«Мы постоянно должны воевать»

Но важнее оказалось другое. Впервые в жизни пришлось мне присутствовать после Божественной Литургии на молебне о восстановлении в России монархии, об утверждении Православия, об изведении из России всевозможных ересей. Такие молебны служит протоиерей Георгий, настоятель храма Святой Живоначальной Троицы в Москве, на Шаболовке, каждое воскресенье. После этого молебна я задал отцу Георгию вопросы, касающиеся самых насущных, наболевших проблем, ответы на которые наша Церковь сегодня напряженно ищет.

— Этот храм древний, построен в конце ХVII века и посвящен Святой Живоначальной Троице. В советский период он был изуродован до неузнаваемости. Были снесены верхние ярусы колокольни, шатер, восьмерик храма, введены межэтажные перекрытия, прорублены окна. Когда храм начал восстанавливаться, как продвигается дело — храм-то огромный?

— Восстановление началось с 1993 года. Сначала стали служить по воскресеньям молебны, хотя в храме было множество светских организаций: магазин, цирковая студия, центр продажи оккультной литературы (!), склад инструментов рок-музыкантов, общество памяти Владимира Высоцкого… Молились мы прежде всего Пресвятой Богородице перед Ее Феодоровской иконой в Покровском приделе. Первые молебны часто прерывались леденящими душу звуками из центрального алтаря: рок-музыканты пробовали свои инструменты. После каждого богослужения нам позволялось занять все большую часть храма. Мы ощущали сильное сопротивление. Не все уходили мирно: бывало, что били стекла, в неистовстве вскрывали полы. Самая жуткая картина была в том месте, где действовал «духовный центр» оккультистов. Мы обнаружили там целую гору — штук сто — кукол Барби, сплошь исколотых иголками. И тогда мы подумали, что в этом центре не столько продавали книги, сколько практиковали сатанинское служение или что-то в этом роде. Шесть организаций съехали в течение года. Это была Божья милость.

Церковная община при храме очень дружная и на две трети состоит из молодых людей. Вместе трудятся в будни, вместе празднуют церковные торжества, дни Ангела и даже свадьбы. Делаем все сами. Наши спонсоры — это народ, прихожане. Но работы еще, конечно, очень много: что называется, осталось начать и кончить.

— Сейчас активно внедряются ИНН. Вряд ли кто-то из православных скажет, что это хорошо. Единодушно опасаясь и осуждая ИНН, христиане лишь с разной степенью остроты реагируют на проблему, которая касается не только социальной, но и сакральной стороны нашей жизни. Причем глубина этой сакральности — неизмерима. Есть люди, например, сравнительно «спокойно» относящиеся к этой проблеме по причине негласного «табу» на ее обсуждение или даже по причине глубочайшей веры в то, что проблема эта — не человеческой активности, но — Божьего Промысла. Как бы то ни было, процесс ведется закулисными кукловодами, внедряющими «номера», чрезвычайно резво, трагически быстрыми темпами.

— Все совершающееся сегодня, как правильно утверждают старцы Паисий Святогорец, Кирилл Павлов, — есть события, которые предшествуют исполнению пророчеств св.ап.Иоанна Богослова. Одно из самых ярких проявлений процесса глобализации в нашей стране — это отмена той графы в паспорте, которая обозначает национальность. Документ называется документом тогда, когда он отражает самые главные характеристики личности человека. Например, человек имеет имя и отчество. Слово «отчество» происходит от слов «отец», «отчизна», «отечество». Отечество же в свою очередь имеет название. У нас это: Русь, Россия. Значит, по своему отчеству-отечеству я русский, и никакой другой. Эта графа о национальности отменена. Но возникает сомнение: российские ли власти или уже наднациональные правители настаивали на отмене этой графы…

— Многие говорят о том, что до «печати» еще далеко, ИНН — не «печать». А потому, мол, не стоит пока возмущаться и, как говорят, бузить?

— Многие? Кто же такие эти многие? Я, например, не думаю, что их много. Людей, высказывающихся в таком духе, как раз не много. Большинство священнослужителей высказываются в противоположном духе. Что касается массы невоцерковленных людей, то эти люди пока еще не могут и высказываться по этой проблеме, потому что они не интересуются ею. Они вовлечены в процесс погони за материальным благосостоянием (этот процесс, конечно, искусственно поддерживается теми же мировыми структурами, чтобы у людей не было просто физической возможности остановиться, поднять голову от земли, подумать о том, что происходит, подумать о высоком вообще). Поэтому пока борьбу ведут малые группы православных людей, стоящих на страже веры Христовой, и группы, отчасти предавшие себя уже новому мировому правительству. Как и в древности, во времена Христа, эти глобалисты надевают на себя личину провозвестников истины, ревнителей закона и т. д.

— Есть мнения, и их высказывают и весьма уважаемые в Церкви люди, — что главное дело нашего времени все-таки покаяние, а не борьба с ИНН и прочими «номерами».

— Покаяние покаянию рознь. Иуда тоже как бы раскаялся. Он бросил сребреники, но — удавился, а тем самым и отверг свое ложное покаяние. Поэтому к покаянию мы должны относиться по-евангельски. Покаяние — это изменение. В частности, изменение того ложного представления, которое насильно навязывается сегодня народу. Главное здесь — насилие. Мы свидетели того, как за неприятие этих новых требований применяются внешние административные, меры к человеку для пресечения сопротивления.

— Должна ли Церковь сегодня проявлять не только молитвенную, но и гражданскую, социальную активность?

— Церковь всегда активна, хотя ее активность и иная, чем понимается в мире сем. Когда крестят младенца в купели, священник произносит слова: «Крещается Раб Божий (имя рек), воин Христа Бога нашего». То есть мы постоянно должны воевать. Воин подпоясывается, он постится перед боем. Например, священнослужитель — это и проповедник. Мы должны проповедовать Христа, несмотря ни на какие привходящие обстоятельства. Другое дело, что голос Церкви ныне бывает и заглушен чуждыми голосами. И сейчас очень трудно оставаться верным Богу. Согласно Апокалипсису, в последние времена силы зла будут действовать очень хитро. И это мы сейчас наблюдаем. Они действуют обманом, прельщением, страхованиями. Взять хотя бы «не лобовое», поэтапное, очень хитро продуманное кодирование народа Божьего. В одной области одно, в другой — другое. Люди из-за всего этого теряются, не знают, что им предпринять. А где искать понимания? — Только в Церкви! Церковь сразу распознает явления, чуждые Богу и вере Христовой — и в любой ситуации мгновенно вырабатывает верную реакцию.

Меня иногда просят: «Батюшка, благословите не принимать ИНН». Я отвечаю так: «Вот когда я пойду по этапам, тогда я буду иметь право вам это благословить. А пока вам это может благословить только Сам Христос, а не я лично. Начну подвиг мученичества, — тогда и благословлю. А может, и не благословлю. Ведь чтобы благословить на такое, я сам должен быть человеком высочайшей духовности. А я обыкновенный грешный человек. Взять на себя такую ответственность боюсь. Это мое личное несовершенство, моя человеческая слабость. Но я не хочу погрешить против истины: не могу благословить, пока сам на себе не испытаю весь этот путь».

— Отец Георгий, в чем сегодня для обычного мирянина, верующего во Христа, должна заключаться верность Богу?

— Нужно быть хорошо начитанным в Евангелии. Маловато мы читаем Евангелие. Сейчас нам надо Евангелие знать наизусть. Тогда мы будем знать, как нам поступать во всех случаях жизни. Читать его нелегко, конечно, если учесть, что надо не только читать, но и поступать по прочитанному. Надо воспринимать Евангелие всей своей жизнью. Вот это и все, что надо. У нас много духовных авторитетов в Церкви. Много старцев. Но это иссякает. Сказано ведь, что старцев со временем не будет. Да и среди тех, кто есть сегодня, я считаю больше — «полустарцы». Поэтому надо читать Евангелие.

— Как вы понимаете свою главную задачу священника?

— Я очень люблю Богослужение. Люблю, чтобы служба велась одухотворенно, чтобы в возгласах, песнопениях не было равнодушия. В священнических молитвах ведь говорится: «Мы вопием!» Значит, мы вопием и кричим к Богу. Есть мнение, что Богослужение надо совершать монотонно, без эмоций. Но в церковной практике есть и иные примеры: греки очень эмоциональный народ и служат эмоционально. Или праведный Иоанн Кронштадтский — мы из воспоминаний его современников знаем, как он совершал службу! Нельзя стесняться своих эмоций, которые посвящены Богу. Это не артистизм совсем. Люди должны почувствовать присутствие Бога. В голосе священника должны быть и радость, и страх Божий, и восхищение, и любовь.

— В храме прекрасно расписан иконостас. Очень тонкая работа. Говорят, что это ваш брат расписывает?

— Да, мой брат, Александр, мне помогает в восстановлении этого прекрасного храма. Он иконописец. Про иконостас многие Архипастыри и искусствоведы говорят, что это одна из жемчужин Москвы.

— Возвращаясь к главной теме нашей беседы, спрошу напоследок: все-таки мы должны оптимистично смотреть на грядущую ситуацию в России и мире?

— Конечно! Господь наш — Победитель ада и смерти. Чего нам бояться, если мы с Ним? Бояться нужно греха. Бояться нужно отступничества от Христа. Оптимизм нам, христианам, присущ от начала и до следующего вечного начала.

— Мы верим пророчествам Преподобного Серафима Саровского о восстановлении великой Православной России…

— Хочется верить. Однако есть и предупреждения, что пророчество батюшки Серафима может и не исполниться, если не будет всенародного покаяния. Вот, чтобы сбылись пророчества Преподобного Серафима Саровского о восстановлении Православия и монархии в России, и молится храм Святой Живоначальной Троицы на Шаболовке. По мере сил своих мы стараемся делать все, чтобы так и было.
Беседовал Владимир Трошин