 |
| Русская линия | Олег Ульянов | 28.06.2006 |
Apophthegmata patrum [3] в последние десятилетия пользуются огромной исследовательской и читательской популярностью в Европе. Среди новейших переводов укажем английский: Sayings of the Desert Fathers, transl. by Sister Benedicta Ward, Mowbrays 1975, французский Paroles des anciens. Apophtegmes des peres du peres du desert. Traduits et presentes par Jean-Claude Guy. Editions du Seuil, 1976 и итальянский: I padri del deserto. Detti, a cura di L. Mortari, Roma 1972.
По мнению Н. Ван-Вейка, Патерик был переведен в 80-е гг. IX в. славянским первоучителем св. равноап. Мефодием, в паннонском Житии которого упоминаются «отечьские книги». [4] Это название «отечник» соответствует названию Скитского Патерика полного состава, и на «отечник» имеются ссылки в самом раннем Киево-Печерском Патерике. К сожалению, ранние редакции славянских сборников апофтегм до сих пор не издавались (за небольшим исключением) и даже не изучались текстологически.
Впервые Скитский Патерик был издан в 1850 г. под заглавием «Древний Патерик» редакцией «Душеполезного чтения». В 1874 г. был издан новый перевод на русский язык текста «Древнего Патерика», выполненный по двум греческим рукописям XI в. (ГИМ, Син. N 452 и N 163) со сверкой по изданному в PL латинским переводом римских дьяконов Пелагия и Иоанна, датированным серединой VI в. [5] При издании 1874 г. были также привлечены славянские рукописи Патерика рубежа XIV—XV вв. (ГИМБ Син. N 153 И Чудов. N 104). Примечательно, что в наиболее полных и древних списках, как правило, помещено название «Патерик».
Согласно классификации архимандрита Леонида (Кавелина), различаются две редакции Иерусалимского Патерика, первую из которых и представляет Скитский Патерик, известный также как Саввинский (по имени Лавры св. Саввы Освященного). [6] Скитский Патерик представляет собой систематическое собрание «Apophthegmata patrum», в котором все рассказы и изречения разделены на главы согласно главнейшим монашеским добродетелям, а внутри каждой главы сначала идут в алфавитном порядке рассказы и изречения знаменитых египетских подвижников, а затем безымянные рассказы. По описанию патриарха Фотия, греческий подлинник Патерика в его знаменитой библиотеке (cod. 198) состоял из 22 глав, хотя в каноническом виде насчитывают 23 главы (у Фотия не упоминается 3 глава — О сокрушении). Славянские переводы Патерика вместе с добавочными главами достигают в ряде списков количества из 43 глав.
Несмотря на то, что существуют отдельные списки Патерика, чаще всего он встречается в сборниках, где соединен в большинстве случаев с Синайским Патериком или Пандектами Никона Черногорца. Уже в наиболее ранних списках Патерика (например, список 1296 г.) отчетливо различимы отдельные болгаризмы в языке, что свидетельствует об участии болгарских переводчиков, трудившихся, возможно, на Афоне. В пользу данного мнения может служить рукопись Октоиха в библиотеке Синайского монастыря (вклад логофета Георгия в XV в.) с записью писца о переводе «преп. Иоанном Старцем из греческих в болгарский язык во Святой Горе Афонской, в Лавре Богоносного отца нашего Афанасия» Патерика и Пандектов Никона Черногорца.
Важно именно то, что в рукописной традиции Пандекты встречаются вместе с Патериком, что косвенным образом указывает на Афон как место создания подобных сборников. Преп. Никон Черногорец жил в Антиохии во второй половине XI в., и его Пандекты являются систематизированным сборником правил монашеской жизни и обязанностей иноков. [7] В «Древний Патерик» вошел рассказ самого Никона Черногорца об авве Памве (+ после 386 г.), подвизавшемся в Нитрийской пустыне. Старец послал в Александрию своего ученика, который, вернувшись, стал жаловаться: «Авва, мы живем нерадиво, мы не поем ни тропарей, ни канонов, как делают в миру.» На что старец ответил совершенно неожиданным образом: «Горе нам, чадо. Близки дни, когда иноки оставят твердую пищу, изреченную Духом Святым (Св. Писание), и примутся за песни и гласы. Ибо когда мы предстоим Богу, то должны стоять с великим сокрушением, а не с мечтанием. Монахи вошли в пустыню не для того, чтобы, предстоя Богу, состязаться голосами, петь в такт песни и сочетать напевы; мы должны в великом страхе и трепете, со слезами и сокрушением, тихо и смиренно приносить молитвы Богу. Придут дни, когда христиане попортят Св. Апостол и Пророков, и напишут тропари в подражание эллинскому, и ум их изольется в тропари. Потому отцы наши повелели, чтобы каллиграфы в пустыне сей не писали житий и слов отеческих на пергаменте, но на бумаге, ибо грядущий род вычистит настоящие жития св. отцов и напишет их по своей воле».
С одной стороны, в данном тексте находится указание на место создания Патерика — Нитрийская пустыня, с другой — на его последующую драматическую судьбу, но, самое главное, на то, какое место занимал Патерик в раннехристианском богослужении. «Авва Аммон, — говорится в Патерике, — спросил однажды старца Пимена: если будет нужно говорить с ближним: то как тебе кажется — лучше ли говорить с ним о Священном Писании, или лучше об изречениях и мыслях старцев? Старец сказал ему в ответ, если нельзя молчать, то лучше говорить об изречениях старцев, нежели о Свящ. Писании. Ибо говорить о Свящ. Писании не мало опасности».
В связи с этим нельзя не отметить знаменательное совпадение между началом богослужебного использования Патерика и появлением первых тайных молитв в евхаристической анафоре, что впервые отмечено на рубеже IV—V вв. в сирийском христианстве. Очевидно, что такая синхронность неслучайна и может указывать на распространение монашеского влияния на литургический чин. Подобное явление наблюдается позднее на Афоне в эпоху распространения исихазма, когда чтение Патерика стало составной частью афонского богослужения. Древняя практика египетских подвижников, которые вели затворническую жизнь, не выходя из келлии по 40 дней (Древний Патерик, VII. 56) вновь стала актуальной во время свт. Григория Паламы. Предостерегая, чтобы через органы чувств, которые Палама называл «окнами», не проникло что-нибудь постороннее, способное нанести вред душе, этот выдающийся византийский богослов в своих омилиях на праздник Введения призывает хранить «молчание помыслов», которое именуется также бесстрастием: «Мы слышим из Древнего Патерика, что некоторые подвижники до такой степени хранили это состояние „молчания помыслов“, что безысходно пребывали в своих келлиях, отказываясь видеть даже самых близких родных; а если когда-либо и приходилось выйти, то закрывали свои глаза, чтобы ничего не видеть, ничем не нарушить состоите душевного покоя». [8]
С переходом Русской Церкви на Иерусалимский Устав, который стал повсеместно осуществляться при митрополите Киприане, [9] одной из самых востребованных книг при переписке стал именно Патерик. Для этой цели на Святую Гору Афон были посланы русские писцы, среди которых следует назвать переводчика Гавриила, подвизавшегося в Лавре св. Афанасия, где он перевел Поучения Исаака Сирина в 1389 г. Примерно в те же годы на Афон был вынужден удалиться с московской кафедры митрополит Киприан, которого хорошо знали в тамошних монастырях как келейника вселенского патриарха Филофея (Коккиноса) в бытность его игуменом Лавры св. Афанасия в 1350—1362 гг. Примечательно, что в собрании Михайловского монастыря в Киеве находится рукопись XVII в. (N 486), где Патерик помещен вместе с Посланием «Евфимия патриарха Тырновского к Киприану мниху, живущему во Святой Горе Афонской». На самом же Афоне Патерик впервые упоминается среди русских книг <…> в описи монастыря Кацари, датированной 6651 (1143 г), когда имущество монастыря перешло в ведение древнейшей русской обители на Афоне — Ксилургу. <…>
Литургическую реформу, начатую митрополитом Киприаном, продолжил митрополит Макарий, при котором был заново отредактирован Древний Патерик. Работа над Патериком началась еще в 1528 г. во время пребывания святителя на новгородской кафедре. При митрополите Макарии был изменен порядок глав систематического собрания, и первый раздел с 1-й главой систематического собрания и дополнительной главой из 53 рассказов перенесен в конец Патерика. В новую «макарьевскую» редакцию Патерика вошли статьи «Луга Духовного» Иоанна Мосха и позднейшие константинопольские сказания, в частности, поучение XII в. вселенского патриарха Луки Хрисоверга «Как должно вести себя в келлии монаху»).
О сохранении богослужебного использования Патерика в боле позднее время, когда исихастская практика стала забываться, свидетельствует описание путешествия в Москву Антиохийского патриарха Макария в XVII в., составленное дьяконом Павлом Алеппским. По признанию патриарха, «мы выходили их церкви, едва волоча ноги от усталости и беспрерывного стояния. За утренней службой обязательно читают каждый день 3 анагносис, т. е. чтения из толкований на Евангелие, и иное из Патерика! Сведущие люди нам говорили, что если кто желает сократить свою жизнь на 15 лет, пусть едет в страну московитов и живет среди них, как подвижник».
Именно Патерик был выбран свт. Феофаном Затворником как главное сочинение для реформирования монастырской жизни в России того времени. В рукописном собрании Русского на святой Горе Афон Свято-Пантелеимонова монастыря нами была обнаружена рукопись Древнего Патерика с автографом свт. Феофана Затворника, которая датируется 1871 г. Весь текст насчитывает 2033 рассказа, размещенных по 26 главам, и в полном объеме рукопись занимает 501 страницу. Заслуживает внимания, что число «2033» удивительным образом совпадает с той высотой Святой Горы Афон, которая до последнего времени упоминалась в афонских преданиях и породила немало апокалиптических трактовок. Время работы над рукописью «Apophthegmata patrum» отмечено особым образом в житии свт. Феофана, собиравшегося именно в тот период перебраться на Афон по настойчивому приглашению священноначалия Свято-Пантелеимонова монастыря. В конечном итоге свт. Феофан, по завершении работы над рукописью Древнего Патерика, известил афонскую братию, что «на Святую Гору нужно ехать праведникам, а грешнику место дома, в России». Тем не менее, душеполезные труды свт. Феофана, к числу которых теперь можно по праву относить и «феофановскую» редакцию «Древнего Патерика», сыграли решающую роль в возрождении монашеской жизни и в русских обителях, и на Святой Горе Афон.
Олег Германович Ульянов , Заведующий Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени преподобного Андрея Рублева (ЦМиАР)
Впервые опубликовано: «Макариевские чтения. Вып.XIII. Преподобный Серафим Саровский и русское старчество XIX в.» Можайск. Терра, 2006. С. 299−304
СНОСКИ
1 — P. Rousseau Pachomius. The Making of a Community in Fourth-Century Egypt. London, 1985. P. 106; C.Lawrence. Medieval Monasticism, Forms of Religious Life in Western Europe in The Middle Ages. London, 1989. P. 8.
2 — Сizevsky Dm. On the Question of Genres in Old Russian Literature // Harvard Slavic Studies. Vol. II. Cambridge, Mass., 1954. P. 111−112
3 — Migne, Patrologia Graeca, LXV
4 — Van Wijk N. The Old Church Slavonic Translation of the <…> in t5he edition of Nikolaas van Wijk. Paris, 1975
5 — PL. T. 73, col. 855−1022
6 — Леонид (Кавелин), архим. Сведения о славянских и русских переводах Патериков различных наименований и обзор редакций оных // ЧОИДР. М., 1890. Кн. 4, отд. 3
7 — из греч. оригинала Пандекты преп. Никона Черногорца изданы только фрагменты; арабская версия неиздана; славянская версия издана [по рукописи 1670 г.] полностью: Книга преподобнаго и богоноснаго отца нашего Никона, игумена Черныя горы… Супрасль, 1795; см. также Максимович К.А. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII века. М., 1998
8 — Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Часть 3. — М.: Паломник, 1993 // Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Перевел с Греческого языка Архимандрит Амвросий (Погодин). — Издание Братства преп. Иова Почаевского. Монреаль, 1984. Сс. 85−137
9 — Ульянов О.Г. Была ли литургическая реформа при митрополите Алексии в Русской православной церкви? // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. М., 2005. cс. 268−271
http://rusk.ru/st.php?idar=110345
|
|
