати лет, то есть уже достаточно опытным; к тому же, людям ровного характера, не употребляющим спиртное. Приюты, по словам Н.Н.Жеденова, не могли обеспечить смотрителей жалованием большим, чем триста рублей в год, однако одновременно ставили их на готовое содержание. Смотритель вёл специальные книги: кассовую на расходование денег (форма 6), амбарную на запись зерна (форма 7), продовольственную на запись обыденного расходования продуктов (форма 8), овощную (форма 9), книгу животных (форма 10), книгу материалов для обуви и одежды (форма 11), книгу одежды и обуви (форма 12), книгу упряжи и другого инвентаря (форма 13), книгу кормовых продуктов (форма 14). Для преподавания ремёсел смотрители приглашали местных мастеров за плату размером в две, три, четыре копейки в час. Они утверждались в должности с одобрения двух членов совета, избираемых для заведения приютом.

Советы приютов, являвшиеся высшими органами управления, состояли из крестьян, священников, фельдшеров, учителей и других лиц, желавших работать на пользу сирот. Н.Н.Жеденов в своей книге приводит состав одного из таких советов: старшина, председатель суда, шесть сельских старост, четыре священника, волостной писарь, участковый врач, фельдшер и учитель местной земской школы. Общее наблюдение за приютами входило в компетенцию земского начальника, который иногда председательствовал на заседаниях.

Н.Н.Жеденов ознакомил читателей и с документами, касающимися деятельности приютов. Так, в приложении к своей книге «Детские сельскохозяйственные приюты самопомощи» он привёл текст Устава Тарасовского (Красноярского, Лопуховского и Бурлукского) волостного сельскохозяйственного приюта из 57 пунктов; таблицы, содержащие финансовую отчётность приютов, образцы ведения кассовых, амбарных, кормовых и прочих книг, схематический план приюта, план полей Лопуховского детского сельскохозяйственного приюта.

Итак, первая половина 1890-х годов ознаменовалась созданием и развитием, согласно идеям и предложениям Н.Н.Жеденова, детских приютов самопомощи в Саратовской губернии. Вскоре наступил значимый прорыв в организации приютов по всей России. 13 ноября 1895 года последовало Высочайшее повеление об учреждении Ольгинского работного дома для нищенствующих детей, в разрабатываемое положение о котором были внесены такие пункты, как семейное начало, простота жизни и сельскохозяйственно-ремесленные занятия при наличии усовершенствованной техники, «составляющие, при религиозно-нравственном воспитании, характерные отличия приютов самопомощи». С этого момента подобные приюты стали учреждаться по всей необъятной России один за другим.

Вместе с тем, организация приютов самопомощи вызвала ожесточённую негативную реакцию со стороны части либерально настроенной интеллигенции, которая, как правило, считала их утопией. Кроме того, в числе недовольных деятельностью приютов оказались кулаки и руководство крестьянских общин, так как они лишились возможности использовать дешёвый детский труд, ибо после организации приютов спрос на детские рабочие руки резко повысился и, соответственно, повысилась и цена на них. Началась критика интеллигенцией деятельности Н.Н.Жеденова в литературе и в периодической печати. Её аргументы сводились буквально к следующему: «Бегают же собаки по улицам и кормятся; почему же так же не кормиться и сиротам? Если дети подчас и голодают, а девушки пропадают в различных притонах, то это вполне естественно — на то они и сироты».

Известный публицист Д.А.Линев (Далин) оставил нам воспоминания о деятельности Н.Н.Жеденова на педагогическом поприще, которые содержит в себе традиционную для либерально настроенной интеллигенции критику: «Я видел хорошего человека <Жеденова Н.Н.> и несколько часов подряд слушал его хорошие речи. Он говорил о деревенских сиротах, о необходимости призреть их, образовать и воспитать, говорил, что из них следует приготовить пионеров в деле распространения в деревне сельскохозяйственных знаний и больше всего горячо убеждал, что все это не только должно сделать, но и можно… без гроша денег <здесь и далее – курсив автора – Д.С.> <…> Это было в вольно- экономическом обществе. За длинным столом, за которым могли бы поместиться сорок, пятьдесят человек, сидело всего человек десять членов этого почтенного учреждения. Две дамы, один офицер, один студент и два журналиста составляли „публику“. Именно перед этой очень уж небольшой аудиторией и говорил хороший человек <Жеденов Н.Н.>. Он говорил, имея перед собой целую кипу тетрадей и записок, говорил лихорадочно, то и дело перебегал от одной тетради к другой, и, очевидно, тщетно старался быть кратким. Он явился в вольно-экономическое общество из Саратовской губернии, явился с результатом своих многолетних дум и однолетнего практического опыта, явился с верой и надеждой…».

Мнение Д.А.Линева (Далина) категорично: для борьбы со злом нужны деньги, и только деньги. Мало того, отмечая тот неоспоримый факт, что «хороший человек говорил почти исключительно о деревенских сиротах», тем самым, по его мнению, «значительно ослабил значение своего доклада», ибо, согласно Далину, «сироты — только часть целого, того целого, которое представляет собою бесприютное и беспризорное детство вообще». И далее автор развивает свою точку зрения относительно вопроса, связанного с возможностью функционирования детских приютов: «А между тем, г. Жеденов (фамилия филантропа) несомненно добрый человек, человек искренно преданный делу помощи и образованию деревенских детишек, во всяком случае, немало для них поработавший в Камышинском уезде. Он только <…> смешал немного фантазию с действительностью, взвёл нечто случайное, непрочное в общее правило, в фундаментальное. <…> Дети, хотя бы и деревенские дети, от одного до пятнадцати — шестнадцати лет, слишком плохие кормильцы и поильцы. Что бы ни говорил г. Жеденов, а этих детей, раз они почему-либо лишены естественного попечительства — родительского, должно содержать и воспитывать общество. И незачем истощать их неокрепшие физически организмы в попытках преждевременного превращения их в работников. Эти попытки, да ещё возведенные в общее правило, — прямо-таки нехорошие, вредные попытки.

Рассуждая теоретически, вроде бы трудно не согласиться с довольно убедительными доводами Д.А.Линева (Далина). Однако, принимая во внимание факты недостаточного финансирования со стороны государства системы образования, в том числе и в наши дни, то нельзя не признать положительным опыт организации приютов самопомощи в Саратовской губернии. Автору сих строк самому довелось несколько лет проработать учителем истории в одной из школ-интернатов Петербурга и, как говорится, быть знакомым с проблемой функционирования подобных заведений не понаслышке. При даже вполне неплохом финансовом обеспечении школы и при наличии богатых спонсоров, тем не менее, перед педагогами встаёт острая проблема воспитания детей и приобщения их к труду. Детей в сегодняшней школе просто необходимо занять чем-то полезным, чтобы они не были предоставлены самим себе, то есть фактически улице. Иначе подрастающее поколение в значительной степени превратится в преступников, наркоманов, алкоголиков, извращенцев и прочих дегенератов. Это прекрасно понимали и классики советской педагогики, например, всем нам хорошо известный А.С.Макаренко, который, по сути дела, через тридцать лет после Н.Н.Жеденова вольно или невольно развил многие его идеи и разработал принцип коллективного трудового воспитания, во многом перекликающийся с предложениями Н.Н.Жеденова. Однако, конечно, их духовная, идеологическая основа была совершенно различной. В наше же время, время небывалого падения нравственности в обществе, именно обращение подрастающего поколения к истокам, к корням Русского народа, к Православию становится задачей особой важности, и здесь как раз разработки Н.Н.Жеденова в этой области могут, по нашему мнению, сыграть огромную положительную роль.
Дмитрий Игоревич Стогов, кандидат исторических наук
г. Санкт-Петербург

Литература:

Жеденов Н.Н. Детские сельскохозяйственно-кустарные приюты самопомощи. СПб. 1896;
Жеденов Н.Н. Общественное призрение детей на началах самостоятельного их существования в связи с вопросом о сельскохозяйственном и кустарном образовании. СПб., 1894;
Общественное призрение в связи с вопросом о сельскохозяйственном и кустарном образовании. Доклад Н.Н.Жеденова в Собрании 1-го Отделения Императорского Вольно-Экономического Общества, 27-го января 1894 года. Оттиск из Трудов Вольного экономического общества 1894;
Линев Д.А. (Далин). Не сказки. СПб 1895.