Провокация-2

Текст передачи на радио «Русский край» (Калининград)

Здравствуйте, в студии Александр Сартов с программой «Горячая тема» на радиостанции «Русский край». Мы продолжаем освещать вопрос о подготовке Соединёнными Штатами Америки агрессивной войны против Ирана. В прошлом выпуске нашей передачи мы рассказывали вам, как в политике США начиналась практика применения метода провокации. Именно этот метод позволил американским правящим кругам оправдать в глазах собственных граждан и мирового общественного мнения развязывание испано-американской войны. Итогом той агрессии стало присвоение американцами испанских колоний в западном и восточном полушариях. Двумя десятилетиями позже очередная провокация облегчила Америке вступление в Первую мировую войну. В результате — выход на первые позиции в мировой политике, территориальные захваты, огромные прибыли, власть и влияние. И всё это — под треск заявлений о свободе и демократии. Ну, как в наши дни в Югославии, Афганистане и Ираке, а завтра, может быть, и в Иране.

В конце 30-х в Европе вспыхивает Вторая мировая война. У мощнейшей на земле державы — Соединённых Штатов Америки — опять не было ну никакого повода в неё вмешиваться. За межвоенные годы в стране окрепли изоляционистские настроения. Их носители считали, что США не должны заниматься внешней экспансией, что это противоречит «американским ценностям», «американскому образу жизни». Руководство страны во главе с президентом Франклином Делано Рузвельтом, напротив, неустанно пропагандировало в обществе идею необходимости вступления в войну. Объяснялось всё это, конечно же, необходимостью защиты демократии — а как же иначе?

При этом американские правящие круги вовсе не горели желанием непосредственно ввязываться в боевые действия в Европе. Гораздо больше их интересовала возможность вытеснить Японию с позиций, занимаемых ею в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Японцы были союзниками гитлеровской Германии, но в войну пока не вступали, да и союз этот был направлен против СССР, а не против западных держав. Перед администрацией Рузвельта стояла крайне сложная задача: втравить США в войну против невоюющей Японии, мотивируя это угрозой демократии в мире со стороны… гитлеровцев. Повторимся: многие миллионы американцев никакой войны не желали ни при каких условиях. Они заявляли: Америка имеет право воевать, лишь когда на неё нападут. А на неё всё не нападали и не нападали!

Положение Рузвельта облегчалось одним обстоятельством: Япония тоже хотела войны с Америкой. Более того, она планировала эту войну, причём собиралась нанести ПЕРВЫЙ удар. Но японцы достаточно трезво осознавали соотношение сил. Они понимали, что Америка неизмеримо мощнее. Все японские расчёты строились именно на внезапности первого удара, в ходе которого американцам должны были быть нанесены столь тяжёлые потери, что они просто не смогли бы продолжать обороняться. Японцы хорошо представляли себе: если первый удар не даст ожидаемого эффекта, Америка с её гигантским промышленным потенциалом и неисчерпаемой ресурсной базой неминуемо войну выиграет. Стержнем японского плана войны было нанесение удара по военно-морской базе Пёрл-Харбор на Гавайских островах и уничтожение американского Тихоокеанского флота. В случае успеха этого мероприятия японцы, как им казалось, могли диктовать США свою волю.

В течение 1940 и 1941 годов администрация Рузвельта делала всё, чтобы заставить Японию привести в действие один из сценариев. Первый: японцы нападают на Советский Союз, увязают в войне с ним и Америка наносит по ним удар с тыла, объясняя это необходимостью «защиты демократии» и своих «национальных интересов». В этом случае правительству было бы не избежать тяжёлой и нудной полемики с «изоляционистами», в принципе выступавшими против любой войны, кроме оборонительной. Основным аргументом здесь была бы невозможность для Америки никак не реагировать на военные действия, вспыхнувшие в тихоокеанском регионе — в непосредственной близости от её территории.

Второй сценарий: японцы наносят удар по США, и Америка ведёт войну уже как жертва агрессии. Этот вариант был сопряжён с куда большими расходами и жертвами, но зато безупречен с точки зрения идеологической: здесь уже никому и ничего не нужно было объяснять. На нас напали, мы обороняемся.

Самым невыгодным для американских правящих кругов был бы третий вариант: Япония так и не решается начать военные действия, и тогда у Рузвельта тоже не оказывается никакой мотивации для вступления в войну. А по всем приметам, к тому и шло: японцы всё никак не отваживались принять роковое для них решение.

26 ноября 1941 года, получив сведения о непонятных перемещениях японского флота у берегов Тайваня, американский госдепартамент предъявляет Японии ультиматум. От японцев требуют подписания договора о ненападении, необходимым условием которого является… вывод всех японских войск из Китая. Японцы вторглись в Китай за десять лет до этого, создание сырьевой и промышленной базы на азиатском материке считалось одним из краеугольных камней незыблемости их империи. Теперь американцы предлагали им своими руками отдать всё захваченное, причём раньше на переговорах ни о чём подобном речь не шла. В случае отказа Америка грозила масштабными экономическими санкциями — фактически, полным разрывом всех торговых связей. Япония же зависела от поставок американского сырья, в первую очередь — нефтепродуктов.

Для японцев складывалось абсолютно безвыходное положение: и уход с материка, и американское экономическое эмбарго были для них полностью неприемлемы. Оба эти варианта означали непоправимый удар по их статусу великой державы, самостоятельную и добровольную сдачу с таким трудом завоёванных позиций. Можно, конечно, возразить, что Япония сама загнала себя в подобную ситуацию своей агрессивной политикой. Но не следует забывать: на календаре был 1941 год, и Япония не делала ничего такого, чего не делали бы прочие великие державы. И судьёй японской агрессивности выступал не какой-нибудь Махатма Ганди, исповедующий принципы ненасилия, а Соединённые Штаты Америки, проводившие в том же регионе ту же циничную и своекорыстную политику. Фактически, Америка заявляла: вам нельзя, а нам можно.

Не правда ли, очень напоминает нынешнюю ситуацию с Ираном? Ведь Иран не делает ничего, запрещённого международным правом, он всего-навсего проводит исследования в области мирного использования атомной энергии. Ни в одном международном соглашении не говорится, что одна из стран мира будет диктовать всем остальным, какие научные работы они имеют право осуществлять. Тем не менее, Соединённые Штаты претендуют на такой статус! Особый цинизм ситуации заключается в том, что о недопустимости распространения ядерных технологий пекутся именно американцы. Напомним: единственный раз в человеческой истории ядерное оружие применялось именно американцами. Тогда сотни тысяч мирных жителей двух японских городов были сожжены радиацией по решению властей самой демократической в мире страны без какой бы то ни было военной необходимости, с одной единственной целью: продемонстрировать всему миру, что у США есть самое мощное на свете оружие. Излишне напоминать, что за это военное преступление так никто и не ответил!

Но вернёмся в 1941 год. Будучи поставлены перед двумя вариантами развития событий, каждый из которых означал фактическую капитуляцию перед США, японцы выбрали… третий вариант: внезапный удар по американскому тихоокеанскому флоту в его базе Пёрл-Харбор на Гавайских островах. По замыслу японских стратегов, это удар должен был максимально ослабить Америку и сделать невозможным дальнейшее ведение ею войны.

7 декабря 1941 года такой удар был нанесён. Американцы понесли тяжелейшие потери: 4 линейных корабля было потоплено, 4 — повреждено, уничтожено 272 самолёта, погибло 3400 человек. Вся ответственность за катастрофические последствия была возложена на командование американского тихоокеанского флота. Командующий — адмирал Киммель — был вынужден уйти в отставку, но до конца жизни утверждал, что политическое руководство страны скрывало от военных информацию о развёртывании японских сил. Стратегический расчёт японцев оказался неверен: Соединённые Штаты довольно быстро восстановили и приумножили пострадавший военный потенциал. Война на Тихом океане продлилась почти 4 года, но Япония была обречена в самый день атаки на Пёрл-Харбор. Бесспорно одно: если бы в первых числах декабря американская администрация хотя бы дала понять, что она в курсе готовящегося нападения, этот удар никогда бы не состоялся. Но цель Рузвельта была совсем иная: ценой жизни американских граждан сделать войну необратимой и обеспечить очередной шаг к достижению мирового господства.

Казалось бы, к чему мы всё это говорим? Да к тому, что мир если и изменился за 60 лет, то в худшую сторону. В 40-х годах прошедшего столетия человечеству были понятны агрессивные устремления Адольфа Гитлера, и не было сомнений в необходимости организовать отпор. В наши же дни всё меньше и меньше людей понимают истинные намерения американских устроителей «нового мирового порядка». И мало кто из россиян отдаёт себе отчёт в том, что территорию Ирана отделяет от России относительно небольшое Каспийское море. Как сказал философ, «главный урок истории заключается в том, что этих уроков никто никогда не учит"… О развитии событий вокруг Ирана — в следующих выпусках передачи «Горячая тема» с Александром Сартовым на радиостанции «Русский край».