Что мы можем противопоставить исламофашизму?

В.К. Многие считают, что двадцать первый век начался 11 сентября 2001 года — с тарана башен-близнецов в Нью-Йорке, и его главная тема — борьба цивилизованного человечества с радикальным исламизмом, который приговорил всех нас либо к насильственной исламизации, либо к порабощению и уничтожению. Президент США Джордж Буш сравнивает Усаму Бен Ладена с Лениным и Гитлером и говорит об «исламофашизме». Европу потрясают бунты цветных мусульманских предместий больших городов. В Нидерландах исламистами убит известный режиссер-документалист, в России в убийстве Пола Хлебникова просматривается чеченский след, а во Франции из-за угрозы убийством вынужден скрываться преподаватель одного высшего учебного заведения. Сам Папа Римский должен задумываться над своими словами с оглядкой на Ислам. Россия также не понаслышке знает об исламистах — достаточно вспомнить о двух чеченских войнах, серии терактов, убийств на национально-религиозной почве и недавних событиях в Кондопоге. Александр Анатольевич, а Вы, как русский, православный человек, историк и востоковед, что Вы думаете по этому поводу: насколько в действительности серьезна угроза радикального исламизма для Европы, Америки и России? Есть ли внутри мусульманских стран серьезные политические силы, способные обуздать радикалов? И что делать нам, какая политика в отношении Ислама наиболее действенна?

А.С. Я полностью соглашусь с Вами, радикальные исламские политические течения стали одной из главных проблем для Западного общества. Запад не ожидал подъема силы, которая, казалось, была уничтожена либеральной французской философией, загнана в подвалы победным шествием научно-технического прогресса, влачила жалкое существование вдали от мировых промышленных и финансовых центров. Уже в 50−60-е гг. религия была почти полностью снята со счетов мировой политики. Большинство освободительных движений на Востоке возглавлялись в первую очередь националистами, которые, хотя и прикрывались изредка религиозной терминологией, стремились показать себя светскими людьми. Один из родоначальников светского национализма на Востоке — первый президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк в открытую объявлял о том, что все народы должны стать частью Западной секулярной цивилизации как единственной из возможных. В конце 70-х годов XX в. на Ближнем Востоке происходит настоящий политический переворот. Значительное повышение рождаемости и урбанизация в бывших колониях великих держав после обретения ими независимости выплеснули в города из традиционных сельских семей массу молодых людей. Они не обладали полезными профессиями, так как новые националистические власти не озаботились, да и не имели возможности построить новые учебные заведения, фабрики и заводы. Если интеллектуальную молодежь 40−60-х годов, собиравшуюся в университетских аудиториях, больше привлекали идеи коммунизма, то в 70-е годы полуграмотные безработные выходцы из провинции концентрировались вокруг мечетей.

В те же годы происходит резкий скачок цен на нефть. Он дает значительный толчок к развитию исламских фондов, в которые вкладывали деньги неожиданно разбогатевшие бизнесмены из стран Персидского залива, в первую очередь из наименее секуляризированной Саудовской Аравии. Каждый мусульманин должен платить закят — милостыню в пользу бедных членов уммы — мусульманской общины. В Саудовском королевстве, в котором официальной версией ислама является ваххабизм, создаются финансовые центры распределения денежных средств. Эти огромные ресурсы тратились в том числе на пропагандистскую литературу и бесплатные обеды египетским, алжирским, пакистанским безработным. Мечеть в бедных странах Востока становится не только религиозным, но и социальным, политическим центром по распространению материальной помощи и, как приложения, экстремистских идей.

Исламское международное политическое движение в значительной степени расширилось с вторжением советских войск в Афганистан. Стала популярна идея газавата — священной войны с неверными, которую тогда активно поддержали США. Тогда, 20 лет назад, американцы и не предполагали, насколько серьезным для них может оказаться исламский экстремизм. В то время для лидеров этого движения существовало два врага — большой шайтан (США) и малый шайтан (СССР), по выражению лидера исламской революции в Иране аятоллы Хомейни. Саудовские шейхи и их союзники из Вашингтона много сделали для того, чтобы всю энергию этого молодого движения направить против коммунизма. Фактическое поражение Москвы — вывод советских войск из Афганистана, стал первой и самой крупной победой международного исламистского движения. Однако в дальнейшем события развивались не так, как того хотели идеологи исламского возрождения, и не в том направлении, как предполагали США.

В большинстве стран исламисты не смогли придти к власти, а там, где им это удалось, например в Судане, социальные и экономические проблемы оказались в гораздо большей степени трудноразрешимыми, чем это казалось ранее. Идея всемирного джихада провалилась и в Боснии, и в Чечне, и в штате Кашмир. Исламские экстремистские группировки маргинализировались, выходили из-под контроля умеренной политической элиты стран Персидского залива. Советский Союз распался и перестал существовать как фактор мировой политики, а значит, и прекратилось целевое финансирование из США. В таком положении оставшиеся без работы после Афганистана боевики обратили, наконец, свой взор на Запад, погрязший, по их мнению, в джахилийи — невежестве, разврате и богатстве. Так, созданный заокеанскими спецслужбами голем пошел войной против своих создателей.

Следует заметить, что исламская революция в Иране изначально была антиамериканской, и рост цен на нефть тоже оказал на ее развитие и победу значительное влияние. Однако Иран сразу оказался ввергнут в бессмысленную войну с Ираком, на которую уходили все средства, и не смог сыграть первую скрипку в оркестре политического ислама в 80-е годы. Кроме того, Иран, в отличие от Саудовской Аравии, не обладает универсальной религиозной системой, приемлемой для большинства мусульман. Это шиитское государство, а шиитов в мире значительно меньшее число, чем суннитов.

Распад Советского Союза ознаменовал коренные изменения не только в мировой политике, но и в идеологической сфере. Левые движения всего мира, эксплуатировавшие популярную идею социальной справедливости, в одночасье потеряли свой геополитический символ, а вместе с ним и политические дивиденды. В мусульманских странах Востока знамя социализма перешло в руки исламистских политических организаций. Они в значительной степени окрепли и привлекли множество сторонников. В начале нашего XXI столетия политические исламские группировки стали символом противостояния Западу, и самым громким событием этой разворачивающейся на наших глазах драмы стал таран башен-близнецов в Нью-Йорке. Уже ни для кого не секрет, что виновниками этого теракта являются силы, столь успешно действовавшие против СССР (а значит, на стороне США и при поддержке спецслужб США) в Афганистане.

Современный мир после 11 сентября 2001 года оказался разделенным на два противоположных лагеря. С одной стороны, мы видим западную цивилизацию, достигшую значительных успехов в экономическом развитии, обеспечивающую значительный доход на душу населения. Западный мир надежно сплочен либеральной идеологией, которую он пропагандирует в других странах, представляя в качестве панацеи от социальных и экономических неурядиц. Однако в последнее время все больше приходится слышать о проблемах западного общества, и одна из самых значительных — демографическая. В одном из своих сочинений Сталин заметил: «Среда обитания может считаться освоенной биологическим видом только в том случае, если он сохранил нормальную репродуктивную функцию». Современные европейцы и белые американцы, в отличие от своих предков, эту функцию теряют. В результате мы видим фактическое сокращение населения высокоразвитых стран. Однако для поддержания высокого уровня благосостояния необходима рабочая сила, которая и поступает из мусульманских стран.

Нынешние конфликты между коренными европейцами и выходцами из бывших колоний не обусловлены какой-то особой агрессивностью ислама или историческим конфликтом цивилизаций, как это представляют себе некоторые политические деятели. Происходит свободный процесс миграции трудовых потоков, о котором мечтали классики либеральной экономической мысли. Разумеется, он связан с некоторыми «побочными явлениями», такими как возникновение инокультурных районов в европейских столицах, конфликтами на расовой и конфессиональной почве. Современные представители западной секулярной цивилизации сначала принесли в жертву экономическому и социальному развитию свою религию, а теперь поступаются своей культурой. В условиях господства либеральной теории вульгарного экономического детерминизма миграционные процессы не остановить. Европа не готова поступиться ростом экономики, высоким уровнем жизни, социальными гарантиями ради сохранения собственной культурной идентичности, и именно поэтому в Лондоне большинство населения составляют уже некоренные англичане.

Кроме того, европейская либеральная идентичность явно уступает по многим показателям исламской, традиционной. Желающие представить внутриевропейские конфликты между эмигрантами и коренным населением как противостояние между исламом и христианством — заблуждаются. Много ли европейцев могут назвать себя практикующими христианами, многие ли готовы отстаивать свою принадлежность к вере с тем рвением, с которым это делают мусульмане? Нынешнее вынужденное миролюбие европейцев объясняется отнюдь не смиренностью христианства. Вспомним, один из самых почитаемых святых нашей церкви Николай Мирликийский Чудотворец влепил еретику Арию пощечину за отвержение основ Православной веры. Причина в том, что европейцы сами отказались от своей веры, своей христианской идентичности в пользу либерализма. Один из классиков этой теории Исайя Бёрлин писал: «Христианская (как, впрочем, и иудейская, и мусульманская) вера… очень сильно отличается от веры в свободу жить по собственному усмотрению», которую и исповедуют большинство людей Запада. Современный европеец пребывает в растерянности: с одной стороны, от таких приятных и удобных либеральных ценностей отказываться не хочется, с другой, они явно проигрывают по многим статьям исламу. Кстати, в современной западной художественной литературе очень красочно описывается этот страх перед непонятной силой ислама, традиции, табу, запретов, в романах французского писателя Уэльбека, например. С моей точки зрения, пока современный Западный мир остается привержен либеральным ценностям, существует серьезная опасность того самого «Заката Европы», ухода западной цивилизации на второй план под давлением молодых, сильных и традиционных мусульман.

Причем совсем не обязательно это будут «террористы». Экстремисты, как показала история последних лет, не смогли захватить власть ни в одном государстве за исключением Афганистана, да и там не смогли построить эффективную систему управления и социальных гарантий. Сейчас, в середине первого десятилетия XXI в. мы наблюдаем новую, уже гораздо более осмысленную попытку (по сравнению с концом 80-х годов XX в.) политического ислама придти к власти в странах Ближнего и Среднего Востока. И многие из исламских движений, придя к власти, достигают значительных успехов! В Турции за четыре года правления исламской партии Справедливости и Развития впервые удалось обуздать инфляцию, стабилизировать рост ВНП и доходов населения, провести успешную денежную реформу, проводить собственную линию во внешней политике. Удивительно, но в Турции за это время не произошло ни одного политического и экономического кризиса, а рост ВНП в этой стране выше, чем у любой европейской страны. При этом страна не отказывается от сотрудничества с ЕС и другими международными организациями, продолжает оставаться раем для немецких и российских туристов.

Организация Хизбалла завоевала популярность среди всех слоев многоконфессионального населения Ливана не столько своей победой над Израилем, сколько многолетними социальными программами, строительством школ, больниц, приютов, справедливым распределением доходов между членами общества. Победа исламской партии ХАМАС над националистическим движением ФАТХ в Палестинской Автономии, победа Ахмадинежада на выборах в Иране говорят о новом подъеме популярности политического исламизма в странах Ближнего и Среднего Востока. С этим явлением приходится считаться, и главное, на мой взгляд, для России сейчас — это выработка собственной стратегии по отношению к событиям к югу от наших границ.

Россия, с моей точки зрения, до сих пор не выработала собственной идентичности. Мы перестали быть советскими людьми, но не приняли в полной мере западную либеральную идеологию и не создали свою собственную. От того, какова будет новая российская идентичность, зависит и наше отношение к тем процессам, которые происходят сейчас в мусульманском мире. Если нашим полюсом станет Европа, Запад, либерализм — то исламский мир автоматически переходит в разряд агрессивного врага. Мы прекращаем все контакты с нашими партнерами в Иране, Палестинской Автономии, укрепляем сотрудничество с Израилем. В нашей стране сразу появляется «Пятая колонна» из мусульман, которые будут многократно опаснее алжирских эмигрантов во Франции, так как Россия — это и их Родина. Результатом такой политики станет повторение судьбы Руси как щита Европы перед лицом агрессии Золотой Орды — мы станем главным полем боя противостояния Запада с миром Ислама.

На мой взгляд, мы должны воспользоваться опытом исламских государств для построения собственной идентичности, как в свое время основатель нашего города Петр I создал Российскую Империю благодаря глубоко чуждому для Руси опыту Западной Европы. Нам никуда не уйти от собственных, российских мусульман, их все равно будет пропорционально все больше, если нас будет становиться все меньше. У нас, как и у ряда других стран, есть многовековой опыт мирного сосуществования, взаимовыгодного сотрудничества между христианами и мусульманами в одном государстве, и мы должны вспомнить, заново освоить этот опыт. Но в первую очередь, мы должны сами осознать собственную идентичность. Для успешного диалога между христианством и исламом, — а я верю, что он возможен, — история не может ошибаться, мы должны в полной мере осознать себя христианами.

В.К. Ни для кого не секрет, что об американо-иранском и израильско-иранском конфликтах мы узнаем из произраильских СМИ, заведомо враждебных исламской революции и президенту Ирана. Как Вы можете прокомментировать, чего на самом деле хочет Ахмадинежад?

А.С. Действительно, можно отметить, что в информационном пространстве 5 миллионов израильских евреев переигрывают миллиард мусульман. Это заметно даже по нашей стране. В сентябре я проанализировал реакцию граждан России на события в Ливане на нашем сайте в статье «Российское общество и конфликт в Ливане». Оказалось, что произраильские СМИ действуют гораздо более эффективно, чем остальные! И в первую очередь это связано с тем, что Израиль является единственным ближневосточным государством, которое со всей серьезностью относится к созданию собственного положительного имиджа среди населения других стран. Например, монополистом политического анализа ситуации на Ближнем Востоке в России является Институт Ближнего Востока (бывший Институт Израиля) в Москве, которым руководит бывший председатель Еврейского конгресса РФ Е.Я. Сатановский. На этот институт работают большинство серьезных отечественных востоковедов из московского Института востоковедения Академии наук. Они пишут высокопрофессиональные аналитические материалы с определенным, конечно, уклоном, для Института Ближнего Востока, потому что им за это платят хорошие деньги. Ни одна мусульманская страна не позаботилась открыть собственный исследовательский центр, который бы отражал альтернативную позицию, хотя с нынешними ценами на нефть ресурсов у некоторых из них более чем достаточно. В прошлом году мы с молодым петербургским востоковедом Г. Г. Исаевым за свой счет открыли в интернете собственный проект — Санкт-Петербургский центр изучения современного Ближнего Востока (www.meast.ru), в первую очередь в качестве дискуссионной площадки для опробования собственных сил, привлечения молодых востоковедов, опубликовали сотню авторских аналитических статей, интервью и переводов из зарубежных источников. Однако ни одного предложения о сотрудничестве к нам не поступало. В конце концов, ислам в нашей стране будет демонизирован, что даст повод для расцвета разного толка экстремистских организаций, что мы уже наблюдаем сейчас.

Благодаря довольно однозначной позиции СМИ облик Ирана и его президента Ахмадинежада оказался не на высоте. Давайте попробуем встать на его место, может ли он вести иную политику в условиях агрессии США в Ираке и Израиля в Ливане? Ахмадинежад, как и большая часть современной иранской элиты, в молодости участвовал в Исламской революции. Все его надежды, личные достижения и карьера связаны только с ней. Новейшая история показывает, что малейшее послабление режима, отступление даже на шаг в сторону Запада от ранее выбранной линии ведет к краху правящего режима в стране. Об этом говорит опыт СССР, Ирака, стран Восточной Европы. Если Ахмадинежад не хочет повторить судьбу Чаушеску или Хусейна, то ему придется твердо держаться идеалов революционного прошлого. Опыт Северной Кореи и Кубы говорит о том, что старая элита может удержаться у власти, не изменяя своим принципам, только придерживаясь консервативной политики.

В.К. Возможен ли союз исламистов и коммунистического Китая против Западного мира?

А.С. В последнее время об этом много говорят. Действительно, Китаю было бы очень выгодно сотрудничество с исламским миром в противовес США. Кроме того, растущая экономика Китая остро нуждается в углеводородном сырье, которое могут ему поставить мусульманские страны. Раньше этому сотрудничеству мешало сепаратистское мусульманское движение в Уйгурско-Синцзянском автономном округе КНР. Однако Пекин за последнее десятилетие свел эту проблему на нет рядом политических, экономических и социальных реформ в регионе (кстати, опыт Китая мог бы быть использован и у нас в стране). Кроме Синцзяна спорных вопросов у КНР с мусульманами нет. Если Китаю удастся наладить многостороннее сотрудничество со странами Ближнего и Среднего Востока, то его статус на международной арене в значительной степени возрастет, а мы лишимся многих возможных союзников в регионе.
Беседовал Вячеслав КОЧНОВ

ОТ РЕДАКЦИИ. Главная, реальная, а не мифическая угроза, которая пугает европейцев, — это ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ ДИКОЙ АЗИИ. Для России она тоже более чем актуальна и страшна. Нижегородское и Свердловское областные правительства уверяют, что, поскольку сельхозземли пустуют и зарастают бурьяном, то нужно СРОЧНО пригласить китайцев. НО ЗАЧЕМ — ВЕДЬ НИКТО У НАС НЕ ГОЛОДАЕТ!!! Пусть земли зарастают травой и кустарником, пусть на них плодятся звери.

И то же самое можно сказать о необходимости завоза гастарбайтеров. Где это у нас есть такие новые заводы, которые так бурно работают? Нет их — и гастарбайтеры не нужны, а если нужны — создайте биржи труда за границей, набирайте рабочих — но не обещайте и не давайте им российского гражданства!

Нужно ЗАКРЫТЬСЯ границей от Азербайджана и Азии, ввести строгий ВИЗОВЫЙ РЕЖИМ.

Ислам — это только символ ЧУЖИХ нам народов. Они не меньше, чем русских и европейских христиан, пугают и татар. Всё больше слышится и голосов за отделение России от Горских республик.

Нам нет никакой необходимости соревноваться с азиатами в рождаемости и многодетности. Пусть они соревнуются друг с другом — у себя в Азии. Нам спешить — некуда. Надо раз и навсегда прекратить предательскую политику федерального правительства по заселению страны чужими гражданами. Вопрос — только в этом, а вовсе не в исламе.
Газета «НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ», N39(803), 12.10.2006 г.