Дивны Холки в Диком поле

Пасхальное паломничество в Холкинский Свято-Троицкий монастырь

Однако все не так уж печально. Цельное тело Руси, пока еще удерживаемое в жизни единой Церковью, единой православной верой, воспринятой здесь нашими пращурами тысячу лет назад, хоть и поражено, но существует. Официозные сумасброды гнут свое, а добрые соседи — рады друг другу.

Старинное русское село Холки расположено недалеко от украинской границы — между райцентрами Белгородской области, городами Чернянка (в 10 км) и Новый Оскол.

Наслышанные о пещерном монастыре (в разных источниках он называется двояко: Холкинским или Холковским; нам же первый вариант кажется более предпочтительным, на нем пока и остановимся), мы, пятеро харьковчан разного возраста, (младшей — около 10 лет, а старшей — чуть более 60), вечером Страстной субботы отправились туда на автомобиле. Отстоять Пасхальную службу и, как водится, освятить продукты.

От Харькова до украинско-российской границы (до украинского погранично-таможенного пункта Гоптивка) ехать совсем недолго — 38 километров, число, с недавних пор известное всем. От границы (от российской Нехотеевки) до Холок, в коих прежде мы никогда не были, — езды менее двух часов. Но! Два с лишним часа мы провели на границе. Почему-то в этот предпраздничный вечер поток автомобилей был весьма велик, такого нам прежде здесь видеть не приходилось. Мы попали и на пересменку, и на «зависание» компьютерной сети российских пограничников, зачем-то стоически проверявших по своей базе данных наши документы. Безсмысленность этой процедуры очевидна: она отсутствует, когда едешь железнодорожным транспортом. Но тогда зачем она нужна вообще? И уж тем паче — для жителей приграничных районов.

Русская симпатичная пограничница в ответ на наши сетования и предложенный кофе (от которого отказалась) пожаловалась, что уже две недели работает в две смены и тоже не может объяснить причин столь возросшего автопотока. «Может, потому что теперь Россия — более зажиточная страна, чем Украина? — Улыбнулась девушка, поглядев на наши украинские номера, и умудренно, утешительно заметила. — Ну, это истина: с богатым соседом живется лучше, чем с бедным».

От «Слова»

По предположению историков, место, где находится Холкинский подземный монастырь, посетили князь Игорь Святославич и его брат Всеволод, и после встречи отправились по Изюмскому шляху вдоль реки Оскол на юг. Этот героико-трагический поход русских воинов нашел яркое отражение в выдающемся памятнике отечественной литературы — «Слове о полку Игореве».

Одной из загадок истории является маршрут, по которому шла дружина Игоря Святославича. Свою версию предложил исследователь Холковского городища А.З.Винников в работе «Перед суровым испытанием»: «23 апреля 1185 года Игорь Святославич выступил из Новгорода-Северского в район ближайших половецких кочевий в бассейне Северского Донца. На пути в половецкую степь он должен был встретиться с войсками брата своего Всеволода Святославича, шедшего из Трубчевска через Курск. И на реке Осколе 6−7 мая произошла эта встреча. Где она могла состояться? Вероятно, Игорь со своей дружиной мог остановиться на несколько дней там, где было поселение-крепость и где находились запасы продовольствия и фуража. Такой крепостью на реке Оскол могло быть городище Холки. И отсюда объединенная дружина двинулась дальше навстречу своей гибели». Мы знаем, что поход князя Игоря закончился трагически, почти все русское войско было разбито. Сам князь Игорь был взят в «полон», и только через два года ему удалось бежать из половецкого плена.

По-разному объясняют ученые и краеведы происхождение названия села Холки. Одни считают, что оно получило его от старинной речки Холок. По мнению других, село обязано своим названием меловым холмам, у подножия которых оно расположено. Эти холмы, уверяют поэтичные местные жители, похожи на гривы трех лошадей, повернутых мордами на восток.

Здесь с XI—XII вв.еков находилось древнерусское поселение — Холковское городище. Жителями городища Холки были не только древние русичи, но и потомки алано-болгар. Об этом говорили их юртообразные постройки с открытыми очагами, нехарактерные для древнерусского населения. И в керамике присутствуют алано-болгарские признаки: в форме горшков, в составе глиняного теста, орнаментации. Летопись сообщает о том, что после одного из удачных походов на половцев в район Северского Донца в 1116 г. князь Ярополк Владимирович (сын Владимира Мономаха) взял здесь жену из ясов (алан) «красну вельми». Значит, жили тут аланы в XII веке.

Из старинных документов известно, что в 1627 г. здесь, уже рядом с монастырем, находилась Никольская слободка, которая граничила по межам с деревнями Тростянец и Холань. В так называемой «Писцовой книге» за 1643 г., в которой приводится краткое описание монастыря и его земель, перечисляются также крестьяне с ласкающими наш слух именами, проживавшие около монастыря: Ивашко Микитин, Офонка Тершин сын Долгий, Сенка Опенкин и другие.

«Тын стоячий»

Более всего это место всегда было известно подземными храмом и пещерами, выдолбленными в меловом холме. Здесь в 1649 г. иноком (по-народному — «черным попом»; речь следует вести, должно быть, об иеромонахе) Геласием был основан Холков-Царев-Никольский (позднее Троицкий) мужской подземный монастырь. Неизвестно, рыли ли монахи пещеры в первой части XVII века или подземные помещения уже существовали до их прихода. Однако с полной уверенностью ученые утверждают, что изначально вырыты они были специально для жилья.

К основателям обители относят и старца-строителя Герасима. Здесь же подвизались, но уже позже, старец-строитель Варсонофий, «черный поп» Давид, старцы Иов, Ефрем, Исаия, Гавриил, Антоний, Пафнутий, Савватий и Нафанаил.

При старце Варсонофии вокруг монастыря с помощью донских казаков и оскольских служивых людей вокруг монастыря была выстроена ограда — «тын стоячий», представлявший собой сплошную стену из высоких бревен, врытых впритык друг к другу. Щедрые казаки подарили инокам две трофейные турецкие пушки: медную и железную дробовую.

Кроме молитвенного (а иногда и ратного) подвига, большинство подвизавшихся несли послушания. И земледельчеством занимались, чтобы обеспечить себя и всех алчущих хлебом насущным. В монастыре были тогда хлебная изба, погреб с выходом и две житницы. Также в обители в образцовом порядке содержались конюшня и коровник.

Холкинский подземный монастырь и пещеры находились на первом выступе одного из холмов меловой возвышенности, которая в старину называлась Жестовыми горами. Через 17 лет после открытия Холкинского монастыря на самом высоком холму, который поднимается рядом с пещерами, была сооружена так называемая «Жестовая острожка».

Подземный монастырь в Холках просуществовал ровно 144 года. В 1764 г. по приказу императрицы Екатерины II монастырь был упразднен, а подземный храм использовался для богослужений в зимнее время местными жителями, т.к. в пещерах в любое время года сохраняется постоянная температура (10 градусов тепла).

Общая площадь пещер — 255,5 кв. м., церкви — 57,9 кв. м., келий — 172 кв. м., общая длина коридоров — 125,8 м. Имеется несколько ниш со старинными захоронениями. Известно, что келий прежде было 12 (нынче — шесть).

В «Материалах для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи», составленных одним их самых авторитетных исследователей дореволюционных монастырей В.В.Зверинским, сообщается: «В 30-х годах XIX столетия пещеры, находившиеся при пустыне, а ровно пещерная церковь были возобновлены иждивением князя А.Б.Голицина, но по разным причинам монастырь не мог быть открытым. Ныне здесь находится икона Казанской Божией Матери, привлекающая богомольцев 8 июля и 22 октября».

Раскопки начала ХХ века

С 1909 по 1915 год священником церкви в Холках был Вячеслав Александрович Васильчиков. Его дочь Людмила Вячеславовна Поляничко, уроженка Холок, вспоминает: «Когда В.А. Васильчикова назначили в Холки священником, богослужение велось в верхней, названной тогда Казанской, церкви. О том, что прямо под ней находится еще одна, никто не подозревал. От прежнего монастыря остался небольшой поселок, называвшийся в народе Монастырщиной, в котором доживали свой век древние уже монахи или отшельники. От церкви вниз шел крутой обрыв, на склоне которого проглядывало изображение вырезанного в меловой породе креста. Отца Вячеслава заинтересовал этот крест, и, поехав как-то в Курскую епархию, он узнал, что на этом месте было кладбище схимников, и где-то здесь же должен быть подземный монастырь. Тогда он попробовал подрезать меловой склон лопатой и по отзвукам понял, что под ним — пустота. После чего решил организовать в этом месте раскопки. Эту мысль поддержал и друживший с ним чернянский врач Б.А.Иваницкий.

Раскопки вели местные крестьяне, в основном молодежь и старики, которые еще кое-что помнили из прежних времен. Но были и наемные работники из Чернянки, бывшие матросы. Спускаться на веревках с горы было трудно и опасно, но матросы оказались хорошими верхолазами. Раскоп увенчался открытием квадратной формы аналоя, покрытого проржавевшим железом. Эта была монастырская молельня. На двух соседних столбах были написаны образа, а на меловых стенах и потолке постепенно открывались буквы древней славянской вязи.

Работы длились около полутора лет. За это время открыли нижний вход, у которого находились монашеские кельи, а верхние засыпали. На стенах вырубили из мела кресты, молельню соединили с верхней церковью металлической трубой, чтобы богослужение можно было слушать в обеих церквах одновременно. У входа в пещеру построили часовенку с пятью крестами: один повыше, а остальные образовывали как бы венец. Наконец приехали священнослужители из Курской епархии, и нижнюю церковь освятили. Это было большое событие».

Раскопки пещеры и строительство часовни производились на народные деньги. Немалую сумму на благотворительное дело пожертвовали княгиня Касаткина-Ростовская и благочинный Дикарев. Простые люди, проживающие в Холках, несмотря на свою крайнюю бедность и нужду, тоже старались помочь кто чем мог: деньгами, хлебом, другим товаром. Не остались в стороне от важного дела и жители близлежащих сел.

Пещера старца Никиты

Недалеко от главной пещеры с подземной церковью находится еще одна — более позднего периода, которую местные жители издавна именуют «пещерой старца Никиты». Она была вырыта жителем с. Холки Никитой Бычковым с 1890 по 1920 гг.

30 лет создавал Никита свое подземное сооружение!

В свои 54 года он похоронил жену и тяжело переживал утрату. Раздумья о жизни привели его к осознанию собственной греховности. И Никита решил избрать аскетический образ жизни. На высоком склоне в пределах бывшего монастыря он вырыл землянку для жилья и в 250 метрах от нее приступил к рытью входа в подошву холма, чем, естественно, вызвал удивление односельчан. После того, как его родной сын Герасим выпроводил отца из дому, тот окончательно поселился в землянке, живя на подаяния односельчан. Целью отшельник поставил соединение с главной пещерой. Отколотые куски и крошки мела он выносил в старицу — высохшее русло речки, находившееся в нескольких метрах от входа в подземелье. Используемые им орудия труда, в сущности, были те же, которыми работали его предшественники: кирка, лопата, ведро. Недавно любознатели подсчитали, что за день самовольный подвижник продвигался не более, чем на один сантиметр.

Осуществить свой замысел Никите Бычкову не удалось. Смерть застала его на 98 метре трудной работы. До соединения с подземным монастырем оставалось около 40 метров.

Односельчане похоронили старца на местном кладбище, расположенном на вершине холма, внутри которого находятся пещеры и подземный монастырь.

В настоящее время для посещения туристов предлагаются две пещеры — подземного монастыря и старца Никиты. Однако по предположениям старожилов села и местных краеведов, в высоких меловых холмах существуют и другие пещеры с кельями, в которых жили монахи.

Про некую Анфису

Теперь, по нашей цивилизованной неголодной жизни, истории, подобные той, что следует ниже, производят впечатления сказочных страшилок. Однако если вспомнить об историях годов голодомора, которые весьма свежи в памяти наших родителей, бывших тогда малыми детьми, то, пожалуй, и не удивишься. Сегодняшние СМИ периодически сообщают о том, как молодые матери выбрасывают тела рожденных младенцев в мусорными отходы, канализационные ямы. Дико и ужасно становится сердцу от такого знания.

Холкинский монастырь, как образование древнее, обретающееся на историческом месте, уже, как видим, имеет свою мифологию, что и неудивительно. Существует одна из поучительных баек села с некрасовским названием Незнамово — об Анфисе, «бабульке лет семидесяти», на которую «смотреть было даже жутко… Очень опрятная, маленькая, худенькая, подвижная, но было в ней что-то хищное. Про таких говорят: не смотрит, а зыркает, не улыбается, а скалится. Несмотря на жару, вся в черном…» Уверяют, что Анфиса направлялась в Холкинский монастырь — замаливать у Господа свой грех.

А рассказ, почерпнутый нами в информационном ресурсе «Меридиан» (Белгород), таков. В молодости Анфиса была необыкновенной красоты девушкой. Хоть и роста небольшого, зато статная, черноглазая, с длинной косой. Родителей ее репрессировали, когда девочке было лет шесть, воспитывала ее бездетная тетка, которая баловала девочку как могла. Анфиса не утруждала себя ничем, все, чем она позволяла себя занять, — это сходить с подружками на танцы, съездить в город. Даже война ей как-то не запомнилась. В Казахстан, где они жили, немцы не дошли. В тылу и не так голодно было. А в 17 лет, сразу после войны, выскочила она замуж за солдатика. Все ей завидовали: мужики-то не всем достались, а у Анфисы еще и красавец. Солдатик черноокую жену тоже баловал. Родила погодков — Ванечку и Катюшу. Маленькой дочке было всего несколько месяцев, когда муж умер от туберкулеза.

Анфиса осталась с детьми одна: тетка умерла еще до рождения Катеньки. По мужу горевала недолго, отправлялась на поиски приключений, оставляя детей на соседку.

Кто ищет приключений, тот всегда их находит. Однажды на танцах Анфиса познакомилась с Яковом и — влюбилась, впервые в своей жизни. Да так, что всякий стыд потеряв, бегала за мужиком как собачонка, обиды всякие терпела, ревновала, но и все прощала. А Яков явно не имел серьезных намерений насчет Анфисы. Женщин в его постели побывало немало, Анфиса за всеми только прибирала. А стоило ей завести разговор о совместном проживании, как Яков тут же намекал, что чужих детей растить не намерен.

Эта страсть промучила Анфису два года. Решила она припугнуть мужика — тем, что они расстанутся, если он не женится на ней. Яков согласился с видимой легкостью, лишь выставил «странное», заведомо невыполнимое, должно быть, по его разумению условие: избавиться от детей.

Бают, Анфиса в подробностях сказывала эту историю. И как поставила на плиту огромный чан с водой, как привела и раздела детей, сказав, что для купания, как посадила обоих в таз, а потом принесла чан с кипятком, вылила на собственных малышей и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Трехлетняя дочь даже не вскрикнула, видимо, мгновенно скончавшись от болевого шока, а четырехлетний сын вначале еще несколько минут кричал, потом стонал. Когда все стихло, Анфиса вошла в комнату, завернула изуродованные тельца малышей в простыню и закопала в саду.

Любовник Яков, после того, как Анфиса без капли раскаяния рассказала о содеянном, просто сбежал в неизвестном направлении. Больше его Анфиса никогда не видела. Странно, но никого из знакомых не заинтересовало, куда пропали ее дети.

Как пришла в церковь, Анфиса не помнила. Будто за руку кто привел. С тех пор молодуха надела траур и ни разу не снимала. Дала себе Анфиса зарок — обойти все святые места, все монастыри, каких на ее век хватит. Вот так, кормясь подаяниями, странствует уже более полувека…

Новейшие времена Холок

Когда в начале 1990-х гг. частично отреставрированные пещеры были открыты для посетителей как музей, трудно было представить на этих пустынных меловых холмах купола храмов и монастырские постройки. (Сегодня музей входит в перечень историко-культурных и природных памятников Белгородской области.) О возрождении старинного монастыря тогда еще речь не шла. Но день ото дня это место посещало все больше и больше людей. Продолжались восстановительные работы.

Главными доброхотами люди называют депутата районного совета Василия Пономарева и его сестру. В 1990 г. Пономарев был райкомовским партийным функционером, однако, уйдя с партийной работы, лично расчищал здесь пещеры.

С 19 ноября 1995 года по воскресеньям в подземной церкви священниками Чернянского и Новооскольского районов начали совершаться богослужения. Затем епископом Белгородским и Старооскольским Иоанном, который теперь и является священноигуменом Холкинской обители, были освящены три закладных камня на месте строительства двух храмов и часовни.

Координацию строительных работ взял на себя человек, горевший желанием возродить эту старинную святыню, — начальник Вневедомственной охраны Чернянского РОВД подполковник милиции Владимир Васильевич Сбитнев.

В конце 90-х годов были построены храм Донской иконы Пресвятой Богородицы, надвратный храм (у входа в пещеры) во имя преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских и колокольня. А также — жилой корпус для монастырской братии.

На заседании Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1999 года (Журнал N 125) было благословлено открытие Свято-Троицкого мужского монастыря в поселке Холки Чернянского района Белгородской области для возрождения в нем монашеской жизни. В конце декабря 1999 года в монастыре появились первые насельники. Свято-Троицкий Холкинский мужской монастырь стал действующим. (Свято-Троицкий храм находится в подземном монастыре. Иконостас там теперь будет редчайший — керамический. Изготавливается он по специальному заказу в Подмосковье. Ему не будут страшны ни влага, ни температура.)

Братия

Все пещерные монастыри на Руси ведут свое происхождение от прпп. Антония и Феодосия Киево-Печерских. В духовном смысле это, безусловно, верно. В физическом, возможно, тоже, ведь создавали все эти обители монахи, окормлявшиеся прямо или опосредованно от предшественников. Неслучайно, конечно же, одним из первых новейших насельников является монах по имени Феодосий, который так рассказал о возобновлении обители: «Бытовых условий не было никаких. Жили в вагончиках. За водой ходили в Холки. Туда еще ничего — под горку, а вот обратно с тяжелой ношей возвращаться нелегко. А зимой еще труднее было. Спать иногда приходилось в шапках, телогрейках…»

Подвизается здесь около двадцати человек, среди них два иеромонаха, два иеродиакона, два монаха, два инока и послушники. Число последних — меняющееся. Как и в прежние века, к благочинному приходят люди, просятся в монастырь и заверяют: «Я к вам навсегда, на всю оставшуюся жизнь». Но через два-три дня понимают, что здесь не только тишина, покой и свежий воздух, а прежде всего устав, которому все должны подчиняться. Вставать надо в пять часов утра, через полчаса — утреннее молитвенное правило в храме в честь Донской иконы Божией Матери. После правила — Божественная Литургия (в этом храме она совершается каждый день). Те, кто несет послушания в храме, на нее остаются и в будни. Остальные — идут выполнять свои послушания.

«В нашем монастыре по хозяйству все делается своими руками. Работы очень много, поэтому один насельник может выполнять и два, и три послушания. Например, послушник Владимир — пономарь и электрик, а еще трудится в мастерских, послушник Николай шьет подрясники и на огородах незаменимый работник», — рассказал благочинный монастыря иеромонах Никодим (Мирошниченко), который и правил нашу Пасхальную службу.

Площадь монастырских огородов измеряется 24 гектарами. Вращивают все -картошку, овощи, помидоры, огурцы, болгарский перец, зелень. Заложен сад. Есть пасека. Хоть и небольшая, но зимой простуды и другие недомогания излечивают своим медом.

В обители — своя просфорня. Просфоры выпекают сами братья. Перед началом столь важного дела просфорники усердно молятся Киево-Печерским святым преподобным Никодиму и Спиридону, которые при жизни своей тоже были просфорниками. В монастырских мастерских два послушника изготавливают столы, стулья, тумбочки — всю мебель, которая необходима для монашеского быта.

Насельники сами себе готовят еду. Трапеза — дважды в день. Утром после Литургии и вечером после вечерней службы. После трапезы дочитывается вечернее молитвенное правило и совершается каждодневный крестный ход с умильным пением тропарей всем святым. Пройти с этим крестным ходом обычно стараются и паломники.

«Христос Воскресе!»

Мы ехали сюда наобум, не зная точной дороги (только по карте). В наших путешествиях нередко так случается, но мы уже привыкли доверяться Провидению. У нас скопился уже целый набор своих канунных паломнических историй, но это — тема для отдельного рассказа. Несмотря на то, что подъезжали к месту уже во тьме (в таких случаях «кто-то» путников всегда приводит к цели), мы благополучно прибыли к монастырю за 10 минут до начала службы, около 23 часов. Взъехали на холм, к подсвеченному и видному в ночи даже издали красивому храму.

…У благочинного красивый, низкий голос. Я стоял поначалу на службе рядом, за его спиной (храм не очень-то просторен, что и понятно, не в центре ведь большого города построен, и пришедшие из села и приехавшие из Чернянки и Нового Оскола вместились лишь на треть). Маленький хорок из диакона, сельских женщин разных возрастов и двух подростков пел старательно, конечно, хотя и не столь благолепно, как, скажем, нам пел женский в монастыре Дивеева или мужской — Валаама… Но суть не в том, как говорится.

Службу о. Николай, не достигший, пожалуй, и сорока лет, правил без излишних экзальтаций. И была в этом, быть может, некоторая отстраненность, как бы «ничего личного», то есть объективизация ситуации и процесса, в связи с чем создавалось убедительное ощущение космичности, а не частности.

Как водится, крестным ходом мы с горящими свечами вышли их храма. Движение было затруднено: людей очень много, и в храме-то было тесновато, и здесь, на вымощенной плиткою окольцовывающей дорожке, тоже. Медленно ступая в ночи, по правую руку оставляя красивую литую круговую оградку, изящные столбовые фонари. Откуда знать, что за оградкой сразу — почти обрыв, что утром отсюда откроется во всю ширь дивовид — туманный Оскол.

В эти минуты ты, маленький, становишься причастным всемирной духовной истории, воскресению Христа на Кресте, чаешь о спасении, и знаешь твердо, что с тобой сейчас идет вокруг храма вся Русь, все уверовавшие в Него, и вспоминаешь красу и радость трехгодичной давности Пасхи в Оптиной пустыни и свои же слова: «Так гулко эхо наших слитных голосов отражается от монастырских стен и уходит в звездное небо — чтоб там, должно быть, сомкнуться в единый звук с голосами всего Православного мира.

Христос Воскресе! Ликование, которое сравнить нельзя ни с чем, невозможно подобрать сравнения с этой радостью. Поскольку до сего любая испытанная радость имела земную природу и основу, а новая, нынешняя — горнюю. Ты, твоя душа-личность отныне стала неотделимой частью огромного, цельного, всеобщего, благодатного.

Смотришь в счастливые, по-детски просветленные лица священнослужителей, свершающих чин, многократно проходящих с кадилами сквозь счастливую, готовую по-детски же безсчетно откликаться паству: „Воистину воскресе!“ И ликуешь снизошедшим на тебя ликованием.

Радуйся этой детской благодати, тому, что ты еще не утратил способности радоваться, преисполняться горнего света, неземной нежности. Значит, ты еще не безнадежен, и греховность твоя одолима. Значит, борись с нею — спасения ради.

Христос Воскресе!»

Светскому человеку (не монаху) ночную службу выдерживать непросто. Но — с Божьей-то помощью!

…Потом мы освятили привезенные для сего «продукты», уложенные на рушниках в корзинах, с которыми приблизились к отцу Николаю. Он щедро «плюхал» в наши лица и корзинки святую воду, а мы, с мокрыми физиономиями, счастливо, нехотя отходили. И улыбались, улыбались — уже во дворе, кричали друг другу, христосовались, замирали от долгого колокольного звона.

Разговлялись. Ближе к 4−00 уселись в авто — чуть вздремнуть до рассвета.

Рассвет Пасхального дня

Славно Пасхальным утром бродить по меловым холмам! — по травяной росе и влажной от недавнего дождя земле. Отчасти обувь спасется тем, что трава — сухая иль молодая — изобильна. Радуйся: ты увидишь на Пасху появление солнца над горизонтом.

Ты не одинок: на скамеечке у входа в палаты братии как сидел с ночи человек в черной рясе, так и теперь сидит. А неподалеку от него — молчаливый и созерцательный монастырский «охранник», симпатичнейший огромный пес, взгляд которого тоже устремлен на восток: к солнышку, к какому-то нереальному, поистине «японскому» туману, поднимающемуся над извивистым Осколом.

Но, как видим, есть логика и в том, что один из холмов («холок»), на котором знаменательная встреча, как полагают, и состоялась, ныне увенчан храмом-колокольней в честь равноапостольного князя Владимира, крестившего Русь.

А вот, совсем рядом, — недавно возведенный бронзовый, уже потемневший памятник на белом-пребелом постаменте: всадник, чей конь топчет поверженного воина. У всадника развивается на бритом черепе осэлэдэць, то есть по-украински «селедка», хохол — подобный тому, что носили казаки-малороссы. Уж не Святослав ли? Читаем надпись на бронзовой доске: «Князю Святославу Храброму от благодарных потомков». Вторая часть надписи отсылает вспомнить: «Гражданину Минину и князю Пожарскому — благодарная Россия».

Странно: здесь ведь место встречи Игоря Святославича с братом, а памятник поставлен отчего-то — Святославу. Ситуация не совсем анекдотическая. Помните: а почему это памятник поставили Гоголю, если «Муму» написал Тургенев?

Что ж, будем вдумываться, узнавать, за что такая здесь честь язычнику Святославу, сыну равноапостольной княгини Ольги, «дивной в девицах» «начальницы веры». Которую называли также «корень Православия» — принявшую христианство около 957 года, за три десятилетия до крещения Руси ее внуком Владимиром, кстати, святославовым сыном.

Напомним, что материнские усилия княгини Ольги имели драматический и даже трагический результат: вполне успешный воин, ее сын Святослав оставался язычником, по его распоряжению был убит племянник Ольги Глеб. Ольга горько пеняла сыну «…сожалею о том, что хотя я и много учила и убеждала оставить идольское нечестие, уверовать в истинного Бога, познанного мною, а ты пренебрегаешь этим, и знаю я, что за твое непослушание ко мне тебя ждет на земле худой конец, и по смерти — вечная мука, уготованная язычникам. Исполни же теперь хоть эту мою последнюю просьбу: не уходи никуда, пока я не преставлюсь и не буду погребена; тогда иди куда хочешь… По моей кончине не делай ничего, что требует в таких случаях языческий обычай; но пусть мой пресвитер с клириками погребут по обычаю христианскому мое тело; не смейте насыпать надо мною могильного холма и делать тризны; но пошли в Царьград золото ко святейшему патриарху, чтобы он совершил молитву и приношение Богу за мою душу и раздал нищим милостыню». Слыша это, Святослав горько плакал и обещал исполнить все завещанное ею, отказываясь только от принятия святой веры. Накануне смерти блаженная Ольга впала в крайнее изнеможение, причастилась Божественных Таин Пречистого Тела и Животворящей Крови Христа; все время пребывала в усердной молитве к Богу и Пречистой Богородице, которую всегда по Боге имела себе помощницею; она призывала всех святых; с особенным усердием молилась блаженная Ольга о просвещении по ее смерти земли Русской; прозирая будущее, неоднократно предсказывала, что Бог просветит людей земли Русской и многие из них будут великие святые; о скорейшим исполнении этого пророчества и молилась блаженная Ольга при своей кончине. И еще молитва была на устах ее, когда честная душа ее разрешилась от тела, и, как праведная, была принята руками Божиими". 11 июля 969 года святая Ольга скончалась, «и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки, и все люди».

Нет также ясности: что это за странная обобщенная фигура, запечатленная в холкинском памятнике, попала под ноги Святославу: на половца не похоже, шлем с рогами аки у тевтонцев…

Новые монастырские храмы Холок прекрасны, что редко можно сказать о новоделе. На Белгородчине умеют строить красивые современные храмы. Московский архитектор Андрей Родыгин, который возвел церкви Холкинского монастыря, скончался в 1998 г., в 43 года. В хорошем месте похоронен Андрей Владимирович, хорошо ему тут лежать — в двух шагах от храма Донской иконы Пресвятой Богородицы, над дивной долиной Оскола! Все на его могиле сделано, как учат старцы: никаких тяжких надгробий, лишь красивый деревянный крест. Да часовенка над ним.

Не становишься ли ты другим человеком, идя по дороге на просвет, в прямо восходящее солнце, видя лишь отсверки росы и силуэты ветвистых акаций? Или, взойдя на самую высокую вершинку окрестности, наблюдая красный луч, пробившийся в проем барабана колокольни?

…Утром же мы двинулись восвояси. Едучи вдоль Оскола, то и дело оглядывались, любуясь монастырем, меловыми кручами западного берега реки с едва зазеленевшими рощами. «Горы тайные Руси» — так назвал эти места поэт-белгородец Игорь Чернухин.

Трудно судить по фотоснимкам о красоте нашей земли, но и они могут пригласить в дорогу — физическую или духовную — того, кто к красоте неравнодушен.

А заодно — дают повод извинить того, кто переполнен эмоциями нового узнавания и, норовя поделиться ими со всеми, впадает в многоглаголание.

29 апреля 2006 по нов. ст., суббота Светлой седмицы
Фото автора