 |
| Русская линия | Николай Коняев | 11.05.2006 |
Мягкий, не оставляющий теней свет заливал всё вокруг.
Этот бессолнечный свет белой ночи как-то очень точно подходил началу нашей поездки — в монастырь, которого нет. Мы должны были добраться до берега Рыбинского водохранилища, затянувшего мутноватой водой и Леушинский монастырь, и прежнюю православную жизнь.
Там, в селе Мякса, напротив затопленного Леушинского монастыря, будет освящен двенадцатиметровый крест, а в ночь на Престольный праздник Леушинской обители совершится Всенощное бдение.
— Крестный ход, — говорит протоиерей Геннадий Беловолов, — продолжение богослужения… И хотя большую часть пути мы проедем на автобусе, нам предстоит не просто паломническая поездка, а Крестный ход. Значит, и настроиться надо на поездку как на продолжение богослужения…
ЛЕУШИНСКОЕ ПОДВОРЬЕ
Подворье было построено по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского, и 21 ноября 1894 года он участвовал в освящении трехпрестольного храма Иоанна Богослова.
А месяц спустя освятили придел великомученицы Варвары, и с тех пор Леушинское подворье стало любимым местом служения Всероссийского батюшки в Петербурге. Здесь для него были даже устроены на втором этаже гостевые покои.
Великое множество петербуржцев собиралось на леушинские службы Иоанна Кронштадтского.
«Стремление к Причастию было неудержимое, — сообщал он сам в письмах к игумении Таисии. — Как хорошо в твоем храме! Спасибо тебе за твое подворье!»
А третий престол так и оставался неосвященным.
Нынешний настоятель храма отец Геннадий Беловолов полагает, что ждали намеченной на 1917 год канонизации отца Иоанна Кронштадтского, чтобы посвятить ему третий престол, но канонизация тогда не состоялась, и престол так и остался неосвященным…
НАЧАЛО ПУТИ
Прозвучали — «Владычице, чистая, призри, Богородице, виждь наших язв болезни, и умилосердися!» — слова тропаря Леушинской иконе Божией Матери, и мы двинулись в путь, туда, где этот образ и был написан…
Протоиерей Геннадий Беловолов рассказывает, что икона Божией Матери «Аз есмь с вами и никтоже на вы» — первая икона, прославленная в третьем тысячелетии.
Эти самые главные слова и услышали мы в начале третьего, русского тысячелетия.
— Я с вами и никто против вас.
Это слова Богородицы…
Леушинское стояние проводится уже не в первый раз, и некоторые паломники уже участвовали в них.
Паломница Александра говорит, что в Мяксу, на Леушинское стояние, каждый едет за чем-то своим.
— А вы уже были там?
— Да, — отвечает Александра. — И мне кажется, что я не вернулась оттуда. Там так хорошо, что я и осталась там, а сюда, сюда только часть меня вернулась.
— Когда мы были молодыми, за крестик на шее могли расстрелять… - рассказывает пожилая женщина, которая представилась как раба Божия Инна. — И сейчас главное для нас, не опоздать, успеть набраться благодати. Пока Бог дает силы, надо спешить… Молодым хочется отдыхать, а нам, пожилым, — бежать, бежать к спасению…
МАТУШКИН СОН
Эти проникновенные слова святого Иоанна Дамаскина и составили тропарь к иконе «Аз есмь с вами и никтоже на вы».
Икона эта при матушке Таисии была написана в Леушинском монастыре и поставлена в иконостас храма святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова.
Древние слова, запечатленные на образе, были обновлены для нас, живущих уж в третьем тысячелетии.
Мы жалуемся на трудности, но что же жаловаться, если нам дано это — Аз есмь с вами и никтоже на вы — великое обетование.
Думаешь об этом и сквозь полусон, мешающийся с молитвами, звучащими в автобусе, наплывают голоса из «Келейных записок» матушки Таисии…
«Рожь так высока, густа и хороша, что на редкость, а мне предстоит все это поле пройти, именно рожью, так как дороги никакой нет, а идти я должна. Жаль было мне топтать такую роскошную на вид рожь, но, уступая необходимости, я пошла.
Тут я стала замечать, что колосья ржи хотя и большие, но почти пустые, они перезрели, и зерно вытекло; я подумала с удивлением: „Какой же это хозяин настолько беспечный, что сам себя лишает такой драгоценности, не выжав своевременно?“
Хотя и никого не было видно нигде, даже на далеком расстоянии, но мне кто-то (невидимый) ответил на мои мысли: „Тебе предназначено выжать все это поле“.
Это ужаснуло меня: как, подумала я, могу я выжать все поле, когда я и вовсе не умею жать?
Между тем, с этими размышлениями, я проходила этой рожью все дальше и, наконец, дошла до конца его: раздвинув руками последнюю долю ржи, остававшуюся передо мной, я увидела, что поле уже кончилось, и тут же, сряду, начинается огромное пространство воды, которому и конца не видно; но я почему-то знала, что это вода наливная, а не самобытная, что тут — луг, сенокос, затопленный временно, и что поэтому, имея под ногами твердую почву, идти этой водой безопасно, и я пошла; между тем оказалось довольно глубоко, чем дальше, тем глубже, и я стала бояться утонуть, так как плавать не умею, а вода покрывала меня по шею.
Вдруг сверху, как бы с неба упал прямо мне в руку (правую) настоятельский посох, и тот же голос, который говорил мне о ржи, снова сказал при падении посоха: „Опирайся на него, — не потонешь“.
Действительно, с помощью этого посоха, я шла далее водой, и наконец, вода стала мелеть, скоро показался луг зеленый, и невдалеке белокаменная ограда, в которой виднелись храмы и корпуса, то есть монастырь.
Из храма выходил крестный ход, направлявшийся в те ворота, к которым подходила и я, опираясь на посох. Почти в самых воротах мы встретились, певчие запели входное „Достойно есть“, и крестный ход вместе со мной направился обратно к храму.
Этим сновидение кончилось».
Этот сон матушка Таисия увидела 125 лет назад, 2 февраля 1881 года, а на следующий день ее вызвали в Санкт-Петербург для получения указа митрополита Исидора о назначении ее настоятельницей Иоанно-Предтеченский Леушинский женской обители.
Не трудно сообразить, что ржаное поле, явленное матушке Таисии накануне назначения ее настоятельницей Леушинского монастыря, связано с будущей настоятельской деятельностью. Поле это, которое, как открыл глас с неба, матушка должна «выжать», и есть сама Леушинская обитель, принесшая Богу под управлением игуменьи Таисии такой богатый духовный урожай.
Поразительно, но в этом сне будущей настоятельнице Леушинского монастыря было открыто не только то, что будет при ее жизни, но и то, что будет после ее кончины.
Зная, что случилось через 25 лет после кончины матушки, не трудно догадаться, что «огромное пространство воды, которому и конца не видно» — это, конечно же, Рыбинское водохранилище, под воду которого и ушел в 1946 году монастырь…
Сквозь полусон, мешающийся с молитвами, звучащими в автобусе, и ехали мы в этот монастырь, которого нет.
ТВЕРСКОЙ УСПЕНСКИЙ ОТРОЧЬ МОНАСТЫРЬ
Было раннее утро, когда мы въехали в Тверь…
Остановился автобус на берегу Волги, где раньше находился Тверской Успенский Отрочь монастырь.
Основан он был великим князем Тверским Ярославом Ярославовичем на земле, принадлежавшей его «отроку» Григорию.
По преданию «отрок» был влюблен в девицу Ксению, но та увидела во сне князя, а князь увидел во сне ее, и они — уже наяву! — полюбили друг друга, а Григорий принял монашеский постриг и превратился в инока Гурия…
Ну, а знаменитым монастырь стал благодаря митрополиту Филиппу Колычеву, которого заточили здесь по приказу Иоанна Грозного. Здесь и закончилась земная жизнь «исповедника правды». Когда он отказался благословить карательный поход на Новгород, Малюта Скуратов задушил его…
Церкви во имя великомученицы Варвары, построенной на месте кельи, где завершилась земная жизнь исповедника правды святого Филиппа, не сохранилось.
Сейчас здесь кольцо автобусов, речной вокзал, березки, которые перешептываются на волжском берегу…
Впрочем, речной вокзал уже закрыт…
Зато восстановлен Успенский собор, где находилась первая могила святителя Филиппа. И так светло, так ясно теперь вокруг, что кажется, будто Тверской Успенский Отрочь монастырь и является естественной формой, в которой может существовать здешняя земля.
Об этом и говорил после освящения собора Святейший Патриарх Алексий II.
— Это святая земля, — сказал он. — Здесь должен быть возрожден и сам монастырь.
ВЕРНЫЙ ПУТЬ
Кажется, что это для нее и раскрывалась перед нами душа города…
Запомнилась сосредоточенная молитвенная тишина Монастырских горок, где расположена женская Христорождественская обитель.
Зашли здесь в Воскресенский собор, и там среди других икон сразу бросился в глаза образ Леушинской Божией матери «Аз есмь с вами и никтоже на вы».
— Значит, мы на верном пути… - обрадовался отец Геннадий.
И тут же выяснилось, что придется заехать в Сахарово за священником, который собирался присоединиться к нам, и поэтому в Желтиков монастырь, обозначенный в нашей программе, мы не поехали — сразу отправились в усадьбу генерала Гурко.
УСАДЬБА ГЕНЕРАЛА ГУРКО
Один — в Иосифо-Волоколамском монастыре, другой — на «верном» пути, проложенном для нас матушкой Таисией, в Сахарово, усадьбе, принадлежавшей освободителю болгар генералу Гурко.
Величественен установленный в парке памятник генералу.
Величественен и сам план усадьбы, разработанный Гурко, и строения, возведенные генералом в парке, они тоже как бы сохраняют в себе портретные черты генерала.
Например, каланча, вставшая у корня разбегающихся подобно лучам солнца аллей…
Такое ощущение, что не столько для своевременного обнаружения пожаров была построена она, сколько для смотрения в даль русской истории и русской судьбы, куда генералу Гурко, крещенному во имя преподобного Иосифа Волоцкого, и надобно было заглянуть.
Основанный как домовая церковь, храм преподобного Иосифа Волоцкого — тоже, в каком-то смысле памятник освободителю болгар.
В 1917 году храм преподобного Иосифа Волоцкого, этого беспощадного борца с ересью жидовствующих, закрыли, а заодно обокрали и усыпальницу генерала Гурко. Сами же останки генерала выбросили на улицу.
Сейчас храм восстановлен.
Служит здесь священник Геннадий Ульяничев.
Он собирается строить рядом с храмом преподобного Иосифа Волоцкого храм новомучеников Российских… Особой нужды в дополнительных помещениях для богослужения нет, но если подумать, насущная необходимость такого храма рядом с храмом преподобного Иосифа Волоцкого станет очевидной.
Для самого Геннадия Ульяничева это вопрос решенный.
Надо сказать, что отец Геннадий сам пишет и исполняет песни, и к тому же возглавляет, кажется, единственный в Русской Православной Церкви Епархиальный комитет по культуре.
Песни свои он, поминая своих великих предшественников, исполняет всегда в облачении, всегда с крестом на груди.
И хотя в тех песнях, которые мне довелось услышать, и не было упоминаний ни о генерале Гурко, ни о преподобном Иосифе Волоцком, но нет-нет и промелькивала среди гитарных аккордов осанистая фигура освободителя болгар, обжигал грозный взгляд борца с ересью жидовствующих…
БЕЖЕЦК
Следующая остановка на нашем пути — Бежецк.
Мимо этого многострадального города, расположенного между Новгородом, Москвой и Тверью, не проходила ни одна междоусобная война, а зачастую, как с горечью отмечал местный летописец, подобные размолвки между Новгородом и Тверью лишь разорением бежецких земель и ограничивались.
Мало что изменилось для города и тогда, когда его земли стали удельным княжеством.
В течение тридцати лет в Бежецком Верхе сменилось пять князей.
За семилетним княжением праведного князя Дмитрия Красного, управление которого бежецкий историк сравнивал с лучом солнца, ненадолго выглянувшим среди туч, следовало княжение Шемяки, затем — Ивана Можайского, Василия Боровского, Василия Темного…
Смена князей сопровождалась новыми междоусобицами, разорявшими край.
В это тяжелое время и пришел в город благочестивый инок Нектарий, почитающийся сейчас, как небесный покровитель Бежецкого Верха.
«Я шел в храм Введения Пресвятой Богородицы, — вспоминал еще до революции иконописец Яковлев, — и при входе на паперть увидел преподобного Нектария, молящимся на коленях перед иконою Божией Матери, именуемой „Неувядаемый Цвет“. Пред ним была открыта книга, лежавшая на столе».
Так и было…
Именно с началом молитвенного труда Нектария воцарился мир в измученном городе.
«Что могло заставить инока Нектария уйти из Белозерского края на подвиг в Бежецкий Верх? — размышлял другой бежецкий историк. — Конечно, не стремление к уединению для совершенства подвига, ибо Белозерский край был глуше Бежецкого. Хочется сказать, что такова была воля Божия, чтобы в тяжелое для Бежецкого края время там подвизался бы такой инок».
И хотя нет прямой взаимосвязи молитвенного делания преподобного Нектария и трудом Иоанна III Васильевича, прозванного собирателем русских земель, но внутренняя связь очевидна, и осуществлялась она в пространстве Святой Руси, где совпадали пути устроения государства с путями спасения человеком собственной души.
В этом и заключается подлинный пафос симфонии русской жизни.
В 1478 году, прекращая навсегда разорительные для Бежецкого Верха междоусобицы, Иоанн III Васильевич присоединил Новгород к Москве.
Памятником этому и стала основанная преподобным Нектарием Введенская обитель, где под спудом в нынешней каменной церкви и почивают мощи преподобного.
БЕЖЕЦКИЕ НОВОМУЧЕНИКИ
С Бежецком связана жизнь создателя первого оркестра русских народных инструментов В.В.Андреева и творчество Ф.Н.Глинки, стихи которого «Вот мчится тройка почтовая» пела вся Россия…
Народной песней стало и другое стихотворение Ф.Н.Глинки:
Не слышно шума городского,
На невских башнях тишина,
И на штыке у часового
Горит двурогая луна.
Символично, что в страшном 1937 году это стихотворение было былью и самого Бежецка. В этом году, 17 августа, расстреляли в здешней тюрьме по приговору тройки НКВД «за излишне частое посещение храма» братьев Симеона и Дмитрия Воробьева. Шестнадцатилетнего сына Симеона Николая приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Ровно через месяц расстреляли священника Иоанна Василевского. А за три дня до этого скончался в городской больнице другой, уже приговоренный к расстрелу, пресвитер Михаил Косухин.
23 сентября, когда в «Правде» вышла статья со знаменитыми словами: «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!», в бежецкой тюрьме расстреляли священника села Волоскова Иоанна Софронова.
3 ноября расстреляли Димитрия Троицкого, иеромонаха Софрония Несмеянова, а также Иоанна и Василия Козыревых — братьев епископа Григория (Козырева) Барнаульского, священномученика…
Это только часть скорбного списка новомучеников российских.
И что ж сожалеть, что нет Бежецка ни в золотом, ни в серебряном туристском кольце — он в сокровенном, мученическом кольце России…
БЛАЖЕННЫЙ ГАВРИИЛ
Блаженный Гавриил жил в Бежецке, в непрестанном движении, не имея ни собственности, ни угла, ночуя на кладбищах и чердаках.
Блаженного Гавриила хорошо знали в городе, знали и о великой силе его молитвы.
Еще более возросла помощь блаженного, когда завершилась его земная жизнь.
— Если что надо дома, — говорят в Бежецке, — иди и проси у Гавриила.
Говорят, что и в советское атеистическое лихолетье всегда можно было увидеть на могиле блаженного Гавриила людей, которые молились здесь, испрашивая его помощи.
Ну, а в последние годы, когда начала возрождаться в Бежецке православная жизнь, была сделана попытка — обрести мощи блаженного.
Вскрыли его могилу, но мощей Гавриила не нашли.
Говорят, что и земля, в которой он погребен, тоже теперь движется, и где искать блаженного, никому не ведомо…
МАТУШКА АЛЕКСАНДРА
Попасть туда не просто.
Строгая привратница долго и придирчиво расспрашивала отца Геннадия, какая у нас надобность до настоятельницы, куда мы едем…
Вообще-то отец Геннадий и в переговоры вступил только для того, чтобы справиться, нельзя ли приложиться к наперсному кресту Иоанна Кронштадтского, хранящемуся в монастыре, но, услышав, что наш маршрут на Леушинское стояние, настоятельница матушка Александра велела открыть ворота и накормить всех нас.
— У нас тоже ведь сестринская обитель… - сказала она, и долго потом рассказывала о прежней настоятельнице, которая столько сил вложила в устройство монастыря.
— Она умирала у нас на руках много раз… Синели губы, но мы по ее просьбе выносили ее на улицу и она, шатаясь, вставала, начинала пилить дрова. Она врага гнала до последнего. Она говорила, что если врагу поддаваться, он всяких болячек накидает… Про меня тоже говорят: «Что это ваша игуменья в отбросах копается?», а я готова всю жизнь копаться здесь, чтобы душу спасти… Долго у нас не получалось ничего, а потом переполнилась слезами чаша, рухнула плотина. Видно, Адриан Югский благословил…
На прощание матушка Александра вынесла крест и дала всем приложиться к нему…
Дальше поехали уже с благословением святого праведного Иоанна Кронштадтского…
СТАРЫЕ УСАДЬБЫ
В стороне осталось и Слепнево — усадьба, в которой развивалось течение одного из самых поэтичных и печальных романов в русской литературе…
В 1911 году здесь впервые появились молодожены Николай Гумилев и Анна Ахматова.
Считается, что Николай Гумилев имение своей матери Слепнево не любил, но в его стихотворении «Старые усадьбы» столько теплоты и поэтичности, что Слепнево стало любимым и родным для тысяч читателей, никогда не бывавших здесь.
Дома косые, двухэтажные
И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные
Ведут немолчный разговор.
В садах настурции и розаны,
В прудах зацветших караси, —
Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.
Порою в полдень льется по лесу
Неясный гул, невнятный крик,
И угадать нельзя по голосу,
То человек иль лесовик.
Порою крестный ход и пение,
Звонят во все колокола,
Бегут, — то значит — по течению
В село икона приплыла.
Русь бредит Богом, красным пламенем,
Где видно ангелов сквозь дым…
Они ж покорно верят знаменьям,
Любя свое, живя своим.
Вот, гордый новою поддевкою,
Идет в гостиную сосед.
Поникнув русою головкою,
С ним дочка — восемнадцать лет.
«Моя Наташа бесприданница,
Но не отдам за бедняка».
И ясный взор ее туманится,
Дрожа, сжимается рука.
«Отец не хочет… нам со свадьбою
Опять придется погодить».
Да что! В пруду перед усадьбою
Русалкам бледным плохо ль жить?
В часы весеннего томления
И пляски белых облаков
Бывают головокружения
У девушек и стариков.
Но старикам — золотоглавые,
Святые, белые скиты,
А девушкам — одни лукавые
Увещеванья пустоты.
О Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?
И не расстаться с амулетами.
Фортуна катит колесо.
На полке, рядом с пистолетами,
Барон Брамбеус и Руссо.
Замечательно, что все в этом стихотворении с документальной точностью взято из окружающей Слепнево бежецкой жизни…
Как писала сама Анна Ахматова: «Я носила тогда зеленое малахитовое ожерелье и чепчик из тонких кружев. В моей комнате (на север) висела большая икона — Христос в темнице. Узкий диван был таким твердым, что я просыпалась ночью и долго сидела, чтобы отдохнуть… Над диваном висел небольшой портрет Николая I не как у снобов в Петербурге — почти как экзотика, а просто, серьезно по-Онегински („Царей портреты на стене“). Было ли в комнате зеркало — не знаю, забыла. В шкафу — остатки старой библиотеки, даже „Северные цветы“, и барон Брамбеус, и Руссо. Там я встретила войну 1914 года, там провела последнее лето (1917)».
Столь же документально точно и упоминание о крестном ходе, об иконе, приплывшей в село по течению.
«Все бежечане знают об иконе Николы Теребенского, которая в середине лета до революции каждый год из Николаевской Теребенской пустыни на лодке плыла по Мологе в Бежецк, — пишет в своих чрезвычайно интересных очерках „Знаменитые и известные бежечане“ поэт Геннадий Иванов. — Встречал ее весь город. Чудотворная икона, спасшая город в 1654 году от „моровой язвы“, заплывала по пути в деревни и села. Жители везде совершали крестные ходы. Гумилев отразил эту бежецкую традицию, которая, к слову, сейчас возобновлена, слава Богу».
И конечно же, поражает, с какой точностью перекликается стихотворение «Старые усадьбы» с судьбами и творчеством и самого Н.С.Гумилева, и А.А.Ахматовой, и их сына — выдающегося русского ученого, историка Льва Николаевича Гумилева, который возле старых бежецких усадеб и провел свои детские годы…
ИСТОРИЯ О КРАЖЕ ИКОН В СОМИНО
В стороне остался и Весьегонск — город, соборы которого ушли под воду и уцелели лишь окраинные улицы, ставшие теперь центром города, его набережной…
Отец Геннадий рассказывает в автобусе о том, что как раз накануне дня памяти матушки Таисии в Сомино украли из церкви иконы.
Воров, слава Богу, поймали.
Сами они оказались из Бежецка, а попались на краже из церкви в Весьегонске.
Их привозили в Сомино на опознание.
— Батюшка! — попросили они. — Простите нас.
Сами жалкие, напуганные, но оба с крестами… И главное, оба из Леушинских окрестностей…
Дело это, между прочим, расследовал следователь с иконописным именем — Дионисий.
При встрече он рассказал, что сам хотел стать священником, но вместо этого попал в милицию…
— Ну что ж… - сказал отец Геннадий. — Вот вам и выпало послужить Богу.
Я слушал эту историю и смотрел в окно, на проносящиеся мимо перелески, на заросшие кустами развалины русских полей…
Пустынным был здешний пейзаж…
За три часа езды от Бежецка до Брейтова одна только машина и встретилась нам…
БРЕЙТОВО
Это самый близкий к затопленному городу Малога населенный пункт.
Местный священник отец Анатолий рассказывает, как мологские мужики в прежние годы, выпив лишнюю рюмку, уходили, бывало, туда, где жили они, где жили их родители и деды.
И не возвращались…
— А куда идти им было? — говорит отец Анатолий. — Все церкви были закрыты… С одной стороны нас захлестывает Рыбинское море, с другой — море водки…
РАТНЫЕ ПОЛЯ
Река не велика, но она течет из самой сокровенной глубины русской истории…
Здесь, на Сити, в страшном 1238 году, когда татаре «идоша к Ростову, а ини к Ярославлю, а ини на Волгу на Городец, и ти плениша все по Волге, даже и до Галича Мерьского, а ини идоша на Переславль и то взяша и оттоле всю страну и гради многа плениша, даже и до Торжку, несть места, ни веси, ни сел, тацех редко, идее же не воеваша в Суздальской земле, и взяша городов четырнадцать, оприч свобод и погостов, в один месяц февраль», великий князь владимирский Юрий Всеволодович начал собирать войска, чтобы дать совместными силами отпор врагу.
И пришел на Сить со своими дружинами князь Юрьевский Святослав Всеволодович, и пришел князь ростовский Василько Константинович, и пришел князь ярославский Всеволод Константинович, и пришел князь угличский Владимир Константинович…
4 марта татары обрушились на еще не изготовившиеся к сражению русские войска, и каждая русская рать приняла тогда смертельный бой там, где и стояла.
Возле Божонки…
Возле Могилицы…
Возле Колегаево…
Возле Станилово…
Возле Семеновского…
Возле Сить-Покровского…
Возле Юрьевского…
Возле Городища…
Возле Игнатовой…
На ручье Войсковом…
От верховьев до среднего течения Сити, где сейчас село Красное, текла, захлестывая берега, кровь.
Погиб тогда основатель Нижнего Новгорода, пятидесятилетний великий князь владимирский святой Юрий Всеволодович.
Князь ростовский святой Василько Константинович (в крещении Василий) попал в плен и был убит в лесу.
Убили и святого благоверного князя ярославского Всеволода.
С тех пор и стали кладбища, как утверждают путеводители, особой чертой ситского пейзажа. Если увидишь островки соснового леса среди полей, знай, что это непременно курганные группы…
Часть прихода отца Анатолия как раз и расположена по берегам реки Сить.
Жутковата география русской истории, в которой река русской скорби впадает в водохранилище русской скорби.
И как-то поразительно просто врастают в исторический ландшафт рассказы отца Анатолия о своих прихожанах.
— С Ратных-то полей народ, так там сильнее верят… - говорит он. — А у нас такие антикварные старушки есть, что и в городе таких не найти… Записки присылают о здравии коровы Милы или Стрелки… А что делать, в 1941 году закрыли у нас храм и 50 лет наш район фигурировал, как самый атеистический.
РЫБИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ
Ну, а река Сить впадает сейчас в Рыбинское водохранилище, закрывшее своими водами вполне реальные русские Китежи.
Есть, есть в этом пусть и непостижимая, но очевидная параллель.
И разве не об этом писал в «Видениях на холме» великий русский поэт Николай Рубцов?
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Но затопленные и уже давно размытые водой русские Китежи продолжают являть свою благодать из-под воды, и ничто не в силах помешать этому торжеству затопленных святынь, над теми, кто разрушил и затоплял их…
КИТЕЖСКИЙ СТАРЕЦ
1.
В селе Верхне-Никульском, невдалеке от Брейтово, и подвизался этот дивный старец, поднявшийся прямо в наши дни прямо из сокровенной «китежской» глубины русского православия.
И при жизни чудеса у него происходили, как вспоминают очевидцы, так буднично, у огородной грядки…
Происходили чудеса и после его кончины…
Издатель сборника рассказов архимандрита Павла (Груздева) рассказывает о случае, произошедшем уже после кончины старца.
В Тутаеве нет моста через Волгу, и летом здесь ходит паром. Одна женщина с левого берега собралась на вечернюю службу в Воскресенский собор, что стоит на правом берегу. Она замешкалась и на паром опоздала. Тут-то и увидела она отца Павла, который с укором сказал ей:
— Ты что же, Петровна, суетишься перед всенощной-то?
— Ой, прости, батюшка!
— Ну, ладно, я тебя переведу по мосточкам.
И Петровна вслед за батюшкой пошла по деревянным мосточкам прямо к храму.
Пришла на всенощную вовремя. Все удивились:
— Ведь мы тебя видели, как ты там по берегу металась-то…
— А меня отец Павел по мосточкам через Волгу перевел…
2.
Выпускником этой школы и считает себя отец Анатолий из Брейтово.
— Любой жизненный узелок отец Павел развязывал и обязательно на пользу душе человеческой… - рассказывает он. — Прибаутки рассказывает какие-то, а послушаешь его и хочется в церковь идти… А я вот раз-то посмотрел в зеркало, так даже на священника не похож… Но ты, бывает, суетишься, а Бог берет тебя за нос и ведет туда, куда надо… Господь меня, слава Богу, нагрузил скудоумием. Так я если не понял чего, звоню отцу Геннадию Беловолову, он скажет, и я тоже знаю… А я и рад… Он из нашей команды…
3.
— Как жили? Маме портрет Сергеева дали, так она в подушку его прятала…
— Какого Сергеева?! — не понял я.
— Иоанна Кронштадтского… - объяснил отец Анатолий. — Тогда строго с этим у нас было… Могли и расстрелять за такой портрет…
Говорить так, порою становясь серьезным, порою пересыпая разговор прибаутками, отец Анатолий может долго.
— Народ непослушный тут. Никто ведь не спросится, без очереди помирают, а отпевать — батюшку зовут…
Слушаешь эти прибаутки и вспоминаешь рассказы архимандрита Павла (Груздева), и себя ощущаешь учеником груздевской школы…
ТРОЕ НАС
«Едет архиерей по морю молиться в Соловки, в монастырь. И глядит, что-то народ показывает на островок.
— Владыко, все утверждают, что на том островке три святых человека живут.
Архиерей: „То не то, всё не так…“
— Владыко, мы тебя не слушаем, а там святые живут.
Архиерей приказал корабль остановить, спустился в шлюпочку и поплыл со своими приближенными на этот островок. Подъезжает. Стоят трое, Бог знает, во что одеты — в лаптях ли, босиком ли. Кланяются. Владыка их перекрестил.
— Ну, расскажите, добрые люди, кто вы и сколько здесь пропадаете.
— А мы не знаем, владыко, сколько годов — может, двадцать, а может, тридцать. Мы были рыбаками, промышляли рыбу на этом море. Поднялась сильная буря, всё разметало. Мы трое на доске дали Богу обещание: „Господи, если очутимся на земле, с этого места не уйдем, будем жить до конца нашей жизни“. В год раз к нам приезжают священники с материка, нас исповедуют.
— Ну, это ладно, вы выполняете свою обязанность. А как молитесь, главное?
— Да владыко, какие мы молитвенники! Учили аз, буки, веди, да и то не научились. А знаем, что на небе Святая Троица — Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый. И мы — это Вася, это Ванька, это Илюшка — сами сочинили молитву: „Трое вас и трое нас. Помилуй нас“.
— Ой-ой-ой! Надо учить вот такую молитву: „Отче наш, иже еси на небеси…“
Выучили молитву. Благословил их владыка и поплыл на лодке на свой корабль, а сам думает: „Какие ещё люди есть на Святой Руси!“
Темная ночь. Архиерею не спится, ходит по палубе, да и глядит…
В той стороне, где остров — зарево!
„Ой, — говорит, — наверное, тех чудаков домишко горит!“
Расстроился. Жалко бедных людей! А свет все ближе, ближе… Архиерей протирает глаза — разглядел, а это те трое подхватились за руки да и бегут.
— Владыко, мы забыли молитву! Давай снова учить!
Архиерей говорит:
— Милые люди! Я у престола Божия стою, облачен от Бога высшей властью священства, все молитвы знаю, но по морю я бегать не умею! Мне не пробежать. А вы только и знаете: „Трое вас и трое нас, помилуй нас“, но у вас чистое сердце. Пойдите с Богом на свой святой остров и живите и молитесь так, как вы молитесь!
Родные мои! Это я про молитву сказал, как молиться. Не про многоглаголание».
Когда читаешь жизнеописание архимандрита Павла Груздева, его рассказы и прибаутки, ясно осознаешь, что старец принадлежал к той дивной когорте богатырей Русской Православной Церкви, которые встали на защиту ее в годину гонений.
БОГОРОДИЦА НА ВОДАХ
Эту построенную в память затопленных Рыбинским водохранилищем храмов часовню называют — «Богородица на водах».
История этого имени тоже связана с иконой «Аз есмь с вами и никтоже на вы».
Когда в 2003 году в часовню внесли эту икону, было ощущение словно эта икона, написанная в монастыре, который остался на дне водохранилища, сама всплыла из мертвой глубины затопления.
Тогда и освятили часовню во имя иконы «Аз есмь с вами и никтоже на вы».
— Через эту часовню, — говорит отец Геннадий, — икона обрела свой дом…
Еще он говорит о промыслительности выбора места для этой часовни-памятника — вокруг Брейтова, после ликвидации монастыря жили многие матушки из Леушино…
ГЛУБИНКА
Уже стемнело, когда мы подъехали к Угличу…
Такие не совпадающие с протоптанными туристскими тропами паломничества оказываются на редкость содержательными и проникновенными еще и потому, что видишь не только заштукатуренные экскурсоводами и путеводителями фасады нашей истории, но и пристройки, дворы, где и вершилась эта история.
И только поражаешься, как оказывается всё тесно связано в нашей истории.
В очерке «Тайна русской истории» я уже писал о том, что каждая правящая династия на Руси завершается святым царевичем мучеником.
Романовы — святым царевичем Алексеем.
Рюрики — святым царевичем Дмитрием…
И так получается, что восхождению в сонм святых царевича Дмитрия, убиенного здесь, в Угличе, предшествовало появление в сонме святых двух праведных отроков: Якова Боровичского и Артемия Веркольского.
Еще поразительнее то, что три столетия спустя, вблизи святого праведного Артемия Веркольского начинается на Суре жизнь святого праведного Иоанна Кронштадтского, а в Боровичах, вблизи святого праведного Якова Боровичского — путь Марии Солоповой, ставшей игуменьей Леушинского монастыря Таисией.
И святой праведный Иоанн Кронштадтский, и матушка Таисия тоже подобно святым праведным отрокам Артемию и Якову, предварявшим Путь царевича Дмитрия, предваряли восхождение в сонм святых царевича Алексея.
Не дерзнем растолковывать эту мистическую взаимосвязь, но то, что она существует, очевидно, и, похоже, что сама матушка Таисия, как видно по ее книгам, прозревала ее.
Интересно, что рядом с Леушинским монастырем была Николо-Выксинская пустынь, в которой заточили после угличской беды царицу Марию Нагую.
Оттуда ее вызвал Борис Годунов, но Мария Нагая прибыла в Москву, когда Годунова уже не было, и ее встретил на подъезде к Москве «сын», самозванец Григорий Отрепьев.
Как рассказывает отец Геннадий Беловолов, Николо-Выксенский монастырь был знаком матушке Таисии, и тут обнаруживается еще одна линия мистической взаимосвязи, о которой мы говорили.
Уже совсем темно, когда мы проезжаем древний Углич.
Но сегодня праздник иконы-вратарницы «Свеча неугасимая», и даже и в темноте ясно видно водохранилище, захлестывающее древний русский город, как захлестнуло оно и Мологу, и Леушино…
Воистину, получается, что в свете «Свечи неугасимой» и открывается нам лежащая под водным спудом Святая Русь.
РЫБА ИЗ ТОХМЕНЕВЫХ ПРУДОВ
Это бывшая усадьба Тохменевых.
Вблизи дома богатый рыбой пруд.
Рано утром, когда вышел на улицу, матушка Тамара, заведующая лагерем, рассказала нам, что Тохменевы, когда строили храм, за все работы расплачивались рыбой.
— Сколько же тут рыбы в пруду? — засомневался кто-то. — Это Спаситель умел всех своих учеников и народ тремя рыбами сумел накормить… А Тохменевы-то откуда столько рыбы брали?
— Не знаю… - говорит матушка Тамара. — Но народ у нас говорит, что Троицкий храм они на этой рыбе и построили…
ПОТОМКИ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
Уговорила отца Геннадия заехать туда одна из паломниц — у нее похоронены на кладбище возле этой церкви родители…
Здесь, в Макарово, нас встретил настоятель отец Михаил и, конечно, Леушинская икона Божией Матери…
Сколько этих икон в храмах вокруг Рыбинского водохранилища, но кажется, на пути к Леушинскому стоянию, мы не пропускаем ни одной из них!
Еще отец Михаил показал кладбище возле храма.
Там — могилы Романа Валерьевича Будакова и Станислава Игоревича Грудинского. Бойцы 6-й роты, они погибли в Аргунском ущелье, а похоронены здесь, возле церкви, где и приняли Святое Крещение, а заодно и богатырский дух благоверного князя, во имя которого и освящен храм…
Вечная память вам, воины Роман и Станислав!
Вы оказались достойными наследниками Александра Невского…
ЮГСКАЯ ДОРОФЕЕВА ПУСТЫНЬ
1.
И был ему голос Матери Божией, вразумивший его возвратиться на родину, в село Никульское, близ Мологи. Богородица указала Дорофею взять в дальний путь потускневший список иконы Смоленской Божией Матери.
Когда обрадованный инок снял эту икону, потускневший образ Одигитрии-Путеводительницы чудесно просиял, и краски стали так ярки и свежи, как будто только вчера и положили их.
Однако настоятель монастыря, которому старец сообщил о своих намерениях, не поверил Дорофею. Схимонах опечалился и, вернувшись в келью, помолился Богородице, прося Ее помощи.
И Богоматерь услышала эту молитву.
Ночью Она явилась во сне настоятелю и, с гневом смотря на него, сказала: «Зачем препятствуешь ты старцу Дорофею идти с моим образом на родину?»
Проснувшись, настоятель объявил братии о видении, собственноручно взял обновившийся образ и отдал его старцу Дорофею, благословляя его в путь…
2.
Проснувшись, он хотел продолжить путь, но, несмотря на все свои старания, не смог сдвинуть икону с места — образ как бы прирос к дереву.
Тем не менее старец не оставлял своих попыток, пока не услышал голос от иконы.
— Зачем напрасно стараешься снять образ Мой? — раздался голос Богородицы. — Я желаю, чтобы здесь, где ты находишься теперь, сооружена была обитель для иноков, в ней и пребудет образ Мой навсегда, и с ним благодать Моя и сила.
Так и возник Дорофеев Югский монастырь…
3.
Получается, что это не удельные князья, расширяя пределы своих уделов, соединяли Русь, а святые, что в поисках молитвенного уединения ходили по Святой Руси, сшивали в единое духовное пространство ее просторы…
4.
Сейчас море опустилось, и открылись превратившиеся в островок развалины монастыря. Напротив этого святого острова двадцать дней назад, на праздник Югской иконы Божией Матери, и возвели крест.
Мы идем к кресту, и протоиерей Геннадий Беловолов говорит, что это не Господь возвел воды потопа на русскую землю, а большевики. Они хотели затопить место, которое сама Матерь Божия избрала себе. Где сейчас эта икона? Она не могла быть изнесена отсюда. Она здесь. Здесь гробы святых угодников!… Возможно, икона осталась под спудом.
Возможно…
Но возможно и другое…
Духовный характер чудотворной Югской иконы Божией Матери во многом сходен с характером Тихвинской иконы Божией Матери. Так же, как Тихвинская икона, Югская икона сама избирает место своего пребывания, и это там, где она останавливается, возводится монастырь.
Тихвинская икона Божией Матери, как свидетельствует ее история, всегда уходит из тех мест, где исчезает братолюбие.
Так было в 1383 году, когда икона ушла из Константинополя и появилась в небе над Ладогой. Так было, когда икона ушла и из России…
И вот сейчас эта икона вернулась к нам. Трудно, конечно, поверить, что у нас стало больше братолюбия. Но возвращение иконы — свидетельство этому.
И еще оно — свидетельство обетования, что мы все-таки сумеем окончательно преодолеть братоненавидение, столь гибельное для нашей православной страны.
И разве не чудо, что и другие иконы возвращаются сейчас в Россию…
Или сами, как Тихвинская икона Божией Матери, или государственными праздниками, как Казанская икона, или общецерковным прославлением, как, например, Леушинская…
Наверное, так же, неведомыми и непостижимыми для нас путями вернется и Югская икона Божией Матери, когда наступит для этого срок…
Когда сойдет вода с места, избранного ею для своего жительства…
5.
Как назвать колышущуюся над церковными престолами рыбинскую воду?
Когда плывешь здесь на спине, так легко, ощущая невесомость тела, представить себе ангелов, поднимающихся от этих престолов к куполу высокого чистого неба…
А остров что ж…
Пустая, прошедшая через руки людей, глина как-то удивительно схожа с безжизненной пустотой земли, окружавшей монастыри, в которых искали уединения Святые отцы нашей Церкви.
Обожженная не только в огне, но и в молитвах наших праведников глиняная земля составляет и остров, возникший из руин храмов Дорофеева Югского монастыря.
К ней можно приложиться, как к святыне…
КАДР СОВРЕМЕННОЙ ЖИЗНИ
— Сколько же престолов на дне этого водохранилища? — задавал он вопрос. — Сколько же ангелов стоит над его водами? Где мы еще найдем другое такое озеро?
Вопросы эти риторические. Да и что отвечать на них, если самое острое ощущение здесь — совершающееся прямо на твоих глазах сражения Добра и Зла, Света и Тьмы.
Кресты и часовни обступают тяжелые воды Рыбинского водохранилища, как бы теснят их…
1.
Это роковой в истории России день.
Именно 19 марта Ленин написал свое знаменитое письмо в Политбюро о необходимости решительно провести в жизнь декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей.
«Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше…» — писал Ленин.
Ленинское письмо сейчас общеизвестно, и меня заинтересовала другая запись.
Среди множества поручений, сделанных в этот день, В.И.Ленин между прочим поручил И.И.Скворцову-Степанову, «поскольку тот написал хорошую книгу об „Электрификации РСФСР“, написать книгу по истории религии и против всякой религии».
Запись эта показалась мне симптомом наступающей на Владимира Ильича болезни, которая всего через два месяца превратит его в не умеющего читать и писать идиота.
Ну, действительно…
Хотя письмо в Политбюро и исполнено сатанинской злобы на Православную Церковь, но в нем во всем блеске явлена злая мощь ленинской мысли. План уничтожения Православной Церкви разработан Лениным во всех деталях, с учетом всех возможных обстоятельств и осложнений.
Здесь же, в этой записи прослеживаются явные признаки идиотизма.
Ну, написал товарищ по партии книгу по электрификации РСФСР. Ну, понравилась эта книга Ленину. Может быть, с большевистской точки зрения всё там было правильно. Но религия-то тут причем? Почему именно автору книги по электрификации нужно давать партийное поручение написать книгу против всякой религии? Неужто в ЦК не было более подходящих, более владеющих атеистической проблематикой авторов?
Но это для нормального человека электрификация и атеизм не имеют ничего общего. В извращенно-сатанинском сознании большевиков электрификация и борьба с православием воспринимались, как тождество. И с этой точки зрения, конечно же, можно проанализировать и план ГОЭЛРО, и возведение гигантских гидроэлектростанций во времена Никиты Сергеевича Хрущева, продолжившего ленинский поход против Русской Православной Церкви.
Ведь в зону затопления попадали не только городки и села, не только гектары самой плодотворной земли, из века в век кормившей русских людей, но и нечто большее. Намоленная нашими святыми, озаренная светом их святости земля тоже должна была скрыться в мутноватой воде мелководья, сквозь которую скорее угадываешь сейчас, чем различаешь, минувшую православную жизнь…
2.
В красивом городе Рыбинске, давшем название водохранилищу, захлестнувшему великое множество православных храмов и монастырей, воочию было явлено нам, что захлестнутыми водохранилищем оказались и сами нравственные устои русской жизни…
Вообще-то мы уже выбивались из графика, и Рыбинск решено было проехать, но, как же проехать, не остановившись у Леушинского подворья.
Впрочем, сначала немного истории…
В самом начале Крестовой улицы Рыбинска, этого города купцов и бурлаков, красовался прозванный «красою Поволжья» Спасо-Преображенский собор. Колокольня его выше Адмиралтейства и это и спасло ее. Ее оставили как ориентир для речников.
В конце Крестовой улицы сияли купола Кресто-Воздвиженского и Сретенского храмов. Здесь же находилось и подворье Дорофеева Югского монастыря.
Ну, а в 1902 году Крестовая улица украсилась еще одним подворьем.
Купеческая вдова Мария Ивановна Боровкова по благословению Иоанна Кронштадтского передала свой дом Леушинскому Иоанно-Предтеченскому женскому монастырю.
В доме устроили церковь Иоанна Богослова, и теперь здесь часто бывала и настоятельница Леушинского монастыря матушка Таисия, и сам святой праведный Иоанн Кронштадтский.
После революции на основании предписания Президиума Рыбинского РИКа от 13 ноября 1923 года Леушинское подворье было экспроприировано и обращено в муниципальную собственность.
С годами равнодушие советских десятилетий стерло память о святыне, и в семидесятые-восьмидесятые года прошлого столетия люди, жившие в коммунальных квартирах этого дома на улице Ленина, уже и не задумывались, что здесь было раньше.
И только подивиться можно тому чуду, благодаря которому этот дом, о предназначении которого позабыли и городские власти, и сами жильцы, продолжал существовать таким, каким был при матушке Таисии и святом праведном Иоанне Кронштадтском. Внутри дома были сохранены лестницы, изразцовые печи, филенчатые двери, лепные потолки.
3.
Во многом благодаря просветительской деятельности отца Геннадия Беловолова, прилагающего немалые усилия для возрождения мест, связанных с деятельностью матушки Таисии, президиум Рыбинского отделения BOO «ВООПиК» принял решение признать здание N 86 памятником культуры федерального значения.
На заседании ВООПиК представитель Православной Церкви отец Евгений зачитал ходатайство Благочинного Рыбинского округа протоиерея Павла Кравченко о передаче здания бывшего монастырского подворья и прилегающей территории Рыбинскому Благочинию Ярославской епархии для устройства в нем учебно-просветительского православного центра, школы катехизации и духовной библиотеки.
Было решено составить и направить письмо главе окружной администрации Борису Степанову, чтобы поставить его в известность о найденном культурно-историческом памятнике.
Но уже изменилось, изменилось многое.
И — увы! — совсем не так, как хлопотали об этом священники и краеведы.
На заседании ВООПиК присутствовала рыбинский предприниматель Марина Витальевна Кузьмина, которая уже купила часть дома N 86. Другая часть здания принадлежит сейчас муниципалитету и арендуется ООО «Натрика» (артель инвалидов), но М.В.Кузьмина предпринимает немалые усилия, чтобы выкупить и ее.
Юридически право владения М.В.Кузьминой частью здания Леушинского подворья не может быть оспорено.
Увы…
Законы новой России так и составлялись, чтобы наиболее ловкие и наименее совестливые наши сограждане могли безмерно обогащаться в ущерб другим за счет нашего общего достояния…
Но помимо юридической стороны существует и нравственная.
И не вникая во все тонкости юридических хитросплетений, скажем о том, что явно и зримо совершается прямо на наших глазах.
Именно тогда, когда так бурно и так успешно возрождалась в нашей России православная жизнь, мемориальный облик дома, пропитанного святостью Иоанна Кронштадтского в Рыбинске, разрушался с какой-то особенно злобной стремительностью.
Сняли резные наличники, деревянную обшивку заменили на импортный пластик, на крыше дома появилась «новорусская» черепица. Справа к дому приделали каменный аппендикс. Внутри дома исчезли печи. Двери и старые лестницы со стертыми ступеньками, перилла которых помнят прикосновениями рук святого праведного Иоанна Кронштадтского, оказались сломанными и выброшенными…
4.
Марина Витальевна — полноправный член общества и в нашей стране, где в конституции декларирована свобода совести, все права ее защищены законом.
В том числе, как это ни прискорбно, и ее право разрушать приобретенную за гроши общенациональную святыню…
В том числе и ее право глумиться над нравственным чувством русских православных людей, устроив в принадлежавшем затопленному Леушинскому монастырю подворье арт-клуб «Кадр"…
Там где был алтарь храма Иоанна Богослова, где возносил молитву о спасении России святой праведный Иоанн Кронштадтский — тарелка спутниковой антенны, а у входа встречает паломников рекламный щит: «Арт-клуб КАДР. Культурно-развлекательная программа. Заходите на шашлык!»
Читаешь эту невинную, но такую бесстыдную возле святыни рекламу и понимаешь, что слова о мертвой воде беспамятства, разлившейся над затопленными православными святынями, которые воспринимаются как поэтическая метафора, здесь, возле Леушинского подворья, оказывается грубой реальностью.
И тут как ни демонизируй владелицу арт-клуба «КАДР», но едва ли удастся сделать больше, чем делает она сама, когда, сражаясь за возможность приобрести все здание целиком, хлопочет она, пытаясь в юридическом порядке распамятствовать здание монастырского подворья.
5.
Смотришь на фотографии паломников, вставших с иконами под вывеской арт-клуба «КАДР», и понимаешь, что на таких молебнах, который отслужил возле поруганной святыни протоиерей Геннадий Беловолов, и вырабатывалась эта Декларация.
Принятая Собором, возглавляемым Святейшим Патриархом Алексием II, эта Декларация стала первой попыткой встать на пути тех, кто пытается установить свое право на распамятывание нашей истории, нашей духовности вопреки нашему праву и нашей общей обязанности сохранить наши святыни…
КРЕСТ НА ВОДАХ
И потом, когда ехали в Мяксу, в самый близкий к Иоанно-Предтеченскому Леушинскому монастырю поселок на берегу водохранилища, тоже светило солнце.
И, когда служили молебен возле арт-клуба, в Рыбинске, тоже светило солнце.
Погода начала портится после молебна.
Словно мы разбудили, растревожили каких-то недобрых духов, и вот еще и не подъехали к Мяксе, как нахмурилось небо, подул с той стороны, где остался арт-клуб, злой, порывистый и холодный ветер.
Протоиерей Геннадий Беловолов позвал меня на катер, с которого должны были установить крест над затопленным Леушинским монастырем…
Географическую точку расположения монастыря устанавливали по спутнику.
И этот радио-компас в руке капитана как-то естественно соседствовал с иконой Леушинской Богоматери «Аз есть с вами и никто же на вы», написанной в мастерских Российской академии живописи, ваяния и зодчества им. И.С.Глазунова по заказу православной общественности Леушинского подворья города Череповца, что стояла сейчас на корме катера.
Всю дорогу служил протоиерей Геннадий Беловолов перед этой иконой молебен, и получалось, что молитвой и выверялся наш проложенный из космоса путь…
А непогода усиливалась и когда мы встали над Леушинским монастырем, качало уже так, что с превеликим трудом удалось опустить крест на воду.
Но опустили…
И встал этот крест на водах, закрепленный якорями прямо над монастырем.
Или все-таки это непрерывная молитва подняла рухнувшие монастырские соборы и из воды проступил крест на маковке?
При всей кажущейся притянутости этого образа неправды в нем нет.
Этот крест, как наш ответ тем, кто затопил нашу Святую Русь морями лжи и ненависти, морями своих личных прав ненавидеть нашу православную Родину. Большевикам недостаточно было расстрелять и разрушить Россию. С ветхозаветной мстительностью ленинская гвардия решила затопить саму землю, где была Россия…
Мы не можем сбросить воду русофобского потопа, но молитвенное разумение и любовь поднимает кресты над водою, захлестнувшей наши монастыри, и этот голгофский крест, вознесшийся над святой водой Рыбинского водохранилища прямо над Леушинским монастырем — свидетельство этому.
Молитвы, вера в Бога, любовь к Родине созидают духовный храм, и вот когда уже поднялся над водяною пустыней крест, вершающий этот храм, совсем сгустились тучи, потемнело небо и хлынул холодный дождь.
Но что с того?
Мы уже посетили затопленный монастырь.
Мы были в нем…
МЯКСА
Близость этого села к затопленному монастырю не только географическая, но и духовная…
До царствования Екатерины II в Мяксе находился Спасо-Преображенский монастырь. После церковной секуляризации 1763−1764 годов, как и многие древние обители, служившие центрами благотворительности и просвещения, он был упразднен, а монастырские храмы передали местному приходу.
Монахини же разошлись по другим монастырям…
Впрочем, и столетие спустя, село продолжало поставлять монахинь в монастыри.
Из Мяксы происходили и многие леушинские насельницы, и так получилось, что именно сюда перенесли из Леушина перед затоплением двухэтажный келейный корпус с огромными окнами и высокими потолками.
Этот дом сохранился до сих пор…
Сохранились и храмы Спасо-Преображенского монастыря.
В Спасо-Преображенском соборе нынче располагается почта, а в храме Спасо-Нерукотворного образа долгие годы был мясоперерабатывающий цех.
Свои отходы этот цех спускал прямо под алтарь, и восстановить фундамент этого храма — увы! — уже невозможно. Поэтому, когда начали говорить, что в Мяксе необходим храм, решили строить его заново.
Протоиерей Геннадий Беловолов рассказал, что этот храм рос вместе с Леушинскими стояниями. Вначале нужно было заронить мысль о храме, потом превратить эту мысль в дело, на пятом стоянии уже готов был фундамент, тогда и освятили первое бревно, а сейчас уже стоят стены, завтра здесь будет совершена первая литургия…
Но достроить храм все равно не успели.
Сложили стены, но еще не до конца закрыли крышу, только натянули полиэтилен и он, не выдержав тяжести воды, рухнул, когда мы вносили в храм икону Леушинской Богоматери «Аз есмь с вами и никтоже на вы», написанную в мастерских Российской академии живописи, ваяния и зодчества.
Мне никогда не приходилось бывать на тонущем корабле, но сейчас, действительно, возникло ощущение получившего пробоину корабля, так хлестала сверху вода.
Но никто не испугался.
В храме шла исповедь, звучали слова молитв, и никто не разбежался, когда хлынула в храм дождевая вода, не прервалась молитва.
Наш корабль остался на плаву…
ЛЕУШИНСКОЕ СТОЯНИЕ
— Стояние, — говорит отец Геннадий, — это форма русского бытия.
Еще он рассказывает, что нигде он не видел такого воодушевления, как здесь, на этом берегу покаяния.
Наверное, это так и есть, но такая стоит непогода, так сыро и холодно вокруг, что слова насчет воодушевления воспринимаются, как поэтическая метафора.
К вечеру, когда должно было начинаться стояние, стало еще прохладнее, и не было, не было, конечно же, никакого воодушевления, когда собирались мы на мяксинском мысу у креста, очень сыро и — главное — со всех сторон с воды дует пронизывающий, холодный ветер.
Но поставили принесенные иконы, вокруг них разместили иконки Божией Матери, которые захватили с собою паломники, и зазвучали, зазвучали на пронизывающем насквозь сквозняке акафисты:
«Взбранной Воеводе и Спасительнице российския, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти, раби Твои, но яко имущая державу непобедимую от всяких нас бед свободи и от враг видимых и невидимых спаси, да зовем Ти: Радуйся, Владычице, Горняя Спасительница Богохранимаго отечества Российскаго!»
Завершался один акафист и сразу же начинался другой, акафисты звучали непрерывно, и вот, часа через полтора-два проблеснула на затянутом тучами небе первая звездочка, а когда в три часа ночи закончилось нынешнее Леушинское стояние, посветлело очистившееся от туч небо.
«Избранной от всех родов Пречистей Деве Владычице, источающей неоскудныя милости всему миру и сугубо стране нашей Российстей; похвальная восписуем о Ея чудесах, явлениях и чудотворных иконах. Ты же, Обрадованная, не отрини наших песнопений, но приими их и подаждь радость нам, зовущим Ти: Радуйся, Пречистая Дево, всемирная Славо и Радосте!»
Конечно, все перемены, происходящие на небесах, не выходили за пределы допустимых для летней погоды колебаний. Но так точно отражалось в этих небесных метаморфозах всё, происходящее с нами, что светлый покой, установившийся в душах, рассеивал сумерки сомнений…
— Каждый раз, возвращаясь с Ляушинского стояния, кажется, что лучше уже не может быть… - сказал, завершая чтение акафистов, отец Геннадий. — И каждый следующий раз оказывается, что мы даже и представить не могли ранее того, что было теперь…
ЛИТУРГИЯ
За те три часа, которые остались на сон, выспаться было невозможно, но — странное дело! — ни у церкви, ни в самой церкви, я не заметил ни одного заспанного лица…
Впервые я присутствовал на литургии возле недостроенного храма…
Ощущение было необычным.
Мяксинская церковь не способна была вместить всех желающих, но это как бы ничего и не меняло, поскольку храм еще не отгородился от окружающего его пространства природы, и это пространство тоже было включено в привычный, размеренный ход едва угадываемого с улицы богослужения
А как дивно преобразилась в часы первой своей литургии Мякса.
Я стоял у дороги, и все пространство между мною и входом в храм было густо заполнено народом. Позади тоже стояли люди. Они были повсюду.
Много лет назад, во время журналистской поездки по Псковщине, один председатель колхоза в ответ на мои воздыхания по поводу судьбы русской деревни, сказал, что русская деревня всегда была сильна многолюдьем, в многолюдии секрет ее несокрушимости и устойчивости… Сумеем возродить многолюдие деревни — спасем ее. Не сумеем — поднять русское село не удастся.
Осуществление этой мечты и можно было наблюдать 7 июля 2005 года в селе Мякса.
Вокруг строящегося храма, и под деревьями, и на солнцепеке стояли молодые и не очень молодые женщины в разноцветных косынках, мужчины, старики и, конечно, дети…
Я смотрел на этих нарядных, притихших в праздничном ожидании детишек, и как-то мучительно было жаль, что не было в моем детстве таких вот церковных служб, таких праздников…
Многолюдие мяксинской литургии очень напоминало праздничное многолюдие кустодиевских картин.
Разумеется, многие участники этой литургии были паломниками — только «икарусов» я насчитал сегодня штук восемь, а еще повсюду теснились пазики и газели. Но это соображение никак не влияло на существо произошедшего чуда, которым воочию было явлено, как вместе с молитвами, возносимыми в храме, сказочно выросло, украсилось многолюдьем и само село…
Более того…
В том и состояло чудо, что мы все оказались перенесенными из нынешней полувыморочной Мяксы в цветущее село, которое было построено молитвой…
Действительно зазвучала молитва посреди России, которой предрекают наши экономисты и политологи неизбежное вымирание, вдруг возникло такое кустодиевское богатство русского многолюдия, словно это легендарный Китеж поднялся из веселой и сказочной истории Руси в наше печальное вымирание России.
КРЕСТНЫЙ ХОД В МЯКСЕ
Я шел среди людского потока, растянувшегося по дороге на все село, и думал о тех мертвых селах и городах, которые мы проезжали, добираясь сюда.
Это Россия.
Но происходит чудо, и поднимается наш общий Китеж град.
И наше стояние — это тоже такой же Китеж, который, спрятавшись, неведомо для нас пребывал в каждом, а сейчас поднялся, и мы сами удивляемся ему…
Сверкали на солнце кресты, тяжело плыли в светлом небе хоругви, звучало церковное пение…
Но вот пронесся по крестному ходу говорок, все начали оборачиваться, многие останавливались и из-под руки смотрели на солнце.
Дивная картина открывалась на небесах.
Радуга окружила солнце, и из этого радужного круга лился теплый и ласковый, всепроникающий свет.
Но это я со своим неважным зрением только радугу вокруг солнца увидел.
Другие различали еще и подробности…
— Мамочка! — закричал вдруг мальчик лет пяти. — Я Бога видел, мамочка!
Потом нашлись люди, которые и Богородицу в солнечном круге видели, и святителя Николая, и царя-мученика…
Но это потом выяснилось…
А тогда, когда все только начали рассматривать радугу вокруг солнца, наше шествие заспотыкалось, замедлилось и вполне вероятно остановилось бы, но тут подал голос возглавлявший Крестный ход череповецкий благочинный, протоиерей Александр Куликов.
— Чего вы на небо уставились?! — строго сказал он. — Вы на землю, на землю под ногами глядите!
Слова эти подействовали. Украдкой оглядываясь на небесное знамение, заспешили мы за духовенством, за хоругвями…
Говорят, что православных людей можно сравнить с живыми камнями, из которых и строится наша церковь…
Ну, а живые камни, они и есть живые.
Надобно следить, чтобы не разбежались, куда вздумается…
РАЗМЫШЛЕНИЯ В СЕЛЬСКОМ КЛУБЕ
Он говорил о том, что да, вначале на небе был полукруг, потом большой круг вокруг солнца.
Да…
Но это не наши труды. Это Господь, это Бог показывает нам свое чудо…
А мы должны в ответ приложить свои труды…
Вначале в Мяксе вокруг строительства церкви собиралось немного людей…
Вначале сто, потом двести… Сегодня семьсот человек собралось, завтра должны собраться тысячи…
А если не только о Мяксе говорить, а вообще о стране, то вся Россия…
Эти мысли отца Александра Куликова перекликались с моими мыслями о предназначении современного русского человека, а в чем-то и дополняли их…
1.
Так, может быть, Ф.И.Тютчев ошибался, давая свое определение счастья?
Думаю, что Тютчев тут не при чем…
Просто, далеко не все понимают сейчас, что счастье, о котором пишет Тютчев, не имеет никакого отношения к счастью, модель которого насаждается в современной, превращаемой в общество потребления России.
Его призвали всеблагие,
как собеседника на пир…
Желаем мы этого или нет, готовы или не готовы, но мы обязаны стать собеседниками в тютчевском значении этого слова. Мы обязаны освободиться от всех, пусть и дорогих нашим сердцам иллюзий, и открытыми глазами увидеть то, что явлено сейчас не только сосредоточенному молитвенному сознанию, но и нам грешным.
Это собеседничество — не абстрактный богословский или филологический спор, а обыденная и, я бы даже сказал, заурядная реальность нашей жизни, потому что от самого хода этого собеседничества зависит то, как будем жить мы, как будут жить наши дети.
2.
Я думаю, что церковные историки будущих столетий, оглядывая свершения нашего Святейшего Патриарха, окажутся в затруднении, пытаясь найти в церковной истории другую, близкую по масштабу созидательных свершений фигуру.
Ведь это благодаря трудам и молитвам Святейшего Патриарха Алексия II практически из небытия возродилась Святая Русь и стала реальностью, не взирая на противодействие всесильной демократической общественности.
Разумеется, будущие церковные историки точнее смогут оценить деятельность Патриарха Алексия II, но и сейчас с каждым месяцем, с каждым днем его святительского служения все яснее и отчетливее видишь, что нам некого поставить рядом с ним. Никто из наших современников по масштабу своих созидательных свершений и не приближается к тому, что совершено нашим Святейшим Патриархом…
Алексий II — явленный нам пример и доказательство того, что собеседничество, о котором говорил Тютчев, превращается в созидание, в благотворное деяние, и для этого не надо никаких дополнительных условий кроме любви и стояния в вере.
И нам, живущим на рубеже тысячелетий, во времена Святейшего Патриарха Алексия II, это открыто с необыкновенной ясностью, во всей драматической глубине совершающегося преображения.
3.
Советская империя, гражданами которой мы были, обладала могучей промышленностью и развитым сельским хозяйством, она имела мощнейшую армию и сверхсовременные спецслужбы.
И вот эта империя рухнула, рухнула без всяких внешних воздействий.
Почему? Да потому, что исчезла идея, потому что невозможно было иначе, как жесточайшим принуждением держать и далее нашу страну без Бога, без веры в Него…
И мы своими глазами видим, как счастливо преображается окружающий нас мир, как только мы открываем свои сердца Богу.
Говоря так, я хочу обратить внимание, что местоимением «мы» обозначается тут не просто разношерстная толпа на городской улице, а некое духовное объединение, Собор людей, объединенных или, по крайней мере, стремящихся объединиться в православной и патриотической идеологии.
Примером такого духовного объединения, такого Собора и было наше Леушинское стояние.
И то, что я говорю, относится не к отдельному человеку, как бы замечателен и православен он ни был, а к Леушинскому Собору в целом.
Ведь это не нашим замечательным батюшкам, не нашим молитвенным паломникам персонально было даровано небесное знамение, а всему Собору, потому что Собор наш и сумел совершить то, что еще не в силах совершить каждому из нас по отдельности — стать собеседником, вести собеседничество…
И кто же из нас не ощутил в эти мгновения дивного и всепоглощающего ощущения счастья?!
4.
Мы знаем, что Божии чудеса не только не меркнут с годами, но обладают способностью, спустя столетия, усиливать свое сияние, и легко представить, как поразится тот историк необыкновенному смирению участников нашего Крестного хода, которые видели небесное знамение, которые слышали, как маленький мальчик кричал: «Мама! Я Бога видел!», и тем ни менее вняли словам благочинного, объявившего, что не надобно смотреть верх, а надо молиться и каяться…
Как опишет это будущий историк?
Наверное, рассматривая старинные фотографии, он перепутает каждого из нас, но — без сомнения! — его поразит благочестивое смирение и послушливость людей, живших в начале третьего тысячелетия…
И тогда этот историк и увидит в нас то, что пока не видим в себе мы сами.
Уже осознав непреложность того факта, что кроме веры в Бога, ничего больше и не надобно для духовного возрождения нашего Отечества, мы всё еще стесняемся признаться себе в том, что уже являемся Собором, способным совершить этот великий труд.
5.
Концерт этот, словно бы подтверждая мысли о Леушинском стоянии, как Соборе, естественно перерос в Крестный ход от филармонического зала к пустырю, где было выстроено самое первое Леушинское подворье…
Совершался Крестный ход по улицам самого крупного промышленного центра в Вологодской области без договоренности с властями и, следовательно, без какого-либо обеспечения. Не было ни милицейских машин, ни регулировщиков, но сотни три человек, предводительствуемых иконой «Аз есть с вами и никто же на вы», двигались по проезжей части городского центра, и не возникало никаких автомобильных пробок, никаких инцидентов.
Уже начали сгущаться сумерки, когда мы пришли на пустырь на пересечении улицы Луначарского и проспекта Ленина.
И снова зазвучали молитвы, и снова возникло ощущение того, что не на пустыре стоим мы, а у того подворья, которое и было здесь раньше, когда улица Луначарского называлась Крестовой, а проспект Ленина — Александровским.
Выходили из окружающих пустырь крупнопанельных домов череповчане и вставали рядом с нами, не спрашивая ни о чем…
ОБИТЕЛЬ НА ЧЕРНОМ ОЗЕРЕ
Это последний монастырь, который возродила игуменья Таисия…
Сюда и заехали мы перед возвращением домой…
1.
Преставился преподобный Антоний в самом конце шестнадцатого века. Над местом погребения его была вначале выстроена деревянная часовня, а затем церковь Рождества Богородицы, в которой за правым клиросом и покоились мощи святого.
Черноезерский монастырь был упразднен Екатериной II при утверждении монастырских штатов в 1764 году, и только в 1910 году епархиальный миссионер Новгородской епархии архимандрит Варсонофий (Лебедев), ставший впоследствии священномучеником, епископом Варсонофием Кирилловским, обратился к архиепископу Новгородскому Арсению (Стадницкому) с ходатайством о возобновлении обители на Черном озере.
Владыка Арсений поручил восстановление монастыря игуменье Таисии, и уже 7 июня 1911 года состоялось торжественное открытие пустыни…
Проснулась, снова засияла на берегу Черного озера православная обитель.
Матушка Таисия разбудила ее.
В знак духовного единства Леушинской и Черноезерской обители, матушка Таисия заказала на Афоне образ, который чрезвычайно почитался и в Леушинском монастыре — икону Божьей Матери «Скоропослушница».
14 мая 1914 года в Праздник Отдания Пасхи состоялось торжественное перенесение иконы в Черноезерскую обитель, и этот день стал местным днем празднования иконы. Каждый год 14 мая совершалось водосвятие на озере и Крестный ход…
Столь же светоносным праздником обители стало перенесение 31 мая 1915 года иконы Божией Матери «Взыскание погибших», пожертвованной в монастырь в связи с началом войны.
Ну, а закрыли пустынь в 1920 году.
Троицкий собор был разрушен, насельницы и духовенство — репрессированы.
До сих пор еще помнят местные жители, как совершалась казнь монастыря.
Пожилая женщина рассказывала нам, как закрывали монастырь, как увозили на подводах монастырские иконы, чтобы сжечь их…
— А что еще помните? Что еще видели? — спрашивали мы.
— А не помню, чего… - отвечала женщина, и слезы задрожали на ее глазах. — Такая темень настала, не видели уже ничего глаза…
2.
Эта икона стояла в храме села Мякса, когда совершалась в нем первая литургия.
Эту икону несли, когда возникли небесные знамения…
Эта икона возглавляла наш стихийный крестный ход от Череповецкого филармонического зала на пустырек, где находилось раньше Леушинское подворье.
Эта икона стояла и на Черном озере у креста, возведенного стараниями отца Геннадия Беловолова на месте разрушенного Антониева-Черноеезерского монастыря.
«Аз есмь с вами и никтоже на вы"…
И казалось, что мы стоим не в лесу, а внутри храма…
И само озеро, получившее свое название из-за необычайно темной воды, казалось облаченным в черные монашеские одежды…
3.
Пока мы были на Черном озере, пока купались в нем, ветер не дул, и «Антониеву дорожку» мне так и не удалось увидеть…
Зато другую «дорожку» удалось не только увидеть, но и сфотографировать.
Когда мы шли по полю к лесу, окружающему Черное озеро, паломники растянулись по тропинке, и настолько живописным было это шествие, что я сфотографировал его, и дома, разглядывая этот снимок, только поразился, насколько схож он со снимком Леушинских насельниц в поле, сделанным Прокудиным-Горским ровно сто лет назад.
Наверное, можно рассматривать эту схожесть как проявление того духовного единства Леушинской и Черноезерской обители, о котором так хлопотала матушка Таисия… Но можно говорить и о том, что тут наша дорога совпала с дорогой, по которой шли и насельницы Леушина, и вся наша Русь все века своей православной истории…
http://rusk.ru/st.php?idar=110200
|
|
