«Я — часть народа»

— Сергей Михайлович, недавно в нашем городе прошел музыкальный фестиваль «Имена Петербурга», посвященный Вашему творческому наследию. К сожалению, многие говорили, что они вообще узнали о фестивале уже в конце декады. Может быть, было мало рекламы?

— Я думаю, что организация рекламной кампании и так называемого пиара — не моя задача. Конкретности в анонсировании, конечно, было мало. Да и сейчас, после фестиваля, я в городе почти не вижу афиш филармонических залов. Я думаю, что это тоже не случайно. С одной стороны, ни для кого не секрет, что требуется проплата для того, чтобы расклеивали нужные афиши в нужных местах. С другой стороны, если вы посмотрите на доски объявлений, то увидите одних только шоуменов — «звезд» массовой культуры. Наверное, этим «звездам» и тем, кто их продюсирует, невыгодно, чтобы люди знали, что есть серьезная большая музыка. Причем, к сожалению, часто небезопасно называть одну какую-то «звезду», потому что у них не просто «тусовка», но есть и охранники, и киллеры. То есть их боятся тронуть. Я не видел, чтобы в какой-нибудь газете была критическая статья о поп-«звезде» или топ-модели. Нет, бывают только издевательские, хамские разносные статьи о серьезнейших симфониях, операх, балетах. Я и о себе читал подобное, только меня не испугаешь. А вот Ростроповича они обидели и выжили из России, он перестал у нас выступать — они иногда добиваются своего. То есть существуют люди внутри или рядом с нашим цехом, которые специально занимаются «отстрелом» серьезной культуры. По чьему заданию — не мне судить, хотя я прекрасно понимаю, что существуют люди, которые заинтересованы в том, чтобы не было конкуренции их слабеньким фаворитам и массовой культуре. Я, например, считаю некрасивым, что деятели очень богатой организации «Pro Arte» на страницах газет ругают и высмеивают концерты фестиваля «Звуковые пути», мой балет или оперу и другие серьезные произведения. По моему мнению, они выживают людей, которые им не подчиняются, не идут к ним на поклон, которые не располагают этими огромными средствами, заимствованными из фонда Форда.

Между тем институт «Pro Arte» пропагандирует, в основном, опусы самих членов «Pro Arte», не блещущих ни особым талантом, ни творческими достижениями. Из зарубежной музыки в их афиши попадают более легкие для исполнения образцы или опусы полувековой давности.

Сейчас, на мой взгляд, ключевой момент — это дети. Общение с ними доставляет мне много волнений и позитивных чувств. Если мы как-то убедим их сверстников, что заниматься серьезной наукой, искусством, музыкой не менее престижно, чем быть фанатом футбольной команды или какой-нибудь топ-моделью, то Россия не погибнет. Я абсолютно в этом убежден.

Когда сидишь на скамейке в сквере рядом с компанией подростков, и мальчики начинают общаться между собой на однообразном матерном сленге, а девочки не только покорно, но даже восхищенно слушают, то мимо такой толпы подростков иностранцам, взрослым, пожилым людям и даже их сверстникам просто опасно проходить. Потому что они могут из-за ста рублей, из-за мобильного телефона просто убить, как случилось буквально перед самым фестивалем с нашим хормейстером Ефимовым. Он пошел в универсам в 11 часов вечера, и его убили там наркоманы, чтобы забрать мобильный телефон! Вот такое озверение нравов. Оно, конечно, ужасает, и я уверен, что это связано и с музыкальным воспитанием. Идут подростки, у которых в ушах плееры, и там звучат однообразные выкрики рэпа или удары тяжелого рока, причем в наихудших, самых примитивных коммерческих вариантах. Подростки эти не застрахованы от того, чтобы стать бандитами, наркоманами, хулиганами или бездельниками, а то и террористами. Люди, которые любят Глинку, Брамса, Моцарта, Мусоргского, Стравинского и современную музыку, по определению не могут стать бандитами, дураками и бездельниками. Это просто невозможно! Как и люди, которые занимаются наукой, рисуют, занимаются математикой, читают стихи. Это имеет самое непосредственное отношение к моральному и психологическому уровню молодого поколения, к его способности стать гражданами России — нашей великой страны.

Мне кажется, что власти абсолютно недооценивают необходимость показа по телевидению, по радио положительных примеров — молодых музыкантов. Я был просто в шоке, когда Радио России закрыло передачу «Петербургский ренессанс» о тех самых музыкантах, о которых я говорил. Я совершенно не претендовал на то, чтобы вести эти передачи или рекомендовать, кого именно представлять в этих передачах. Нет! Мне важно было, чтобы там были молодые люди, не «раскрученные», не богатые, не те, которые являются стипендиатами фондов или находятся «под крышей» шоуменов, чья реклама проплачивается. Пусть будут молодые одаренные люди, которые занимаются серьезным делом. На телевидении теоретически со мной согласны, но получить эфирное время для передачи «Час молодой души» почему-то невозможно!

Мы об этом говорили в Академии образования. Однажды на нашу секцию пришел Патриарх Алексий II. Я немедленно выступил на эту тему, и он поддержал, сказал, что это важно, необходимо показывать положительные примеры, тем более что он сам говорил о негативных явлениях: о бездуховности, отсутствии моральных и мировоззренческих устоев. Конечно, все это связано, это ключевой вопрос. Поэтому я не собираюсь уступать место шоуменам, умеющим через рекламу наполнить зал наивными людьми на развлекательных шоу, спонсирующим далеко не безопасные сериалы, где молодые люди фактически инструктируются, как нужно убивать, совершать насилие, мучить, пытать, обманывать, обворовывать, предавать. К сожалению, этим переполнен наш голубой экран, причем в самое лучшее время. Это выгодно очень многим — тем, которые, может быть, стремятся разорить страну, которые, может быть, не умеют ею руководить. И такие, к сожалению, находятся среди нашей так называемой «элиты». Они называют народ электоратом или налогоплательщиками. То есть идет серьезная борьба — борьба за души людей.

Я не демократ, я — часть «демоса» — народа. Этим и должен быть художник. Художник не должен быть декларативным демагогом — или демократом, или монархистом. Нет, он должен быть частью демоса изнутри так же, как Мусоргский или Шуберт, знать изнутри жизнь народа. Я изнутри ее знаю, потому что, к счастью, не являюсь знаменитостью, меня никто не узнает в ЖЭКе, в сберкассе или в магазине. Я реально вижу, как власть имущие часто обращаются с подчиненными. Я не начальник, не могу заставить своих подчиненных прийти на мой концерт, или действовать через рекламу. Но я не жалуюсь: например, на мой балет «Волшебный орех» попасть невозможно. Я сам с трудом для себя и своей жены получаю туда места.

Мне кажется, что критический момент борьбы за молодое поколение уже наступил. Еще не упущена возможность сотни, тысячи, десятки тысяч чистых душой молодых людей как-то показать, выдвинуть их в качестве примера, поддержать и материально, и морально. Не дать их растоптать и высмеять стаду! Стаду хитрых шоуменов, авторов и продюсеров всех этих сериалов, низкопробных реалити-шоу и оболваненных ими людей. Мне кажется, что эта борьба в сфере искусства реально существует, и я, несмотря на свой уже далеко не молодой и даже не средний возраст, принимаю в ней участие.

— Сергей Михайлович, расскажите, пожалуйста, поподробнее о самом фестивале, о музыкантах, которые исполняли Вашу музыку, поделитесь Вашими впечатлениями от концертов…

— Программа концертов была построена таким образом, что ключевой для фестиваля стала русская тема. На концерте-открытии 2 апреля в зале Академической Капеллы прозвучала Ораториальная сюита из оперы «Виринея» в исполнении двух коллективов — хора Капеллы, который является сейчас лучшим большим русским хором, и Молодежного оркестра Мариинского театра. Яркий оперный оркестр Мариинского театра, который Валерий Гергиев любезно нам предоставил, вдохновенно звучал под управлением моего старейшего и самого замечательного творческого друга — Владислава Чернушенко. Владислав Александрович мою музыку чувствует не хуже, чем я — ее автор, ведь он всегда отдавал предпочтение русской музыке в своем репертуаре. В частности, «Виринея» для него — одно из тех «фирменных» сочинений, которыми он начинал свою работу в Капелле. А исполнением моей Первой симфонии он заканчивал консерваторию. Так что и по ощущениям, и по экспрессии исполнение сюиты из оперы «Виринея» было просто идеальным.

Русская тема получила свое развитие в замечательном хоровом концерте фестиваля, который великолепно провели студенты дирижерско-хорового факультета во главе с заведующим кафедрой Валерием Успенским, в консерваторском Малом зале им. А.К. Глазунова. Там звучал хоровой концерт «Тихий Дон», который я написал на слова старинных казачьих народных песен для спектакля Георгия Товстоногова «Тихий Дон» по пьесе Шолохова. Этот хоровой концерт был разучен с удивительной проникновенностью совсем молодыми музыкантами. Также прозвучали «Две русские песни» (на народные слова с авторской музыкой) и один хор «Упрямый ветер» (из цикла «Северные пейзажи») на стихи Всеволода Александровича Рождественского, моего давнего старшего друга и соседа по дому. А в первом отделении были исполнены сочинения моих воспитанников: одаренной Владиславы Малаховской, написавшей новый цикл на стихи Александра Прокофьева, и Дмитрия Стефановича, который представил целый ряд своеобразных хоровых миниатюр.

Еще один вечер в Капелле был посвящен моим сочинениям для ансамбля русских народных инструментов. В ярком исполнении ансамбля «Скоморохи» (во главе с замечательным музыкантом Виктором Акуловичем, профессором С.-Петербургского университета культуры и искусства) слушателям была представлена «Праздничная музыка», мои пьесы и песни на народные тексты и тексты Виктора Красова. На мой взгляд, этот ансамбль совершенно исключительный и уникальный по своим концертным артистическим данным.

Кульминацией же фестиваля стал авторский вечер, который предоставил мне Малый театр оперы и балета имени М.П. Мусоргского. Запомнилось выдающееся хореографическое воплощение молодым балетмейстером Марией Большаковой балетных сцен из моей оперы «Видения Иоанна Грозного». В частности, в увертюре она построила очень трогательный русский хор — плачущий и мятущийся, живущий яркой жизнью, представленный женским кордебалетом. Контраст ему составляет мужской кордебалет — свирепые и агрессивные в своей жестокости опричники во главе с самим царем Иоанном Грозным. В опере звучит полный текст его подлинного предсмертного завещания, а затем молитва, написанная на его же стихи. Далее следует оргия опричников, которая разворачивается постепенно — от полумолитвенного бдения к страшному кровавому бесчинству. То есть трагедия русского народа, против которого выступает сам правитель, была изумительно воплощена хореографически. Ведь известно, что Иоанн Грозный со своими опричниками захватил и разрушил вольный Новгород, русский город, который не могли взять ни монголы, ни немцы.

Как я уже отметил, этот вечер явился творческой кульминацией декады, так как и в первом отделении молодые певцы под руководством Андрея Аниханова очень ярко исполнили арии и сцены из оперы «Мария Стюарт», которая много лет шла в этом театре. В вечере также принимал участие хор театра под руководством Владимира Столповских. Надо сказать, что и хор, и солисты пели безупречно. Во втором отделении было прекрасное сочетание вокала и балета, а в первом — блестящее концертное исполнение оперных арий.

Накануне утром в Мариинском театре шел мой балет «Волшебный орех» (либретто, постановка, сценография и костюмы Михаила Шемякина). Это был целевой спектакль для крестьян Ломоносовского района. Знаете, крестьяне — идеальные зрители. Я вообще очень уважаю крестьянский труд и не зря моя первая опера «Виринея» посвящена именно крестьянской теме. Поэтому я был абсолютно уверен, что те зрители, кто приехал из деревни, все поймут. Было приятно, что их руководители потом вышли на сцену и благодарили Шемякина и меня. Ведь вместо того, чтобы в восьмой раз смотреть балет «Дон Кихот», который им хотели предложить взамен объявленного ранее «Волшебного ореха», они все-таки получили возможность увидеть эту яркую и глубокую сказку Гофмана. В ней отражена очень серьезная идея — неблагодарности: несправедливость торжествует, а благородство наказано, что сейчас чрезвычайно актуально и современно. Именно так этот спектакль и решен. Интересно, что его хореографом тоже является женщина — Донвена Пандурски из Болгарии. У меня такое ощущение, что сейчас женщины-хореографы вышли на первый план с точки зрения чуткого воплощения образов истории, литературы, сказки и вообще классики. В их работах нет искажения, пустого самовыражения, ломающего литературно-историческую правду этих образов. Напротив, все очень органично, оригинально и в то же время глубоко. Балетные артисты обоих наших больших театров на редкость талантливы и чутки к новому.

Конечно, было приятно, что Всемирный клуб петербуржцев отметил мое участие в работе этого клуба: я являюсь автором «Приветственного канта» — негласного гимна этого клуба. Мой творческий вечер в Эрмитажном театре, в открытии которого принял участие Михаил Пиотровский, прекрасно провела председатель клуба Валентина Орлова. Из артистов выделились крупнейшая петербургская пианистка Татьяна Загоровская — профессор консерватории, которая блистательно сыграла несколько моих фортепианных пьес, а также замечательный молодой певец Петр Мигунов, который вместе с пианисткой Ириной Шараповой исполнил мои песни на стихи Николая Рубцова и Александра Городницкого.

Эти же песни потом звучали и на сцене Малого зала филармонии в концерте под названием «Парадоксы и контрасты». В этой программе были совмещены самые крайние точки моего творчества: самые авангардные инструментальные сочинения — вроде квартета «Антифоны» (основанные на древней традиции, но новые по языку) — соседствовали с песнями на стихи Николая Рубцова, моего любимого поэта, Евгения Рейна, с романсами на стихи Ахматовой. В том же концерте прозвучала мировая премьера моего сочинения на стихи русского классика — «Пять песен на стихи Алексея Кольцова». Они были очень проникновенно исполнены тенором Олегом Трофимовым, который является одним из моих любимых солистов Капеллы.

Я очень серьезно отнесся к этому фестивалю, постарался включить в него как новые произведения, так и ранние, мало исполняемые. Включил даже театральные премьеры и, разумеется, сочинения наиболее серьезные. К числу таких произведений я отношу инструментальные концерты, которые я услышал в идеальном исполнении. Виолончельный концерт, посвященный памяти одного из моих старших друзей — музыковеда Михаила Семеновича Друскина — был исполнен одним из самых лучших виолончелистов современности Алексеем Массарским. Это по-настоящему могучий музыкант и вдохновенный артист. В отличие от многих, Алексей Массарский настолько глубоко погружен в творчество, что даже не обращал внимания на отсутствие статуса доцента петербургской консерватории, хотя преподает уже 15 лет! Когда я узнал об этом, то был в шоке, и бросился писать ему рекомендацию, хотя он меня об этом не просил. Почти его сверстник, выдающийся скрипач Михаил Гантварг, солировал в моем «Весеннем концерте» для скрипки с оркестром. Исполнение Михаила Гантварга пленяет меня особым образом — виден артист ваймановской школы: неповторимый певучий звук, наполненный экспрессией и свободно льющейся кантиленой.

Я очень люблю молодую петербургскую пианистку Галину Жукову, которая безупречно исполнила Второй фортепианный концерт вместе с оркестром Мариинского театра под управлением Владислава Чернушенко в зале Капеллы. Вообще я стараюсь всячески поддерживать талантливых молодых исполнителей — давать им эстраду, включать в свои радиопередачи и концерты. Второй концерт для фортепиано стал первым сочинением, прозвучавшим на фестивале, исполнено оно было великолепно.

Сам автор проекта, Ринат Шакиров, успешно сыграл первый мой концерт — «Еврейскую рапсодию» на закрытии фестиваля. Хотя ему было непросто выполнять организационную работу и одновременно готовиться к выступлению в Большом зале филармонии, он достойно выдержал соседство с такими титанами, как Гантварг и Массарский. Заключительный концерт фестиваля провел Фуат Мансуров — дирижер Большого театра, один из крупнейших театральных и симфонических дирижеров. Поэтому неудивительно, что такому прославленному дирижеру я доверил исполнение своей сюиты из балета «Икар» (этот балет в свое время шел на сцене Кремлевского Дворца съездов в 70-е годы, в постановке Владимира Васильева под руководством Юрия Григоровича, партию Икара исполнял сам Васильев, а недавно он шел и на сцене Кировского театра) в исполнении Государственного симфонического оркестра, которым некогда руководил Равиль Мартынов, а ныне руководит Василий Петренко. Исполнение было очень успешным, высоко профессиональным. Так что во время фестиваля я услышал много своих сочинений в прекрасном исполнении. Это было для меня очень важно.

На большинстве концертов публики было много, на открытии фестиваля зал был переполнен. Конечно, рекламы было меньше, чем следовало бы, но те, кто приходил на концерты, очень тепло встречали программу и исполнителей. А в некоторых случаях, что мне особенно приятно, было очень много молодежи, как, например, на хоровом вечере в консерватории. «Волшебный орех» в Мариинке всегда идет с супераншлагом.

К еще одному завоеванию фестиваля я бы отнес конкурс юных пианистов — детей, школьников, — который был приурочен к декаде моей музыки и проходил в Школе искусств N2. Этой школой руководит Вера Александровна Шаткарина. В жюри конкурса вошли такие серьезные профессионалы, как профессор Татьяна Загоровская, замечательный музыкант Андрей Иванович, известная пианистка и педагог Любовь Рудова. Ребята играли и классику, и современную музыку. Особенно я отметил тех, кто играл пьесы Сергея Яковлевича Вольфензона, нашего общего наставника. Он нас учил и уговаривал писать для детей. Выделил я и тех юных музыкантов, которые исполняли музыку Дмитрия Кабалевского, моего старшего друга и наставника. Я позаботился о том, чтобы призеры выступили в фестивальных концертах в Капелле, получили награды от Михаила Шемякина и издательства «Композитор», от Всемирного клуба петербуржцев и Союза концертных деятелей — устроителя фестиваля, и от меня лично. Не только лауреаты смогли продемонстрировать свое мастерство. Многие участники получили возможность выступить в Эрмитажном театре (что, конечно же, само по себе является большой честью) — изумительном по красоте и престижности зале, в Малом зале филармонии, в наполненном интересной своеобразной публикой Фонде Михаила Шемякина. Там прозвучали фрагменты из моей музыки к кинофильмам «Республика ШКИД» и «Интервенция». Надо сказать, что «колонисты», которых поддерживает Фонд Шемякина (помогает им материально и в бытовом плане) — в большинстве своем бывшие заключенные. Поэтому тематика этих фильмов им была близка. Я там пел песню на стихи Высоцкого из фильма «Интервенция», которая не вошла в фильм, мы смотрели видеокассету с фрагментами кинофильма «Республика ШКИД». Все это было задумано Ринатом Шакировым и оказалось оправданно.

Каждый концерт имел какой-то свой ключик: они совсем не дублировали друг друга. Начавшись фортепианным концертом и сюитой из оперы «Виринея», фестиваль завершился симфоническим парадом инструментальных концертов и сюитой из балета «Икар». Надо сказать, что всему этому предшествовал своего рода пролог. 24 марта состоялась мировая премьера моей Тринадцатой симфонии в Большом зале филармонии, которая прошла при переполненном зале. Исполнение симфонии заслуженным коллективом республики симфоническим оркестром филармонии под управлением Николая Алексеева было настолько совершенным, что я счел нужным сделать то, что делаю крайне редко. Я написал Юрию Темирканову благодарность за оркестр и за дирижера. Ему было приятно, и он повесил эту благодарность на стенде. Но это было с моей стороны совершенно искренне. Обычно на первой репетиции исполнителям бывает трудно сразу уловить дух нового сочинения. Симфония эта была задумана как возрождение античного музыкального языка. А этот оркестр с первой же репетиции воспринял музыку очень живо, очень дружно (может быть, еще и потому, что я заранее позаботился о подготовке нотного материала). В симфонии есть четвертитоны, которые были в трагедиях Еврипида. Произведение называется «Четыре стасима трагедии», то есть это воображаемая античная трагедия на современном тематическом материале.

Для меня очень важно, что все оркестры Петербурга — мои друзья. Это и оркестры Мариинского театра (и большой, и молодежный), и оркестр театра имени Мусоргского, оба оркестра филармонии, оркестр Капеллы, оркестр Равиля Мартынова. Все это мои творческие соратники, я вместе с ними работаю, и всегда это доставляет огромную радость — они меня понимают, я их понимаю.

Целое отделение в Малом зале филармонии я доверил студентам консерватории, в том числе и моим ученикам — Саше Махневу и Насте Хрущевой, а также замечательной скрипачке Саше Коробкиной. Молодой выдающийся коллектив «Невский квартет», с которым я сотрудничаю, чудесный «Экспромт-квинтет» народных русских инструментов, певица Мария Литке, исполнившая романс на стихи Ахматовой, певица Мария Людько — именно эти молодые исполнители выбраны мною из числа многих. Не было необходимости, как это делают некоторые, специально искать и проплачивать, просить, чтобы кто-то специально выучил мои произведения. Видимо, это происходит потому, что я принадлежу к числу немногих композиторов (из тех, кто не занимается так называемой «попсой», а работает в сфере камерной и симфонической музыки), чьи сочинения реально в репертуаре у очень хороших исполнителей — и у мэтров, и у молодых. Поэтому мне было из чего выбрать.
Подготовил Вячеслав Кочнов
Газета «НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ», N17(781), 04.05.2006 г.