 |
| Время новостей | Дмитрий Рогозин | 08.09.2006 |
— Дмитрий Олегович, как вы относитесь к слиянию «Родины», Партии жизни и Партии пенсионеров?
— Я думаю, что в нормальных условиях политической борьбы, при свободе слова, свободе политической деятельности, что является содержанием любого демократического общества, ни о каком слиянии «Родины» с другими партиями речи не могло бы идти в принципе, даже в страшном сне. Зачем парламентской партии, имеющей устойчивого избирателя, находящейся на подъеме, объединятся с партиями, которые одного процента набрать не могут? Это означает конец политики. Вся политика решается в администрации президента. И партиям для того, чтобы они самосохранились, предлагается застрелиться либо заключить брак по расчету. Это некая попытка выживания. Хотя линия на выживание партии «Родина» может быть продолжена только при двух условиях. Первое — объединение должно произойти на базе партии «Родина». Это я считаю основным вопросом. Ведь нужно не только объединиться, но и что-то сказать избирателям. А избиратели народ ушлый, они не всегда поддержат то, что им предложат в администрации президента. Второе — должно сохраниться название. «Пенсионеры» могут иметь какой-то успех на региональных выборах, но на федеральных, как считают серьезные социологи, партия с таким названием больше 3% никак не наберет. Что касается Партии жизни, то вообще малопонятно, за что она выступает. Ее представители не могут сами объяснить, кто они такие. Я могу им помочь. По крайней мере я знаю личность Сергея Михайловича Миронова. Это геолог и эколог, человек, который любит природу, борется за животный мир, за экологию человека. Партия жизни называет себя левой, но к левым не имеет никакого отношения. Она «зеленая». Г-н Миронов должен был бы сказать: «Я эколог, я „зеленый“, хочу, чтобы человеку было комфортно на земле» — и тогда он бы сразу обрел своих избирателей. Какие выгоды получают участники альянса? «Родина» получает союзника в лице Миронова, который вряд ли позволит и дальше ее угнетать и сносить с выборов, как это было в последнее время. А для самого Сергея Миронова это шанс состояться в политике, потому что до сих пор к нему относились больше как к недоразумению. В условиях укатанной политической поляны такая партия при использовании административного ресурса на следующих выборах в Думу теоретически способна преодолеть семипроцентный барьер. Однако мне сложно представить, как она будет получать этот административный ресурс, если «Единая Россия» его вполне узурпировала. А для региональных баронов совершенно непонятно, как так можно было сделать, чтобы было две партии на местах. Это приведет в замешательство всю нашу региональную элиту.
— Как же, на ваш взгляд, власть должна действовать, чтобы собрать протестные голоса?
— Вот зря кремлевские политтехнологи со мной ссорятся и ведут себя так, как будто они креативнее меня. Если бы меня спросили, я бы предложил им сделать все по-другому: создать партию с названием «Партия против всех». Те, кто придет на выборы, увидят там две партии. Значит, выборы уже альтернативные. А поскольку большинство народа терпеть не может «Единую Россию», они проголосовали бы за «Партию против всех».
— А как вам рабочее название новой партии — «Родина, Пенсионеры, Жизнь — Союз доверия»?
— С таким названием лучше не выходить из квартиры. Люди, которые сейчас придумывают название, пытаются решить свои номенклатурно-бюрократические вопросы. Никто не думает об избирателе. А избиратель, если увидит такое название, может рассмеяться. Самое страшное в политике — это смех. Вот Жириновского не считают смешным, его считают странным, чудаком, немного даже сумасшедшим. Но в основном все понимают, что через свое чудачество он проговаривает некоторые вещи, которые у кого-то на уме. А здесь вроде люди пытаются делать все по-серьезному, а выглядит это смешно. Поэтому я считаю, что никаких таких глупых названий до тех пор, пока они не апробированы экспертами, не прошли испытания через фокус-группы, выносить на публику не нужно. Вообще нужно хорошо подумать, стоит ли создавать такой альянс. Я считаю, что разумнее было бы пригласить Сергея Миронова в партию «Родина» и предложить ему возглавить фракцию экологов. Но, судя по всему, те, кто предлагает объединение на таких условиях, просто хотят умертвить партию «Родина».
— А некоторые эксперты утверждают, что Сергей Миронов как раз оттолкнет избирателей «Родины»…
— Он оттолкнет, потому что сам не может объяснить, кто он такой. Еще раз говорю, я к Миронову отношусь очень хорошо. Он, безусловно, порядочный человек, точно не коррупционер. Он действительно искренне любит президента, а у нас таких людей раз два и обчелся. Надо уважать таких людей, потому что остальная камарилья, которая окружает Путина, просто эксплуатирует его популярность. Сергей Миронов же часто жертвует своей репутацией, своим именем, но остается верным президенту. Второе, за что его можно уважать, — это за глубокие познания в области экологии, сбережения народа. Другое дело, телевизионный образ Сергея Михайловича, созданный, наверное, его недругами в администрации президента, оставляет желать лучшего. Когда у меня был личный контакт с президентом и на ушах у Путина не висели граждане, которые объяснили ему, что я плохой, я сам защищал партию «Родина» от наездов бюрократии. Сейчас я не могу этого делать, а Миронов может.
— Вы пишете в своей книге, что сейчас невозможно создать серьезную партию без одобрения администрации президента. Но ведь точно таким же путем накануне прошлых думских выборов создавалась и «Родина». Сейчас вы считаете, что это было неправильно ?
— «Родина» создавалась при поддержке лично президента, но не администрации. Парадокс в том, что администрация президента мне всячески мешала. Они подсовывали мне херувимов типа Гельмана (Марат Гельман, галерист и политтехнолог, считается одним из создателей блока «Родина». - Ред .), которые своими идиотскими планами могли нас толкнуть в небытие. Единственным моим шансом и гарантом того, что у нас все-таки будет обеспечен нормальный коридор на выборах, был мой личный контакт с президентом. Блок «Родина» является личным проектом Путина, и я никогда этого не скрывал. Но Путин — гибкий человек. Я не исключаю варианта, что он начнет реальную борьбу с коррупцией, отправит Чубайса в тюрьму, а мне скажет спасибо за справедливую критику.
— А почему вы свою книгу посвятили Путину ?
— За Путина надо бороться. Он популярный человек. Через полтора года он уйдет с поста президента, поэтому сейчас, на исходе второго срока, апеллировать к президенту не стыдно. Я ему говорю: «Владимир Владимирович, придет время, когда можно будет посмотреть на результаты вашего труда, какую конструкцию вы оставляете». Я считаю, что та конструкция, которую он оставляет преемникам, крайне хрупка, болезненна, основана на неправильной экономике, коррумпированной власти, разгуле этнического бандитизма. Но еще не все потеряно, выбор остается за ним.
- Вы пишете, что депутатов, голосующих в Думе по доверенности за коллег по фракции, называют «пианистами». Можете поделиться еще какими-нибудь думскими терминами ?
— Поскольку у меня есть опыт в международных парламентских организациях, я знаю, что там дежурных депутатов, которые отвечают за голосование, поднимают руки, называют «кнутами». Поэтому когда мы избирали депутата Чаплинского на эту роль, я просил записать в проекте решения фракции, что мы избираем его на должность «кнута». Во фракции «Родина» это прижилось.
- А правда ли, что в Думе существует негласная система наказания для неугодных депутатов? Например, сначала Сергея Глазьева, потом бывшего спикера Геннадия Селезнева пересадили к туалету, когда они впали в немилость. Не для того ли, чтобы показать им, что их место, как говорится, «у параши»?
— Могу вам сказать: со мной поступили еще более забавно. Мне вообще не дали кабинет. Я единственный депутат, у которого вообще нет рабочего места. Меня так сильно любят, что мне даже «у параши» места не нашлось. На самом деле это здорово характеризует единороссов. Для них эти цацки вроде кабинетов и мигалок практически дело чести. Я же человек неприхотливый. Какая разница, где мне работать? Унизить они меня не могут. Отобрать у меня принципы, растоптать во мне человека они не могут, потому что они ничтожества, а я человек. Я все равно поднимусь.
- Каким вы видите свое политическое будущее ?
— Я вошел в политику в 1991 году. Я понимал, что разваливается государство, в котором я родился. Может быть, кому-нибудь это и безразлично, но не мне. Я считаю, что со временем и Россию, и Украину, и Белоруссию можно будет собрать в единое славянское государство. Сейчас меня интересует создание реально влиятельного общественного движения в России, на Украине и в Белоруссии, которое могло бы подталкивать власть к принятию определенных решений. Таких, как двойное гражданство, снятие таможенных ограничений, защита соотечественников, невступление в альянсы, которые могут отдалить нас от объединения. Например, невступление Украины в НАТО…
