 |
| Радонеж | 11.04.2005 |
— Родом я из станицы Подгорной Георгиевского района Ставропольского края. Предки были казаками, земледельцами, а отец и мать учительствовали. Бабушка была неграмотная, но христианка исключительная: мудрая, добрая. Прожила 92 года. Она привила мне любовь к Православию. Помню, уже после войны немцы у нас в станице восстанавливали телеграфную сеть. В то время был голод, мы недоедали. А бабушка соберет лепешек и говорит: неси немцам. Я приходил к ним и видел, как они плакали от этой доброты. Моя мама сердилась, говорила бабушке: у тебя убили сыновей, а ты…… Когда восстановили в станице храм, бабушка меня туда все время водила.
Потом уехал в Москву, учился в Тимирязевской академии, там защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию. Работать приехал на родное Ставрополье. Здесь и остался. Сначала разъезжал по краю как почвовед, а с 1964 года занимаюсь наукой. Многое переосмыслил за эти годы.
У меня есть книга «Стратегия развития сельского хозяйства». Написал ее после того, как побывал за рубежом, многое увидел. Один из разделов книги называется: «Возрождение духовной жизни на селе». В нем говорится о том, что сельское хозяйство, как и все народное хозяйство, перестанет развиваться, если у нас не будет духовной жизни.
Нами была впервые в России разработана технология, которая уже применяется за рубежом. Мы предлагаем вообще почву не обрабатывать так, как сейчас обрабатываем. Не пахать ее. Бог создал почву, состоящую из разных слоев, а мы плугом все разрыхлили. По этой технологии мы сеем в стерню, в необработанную почву и получаем высокие урожаи. Идет подражание природе.
Другая книга посвящена влиянию неблагоприятных погодных условий на ресурсы Ставропольского края. Она вышла по благословению митрополита Гедеона. Последний раздел книги: «О духовном представлении роли неблагоприятных погодных условий». В ней говорится о том, что нам Богом даны не только благоприятные условия, но и неблагоприятные. Они — как скорби, которые влияют на душу человека и укрепляют ее. С неблагоприятными условиями надо бороться, предупреждать их, но и уметь правильно переносить.
По исследованиям, климат края в течении последних трех сотен лет очень сильно изменился. У нас были и периоды потепления, и похолодания, высушивания и переувлажнения. Это видно и по слоистости почвы, поймам рек, по оврагам нашим видно.
Сейчас мы живем в новом климатическом цикле. Раньше он был засушливый, часто случались пыльные бури. Многие думают, что нынешний рост урожайности происходит за счет технического прогресса, но это не так. У нас просто меньше стало неблагоприятных погодных факторов. Климат стал более влажным на Ставрополье.
Но не все так благополучно, как может показаться на первый взгляд. Величайшим изобретением человека был плуг, но он был нужен для того, чтобы побороть целину. Потом земля от такой обработки стала подвергаться разрушению, сейчас особенно растут овраги, никто этим не обезпокоен. У нас в крае большие достижения по почвозащите, но в связи с тем, что колхозы, совхозы распались, сельхозпредприятия очень слабые, мы не можем хорошо применять эти приемы.
— В чем вы видите свое личное служение, участие?
— Это мой крест. Если Бог дал мне такую возможность — стать специалистом и профессором, то я должен помогать земледельцам сохранить это естественное плодородие.
Во многих странах существуют принципы земледелия, которые я стараюсь внедрить. Благополучие нации зависит от состояния почвенного покрова. Представляете, если наша земля превратится в пустыню? Погибнет все. У наших хозяйств и так нет удобрений, нет самого необходимого…
Только такие богатые страны, как Нидерланды и Саудовская Аравия, выращивают урожаи на песках. Это ведь большие затраты. А у нас все естественное. Моя задача — обезпечить сохранение этого естественного состава. И вторая задача — разработать технологию, которая бы позволяла получить урожай и одновременно сохранить это плодородие.
— Вы наблюдали, изучали ресурсы, сельское хозяйство Америки, Канады. Каково нынешнее состояние земли у нас в России?
— Бог дал русскому народу огромные земельные ресурсы. Восточная часть более богата недрами, а западная — черноземом. Продовольственный рынок, особенно при царской власти, в значительной степени зависел от производства зерна в России. Но и сейчас земледельцы имеют влияние. У нас были уникальные почвы. Известный ученый В.В. Докучаев говорил, что русский чернозем дороже недр Сибири. Раньше его отвозили в Париж на выставку. Недавно пытались найти такой же — и не смогли.
— В сельском хозяйстве внедряется много генетических технологий. Каково ваше отношение к их продуктам?
— По своей специальности я — эколог и, конечно, защищаю экологическое направление в растениеводстве. Это направление науки требует большой осторожности. Точно так же, как и применение пестицидов, гербицидов для повышения урожайности. За период своей жизни я заметил, как сильно изменилось качество продуктов. Думаю, за счет современной селекции. Изменились не только овощи и фрукты, но и молочные продукты… Моя бабушка молочным продуктом, даже плохим, не назвала бы нынешнюю сметану. Селекционеры думают о форме, сохранности, вкусовые качества и полезность — на самом последнем плане.
Постоянно делаю наблюдения за продуктами. Недавно купил на рынке изюм и чернослив. Смотрю, муравьи, любители сладкого, не прикасаются к ним. Нападают на мед, на варенье, пироги, а изюм с черносливом обходят. Поэтому я стараюсь яблоко червивое кушать, а не большое, красивое, глянцевое. Многие так делают…
— Насколько важна вера в жизни земледельца?
— Это основа всего. Бабушка любую работу в поле начинала с молитвы. И я стараюсь так поступать. Без веры ничего вообще не получится. Вспоминаю, у нас на Ставрополье в 1998-м и 1999-м годах была засуха. Мы начали молиться: миряне, священники, совершили крестный ход. И вдруг накануне уборки 26 июня пошли дожди. Уже погорело много посевов, и я думал: если будет 12 центнеров урожай — это хорошо. Пять дней лил дождь! Не нашел в истории подобного случая. Мы получили урожай — 23 центнера. Причем всех остальных культур, овощей и плодовых, также получили прекрасный урожай. Это благодаря молитвам нашим! Я это очень хорошо почувствовал и проникся.
— Руководители хозяйств это понимают?
— Когда читаю лекции, пытаюсь затронуть эту тему. Говорю им: ваш труд действительно огромен, вы — опытные практики. Смотрите, какие прекрасные у вас урожаи. В США, в штате Канзас, например, получают 22−25 центнеров пшеницы с гектара, а вы получаете 35−40, а на некоторых полях 65−66 центнеров. Это можно только с Богом сделать. Они соглашаются: «Да, с Божией помощью». И думаю, что в целом осознают это.
Но есть еще другая очень важная проблема. Когда приезжаю в село или район, обязательно захожу в церковь. В храмах нет крестьян. В городских храмах молящихся намного больше. Раньше они шли, молились и за Царя, и за свою родную землю, а теперь отошли. Они не верят ни во что. И времени у них практически нет: с утра до вечера трудятся, а когда немного свободны — пьют. Меня очень безпокоит эта проблема неприсутствия в храмах сельчан, особенно мужчин. Они все считают себя православными, все крещеные, венчанные, и в последний путь покойника проводят как нужно. Но что-то надорвалось в их душах……
Слышал, что в России некоторым священникам удается совмещать богослужение и руководить хозяйственной деятельностью. Хотя им, безусловно, трудно, ведь только по духовному окормлению сколько работы! А в хозяйство требует тоже неустанного присутствия, заботы.
— Вам удается донести свой метод практикам земледелия, растениеводства, или они озабочены только выгодой?
— Пока не наметилось этого. Думали, плановое хозяйство — плохо, а рыночное оказалось еще хуже. На землю не обращают внимания, идет так называемая зерновая горячка. Это болезнь, которая в развитых странах началась более ста лет назад. Получить урожай, продать по принципу: после нас хоть потоп. Зерна после уборки остается на полях 4−7 центнеров на гектаре. Остается на дорогах. Много зерна пропадает. Бывает и так: вырастили большой урожай, а зерно никому не нужно. Такие в государстве нашем создали условия.
Помимо того почва истощается. Может, стоило бы получать 25−27 центнеров зерна с гектара, но при малых затратах, чтобы почву не разрушать. У нас только единицы хозяйств, которые применяют защитные меры, думают о будущем. И то — весьма спонтанно.
— Что вы могли бы пожелать тому, кто действительно имеет желание заниматься землей, хозяйством, но, может быть, на первых порах страшится приступить к этому серьезному делу?
— У нас у всех свои трудности. Но сельское хозяйство только тогда пойдет в гору и будет почвозащитным и экологически чистым, когда мы будем больше уповать на Бога; когда все будет с Богом, тогда и Он будет нам помогать. Это видно на всех примерах нашей жизни.
Подготовила Лариса ЛОГВИНЕНКО
