Нужны ли православные песни?

Размышления по поводу интервью певицы Е. Смольяниновой писательнице Л. Ильюниной

Недавно попалась мне на глаза беседа петербургской писательницы Людмилы Ильюниной с певицей Евгенией Смольяниновой о православных фестивалях, православной песне, православных певцах и композиторах.

Певица, некогда имевшая в своем репертуаре немало духовных стихов, и песен собственного сочинения на православную тематику, высказывает свое резко отрицательное отношение к православной песне.

Я имею непосредственное отношение к этой теме (я автор-исполнитель православных песен, выпустивший альбомы «По ромашковому полю», «Вечеря странная», продюсер альбома-сборника «Боже, Царя верни!», член жюри нескольких православных фестивалей, в том числе международного «Небо славян», один из организаторов православного кафе «Ямское Поле», в котором я вел постоянную программу «День православной песни»). Поэтому, тема сия имеет и ко мне, и к множеству моих соратников прямое отношение. В связи с этим позволю себе подискутировать с уважаемой певицей об этом явлении.

Е.Смольянинова отпускает в наш адрес весьма резкие слова. Православная песня, согласно ее мнению, это «…очень специфическая музыка для очень узкого, специфического круга людей. Эту нишу заполняют в основном неудавшиеся поэты, неудавшиеся музыканты, неудавшиеся певцы. Прошу прощения за грубость, таким образом создается некий отстойник… это профанация, это даже поругание святыни, суесловие… Сотни песен на духовную тему — это просто скошенная трава, в которой нет уже ничего….это не имеет никакой традиции, никаких духовных оснований… Все это закончится, когда закончится конъюнктура…»

Такие вот горячие тезисы. Почему так волнуется Евгения Смольянинова? Оказывается, она чувствует личную ответственность за это постыдное явление —«Если глубоко говорить об этом, я чувствую свою ответственность за то, что происходит, потому что с меня все началось». Очень серьезное заявление. Прямо вспоминается гениальное творение преп. Серафима Вырицкого: «От Меня это было…» Видимо, Смольянинова не допускает и мысли о том, что современная православная песня — это прерванная, но восстановленная многовековая традиция русского духовного стиха. Естественно, она не может быть незнакома с самим духовным стихом, ибо в свое время пела их предостаточно. Но, видимо, не по себе ей от мысли, что песни современных авторов имеют какое-то отношение к старинным русским духовным стихам. Поэтому и произнесена эта претенциозная фраза — «С меня все началось». И, по всей видимости, поскольку кроме уважаемой певицы все прочие, как она выражается, — «отстойник», то с уходом Смольяниновой из этой, как она выражается, «чистой коньюктуры» — жанр, естественно, себя исчерпал. И теперь, говорит певица, «…я принципиально против таких „тусовок“. Теперь я дала себе слово, что я больше никогда ни на какие „православные фестивали“ не поеду, я не хочу играть в эти игры». «И получается, что человек, произнося слова „вечность-бесконечность“, „спасение-искушение“, которые жизни его не соответствуют, просто превращается в дубину, да еще и пустую, которая может отзываться только на лозунги. И доводит себя до жуткого примитивизма» — довершает свой суровый приговор нам, православным музыкантам, Смольянинова.

Заслуженная артистка России отказывает в праве на жизнь даже самому понятию «православная песня» — «Есть Церковь Православная, только она может себя называть православной». Ну, это Вы погорячились, конечно. Вполне может быть также на законных основаниях и православная вера, и православный человек! Сам термин «православная песня», не спорю, возможно, не самый удачный. Испокон веку русские люди называли такие песни «духовный стих», или «кант». Книга же «Богогласник» определяет это как «внебогослужебные духовные песнопения». Однако, все эти определения ныне не вполне понятны. Последнее же еще и громоздко. Что ж, слово, «иеродиакон» тоже не вполне корректно, правильнее было бы «дьякономонах» сказать. Но, ради удобства, с такой неточностью Православная Церковь мирится. А Смольянинова в подобной ситуации видит проблему.

И почему-то отказывает православной песне в многовековой традиции — «такого жанра нет. Все здесь неправильно. Здесь все оказалось непаханой целиной. Но не потому, что о „православной песне“ люди забыли, а потому что нормальным людям и в голову не приходило ее пахать. Люди просто пели, потому что душа пела, а не рифмовали по три аккорда „спасение“ — „искушение“» — уверена Смольянинова. Но сейчас другое время, и невозможно механически соединить XIIV век с XXI. Сейчас русский народный инструмент N1 — это гитара. С этим поделать ничего нельзя. Да и сама певица выступает под аккомпанемент гитары, и ничего страшного не происходит. Но, видимо, если исполняется песня духовного содержания не под гусли, а под гитару, да еще человек посмел сам стихи к этой песне сочинить — это преступление!

Далее Смольянинова ставит под сомнение правомочность обозначить себя как «православный певец», православный композитор". Дескать, бездари, лишенные возможности нормально работать, прячутся за этой «вывеской», позволяющей им обманывать людей. Ну, что тут скажешь. Да, не было у нас такой традиции, это точно. Потому как в добольшевицкой Руси все были православными. И объявлять себя православным певцом значило бы примерно то же, что объявить себя «певцом с двумя руками, двумя ногами и головой. Ну, в большевицком СССР об этом и речи быть не могло. В 20-е годы лирников — странствующих исполнителей духовных стихов, собрали на „фестиваль“, да и расстреляли… Ну, а сейчас… Что же, конечно — „для иудеев — соблазн, для еллинов — безумие“. На здоровье. Нам от этого ни тепло, ни холодно. Кстати, интервьюирующая певицу Людмила Ильюнина трудится в журнале „Православный летописец“, и ее это, видимо, ничуть не смущает. Помимо этого, существуют в России такие сообщества, как „православные предприниматели“, „православные врачи“, „православные журналисты“, „православные историки“. Есть даже „православные радиостанции, телеканалы, интернет-порталы“. По логике Смольяниновой, это видимо, тоже „отстойники для бездарей и неудачников“.

Но, мы делаем свое дело, и зря Евгения Смольянинова пытается представить дело так, что это дело никому не нужно. В России примерно с десяток регулярно проводимых фестивалей православной песни, и самый крупный из них — „Небо славян“, проходит в Витебске на той же всемирно известной площадке, на котором проходит „Славянский базар“, собирая на гала-концерт несколько тысяч зрителей. 800-местный зал на дубнинском фестивале „Серебряная псалтирь“ был полон благодарных слушателей. И подобная картина во всех городах — Орле, Костроме, Воронеже, Санкт-Петербурге, Ижевске, Можайске, Сергиевом Посаде, Саратове… Исключение составляет лишь Москва. В столице интенсивность промывания мозгов населению так велика, что кроме попсы мало кто чем интересуется. Поэтому, как это ни обидно, но в Москве своего православного фестиваля нет. Кстати, всегда православный фестиваль, это далеко не „своего рода тусовка, когда все друг друга знают, собираются одни и те же лица, все друг к другу хорошо относятся, хвалят друг друга, дают призовые места и подарки“, как уверяет нас певица. Это всегда и богослужения, и совместное молитвенное правило, и крестные ходы, и помощь храмам и батюшкам.

По поводу востребованности православной песни могу также ознакомить вас с такой статистикой. У вашего покорного слуги есть в интернете 2 сайта. Один посвящен моим песням, второй — моему проекту, альбому-сборнику „Боже, Царя верни!“. Мои странички расположены на крупном музыкальном портале Realmusic.ru, где расположены также сайты свыше 30 000 муз. коллективов, представляющих на портале около 130 000 песен и композиций. Портал этот сугубо светский, размещать там свои песни может кто угодно. При этом наши песни не теряются в этой огромной массе светской музыки, и в своих жанровых разделах в „топ — 40“ всегда присутствует несколько наших произведений. На сайтах ведется статистика, и я могу следить, какое количество песен „скачивается“ посетителями сайта. Также, посетители моих страничек могут оставлять свои комментарии к прослушанным и скачанным песням. Так вот, с января по июль сего года с моего личного сайта песни скачивались 2142 раза, а со странички „Боже, Царя верни!“ — 1722 раза, по состоянию на 5 июля. Причем, обычно прослушивают, не скачивая, гораздо большее число посетителей. Но это не подается контролю… За 1, 5 года существования сайтов ни один из оставленных к нашим песням комментариев не содержал никаких оскорбительных оценок, подобных высказываниям Смольяниновой. Я не знаю, возможно, с сайта самой Смольяниновой скачивают песен в 100 раз больше, она человек известный, и имеет многочисленных почитателей. Но сказать, что наши песни никому не нужны, конечно же, нельзя. Не сочтите этот абзац саморекламой, просто это доступная мне статистика, которая является объективным показателем.

Можно было бы также долго рассказывать о проводимой нами работе в войсковых частях, в госпиталях, тюрьмах, детских домах и школах. И опять-таки, нигде не было отзывов, подобных отзывам уважаемой певицы. Она, конечно, может считать, что мы просто все убогие и нас жалеют, не говорят правды в лицо. Но и нормальными, оплачиваемыми концертами я, например, (как и многие мои коллеги) не обижен. И альбомы наши выходят и продаются нормально. Вот, „Боже, Царя верни!“ вышел в феврале, а уже надо допечатку тиража делать.

Так что не знаю даже, о чем печалится Смольянинова. Не вижу проблемы. Конечно, эти фестивали тщательно замалчиваются в СМИ, спонсорской помощи тоже трудно добиться для их проведения, Ну, да все мы знаем прекрасно, почему это так. Но с Божией помощью эти проблемы решаются, фестивали проводятся, не смотря ни на что. И Смольянинова тоже вряд ли сможет этому помешать.

Отдельной темой прозвучало в статье отношение певицы к священникам, исполняющим песни под гитару — „…Всегда странно, когда человек не на своем месте….я бы, например, не хотела бы, чтобы тот священник, у которого я исповедаюсь и которому я доверяю, стоял на сцене с гитарой…- Я не думаю, что даже тогда, когда я была нецерковным человеком, меня убедил бы образ батюшки, поющего на сцене…может ли священник играть?…Я считаю, что место миссионерства священников — храм“.

Эти слова Смольяниновой особенно больно было читать. Священников с гитарами у нас не так много, они все на виду. Иеромонах Роман. Даже не надо в скобочках фамилию ставить, все знают, о ком речь. Это не со Смольяниновой, как она думает, это с него все началось. Это он принял на себя первый удар поношений и клеветы за свои песни… Погибшие безвременно архидиакон Роман (фамилия тоже не обязательна — вся православная Россия поет его „Русь называют святой“!) и о. Алексей Грачев. Это о. Геннадий Ульянич, о. Олег Скобля, о. Евгений Тремаскин. Батюшки, ваше место в храме! Миссионерствуйте только на отведенной вам территории! Так говорит Смольянинова! Забудьте про архиерейские благословения на ваше творчество, и шагом марш, вам говорит заслуженная артистка.

Конечно, неведомо для меня, как можно зачислять в „отстойник“, „дубины, да еще и пустые“, таких уважаемых, многими любимыми исполнителей, как матушка Людмила Кононова, Анна Широченко… Непонятно, зачем говорить о фестивалях: „Я считаю, что всякого рода „Православные фестивали“ только продлевают жизнь заведомо умирающей теме. В духовном отношении они ничего дать не могут.“ — ведь на всякий православный фестиваль есть свое архиерейское благословение. Это дело, в котором Церковь принимает непосредственное участие. Мне кажется, давать такую уничижительную оценку православным фестивалям, учитывая это обстоятельство, мягко говоря, не вполне корректно. Не знаю, насколько приятно будет читать эти строки, например, наместнику Александро-Невской лавры арх. Назарию, неоднократно предоставлявший свой великолепный Свято-Духовской зал для концертов Смольяниновой, а также являющийся духовным руководителем аж трех православных фестивалей? Получит ли удовольствие от статьи Л. Ильюниной митрополит Смоленский Кирилл, благословивший „Небо славян“, пасхальный концерт „Небо и земля“, недавний фестиваль „Православная Русь“; митрополиту Ювеналий, благословивший проведение фестивалей „Серебряная псалтирь“ и „Сердце России?“

Однако, с вопросом „кто виноват?“ мы вроде, разобрались. Мы, православные исполнители, „отстойник“. Кстати, не так уж и обидно. Отстой — это то, что на дно опустилось. А на поверхности-то, мы знаем, что плавает. Мусор, щепочки, бутылочки пустые… Но, есть и второй вопрос — „что делать?“
„- Да, я перестала устраивать чисто „духовные концерты… Теперь я с большой радостью пою Вертинского, романсы, народные песни… Я не считаю себя духовным человеком… Тем более, что понятие духовной пользы очень тайное. Я убеждена, что глубину, красоту русского романса еще придет время оценить по-настоящему. Человеку иногда надо просто услышать какой-нибудь романс, чтобы что-то в нем проснулось. Потому что в романсах отразились глубоко пережитые чувства, не как попало пережитые, а пред Богом, честно. И это вернее действует на слушателей, чем предлагаемые со сцены недуховно пережитые духовные события… Я убеждена, что нам рановато отказываться от музыкальной и смысловой виртуозности, например, Вертинского, для того, чтобы взмывать в какие-то „духовные высоты“ и общаться там на „ангельском уровне“. Прежде чем говорить о духовных вещах, нужно их пережить, нужно знать, что стоит за словами. А мы подчас не умеем пережить обычных человеческих чувств…. Лучше не побояться, а честно вернуться к тому уровню, который мы имеем,…. а уже затем, Бог даст, придет время, и по жизни дорастешь до другого уровня.
Раньше моим главным стремлением было предать людям весть о том, что Бог есть, что вера радостна, что нужно открыть на это глаза. А теперь я знаю, что и без меня люди могут об этом услышать“  — сообщает Смольянинова.
Что же, это верно, теперь без Вас… Что же касается восторгов по поводу Вертинского, мне это слышать более чем странно. Этот поэт, действительно, очень беспардонно, воспевая любовные (впрочем, будем говорить откровенно — блудные) страсти вплетал в свои стихи религиозные сюжеты и образы. Причем практически всегда в циничной, глумливой форме. По форме все очень по-декадентски изысканно, по духу — пустая мертвечина. Описывая „обычные человеческие чувства“, Вертинскому зачем-то все время нужно вставить в текст, то вот такое:

“ Я люблю Ваши пальцы старинные Католических строгих мадонн»,

то у него «…Тихо шепчет дьякон седенький, За поклоном бьет поклон И метет бородкой реденькой Вековую пыль с икон «.

Иногда некая дама сердца у него бывает такой:

«В этот вечер Вы были особенно нежною, Как лампадка у старых икон…»

Изящной по форме, но чудовищной, нелепо-медвежьей по духу может быть сравнение плотской, страстной любви с событиями Великой Пятницы:

«…Под церковного звона аккорды финальные Тихо сходит к усопшим Христос. Там в любовь расцвела наша встреча печальная Обручальной молитвой сердец…»

В страшный для России год, когда были принесены в безумную, кровавую жертву Святые Царственные мученики, Вертинский озабочен совсем другим:

ВСЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ
Это все, что от Вас осталось, — Пачка писем и прядь волос. Только сердце немного сжалось, В нем уже не осталось слез.
Вот в субботу куплю собаку, Буду петь по ночам псалом, Закажу себе туфли к фраку… Ничего. Как-нибудь проживем.
Все окончилось так нормально Так логичен и прост конец: Вы сказали, что нынче в спальню Не приносят с собой сердец.
1918, Харьков

«Музыкальная и смысловая виртуозность Вертинского», вообще-то имеет в основном одну конкретную направленность —

«Мне не нужна женщина. Мне нужна лишь тема, Чтобы в сердце вспыхнувшем зазвучал напев. Я могу из падали создавать поэмы, Я люблю из горничных — делать королев .

Или вот такая пошлая «колыбелная»:

«Спи, мой мальчик милый, за окошком стужа, Намело сугробы у нашего крыльца. Я любовник мамин, а она у мужа Старого, седого — твоего отца…».

Впрочем, будем честны, и покаянные настроения порою не были чужды поэту. Вот что он пишет своей собственной собаке:

«…И хотя Вам порой приходилось кусаться, Побеждая врагов и «врагинь» гоня, Все же я, к сожалению, должен сознаться — Вы намного честней и благородней меня.
И когда мы устанем бежать за веком И уйдем от жизни в другие края, Все поймут: это ты была человеком, А собакой был я.» 1934

Подобные цитаты можно приводить долго, сути они не изменят. Но меня искренне удивляет, как человек, долго певший духовные стихи, может восторгаться поэтом такой направленности.

Людмила Ильюнина, в ответ на восторженные речи Смольяниновой о Вертинском, и о ее нынешней программе, сообщает читателю: «- Да, когда я слушала ваше пение сегодня, я поняла, что это именно то, что в первую очередь нужно народу (кстати сказать, и верующим, и неверующим). Напоминание о настоящей любви в противовес льющейся на нас пошлости, возвращение к настоящей музыке в противовес насаждаемой какофонии, напоминание о человечности, о добре, о красоте. Это важнее, чем декларации: «Мы — православные! Наше дело правое» и пр.

Осмелюсь не согласиться с беседующими писательницей и певицей. Не думаю, что нам так важны «поэмы, созданные из падали». И не пойму, что имеет в виду Ильюнина в данном случае, под «настоящей любовью». Ибо та любовь, которая воспевается в романсах, никак не может быть настоящей для православного человека.

Смольянинова крайне недовольна низким уровнем «православной поэзии». Как образец, она приводит непонятно откуда взятые слова: «Русь Державная, Православная! Наша матушка!…» (Я песни с такими словами никогда не слышал. Хотя, чем ей не нравятся эти слова, не понимаю. Может, надо спеть «Россия либеральная, веселая, нахальная», чтобы ей угодить?). Она недовольна людьми, которые «…произнося слова «вечность-бесконечность», «спасение-искушение», которые жизни их не соответствуют…». Да, видимо, ей теперь действительно ближе оригинальные и свежие рифмы от Вертинского: «обезяны — фортепьяно», «пиво — красиво», «сказочка — сероглазочка», «балаганщик -шарманщик», «капризы -парадизы"…

Смольянинова, как некий неизвестно кем уполномоченный цензор устанавливает нам, музыкантам, высокую планку: «А что касается стихов, нам одного Александра Сергеевича нужно читать — и не перечитаешь. Ведь духовность-то она не во внешнем, а в глубине. Если человек у Тютчева, у Пушкина ее не слышит, а дерзает своим сочинениям давать название «духовная, православная песня», то о чем тут говорить?… Образовалась группа «своих», и тут же им нужно устанавливать свои правила. И получается, что люди внутри Церкви начинают пренебрегать уже существующей культурой. Не только поэтической, как я уже сказала, но и музыкальной. Для того, чтобы писать музыку, надо знать наших великих композиторов, сколько они написали «духовных вещей». Есть культурная планка, о которой нужно всегда помнить, чтобы в конце концов не уронить Православие в глазах мира»

Что же, прекрасно сказано! Впрочем, и Вертинскому вряд ли так уж стоило что-то писать после Александра Сергеевича. И, собственно говоря, непонятно, зачем Смольянинова перепевала «Душа моя прегрешная» после гениального исполнения Ольгой Байгуловой (Ансамбль «Сирин»). Да и романсы петь после, например, Валентины Пономаревой, и уж тем более многих наших известных оперных певцов и певиц, обладающих, в отличие от Смольяниновой, действительно классическими, богатыми голосами, может быть, тоже не стоит?

Ну, а брать на себя такую смелость, прозорливо усматривая, кто из нас слышит духовность Пушкина, а кто — нет… Про установление «своих правил», про пренебрежение культурой вообще непонятно. Среди моих коллег есть немало людей с высшим музыкальным образованием. Есть опытные регенты, церковные певчие, есть люди с профессиональным актерским образованием. Есть люди, имеющие красивейшие, уникальные голоса — Кристина Федорова, Виталий Верушкин… Да и не в этом дело. Самый известный исполнитель православных песен — о.Роман. Музыкального образования у него нет. Голоса поставленного тоже нет. Но есть нечто другое, чего нет у многих «крутых» профи"…

Не сочтите за сведение счетов, просто как есть: мне никогда не нравились романсы. Я считаю, что этот жанр имеет духовный посыл, прямо противоположный православному. Не может из одного источника течь сладкая и горькая вода. И если певец в первом отделении поет духовные, покаянные песни, а во втором воспевает плотские страсти, пусть и в утонченно-возвышенной форме, я думаю, что он где-то фальшивит. Так что, в общем-то, Смольянинова, видимо, просто сделала правильный выбор — «Лучше не побояться, а честно вернуться к тому уровню, который мы имеем, потом перечитать русскую классику, стихи наших великих поэтов, послушать классическую музыку, а уже затем, Бог даст, придет время, и по жизни дорастешь до другого уровня» — пишет она, и возможно понимает, что пишет она не только про нас, но и про себя.

Однако, мы призываем Вас уважать и наш выбор. И выбор наших слушателей. И выбор наших духовников и архиереев, благословляющих нас на нашу работу.

Вообще, несколько непонятно, с кем ведется «война». Православная песня — это не стихийное явление природы, за ним стоят совершенно конкретные люди. Зачем-то из нас Смольянинова сделала какое-то непонятное, неконкретное многоголовое чудище, которое, на ее взгляд, надо срочно изолировать от цивилизованного общества. Впрочем, вроде бы в конце статьи она успокаивается: «Конечно, я все это так близко принимаю к сердцу, потому что это мое дело, моя работа. Если бы на эту тему говорил какой-нибудь батюшка, он наверняка сказал бы, что, может быть, этот человек так и спасается. Не пел бы он «Русь Державная!», пел бы что-нибудь другое или вообще пошел бы и натворил неизвестно что.
Действительно, время все должно все расставить по своим местам».
Вот это золотые слова. Действительно, я, как член жюри 4-х православных фестивалей, слышал огромное множество песен, и, естественно, не могу сказать, что все они высокого уровня. Но, каждый фестиваль приносит свои открытия, обнаруживает новых талантливых музыкантов. Иногда и недостаточно опытных, но имеющих огромный потенциал. И русский народ, без сомнения, почует своим добрым, отзывчивым сердцем свои, родные ему песни, и выберет таковые и среди новых, современных песен, и запоет их. Так, как он уже поет песни о. Романа, архидиакона Романа…

Это, смею вас заверить, самая заветная мечта любого музыканта — чтобы твою песню люди пели. А для этого надо знать то, чему не научат ни в одной консерватории, ни в одном университете. Надо угадать тайну этой великой и загадочной русской души, надо угадать ритм, чтобы твое сердце забилось в унисон с тысячами русских сердец. Тогда не нужны будут споры, тогда действительно все встанет на свои места. Господи, помоги нам, грешным.
06.07.06