 |
| УРА-Информ | Дмитрий Скворцов | 15.11.2006 |
Вот мы и решили их уважить. Но нашли, что тысяч было не далеко пятнадцать. Да и те оказались не совсем украинскими.
Однако пришли мы к этим выводам не сразу. Первоначальную путаницу внес сам Виктор Андреевич. Ведь еще три года назад тогдашний кандидат в президенты, устанавливая в Батурине поклонный крест, заявил, что «мы живем в стране, где 21 тысяча погибших никого не удивляет. Аморально, что до сих пор нет ни одного памятника невинно убиенным».
Так 21 или 15? За уточнением мы обратились к историкам.
Несчастье не в цифрах…
«Про безглузде й жорстоке спалення i зруйнування Батурина, про вирiзаних дiтей i людей похилого вiку, про знищення козацькоi залоги (понад 15 тисяч чоловiк)» поведали нам сотрудники Института истории Украины Национальной Академии Наук: «Один iз сучасникiв свiдчив: «Всi жителi перерiзанi — се звичай нелюдських московитiв. Меншиков звелiв прив’язати до дощок трупи начальних козацьких людей i пустити по рiчцi Сейм, щоб вони подали звiстку iншим про погибель Батурина… Вiйсько московське палило й грабувало мiсто, гвалтувало i вбивало жiнок. Меншиков дав наказ не щадити нiкого й убивати навiть дiтей…» (О.Апанович. Гетьмани Украiни i кошовi отамани Запорозькоi Сiчi. Р.6. «Либiдь», К. — 1993). Несколько насторожила, правда, анонимность упомянутого современника и отсутствие каких бы то ни было ссылок на исторические документы, подтверждающие число жертв.
Сомнения смутные побудили нас обратиться к более авторитетному источнику, принадлежащему перу лауреата Государственной премии Украинской Советской Социалистической Республики Владимиру Голобуцкому: «Батурин був добре укр? плений i мав близько 10 тис. вiська пiд орудою полковника Чечеля i гарматного осавула Кенiгсека, за походженням нiмця… Почалася страшенна рiзня. Все населення Батурина поголовно знищили, навiть жiнок i дiтей. Козакiв, що потрапили у полон живими, по-варварськи замучили, а iхнi змордованi тiла прив’язали до дощок i кинули в Сейм, щоб плили i лякали тих, хто думав перебiгти до Мазепи. Сучасники з жахом писали про знищення Батурина: «Те мiсто, в якому 10 000 президii було, iз тих кiлька життя врятували, а iншi в штурмi пропали. I те мiсто все потiм спалене i зруйноване, i надалi будь-якому поселенню бути тут заказано» (В.Голобуцький. Запорозьке козацтво. Р.XIII. К. — 1994).
Как видим, с повышением квалификации «батуриниста», обнаруживается тенденция к снижению числа жертв «резни». Профессор оперирует десятью тысячами замученных, и в соответствии со своим высоким научным статусом, подтверждает это ссылкой на современников. Мы же, по врожденной занудности цепляемся за ссылку и обнаруживаем множественность «современников» событий трехсотлетней давности в одном единственном… М.С.Грушевском (М.Грушевський. Глухiв i Лебедин // ЗНТШ. 1909. Т. 92. С. 26).
М-да… Конфуз, однако.
Как видим, документами, современными «Батуринской резне», украинские историки не обладают. Все они ссылаются либо друг на друга, либо на анонимную «Историю Русов», составленную, к тому же спустя столетие по описываемым событиям.
Но, числа убиенных не приводится и в ней. Ведь стыдливо взятыми в скобки «15 тысяч человек» уважаемый кандидат исторических наук как бы невзначай «подправляет» этот первоисточник украинской историографии.
Так откуда же берутся цифры?
… а в их количестве
Квалификация и авторитет канадского историка Ореста Субтельного не позволяет ему опираться на более чем сомнительную «Историю Русов». Тем не менее, его утверждение о «6 тысячах мужчин, женщин и детей, вырезанных князем Меньшиковым» («Subtelny, Orest. «Ukraine: A History»; University of Toronto Press, 1988, p. 164.) никакой ссылкой опять же, не сопровождается. Хотя как раз этот порядок цифр, если не очевидцами, то независимыми современными источниками уже подтверждается — европейские дипломаты не могли не отреагировать на такое событие, как взятие гетманской столицы.
Немецкий историк Борис Крупницкий приводит донесение о штурме Батурина Прусского посланника в Москве? еор?а Йоганна фрайгер фон Кайзерлин? а: «Меньшиков это сделал наижесточайшим варварским способом, не щадя ни женщин, ни детей. Около 7 тысяч уничтожены без различия возраста и пола». Впрочем, впервые это «донесение» выныривает в Польше… в 1932 году (Крупницький, Б. «Гетьман Мазепа в осв? тленн? н? мецько? л? тератури його часу,» Записки чина св. Васил? я Великого, Жовква, Т. IV, ч. 1−2; 1932, с. 6−7). А ведь немецкая пресса в 1708 году очень много писала о переходе Мазепы на сторону Карла XII и ничего о «резне»! И это притом, что немногочисленные тогда газеты корреспондентов за границей не держали, и все российские новости попадали на их страницы от тех же посланников при дворе Петра.
Так, на авторитетнейшую The Daily Courant работал лично английский посол в Москве Чарлз Уитворт. И вот что читаем в N 2239 от 29 декабря 1708 года на первой же странице: «…князь Меньшиков отправился с корпусом войск в Батурин, город обычного проживания Мазепы, и, взяв его штурмом, предал мечу 5 или 6 тысяч мятежных казаков и казнил некоторых из главарей на колесе».
Вот и все. Больше никакими «подтверждениями Батуринской резни» всемирная история не располагает.
Впрочем, в последнее время украинский интернет внезапно закишел «свидетельствами», отчего то, французскими. Но цитируется только одно (да и то — лишь на трех сайтах из всей необъятной всемирной паутины): «Французский посол отмечал, что Батурин варварски разграблен московскими войсками, которые уничтожили жителей столицы и беженцев, в основном женщин и детей». Не указывается, правда при чьем дворе посол. Если это посол де Безенваль при Карле II, то достоверность доступных ему сведений о методах ведения войны московитами не может не быть тождественной таковой геббельсовской пропаганды.
Нет приведенного «свидетельства» и в фундаментальном собрании «Hetman Mazepa dans des sources de l’Europe occidentale 1687 — 1709». Что же касается всех остальных, кочующих в Интернете кровавых свидетельств «французской тогдашней прессы», то данное собрание подтверждает их парижским изданием… 1931 года, при этом подозрительно украинского авторства: «Massacre terrible,» «La ruine de l’Ukraine,» «Des femmes et des enfants pass? s au fil de l'?p?e,» «Touts les habitants de Batourine, sans distinction d'?ge et de sexe ont? t? massacr? s et c’est dans les moeurs des Moscovites inhumains,» «Toute l’Ukraine est baign? e de sang. Menshikov у a introduit les horreurs de la barbarie moscovite,» cf., E. Borschak et R. Martel, Vie de Mazeppa, Paris 1931, p. 120.
Итак, жертв было от пяти до семи тысяч. Но обнаруживается принципиальные различия в оценке «качественного» их состава. Если прусский источник говорит о женщинах и детях, то английский — исключительно о мятежных казаках (rebellious Cossacks).
Есть ли у нас сегодня возможность выяснить, какое из них более достоверно? Оказывается, есть.
По Костомарову (Н.И.Костомаров «Мазепа», М.: «Республика», 1992. Стр. 244.), для защиты Батурина в городе было оставлено 4 сердюцких полка (личная гвардия гетмана), каждый численностью от 600 до 2000 человек. Кроме того, в Батурине дислоцировалась войсковая артиллерия (как правило, «немецкие специалисты», в данном случае — под командованием прусского шляхтича Кенигсека) и части Лубенского, Прилуцкого и Миргородского полков, 2 тысячи казаков из которых были обманом уведены Мазепой к шведам, якобы этого самого «шведа воевать». Исходя из этого, доктор Мичиганского университета Эдуард Понарин делает вывод, что военный гарнизон Батурина составлял не менее 6 000 человек, и подтверждает его свидетельством английского посла в Вене Филипа Мэдоуза от 26 декабря 1708 г. (Theodore Mackiw «English reports on Mazepa, Hetman of Ukraine and Prince of the Holy Roman Empire, 1687−1709», New York, London, Toronto: Ukrainian Historical Association, Inc., 1983, стр.108−111).
Что же, это не противоречит утверждению Субтельного о 6 тысячах жертв. Как и сообщению The Daily Courant об отсутствии среди них мирного населения.
Ведь если бы население города было бы уничтожено, то о ком же писал видный украинский историк Александр Лазаревский: «Город был сожжен и разорен, а жители его разбежались»? И к кому обращался новоизбранный гетман Иван Скоропадский, своим универсалом разрешавший жителям Батурина вновь селиться на старых местах?
«Между тем, «вырезанные» разрешением воспользовались, — пишет киевский историк Александр Каревин и цитирует опись города 1726 года, приведенную в «Историческом очерке Батурина» того же Лазаревского.
Судя по ней, среди прочего населения, в городе насчитывалось только «прежних батуринских жителей, поселившихся слободами» — 25 дворов, «ремесленников, прежде бывших батуринских жителей, которые по разорению Батурина поселились в старых домах» (т.е. — в домах якобы сгоревших при «тотальном сожжения гетманской столицы») — 129 дворов и жителей «посполитого звания» (т.е. верных слуг Мазепы, долженствующих первыми попасть под карающую руку Меньшикова) — 133 двора!
«Они жили и здравствовали, не ведая, что когда-нибудь их запишут в «жертвы геноцида», — справедливо замечает Каревин.
Конечно, гибель шести тысяч казаков в ратном бою, это трагедия. Но вот возведение ее в ранг безвременной общенациональной «скорботы» на фоне вечной претензии к извергу-соседу — скорее циничная комедия. Были в истории казацких сечей потери и посерьезней. К тому же, полегшие в бою сердюки, к казачеству отношение имели весьма отдаленное.
Известно, что для своей защиты ненавистный народу и запорожскому казачеству Мазепа выпросил у Петра I стрелецкий полк, а за свой счет содержал несколько тысяч поляков-сердюков. Малороссийские казаки в силу вышеуказанных причин сей чести не удостоились. «Гетман стрельцами крепок. Без них хохлы давно бы его уходили. Да стрельцов боятся», — говорили тогда приезжие московиты. Судя по прозванию гетманской гвардии («сердюки»), «нежной скорби» малороссы по жертвам Батурина не испытывали. Так как 6 тысяч польских и немецких наемников и есть достоверно подтвержденные жертвы Батуринской трагедии.
Ой, выдумки мои думки!
Но, может быть, именно наемных сердюков подчиненные Меньшикова казнили столь изощренно, что напугали своей варварской личиной даже еще не слишком гуманную в начале 17-го века Европу? И хоть в части «наижесточайшего варварского способа», отброшенное нами ранее свидетельство прусского посла оказалось справедливым?
Что же, обратимся вновь к косвенным свидетельствам и постараемся сделать из них логические выводы.
Было ли у Меньшикова время на создание материально-технической базы для перечисленного автором «Истории Русов» четвертования, колесования, на кол сажания, выдумывания новых родов мучения, «самое воображение в ужас приводящие», а также сооружения плотов и крестов для сердюков распятий, выжиганием всего, встречавшегося на пути и, зачем-то, разрушением церквей (это уже из более поздних «свидетельств»), если по той же «Истории Русов» Меньшиков «спешил отступлением»?
Напомним, армия Карла была на подходе, а Меньшиков, как мы увидим ниже, и так потерял две недели на уговоры защитников города пустить его внутрь. Его задачей было «что можно из крепости вывезти, а остальное подорвать, дабы не оставлять противнику».
Так что, пожалуй, стоит верить The Daily Courant, все разнообразие меньшиковских «зверств», вместившую в строку: «казнил некоторых из главарей на колесе».
Не исключено, конечно, что наш взгляд на цель пребывания царских войск в гетманской столице несколько узок, а перед Меньшиковым стояла куда более масштабная задача, чем, захватив пушки поскорее уносить ноги, успев при этом сжечь фураж?
Вот и школьные учебники (разумеется, утвержденные Минобразования Украины), резюмируя научные прозрения взрослых дядь и теть, сообщают поколению, подрастающему в атмосфере особой любви к братским народам, что «знищення Батурина та його мешканцiв не було лише помстою. Цим каральним актом Петро I намагався залякати украiнцiв та остаточно упокорити iх, позбавивши прагнень до волi». (В.Власов. Iсторiя Украiни. Пiдручник для 8 класу загальноосвiтнiх навчальних закладiв. К., «?енеза» — 2004. стр. 195).
Как варварский царь казаков пугал
Итак, стратегической задачей «Батуринской резни» было запугивание населения Малой Руси. Эдуард Понарин в этой связи переводит еще одну цитату из Субтельного (Subtelny, Orest. «The Mazepists: Ukrainian Separatism in the Early Eighteenth Century»; New York, 1981. Boulder, East European Monographs; distr. by Columbia University Press. Стр. 37): «Прибыв в Батурин через день по отбытии гетмана, Меньшиков осознал, что случилось, и без промедления приказал своим людям штурмовать город. Взяв город после жестокой двухчасовой битвы, Меньшиков приказал систематически разрушить Батурин и перебить всех его жителей. Около 6.000 мужчин, женщин и детей были убиты. Судьба Батурина произвела желаемый эффект. Распространяясь по всей Украине, новость о бегстве гетмана сопровождалась ужасным рассказом о том, что произошло в Батурине (1). В этот момент многие потенциальные мазепинцы вероятно пересмотрели свои планы присоединиться к гетману».
Ура! Наконец хоть кто-то дает ссылку и об ужасной вести, устрашающей пугливых малороссов мы узнаем из первых рук! А именно из письма Петра I Апраксину от… 30 октября 1708 (Письмо Петра Великого к Ф.М. Апраксину от 30 октября 1708 г. «Письма и бумаги Императора Петра Великого», М., АН СССР, 1948. Т. VIII, ч.1, стр.253). Но как же так? Ведь, по тому же Субтельному, Меньшиков подойдет то к Батурину только через три дня!
Ну, ладно, а что же в письме? А в письме Петр сообщает адмиралу Апраксину об измене Мазепы, который, при этом еще и обманул около 2 тысяч простых казаков, перешедших с ним Десну, и только по приближении к шведам открыл им свои замыслы. Народ, пишет Петр, к счастью, не поддерживает измены своего гетмана. Вот и все, никакого упоминания о Батурине в письме нет, и, как мы знаем, быть не может. Думается, за такую находку российские монархисты только поблагодарят пана Субтельного за подобные свидетельства «великоимперской политики «царата». Но нам то от этого не легче.
Что же, обратимся к прямым свидетельствам «запугивания». А именно — к тем же письмам Российского самодержца.
Вот, к примеру, письмо коменданту Белоцерковского гарнизона, который, накануне перехода к шведам гетмана был подозрительно спешно усилен свежим мазепинским отрядом. Поэтому Петр решает направить туда и своих людей с соответствующим сопроводительным письмом: «Если же кто дерзнет сему нашему, великого государя, указу учинить непослушание и тех наших великороссийских людей впустить в замок не похощет, и с теми учинено будет по тому ж, как и в Батурине с сидящими, которые было ослушали нашего царского величества указу, в Батуринский замок наших великороссийских войск не впускали, но взяты от наших войск приступом; и которые противились побиты, а заводчикам из них учинена смертная казнь».
Думается, при желании запугать, Петр не поленился бы перечислить весь ассортимент смертельных пыток, которым якобы подверглось все население Батурина. А так — «заводчикам из них учинена смертная казнь» — не солидно даже как-то.
Такое же письмо царь отправил и в Прилуцкий замок: «Буде же кто дерзает сему нашему, великого государя, указу учинитися ослушен и с теми також учинено будет, как и с селящими в Батурине, которые, ослушаяся нашего, великого государя, указу, войск наших не впустили и взяты от наших войск приступом, а которые противились, те побиты, и кажнены. Петр 1».
Казалось бы, строгость наказаний тут уместно было бы даже преувеличить. Но нет, Прилуки то совсем по соседству с Батурином, и россказни о плотах с распятиями и «волнах сейма красных от крови казацкой» и тут не прошли бы.
Впрочем, нужно ли было Петру запугивать малороссов, если по свидетельству французского посла при Карле II де Безенваля, «вместо обещанных Карлу Шведскому 50 тысяч сабель Мазепа привёл в королевский лагерь не более двух тысяч казаков. Больше не нашлось желающих разделить участь изменника и предателя. Шведы приобрели не могущественного союзника и хозяина огромной страны, а жалкого беглеца, имя которого стало ненавистным среди населения. В глазах всего украинского народа Мазепа и его окружение потеряли всякий авторитет и представляли кучку изменников, укрывшихся от народного гнева под защитой шведских штыков. Народ ловил и обезвреживал мазепинских агитаторов и агентов, распространявших гетманские «универсалы» и ведущих агитацию за Мазепу, против России…» (в отличие от батуринских событий, это были личные наблюдения посла).
«Нужно!», — отвечают очевидцу современные украинские учебники по истории. — «Гетмана Мазепу, а вместе с ним и всех украинцев, объявили предателями и предали церковному проклятию».
Итак, если за измену Гетмана, известный своей безумной вспыльчивостью царь предает анафеме весь народ, то что же это, как не слепая месть?
Вот и Голобуцкий о том же: «Росiйський цар, довiдавшись про перехiд до шведiв Мазепи, впав у страшну лють. Не гаючи часу, вiн вирiшив зiгнати злiсть на столицi гетьмана Батуринi. Туди з вiйськом направив Меншикова…».
Что же, рассмотрим эту последнюю зацепку апологетов версии о батуринском геноциде.
Сказ о народу мстителях
Итак, доктор исторических наук видит причину уничтожения Батурина лишь в срыве государева гнева на гетманской столице. При всем почтении к бесстрашному обличителю царского царизма, подход, признаем, несколько противоречащий советской исторической школе с ее уничижением роли личности в истории.
Куда более весомыми представляются доводы не доктора и даже не кандидата наук Олеся Бузины, которому квалификации Homo sapiens хватает разобраться, что меньшиковская экспедиция была отнюдь не карательной: «В Батурине, гетманской столице, остался верный гарнизон и гигантский запас военного имущества. Успех похода зависел от того, кто первым успеет к Батурину — шведы или русские. Именно здесь Карл мог бы обрести материальную базу для ведения длительной войны в Украине. Но первым успел Меньшиков. Его летучий отряд…».
Насколько важны были для затяжной маневренной кампании стратегические запасы фуража и провианта, сосредоточенные в гетманском гарнизоне, свидетельствует то, что в ста верстах от Смоленска (!) Карл круто развернул армию и пошел к Мазепе. Именно дефицит провианта и фуража, на который шведы рассчитывали в Батурине, и заставил их полгода топтаться под Полтавой, где против десяти тысяч русских пушек, голодные шведы выставили лаковых лишь… четыре. При этом в Батурине их насчитывалось по разным источникам — от 70 до 400.
Да и каким таким гневом руководствовался Петр, отправляя на Батурин корпус Меньшикова, если о бегстве Мазепы ему сообщил тот же Меньшиков, только подойдя к городу. Это следует из того же письма Петра Апраксину от 30 октября, приведенного Субтельным (Peter I to F.M. Apraksin, 30 October 1708, Pisma i bumagi, VII, 2, p. 253. Menshikov first informed the Tsar about Mazepa’s defection)?
Только «прибыв в Батурин через день по отбытии гетмана, Меньшиков осознал, что случилось» подтверждает Субтельный.
При этом Субтельный невзначай упоминает и письмо Меньшикова Петру от 24 октября (Cf. Menshikov to Peter I, 24 October 1708, Pisma i bumagi, VIII, 2, p. 864.), где тот за десять дней до штурма (!) ведет переговоры с мазепинскими сердюками, засевшими в крепости Батурина. Как докладывает Меньшиков, осаждаемые не хотят пускать царские войска в крепость и, очевидно ожидая скорого прибытия шведов, тянут время. В то же время, по его наблюдениям, Мазепу поддерживает в основном только генеральная старшина, а большинство простых казаков и сотников в городских полках проклинают измену Мазепы (Письмо А.Д. Меньшикова Петру Великому от 24 октября 1708 г. «Письма и бумаги Императора Петра Великого», М., АН СССР, 1948 г. Т. VIII, ч. 2., стр. 864).
Таким образом, по ошибке сославшись «не та те письма», Субтельный одним неосторожным абзацем разрушает все тщательно возводимые «батуринские» построения украинской историографии, включая свои собственные.
«Меньшиков… без промедления приказал своим людям штурмовать город», — пишет Субтельный. Как мы теперь знаем, «без промедленья» длилось десять дней, пока не пронесся слух, что шведы совсем близко и Меньшикову не оставалось ничего другого, как атаковать замок.
Следующее предложение «Взяв город после жестокой двухчасовой битвы…» не оставляет камня на камне от летописно-поэтических строк «Истории Русов»: «Осаждающ?е отбиваемы были несколько разъ отъ городскихъ валовъ, рвы городск? е наполнялись трупами убитыхъ съ обеихъ сторонъ… Наконецъ, наступившая ночь и темнота развели бьющихся, и Росс? яне отступили отъ города и перешли реку Сеймъ для обратнаго похода…» и т. д. вплоть до ночного вероломства полковника Носа.
Ну, а текст батуринского письма Меньшикова («большинство простых казаков и сотников в городских полках проклинают измену Мазепы») свидетельствует, что месть малороссам Петру была попросту не выгодна. Ведь тот же Меньшиков сообщал ему, что малороссийские обыватели и селяне самостоятельно организовывали партизанские отряды, подстерегавшие мелкие группы шведских фуражиров. Поэтому и введенный в заблуждение Мазепой Карл XII стал рассматривать Малороссию враждебной территорией и выжигать села.
Даже автор «Истории Русов» был вынужден признать, что «бывшие в городе казацкие полки не согласны были на предприятия Мазепины и гнушались его вероломством, а удерживались в городе присмотром сердюков».
Вспомним, и Петра I, за два дня до штурма Батурина убеждавшего Апраксина, что две тысячи казаков из тех же полков, были уведены Мазепой обманом: «народ, к счастью не поддерживает измены своего гетмана».
В развитие темы Александр Каревин приводит и другие «мстительные» наставления Петра своим полководцам: «Надобно драгунам учинить заказ под потерянием живота, дабы они черкассам (так иногда называли малороссиян. — А.К.) обид не чинили; и ежели кто им учинит какую обиду, и таковых велите вешать без пощады».
«Мы войскам своим великороссийским под смертною казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюдь не чинить, за что уже некоторые самовольные преступники при Почепе и смертью казнены» (указ от 6 ноября 1708 года)».
Как видим, все участники событий активно переписывались при помощи пера и бумаги, и множество этих писем дошли до нас в подлиннике. Как обнаружил Эдуард Понарин, Петр в те дни писал до десятка писем и указов в день. Да и Меньшиков писал, по меньшей мере, ежедневно. К тому же, в «картонах» Меньшикова осталось множество писем ему от казаков и служивых людей самого разного ранга. Все это сохранилось. Подлинных документов, относящихся к тем событиям, обнаруживается неожиданно много. Но ни в одном из них нет упоминаний о резне. «Ну, предположим, Петр с Меньшиковым хотели «скрыть свое преступление» и сознательно обходили «батуринскую резню» в переписке (хотя переписка эта — не «универсалы», не «манифесты», не пропагандистские памфлеты — это оперативная переписка между начальником и подчиненным в условиях военных действий, и в ней вряд ли есть место пропаганде). Пусть, — размышляет Понарин. — Но где же тогда письма Мазепы, где письма Орлика и прочих мазепинцев? Где письма тех казацких старшин, что ушли к с Мазепой к шведам?
Они есть, эти письма, и их много. Даже много лет спустя еще писались письма участниками и свидетелями тех событий. Орлик, правая рука Мазепы, написал в 1721 г. из-за границы большое покаянное письмо Митрополиту Рязанскому и Муромскому Стефану Яворскому, где не только кается, но и подробно описывает события, связанные с изменой Мазепы. Письмо сохранилось в подлиннике. О резне в нем ничего нет.
Нет нужды проводить глобальный поиск — мы уверены, что если бы существовало хотя бы слабенькое, отдаленное упоминание о резне хотя бы в одном из подлинных документов того времени, каковых сохранилось множество, то все авторы «галицкой школы» (начиная с Грушевского) ссылались бы на него неустанно и беспрерывно на каждой странице каждого своего труда».
Так кто же разыграл всю эту комедию, скорее напоминающую просроченные голливудские страшилки? — зададимся вопросом и мы. «Ищите, кому это выгодно», — отвечают классики жанра.
Откуда запашок?
8 декабря 1708 года новоизбранный гетман Иван Скоропадский издал универсал, касающийся Батурина. В нем Скоропадский признавал, что при штурме замка было убито много мятежников. Но он тут же подчеркивал: «Однако же, що о женах и детях, о гвалтованю панен и о ином, що написано во изменничьем универсале, то самая есть неправда… Не тылко тые не имеючие в руках оружия, але большая часть з сердюков и з городовых войсковых людей, в Батурине бывших, на потом пощажены и свободно в домы, по Указу Царского Пресветлого Величества, от князя, Его Милости, Меншикова, отпущены».
Значит, был универсал и «изменничий». О нем немало упоминают шведские источники. В частности, «Мазепа уверял, что Петр? замыслил погубить малороссов, хочет силой переселить их всех за Волгу, а Украину заселить великороссами, что с этой целью московское войско уже начало нападать на украинские города, выгонять оттуда жителей и т. д. Сообщение о «резне» в казацкой столице как бы иллюстрировало эти вымыслы, пишет Александр Каревин. — Так произошло рождение мифа. Остальные небылицы, придуманные Иваном Степановичем, вскоре забылись по причине их очевидной абсурдности (ведь не последовало никаких депортаций, не было и нападений на города). А «батуринский миф» получил долгую жизнь. Он нашел отражение в писаниях шведских мемуаристов, затем перекочевал в некоторые исторические сочинения и особенно был растиражирован с помощью печально известной фальшивки, так называемой «Истории Русов».
Разумеется, своих соотечественников Мазепа не убедил (хотя стремился он, прежде всего, именно к этому). Малороссы хорошо знали, что в действительности произошло в Батурине.
Зато Ивану Мазепе поверили шведы. Подойдя к Батурину, они застали там руины и пепелища, обгорелые трупы и ни единой живой души. А гетман, не жалея красок, описывал ужасы массовой резни. Таким образом, Мазепа пытался оправдаться перед шведским королем, объяснить провал своих предательских планов. Дескать, казаки не пошли за ним потому, что испугались свирепого и беспощадного царя Петра (высокого же мнения был Мазепа, а вслед за ним и его дипломированные апологеты о храбрости тех, кто «козацького роду», отметим про себя. — Д.С.).
Шведы уверовали, что причина поддержки населением царских войск заключается всего лишь в элементарном страхе. Уверовали и решили действовать по принципу: клин клином вышибают. Они делали все, чтобы внушить малороссам еще больший страх. Захватчики жгли города и села, уничтожая их жителей без разбора. Творилось это с ведома, а иногда и при участии Ивана Мазепы. Естественно, желаемого результата оккупанты не достигли (борьба против них только усилилась). Однако тысячам малороссов (в том числе женщинам и детям) выдумка старого гетмана стоила жизни».
