Венок на могилу пастыря

Сегодня исполняется два года со дня гибели протоиерея Виктора Ерошенко, настоятеля Успенской церкви на Малой Охте в Санкт-Петербурге

НАШ ПАСХАЛЬНЫЙ БАТЮШКА

С отцом Виктором я служил почти три года, последние в его жизни. Мы вместе сослужили Божественную литургию, я видел его почти каждый день, это было очень тесное общение. Особенностью о. Виктора было то, что он никогда не предавался унынию, это был очень радостный и жизнелюбивым пастырь. В наше время далеко не многим, можно даже сказать почти никому, не свойственно это качество — жить радостью, жить надеждой, быть полным оптимизма. Обычно мы, сталкиваясь с проблемами и трудностями, начинаем сетовать, жаловаться, роптать.

Конечно, бывало, что и отец Виктор расстраивался или возмущался чем-либо, но это быстро проходило, тучки рассеивались, появлялось солнышко, и мы снова видели улыбку на его лице. Думаю, эта черта образа батюшки — не просто человеческое качество его характера, а некое духовное свойство его как христианина и священника. У всех священников, у всех людей есть какая-нибудь основная, существенная черта. Вот нашего отца Виктора можно было бы назвать пасхальным батюшкой. Не только потому, что любимым его праздником было Светлое Христово Воскресение, это и для многих так. Но он как-то умел сохранять пасхальное настроение и своей жизнью передавать его другим, мы этому свидетели. Он не просто любил Пасху, он ее ожидал с нетерпением, с каким-то особенным чувством. Он считал до нее дни, и нас в алтаре призывал к тому же. И с Рождества Христова мы начинали готовиться к Светлой Пасхе. Действительно, Пасха для христианина — исполнение всех чаяний и надежд, полнота жизни. Господь дает нам такую радость, которой нет предела. И отец Виктор жил этой радостью сам, и, что особенно важно, и всем другим помогал радоваться вместе с ним, чтобы всем окружающим стало светло.

Будем хранить в сердце этот светлый образ батюшки Виктора. Верю, что Господь в Царстве Небесном даровал ему то, к чему он стремился в жизни: достигнуть той пасхальной, непреходящей радости, вечной Пасхи и дерзновенной молитвы за всех нас.
о.Константин Головатский , священник Успенской церкви

ДУХОВНОЕ ВОЗРАСТАНИЕ

Батюшка был, конечно, удивительным человеком, ко времени своего ухода из земной жизни достигшим духовного совершенства. Много времени он отдавал духовной и церковной жизни, Успенскому храму. Поступки, которые он совершал, можно назвать дерзкими. Это и написание иконы воина Евгения Родионова, и создание памятных знаков, таких как, памятник воинам, погибшим на Кавказе, — очень смелый поступок, и, наконец, установление на фасаде Успенского храма иконы Божией Матери «Державная», что, наверное, явилось последней чертой, которую он переступил. Думаю, его жизнь — яркий пример для подражания, образец, как дальше жить, как вести себя.

— Как вы познакомились с отцом Виктором?

— Было принято решение построить храм в память о жителях блокадного города, маленьких детях и пожилых людях, переживших это горе. Существовали такие воспоминания, которые требовали воплощения именно в виде Божьего храма, дабы это событие не ушло из нашей памяти, не затерялось и не замусолилось. Было взято благословение правящего архиерея, и для осуществления задуманного необходим был священнослужитель. Нас познакомили с молодым, энергичным, веселым, ничем особым не отличавшимся батюшкой.

И на наших глазах через строительство храма, через создание общины, через общение с людьми, через совершение богослужений и церковных таинств он совершенно изменился, стал настоящим духовным лидером. Он вырос в мощного пастыря, обладающего значительной духовной силой. Думаю, что его жизнь можно назвать подвигом. За те 42 года, которые ему были отмерены, он очень много успел сделать. Он очень торопился и жил год за пять.

И сама смерть его… Батюшка с художником и мастерами собрались наверху, на вышке. Начался дождь, они спустились. Когда он закончился, решили подняться еще раз осмотреть мозаику. Необъяснимым образом поднялся вихрь, который снес эту вышку… И погиб только батюшка, все остальные, слава Богу, живы и выздоравливают.

Похоронили отца Виктора на территории храма, в красивом, самом любимом им месте, рядом с памятником воинам, погибшим на Кавказе, на котором выбиты слова апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонения, или голод, или нагота, или опасность, или печаль… За Тебя умервщляют нас всякий день. Считают нас за овец, обреченных на заклание»… Такое место надо заслужить, и он своими трудами и всей своей жизнью заслужил его.

Валентин Ковалевский, Председатель приходского Совета Успенского храма

ДВИЖЕНИЕ ЛЮБВИ

С отцом Виктором я познакомился в 1996 году, когда на Гражданке была открыта домовая церковь св. Димитрия Солунского. Здесь начиналось строительство Сретенского храма, стройку которого он навещал, когда уже здесь не служил. Отец Виктор был моим первым батюшкой, он сразу располагал к себе своей открытостью и душевной теплотой.

Батюшку на приходе любили. Отец Виктор всегда находил какую-то работу по храму. Не удивительно было увидеть его даже с отверткой в руке (как-то уже в Успенской церкви я стал свидетелем того, как отец Виктор сам устанавливал икону Святой Троицы наверху иконостаса). Но эта многозаботливость не поглощала его душу, он оставался так же строг к себе и в попечении о пастве. В маленьком храме вскоре стало собираться много людей. Но отец Виктор всегда исповедовал каждого индивидуально. И чувствовалась его скорбь о человеческом грехе и молитва за ближнего, исполненная любви. Он никогда не превозносился своим саном — был скромен во всем, критично относился к своим обязанностям духовного наставника.

Прискорбно было узнать о случившейся трагедии, отнявшей у нас прекрасного священника. Больше года я не виделся с отцом Виктором… Стоишь у его могилы, и сами по себе наворачиваются на глаза слезы. Остались фотографии, голос на пленке напомнит его проповедь… Останутся храмы, в которые он вложил частицу себя. Воистину батюшка всю свою жизнь положил на созидание Церкви Христовой, ведь им двигала любовь к Богу и ближнему своему, а что может быть выше этого?
Игорь Тетерин

ЛАМПАДА ДУШИ

Для меня батюшка Виктор был очень дорогим человеком. Он как-то незаметно вошел в нашу жизнь, когда я была еще маленькая. Я ходила с родителями на службу во временную деревянную церковь. Помню, батюшка всегда улыбался мне, и от этой душевной улыбки в его глазах зажигались радостные искорки.

А после его благословения у меня оставалось ощущение, что он дарил какое-то душевное спокойствие и ни с чем несравнимое чувство радости и счастья, оно совершенно особенное, невозможно подобрать правильное слово, чтобы его описать. Я думаю, это необыкновенное чувство (теплоты, чистоты, радости, легкости, защищенности, уверенности, доброты, понимания, любви, веры, надежды… чуда!), подкрепленное искренней душевной молитвой, и созидает внутренний храм человека. И это чувство всегда останется со мной. Оно есть у каждого православного человека. Во мне его зажег отец Виктор. Это душевное тепло нужно оберегать как огонек свечи на крестном ходе, ограждать от всех и подкреплять молитвами.

Душевный огонь отца Виктора был настолько сильным, что сумел разжечь множество огоньков в душах верующих. Он был с нами и любил каждого. И все, кто смог коснуться «свечой» своей души любящего сердца батюшки, должны хранить и поддерживать это тепло в память об ушедшем ко Господу отце Викторе.
Анастасия , прихожанка, 17 лет

УЛЫБКА БАТЮШКИ

С отцом Виктором мы познакомились в Александро-Невской лавре. Была я тогда совсем нецерковным человеком, заходила в храм только поставить свечки, и все. А нашла я дорогу в храм только благодаря молитвам и заботам батюшки Виктора. С ним связана моя первая Божественная литургия, первая исповедь и первое причастие. Он очень много помогал мне в жизни, по его молитвам случались даже чудесные исцеления, теперь уже можно об этом сказать. И все, что он делал, он делал с такой мудростью, с такой чуткостью…

Благодаря ему крестилась вся наша семья. И сестра моя к нему ходила, и племянница, сама я с дочкой. Муж у меня маловерующий, но отца Виктора очень уважал. Батюшка при каждой встрече передавал ему поклон.

Родом я из другого края, но давно живу в Петербурге. В тот год я похоронила отца и мать, так их я проводила легче, чем отца Виктора… После семьи он — самый близкий и родной мне человек в этом городе.

Он воспитывал и вразумлял молча. Взглядом, улыбкой. Эта, присущая только ему, улыбка и согревала, и умудряла, и останавливала, и пугала. Он не ругал. Улыбнется, бывало, посмотрит на тебя, и все. И тебе становится стыдно, сразу понимаешь, кто ты есть на самом деле.

Я по жизни очень стремительный человек. И в духовной жизни хотела понять и почувствовать все сразу. А он никогда не торопился. Говорил: «А ты вместишь? Не торопись. Всему свое время». Последнюю фразу он повторял очень часто. Каждая встреча с ним всегда что-то давала душе, это был внутренний рост и праздник для души. Он давал силы жить.

…Кажется, еще недавно бегала я за отцом Виктором с глупыми вопросами, пока однажды он ни сказал: «Да купи ты «Закон Божий"… Я и не знала, что есть такая книга. Теперь читаю и оптинских старцев, и святителя Игнатия Брянчанинова…

Столько тепла, любви, духовной радости пережила я благодаря ему. Он раскрыл мне глаза на красоту духовной жизни и поделился даром христианской любви.

Такие необыкновенные люди живут рядом с нами, ходят по тем же улицам, что и мы, но мы их не замечает, ищем чего-то где-то далеко. Упокой, Господи, дорогого батюшку Виктора, так искренне любившего всех нас. Мы осиротели…
Вероника Иванова, прихожанка

ЗАВЕЩАНИЕ ДУХОВНИКА

Тихий звон сорвется с колоколенки,
Упадет к подножию креста.
Я пойду сегодня на Никольское
Помянуть духовного отца.

Я очень любила эту песню отца Олега Скобли. Она мне помогала, когда было совсем тяжело. Но даже помыслить было невозможно, что это — про меня. Что это мне Господь даст такое — поминать духовного отца.

Он был на десять лет моложе. Неважно. В Церкви нет возраста. И молодые, и старые мы приходим в Церковь несмышленышами, духовными младенцами, и вступаем в доселе неведомый мир. И замираем в радости и благоговейном ужасе перед чудом неявленного мира, пронизывающего, оказывается, наш привычный, осязаемый и материальный, в котором нам выпало ходить еще незрячими среди многочисленных пропастей и рвов.

Батюшка брал каждого из нас за руку и вел тем путем, который был нужен именно этому человеку. Он наставлял и назидал любым своим словом, движением, даже молчанием в ответ на несвоевременные вопросы.

То, о чем говорил батюшка в своей последней проповеди, как завещание нам на всю оставшуюся жизнь. Помните: «Не спрашивайте в скорби, за что это мне, не ломайте голову, почему это случилось, напряженно думайте только об одном: для чего дано Господом это испытание. Чему я должен научиться, что мне нужно исправить в себе».

Что нам показывает Господь трагической кончиной отца Виктора, разбираться предстоит еще долго. Пока только вдруг ощутилось — всякая когда-нибудь промелькнувшая во мне злая мысль мешает его душе восходить в Царствие Небесное. Улавливает, как крючками, притягивает к тленному миру. «Все, что свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе»(Мф. 18; 18).

Я обижалась на батюшку, ревновала, осуждала… Батюшка, простите меня, грешную.
Галина Петрова , прихожанка

СЕРДЦЕ, НЕ УСТАВАВШЕЕ ТРУДИТЬСЯ

Произошло это давно, когда я впервые робко переступила порог храма. Что-то перевернулось тогда в душе, и она потянулась к дому Божьему. В церкви шла служба. С хоров лились дивные песнопения, мерцали лампады, чувствовалось благоухание ладана. От всего этого великолепия кружилась голова, я находилась в смятении: где встать, как держать руки… Священники были в светло-зеленых облачениях, один из них особенно привлек мое внимание. Почему-то глядя на его невысокую фигуру, слушая его ровный голос, мне стало легко на душе. Чувствовалось, что он был исполнен какой-то высшей радости (это был праздник Пресвятой Троицы), которая мне была неведома.

Теперь мне думается, если бы я не увидела тогда на Троицу в Лавре этого зажигательного примера радостного служения отца Виктора (а это был он), то, может быть, ушла бы навсегда из храма, так ничего и не поняв. Благодаря ему начался мой трудный, медленный путь к Богу…

Потом была встреча с батюшкой в новенькой, благоухающей деревом и ладаном часовенке на Малой Охте. Такое благорасположение к людям я, еще малоцерковная, встретила впервые. То было наставление умного, образованного, тонкого, в полном смысле слова интеллигентного человека и одновременно слова друга и пастыря, познавшего нечто большее, чем мы. Слова его проповеди входили глубоко в сердце. Рассказ о любимом батюшке будет неполным, если я не выражу ему глубокой благодарности за его наставления в моих поэтических трудах.

Низко склоняю голову перед памятью добрейшего пастыря, достойно несущего своей жизнью высокие заветы Христа. Он пробуждал в наших душах лучшие струны. Благодарна времени, в которое выпало быть его современницей.
Тамара Никитина

В НЕЗЕМНОЙ ТИШИНЕ

К старости я обрела в своей жизни необыкновенного человека. Он был скромен, но оставил по себе «огненный след». Речь, конечно, о нашем дорогом, оплакиваемом протоиерее Викторе: строителе, архитекторе, благоукрасителе, очень чутком, нежном батюшке со светлым лицом и неизменной улыбкой, предупредительном к просьбам прихожан.

Сколько в нем силы, созидательной энергии! С помощью ктитора Валентина Леоновича Ковалевского на наших глазах они построили деревянную церковь, каменный Успенский храм, колокольню, памятник воинам, погибшим в Чечне; церковный двор был благоукрашен газонами, были высажены деревья, в том числе мраморные груши, прекрасная ограда окружила церковный двор… По просьбе пожилых прихожан были сделаны металлические перила вдоль ступенек в храм. На наше желание иметь над входом в храм образ Богородицы, видный с другого берега Невы, создается прекрасная мозаичная икона Божией Матери «Державная"… Задуманы были воскресная школа, колодец со святой водой с часовенкой над ним. Трудов — невпроворот.

Как настоятель батюшка Виктор заботился о подарках детям на Рождество и Пасху, в престольный праздник готовились угощения прихожанам. А какие на Успение у нас выкладываются цветочные дорожки! Для создания праздничного настроения обильно украшается храм прекрасными букетами. Не забыты и блокадники, за что благодарим о. Виктора и Валентина Леоновича со всеми ктиторами. Благодаря чуткости батюшки всегда в памятные дни получала я поздравления, цветы.

Отец Виктор удивлял в наш жесткий век внимательным, чутким отношением к каждому человеку. Не будет преувеличением сказать, что его жизнь и уход из жизни были жертвенны.

Много можно было бы сказать о батюшке, но не излить всего сердца. Помнится последняя встреча с ним во время субботнего елеопомазания 7 августа 2004 года. Он задержал руку с кисточкой, сказав: «Помоги вам, Господи, и спаси», как бы прощаясь заранее. Когда я вечером уходила из храма, то, как обычно, в воротах ограды подняла руку для осенения себя крестным знамением и вдруг увидела, что крест на храме горит пламенно, как на солнце. Очень этому удивилась, так как не впервые вижу этот крест, но то, что было в тот день, не передать словами. Хотела обратить чье-нибудь внимание, но никого рядом не оказалось. Мелькнула мысль: что за видение, к добру ли?..

А 13-го августа услышала по радио трагическую весть. Вечная память, Царство Небесное дорогому батюшке Виктору. На девятый день его памяти я долго сидела у могилки, когда уже все разошлись. Небо было чистое, лишь слегка перечеркнутое линиями реактивных самолетов. Видно, по молитве о. Виктора мой ум вознесся так высоко, в беспредел, что выше самого высокого земного неба и моя душа прикоснулась к неземной тишине… Так сладко стало на сердце и я подумала: «Вот где ты, наш дорогой отец Виктор». Это был какой-то миг…
раба Божия Ирина

ПОМНИМ, ОТЧЕ…

Чем дальше от нас дни земной жизни нашего дорогого протоиерея Виктора, тем ярче в памяти образ его, все, что связано с ним, и тем чаще посещают горькие мысли о том, что не успели о чем-то поговорить с ним, не обсудили какие-то важные вопросы.

И в то же время на душе радость от того, что Господь послал нам, нашему приходу такого удивительного батюшку. Тепло его сердца, его заботу о нас, думается, многие чувствуют и сейчас. Сколько труда, а главное — души вложил он в строительство храма Успения Пресвятой Богородицы, в котором мы молимся о спасении души и находим утешение.

Помнится, как отец Виктор с утра до позднего вечера находился на месте строительства храма. Кажется, за каждым камнем следил, каждую плиту проверял. Иногда грустил, что строители делают что-то не по совести. Но уныния в его душе не было. Посетовав, он сразу же улыбался, уповая на волю Божию, потому что верил: Господь поможет.

Как он заботился об украшении храма! Всегда свежие и удивительно нежные цветы в вазах — особая примета его внутреннего убранства. Батюшка всегда замечал слегка увядший цветок и просил заменить его. На дорожке, которую из свежей травы и цветов выкладывали прихожане на праздник Успения Пресвятой Богородицы, батюшка, кажется, оглаживал каждый цветочек, следил за точностью рисунка. Лицо его в это время было какое-то просветленное, а ласковый взгляд будто погружен в собственную душу, где царила любовь ко Христу и Богородице.

Он понимал душу каждого прихожанина, Господь помогал ему постичь наши беды и облегчить их. Сначала я не понимала, почему он не сразу отвечал на какую-то мою просьбу, а предлагал чуть-чуть подождать. Вот он с кем-то разговаривает, вот обсуждает что-то со свечницами, вот еще чем-то занят, а я стою — и жду. А потом я заметила, что он в своих делах нет-нет, да и взглянет на меня, и еще, и еще. И я поняла: я должна подольше быть в храме, должна молиться Богу, у Него просить помощи, а потом уже у батюшки. Поняла, что каждая минуточка пребывания в храме благостна. Наверное, именно поэтому отец Виктор повторял: «Вы не ко мне приходите, вы в храм приходите». Наверное, после наших молитв, нашего покаяния пред Господом батюшке было легче общаться с нами.

Мягко, но настойчиво он обращал нас к Богу. Помню, в храм пришла совсем молоденькая девушка, видимо, после крещения — на первую исповедь, а потом на причастие. Чистыми, умиленными глазами она смотрела на все вокруг, боясь сделать что-нибудь неправильно, но была в брюках. Я потом говорила с батюшкой о том, что, может быть, надо было подсказать ей, что в брюках в церковь приходить не следует. Но отец Виктор как всегда мягко, с доброй улыбкой сказал: «Ничего, к ней само придет знание, как надо одеваться в храм. Она все поймет».

Я удивлялась, что неспокойное поведение малышей во время проповеди батюшки ничуть не мешает ему. «Нет, не мешает, нисколько», — говорил он. Отношение его к деткам вообще было особенным. Причастие детишек всегда было праздником и для них, и для родителей, и для самого батюшки.

…Помнится день освящения куличей, пасхи и крашеных яиц в канун Светлого Христова Воскресения 2002 года. День был прохладный и ветреный. Очередь людей к палатке для освящения — длинная. Отец Виктор вышел из храма, улыбнулся и сказал: «Разложите все, что принесли, на ступени храма, здесь и освятим». Какая родилась красота! Наш белокаменный храм у основания оказался выложен словно драгоценными украшениями, когда прихожане расстелили кружевные салфеточки, расставили корзиночки и тарелочки с нарядными крашеными яичками, украсили куличи свечами. Заиграло в солнечном свете разноцветье яиц, заулыбались друг другу люди, заулыбался батюшка. И с молитвами во славу Иисуса Христа освятил все, что с любовью было приготовлено верными Богу людьми для великого праздника.

И останется навсегда в нашем сердце, в душе нашей Богом посланный нам наш батюшка, отец Виктор. Вечная ему память.
Маргарита Владимировна Федорова

ОТДАЛ ВСЕГО СЕБЯ

Когда человек живет рядом с нами, мы часто не ценим того тепла и радости, которые приносит нам его присутствие, не видим его ежеминутной заботы о нас, считая это само собой разумеющимся делом. Видно, так уж мы устроены, что осознать богатство, которым обладали, можем, лишь утратив его.

В минуты скорби, когда боль утраты еще очень сильна, трудно найти верные слова, чтобы выразить свои чувства. Со временем, когда стихают звуки официальных речей, в памяти проявляются события и подробности, не замеченные ранее. Всякий раз, когда я думаю об отце Викторе, я вспоминаю что-то новое, упущенное из виду.

Я не знал отца Виктора близко, встречался с ним всего несколько раз. Но даже эти несколько встреч оставили в моей душе свет того тепла и той доброты, что исходили от него. Отец Виктор не был «попом» в дурном смысле этого слова. Он был именно «батюшкой» — добрым и заботливым по-настоящему, без фальшивых заигрываний. В нем не было и тени снобизма и самодовольства, которые, к сожалению, мы встречаем в священнослужителях, достигших высоких званий, это как раз отталкивает людей от Церкви. Его забота была скромной и честной, он всегда старался сделать так, как удобнее людям: прихожанам, служащим в храме, певчим. Он не ставил себя выше людей, не считал себя ближе к Богу, но своей добротой и любовью помогал человеческим сердцам выстраивать свой путь к Богу.

Служба его была тихой и возвышенной. В храме воцарялась особая молитвенная атмосфера. Никогда не наблюдал я на его службах «церковно-театрального действа»: громогласных «оперных арий», горделивых «выходов» и прочих лишних в служении вещей. Его супруга, регент церковного хора, делала все возможное для того, чтобы хор пел как можно лучше, чтобы его звучание помогало служащим и молящимся, и батюшка всеми силами поддерживал ее в этом.

Он отдал служению всего себя: свою любовь, свои силы, свое здоровье, и, в конце концов, свою жизнь. Упокой, Господи, его светлую душу и не оставь Своею милостью его вдову и ребеночка.
Виктор ВОЛНА

НЕ РАДИ ХЛЕБА КУСА…

С отцом Виктором я познакомилась в тяжелое для себя время. Перенесла инсульт, затем у меня обнаружили онкологическое заболевание, я потеряла работу. Батюшка умел удивительно поддержать и утешить в трудную минуту. Я шла к нему не только как священнослужителю, но и как к земляку, как к медику. Он покорял своей доступностью, открытостью, искренним вниманием к жизни каждого человека.

…Не забыть исповеди в нашей деревянной часовенке. Это была настоящая духовная баня. Таинство совершалось без суеты, священник внимательно, тщательно разбирал твою духовную жизнь, указывал грехи, которые ты не видел, объяснял, как с ними бороться. Особая атмосфера тех лет навсегда в моем сердце, я благодарна отцу Виктору за его важную роль в моем воцерковлении и в моей жизни. Когда ни придешь к батюшке, он всегда подскажет, утешит, поможет. Промыслительно, неслучайно в одну из последних наших встреч он преподал мне необходимое пастырское наставление, своего рода духовное завещание.

Отец Виктор являл пример настоящего пастыря, труждающегося, действительно, не ради хлеба куса, а ради Иисуса. Он, бесспорно, Божий избранник и яркая личность, всецело отдавший себя на служение Богу и людям. Себя батюшка не щадил.
раба Божия Наталия

САДОВНИК НАШЕГО САДА

К потере дорогого батюшки душа не может притерпеться, и перед мысленным взором проходят картины встреч с ним, начиная с самой первой в январе 1996 года.

В ранние сумерки я стою в снегу на месте разрушенного храма святой равноапостольной Марии Магдалины и зажигаю свечу в память о моем деде, бабушке, маме. Они были прихожанами этого храма, мама девочкой пела здесь в хоре, а дед мой лежит в этой земле, недалеко от храма, и именно здесь я хочу помянуть моих близких в день его памяти.

…Помню страшную картину разрушения храма, которую довелось увидеть нам с мужем. Поздним вечером мы возвращались домой по набережной, и вдруг издали возник храм, ярко освященный прожекторами. Думали, что идет очередная киносъемка, они часто тогда проводились на Охте, но это была не съемка. Огромный каменный шар раскачивался на стреле крана и ударял о стены храма, а они не поддавались. Видеть это было невозможно, боль тех минут и чувство вины живут в душе всю жизнь. Прихожу на это место и прошу прощения за все.

И вот я ставлю в снег свечу по моим самым близким людям и молюсь. Поднимаю глаза и сквозь слезы вижу теплый свет в окне маленького, только что поставленного неподалеку храма; иду к нему по пушистому снегу напрямик. Открываю дверь, вхожу, и боль моя утихает, а поднимается тихая радость — храм свой, родной, который так нужен. Тихо в храме, трудится одна только матушка (потом узнаю, матушка Наталья). Улыбается, расспрашивает, записывает имя моего деда на поминовение, приглашает приходить.

Иду назад, свеча моя еще горит в снегу. Оглядываюсь на храм и вижу, как легкой походкой спешит к нему батюшка, кланяется мне издали и улыбается как своему человеку. И я кланяюсь, и улыбаюсь, и радуюсь встрече.

…Не сосчитать встреч с отцом Виктором в последующие дни и годы. Не выразить словами благодарность за его труд, за терпение и любовь, с которыми он служил и вел нас, новоначальных и несмышленых.

Жизнь наша переменилась, мы становились другими людьми. В храм хотелось зайти каждую свободную минуту. Шли с любой проблемой, зная, что батюшка очень рад видеть именно тебя.

После службы, после акафиста завязывались беседы о разном, возникали вопросы, просьбы. Однажды кто-то сердечно так попросил: «Батюшка, вы уж отпойте нас здесь, когда время придет». А батюшка улыбается, глаза искрятся, как всегда, и говорит: «Да что вы, мои дорогие, живите! Не благословляю умирать». И повторяет потише: «Не благословляю умирать"…

Тянулись к отцу Виктору даже и близкие наши, которые знали его по нашим рассказам. Крестить кого — к нашему батюшке, освятить — к нему, на праздник — в наш храм.

В одной из первых проповедей в новом храме отец Виктор назвал наш маленький деревянный храм ковчегом, в котором Господь спас нас в бурях 1990-х годов. Мы все благодарим Господа за этот ковчег, за дарованного нам духовного наставника и стараемся выполнять горячую просьбу батюшки: «Дорогие мои, к нам будут приходить новые люди. Будьте ко всем внимательны, ласковы, никого не оттолкните».

И не уставал повторять нам батюшка: «Изучайте Священное Писание, не просто читайте — изучайте». И от проповеди к проповеди падали в душу зернышки, как падают они в землю ярким весенним днем.

…Эта встреча с батюшкой постоянно вспоминается и согревает душу. Подхожу к храму, тихо, безлюдно. Только что взошла травка, и вот вижу: батюшка ходит медленно, оглядывает всходы и раскидывает семена. Улыбается приветливо: «Вот, не все взошло…»

Низкий поклон батюшке за все, что так щедро посеял он в наших душах, за все, что оставил нам. Вечная память отцу Виктору, Царство ему Небесное.

Простите, батюшка, все огорчения, которые вам доставила, все непослушания мои. Простите…
раба Божия Людмила

ПАМЯТИ БАТЮШКИ

Пастырь добрый, пастырь светлый
Сомкнул очи в вечном сне.
В своем зове безответном
Горевать осталось мне.
Я оплакала сиротство
В чужестранной той глуши,
Я раскаялась в уродстве
Неприкаянной души.
В лучах ласковой улыбки
Не оттаять больше нам,
Твоей проповедью пылкой
Не гореть уже сердцам;
Мудрым словом вразумленья
Вражью не развеять муть,
Тихий свет благословенья
Не прольется на мой путь.
Притеку к твоей могиле,
Тихо Богу помолюсь,
Да землицы той родимой
Напоследок прикоснусь.
Да не оборвутся нити
Смертью разлученных душ,
В Царство праведников
Внити ты сподобься,
Честной муж.
Здесь оставлено земное.
Слезы должно побороть:
На служение иное, знать,
Призвал тебя Господь.
Как велел, не потеряю
Зрак распятого Христа.
Жизнь свою с тобой сверяю
Я отныне и всегда.
Но когда в тоске великой
Взвою в голубую высь,
Помяни меня молитвой,
Пастырь добрый — отзовись.
Наталья СМИРНОВА , прихожанка,
ныне живущая в Канаде.
Подготовила Марина Михайлова