Схимонахиня Сергия

Схимонахиня Сергия (Пелагея Трофимовна Луховицкая) родилась 15 октября 1886 г. О ее жизни, кроме старости, известно очень мало. О родителях ее мы знаем только то, что отца звали Трофимом, а мать — Анной. После смерти матери отец женился на некоей Пелагее.

Неизвестно, в какое именно время стала она монахиней Покровского женского монастыря г. Симбирска. В то время настоятельницей монастыря была монахиня Агафья (она похоронена на территории бывшего Покровского монастыря, разрушенного после революции).

Самый ранний эпизод, известный из ее жизни, как раз и относится к тому времени, когда она еще неразрывно связана с монахиней Агафьей. К тому времени Покровский женский монастырь был уже разрушен. Настоятельница монастыря Агафья жила в том районе города, который назывался «Курмышок». С ней была и матушка Пелагея.

Рассказывает прихожанка храма Воскресения Христова г. Ульяновска Ольга Яковлевна Былинина:

— Матушка Агашенька была прозорливей, чем матушка Полинька. Мама моя ходила к ней на Курмышок (монастыря уже не было). А они в келье вдвоем с Полей. Открылась дверь — и из двери чурки полетели в маму. И строгий крик: «Я вас не знаю, не заходите. Ишь, идешь, сколько дьяволов ко мне за собой ведешь». И закрыла дверь. Не пустила. Мама шла и плакала. А потом ей Полинька сказала: «Ты с мужем поругалась, благословения пойти к матушке Агафье у него не спросила».

Сохранилась фотография, относящаяся, видимо, уже к значительно более позднему времени. Матушки Агафьи уже не было в живых, матушка же Полина жила в Северной части города (на месте ее дома ныне стоят строения военной части). Затем переехала во 2-й переулок Пархоменко, существующий и доныне. На фото матушка запечатлена с духовно близкими ей людьми, среди которых и мать Ольги Яковлевны Былининой — Евдокия Степановна. Матушка Пелагея сидит в центре с котом в руках. Глаза очень ясные. Лицо сосредоточенное и светлое. Там же — тетя Паша, хозяйка дома, в котором доживала свою жизнь схимонахиня Сергия.

Хозяина же дома — бывшего церковного старосты Михаила Ильича — на фотографии нет. К матушке Сергии Михаил Ильич относился, видимо, с благоговением, так как по единодушному мнению людей, вспоминающих события тех лет, он всех пускал к матушке и никаких препятствий ни в чем не чинил, хотя ему и хлопотно было, может быть, принимать в своем доме столько людей.

Во дворе дома был родничок. Послушница матушки Сергии Елена (она изображена рядом с матушкой на другой фотографии) брала у матушки святую воду и выливала в этот родничок, а люди заходили и брали. В келье люди прикладывались к святыням, к иконам. Послушница Елена всегда чем-нибудь угощала и по благословению матушки Сергии давала гостинцы с собой. Она во время посещения гостей читала Священное Писание.

Вспоминает Любовь К., прихожанка храма Воскресения Христова:

«Меня познакомили с матушкой Сергией в конце ее духовной жизни… Мы с одним человеком, который ее знал, вечером пришли к ней. Чтобы не беспокоить хозяев, этот человек перелез через забор и открыл с внутренней стороны запор, — ведь было уже поздно. Встретила нас матушка с радостью и пригласила еще приходить… Однажды я поехала к ней, но у меня вдруг в трамвае сильно разболелась голова и мысль бьется в голове: «Надо вернуться назад».

Когда матушка меня встретила, — стала вдруг читать над моей головой молитву: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…» (молитва от нечистой силы). А когда закончила молитву, сказала врагу: «Отойди от нее». Так она увидела духовными очами, что бесы всю дорогу смущали меня и внушали мысль не ездить к матушке.

Однажды я приходила к матушке со своей теткой Лидией, рассказали ей о своих скорбях — и получили совет: «Почаще причащайтесь». Это матушка повторила несколько раз.

Именно в этот дом, в котором у матушки была комнатка примерно в четыре квадратных метра, так что помещалась только одна кровать (послушница Елена спала на полу у порога, подкладывая под голову поленицу дров), привели к матушке в 1973 г. будущего протоиерея Виктора Карзаева и его товарища Александра Ургалкина, нынешнего архимандрита в одном из подмосковных монастырей. В это время матушка уже обезножела, сама ходить не могла, да и глаза стали подводить. Сначала пропало зрение в одном, а со временем — и в другом.

Встретившись с молодыми людьми, матушка предсказала им служение в Церкви, только (может быть, затем, чтобы не возгордились?) сказала так: «Ты (Александру Ургалкину) будешь батюшкой, а ты (Виктору Карзаеву) — дьяконом».

Рассказывает о. Виктор Карзаев:

— Однажды был я у матушки Сергии в келлии. Привели к ней под руки женщину, которая уже ходить сама не могла: спина болела. Матушка сказала ей: «Дай-ка я тебя полечу"… Постучала ей по спине, та сразу выпрямилась и пошла. Это произошло на моих глазах. Вот тогда я ее и узнал.

— Как же, батюшка, — без молитвы?

— Все дела матушка Сергия делала тайно, ничего не было на виду у людей.

Еще был случай. Предсказала она мне, что у меня перед самым носом поезд уйдет. Я выслушал, да и забыл. В Димитровграде летом после операции руки сижу на вокзале. Слышу — поезд мой уже отходит (то ли не объявляли, то ли я задумался). Выбегаю на перрон. Показываю проводнику последнего вагона билет, хочу запрыгнуть. А он боится, видно, что я с одной рукой не запрыгну, не сажает, хотя вполне можно было бы еще сесть. Пропустил поезд и вспомнил слова матушки: «А как тебе обидно-то будет!»

О прозорливости схимонахини Сергии свидетельствуют многие. Вот несколько случаев, о которых рассказала матушка Александра Карзаева:

— Надумали мы с о. Виктором дом покупать, да перед этим попросить благословения у матушки Сергии. Собрались идти, а на меня вдруг сомнение нашло: а вдруг не благословит — что ж нам, так и жить в тесном старом жилье? А как хотелось въехать в новое жилье! Я даже батюшке сказала: «А может, не станем рисковать, купим без благословения?»

И вот мы пришли к матушке. Батюшку она сразу благословила, а меня почему-то нет. Не благословляет — и все. Послушница Елена тоже ничего не поймет и все к матушке припадает: «Матушка, ты ее благослови! Матушка, ты ее благослови!» А матушка Сергия — нет. Никак. Она узнала, что я не хотела идти под благословение.

А в другой раз были с о. Виктором, — торопились: протопить еще надо успеть, ребенок был еще грудной, а в доме холодно. А матушка Сергия и говорит: «Не торопитесь, сегодня топить не будете». Думаем — как так, почему топить не будем?»

Приходим домой — что такое? — тепло. А оказывается, перед уходом положили дрова заранее в холодную печь-голландку. А там старые угли постепенно разгорелись. Печь сама и протопилась.

В конце 70-х годов в северной части Ульяновска решили строить бензозаправочную станцию. Тогда директором нефтебазы был Владимир Михайлович Мартьянов. Точное место строительства тогда еще определено не было. Поэтому В.М.Мартьянов обратился за советом к одному из своих сотрудников — Дмитрию Николаевичу Былинину: «Дмитрий Николаевич, нам дают место в районе проспекта Нариманова».

Дмитрий Николаевич решил посоветоваться с матушкой Сергией, которую хорошо знал, как и его жена. Матушка сказала, что заправочную станцию надо выносить дальше за город: «Здесь будут строить, бензозаправочную станцию уберут». Не благословила. А В.М.Мартьянов ее не послушал. Построили станцию на престижном месте, прямо в городе. Но вскоре на этом месте, как и предсказывала матушка Сергия, начали планировать строительство большого завода оборонного назначения, и бензозаправку убрали за город. (По рассказам О.Я.Былининой).

С матушкой Сергией связан в жизни Ольги Яковлевны Былининой еще один эпизод. Однажды протоиерей Быстров, служивший в Петербурге, тогда еще Ленинграде, дал ее мужу, Дмитрию Николаевичу, крестик, на обратной стороне которого были бриллианты. Подарил с наказом, чтобы тот никогда и ни при каких обстоятельствах не снимал его: «Даже в ванной, когда моешься, держи его во рту».

Однажды стало ясно, что крест этот — чудотворный. Так, забыв о наказе протоиерея Быстрова, Дмитрий Николаевич, готовясь к принятию ванны, снял с себя подаренный крест и положил его на стол. В это время Ольга Яковлевна с соседкой находились на кухне. Вдруг они услышали необычно громкий крик: «Оля! Оля!» Ольга Яковлевна подумала, что с мужем что-то случилось, и бросилась в комнату. Муж крикнул ей: «Оля, смотри, смотри!» Ольга Яковлевна и соседка увидели, что крестик на столе сам подпрыгивал, а когда подпрыгнул в последний раз, крепко ударился о поверхность стола с сильным стуком.

«Когда Дмитрий Николаевич умер, — рассказывает Ольга Яковлевна, — мне стало жаль этого чудотворного крестика, который к тому же был с бриллиантами. Решила его оставить. В это время узнать о похоронах приехала послушница схимонахини Сергии — Елена. Когда она узнала, что Дмитрий Николаевич будет похоронен с другим крестом, она спросила:

— Ты у матушки Сергии спрашивала?

— Нет, мне пока некогда было, вся в хлопотах.

Через два часа матушка Елена приехала во второй раз и привезла наказ схимонахини:

— Повесь крест на покойника. Это его крест, не твой.»

Помнит Ольга Яковлевна и еще один совет матушки Сергии:

— Когда я пришла с войны, я стала учиться в торговом техникуме. Папа мой хотел, чтобы я работала в церкви. Он сказал, что днем я буду работать в церкви, а вечером учиться в техникуме. А матушка Сергия не благословила: «У тебя сейчас грехов — море? А будет еще вдвое».

Схимонахиня Сергия принимала не всех, выборочно. Однажды у знакомой О.Я.Былининой — Александры Дмитриевны Петровой — случилось несчастье. Ее испортили на свадьбе, и она сильно заболела. Когда матушку Сергию спросили, не примет ли она Александру Дмитриевну, она отказала: «Нет, я таких не принимаю».

Из ее бытовых привычек известно, что приходящих к ней она угощала и молоком, и первым, и вторым блюдом: «Ешь, ешь!» Хотя ее наставница, матушка Агафья никогда не фотографировалась и угощала только чаем.

Посвящал монахиню Пелагею в схимонахиню Сергию игумен Герман из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (который и доныне ведет отчитывание в храме Иоанна Предтечи в Лавре).

Женщин матушка Сергия учила жить с мужьями в мире и согласии, не браниться, быть мужу верной, всегда доброй и уважительной к нему и ко всем людям, — даже к тем, которые моложе тебя. «Идешь ко мне, — говорила она, — помолись, читай «Богородицу» и «Отче наш» — сколько хочешь». Матушка Сергия всегда знала, когда женщины к ней шли после ссоры с мужьями — и не открывала дверь. О.Я.Былинина рассказывает, что в таких случаях она стучала матушке Сергии в окно и слезно просила ее принять, а заходя в дом, бросалась перед матушкой на колени и просила прощения. В ответ матушка говорила: «Вот так-то дома надо было перед мужем, — даже если он не прав, просить у него прощения».

Вечером 6 января 1977 г. священник Виктор Карзаев причастил схимонахиню Сергию. Она уже знала, что умрет. Причастилась и сказала: «Погоди, не уходи, я на тебя еще раз взгляну». Батюшка спросил: «Как же ты взглянешь, коли не видишь меня». А она: «Все равно — взгляну». А наутро, в светлый праздник Рождества Христова, мирно почила о Господе.

Прозорливая старица перед смертью говорила: «Как привезут меня в церковь — все ко мне сбегутся». И точно. Народу в тот день было необычно много, «все сбежались». Любовь К. вспоминает: «В последний раз пришлось видеть матушку Сергию на похоронах. Народу было очень много. Все хотели в последний раз получить ее благословение, приложиться к иконке на ее груди, испросить духовной помощи. При погребении всем хотелось нести ее гроб или хотя бы дотронуться до него».

Покоится тело схимонахини Сергии на Ишеевском кладбище г. Ульяновска — под самым высоким крестом.

По благословению владыки Прокла, архиепископа Симбирского и Мелекесского, записал В.И.Мельник