«Чтобы не было между вами разделений»

Из писем крестнику

Уважаемый Анатолий Дмитриевич! Прочитал, с болью в сердце, в Русской линии статью И. Ильина «Константин Душенов, кто вы?». И подумал, что вот сейчас самое время выслать Вам письмо («из писем крестнику»), под названием «Чтобы между вами не было разделений». Это цитата из Апостола Павла, она у меня дана в конце письма, но все сводится, собственно, к ней: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях». С Великим постом Вас! Господи, даждь нам всем терпения и любви, как сказано в великопостной молитве Ефрема Сирина.
Виктор Григорьевич Дауров, член Союза писателей России (Суздаль)

«И в Московской Руси во всех церквах молились:
«Боже, утверди Боже, чтобы мы всегда едины были».
Ф.М.Достоевский

…Вообще, С., нам надо бы обоюдно признать, что наша с тобой дискуссия все больше напоминает диалог двух глухих старушек из известного анекдота. Я тебе не случайно задал ряд контрольных вопросов, касающихся твоей церковности. Во-первых, мне и без того, как твоему крестному, давно пора было обо всем этом поинтересоваться, а во-вторых, после твоих двух последних писем во мне стало зреть подозрение, что как раз с воцерковленностью-то у тебя и не все в порядке.

Видишь ли, обычно, с православными воцерковленными людьми (по моему личному опыту) у нас никаких особо острых дискуссий не возникает. За исключением, может быть, каких-то мелких второстепенных деталей, да и то появляются они, как правило, на почве недостаточной осведомленности в вопросах веры либо у одного, либо у другого. У православных воцерковленных людей нет существенных поводов для споров и разногласий, по крайней мере, в главном, в их вере. Им не надо рожать истину. Она им дана, явлена. В готовом, законченном виде. Бери — пожалуйста — пользуйся.

Споры, конечно, могут иметь место на богословском уровне, как это было в первые века становления христианства, в период Вселенских соборов, в Никоновские времена, но для такого рода споров нужна соответствующая подготовка, специальное духовное образование, как теоретическое, так и практическое, благоприобретенное, опытом наработанное. В любом споре перво-наперво надо хорошо знать предмет спора. Иначе, — полная разноголосица, бесконечное увязание в частностях и, как правило, уход куда-нибудь далеко в сторону от первоначально избранной темы (если не переход на личности, что самое скверное).

Далее. О том, что считаю принципиально важным. Обычно, по моим наблюдениям, у православных воцерковленных людей (постоянно приходится подчеркивать) существует также и некое единое, общеправославное мировоззрение. То есть общий взгляд на многие не собственно церковные вопросы. Оно, это мировоззрение, не извне единое, а внутренне единое (в чем кардинальная разница между православным единомыслием и, скажем, коммунистическим). Изнутри как бы Православием высвеченное. Иначе: Православие — это тот каркас, на котором держится мировоззрение православного человека, все его отношение к жизни. Это: отношение к браку, к воспитанию детей, к языку, к поведению в обществе, к работе, к досугу, к тому, что смотреть по телевизору, что не смотреть (и, вообще, смотреть ли?), что читать, а от чего лучше воздержаться, какую музыку слушать, какую не слушать, как относиться к войне и миру, к Отечеству, к патриотизму, национализму, интернационализму, космополитизму, коммунизму, глобализму и т. д.

Внутри «единой, святой, соборной и апостольской Церкви», говоря иными словами, нет места плюрализму. Плюрализм в Православии — это либо ересь, либо раскол.

Помнишь, в одном из предыдущих писем я тебе приводил цитату из И.Ильина. И. Ильин исповедовал, безусловно, Православную веру и, конечно, эта его метафора приложима и к характеру православного человека:

«Зрелый духовный характер подобен укрепленному городу, в центре которого находится кремль…»

Вот из этого-то «кремля», из его алтаря и освещается неугасимым огнем все мировоззрение православного человека.

Дискуссии возникают, обычно, на стыке религий, на границе мировоззрений. И это, в общем, нормально. Но когда по главным, определяющим вопросам спорят два православных человека, тут явно что-то не так. Значит, они только называют себя таковыми. Либо кто-то, один из них, менее воцерковленный, другой, возможно, чуть более. Отсюда разномыслие, не-понимание и не-допонимание. Налицо все одно — разность мировоззрений. Вот они-то — мировозрения — и воюют между собою. Разномыслица, таким образом, в разности, степени воцерковленности. И, по-хорошему, мне с тобой, коль скоро ты согласен, что именно я и есть тот, кто чуть более воцерковлен, надо бы не спорить, а, как крестному, подвигать тебя к воцерковлению. Чем более ты будешь церковным человеком, тем, соответственно, менее у нас останется разногласий. Потому что, идя в этом направлении, как два православных человека, мы идем к истине, к некой единой точке, а споря на любые отвлеченные темы, уходим от нее. Поэтому все, что я буду дальше делать, в основном, мягко подвигать тебя к воцерковлению, но, возможно, в чем-то и жестко отстаивая те позиции, на которых стою, благодаря собственной, чуть большей все-таки (если мы на то согласились) «продвинутости», в смысле воцерковления.

Ты пишешь: «Благодать дается по вере, а не по закону». Тут возразить как будто бы нечего. После того, как людям был дан Новый Завет — ветхозаветный Закон нам уже не указ (а какой еще другой закон ты имеешь в виду?) или не совсем, так скажем, указ. И дан он нам лишь затем, чтобы мы могли наглядно увидеть (все познается в сравнении): как было и как теперь, по Новому, надо бы. Например: «Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй перед Господом клятвы твои (Левит: 19;12. Второзак.: 23;21). А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его» (Мф.: 5; 33−35).

Это что касается закона. «Благодать дается по вере». Конечно. Разумеется. Потому что без веры о благодати вообще речи нет. Но я думаю, что для того, чтобы стяжать благодать Божию, одной только веры еще недостаточно. Ибо сказано: «и бесы веруют и трепещут». Нужно, стало быть, не только верить, но и кое-что исполнять, делать: «вера без дел мертва», «Царство Божие трудом нудится» — то есть кое в чем себя надо бы заставлять, понуждать. А не лежать, поплевывая в потолок и ждать, когда на тебя эта самая благодать снизойдет. Если бы одной веры было достаточно, какой смысл тогда в молитвах, в постах, в строгих нравственных предписаниях, данных нам в Новом Завете? Какой смысл себя в чем-то ограничивать — бери от жизни все, что можешь! Зачем тогда вообще религия, «узкий путь», вера какая-то?.. То есть приходим к абсурду.

Если уж веришь, так веришь. Или — не веришь. А веришь, значит, принимаешь все целиком. В том числе и вот это: Я есмь хлеб жизни… Отцы ваши ели манну в пустыне, и умерли, Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет… Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдал за жизнь мира… если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин.: 6;27- 53).

А далее, хотя бы раз в квартал, в два-три месяца (хотя полагается чаще), предварительно исповедовавшись, а до этого поговев и подготовив себя соответствующими молитвами, поступаешь так, как издавна поступали наши православные предки. Цитирую по «Учению о Богослужении Православной Церкви. Издание 1911 г.»:

«(Миряне же, приступив с благоговением к св. Чаше и сложив крестообразно руки на груди, читают вслух глубоко прочувствованную молитву, в которой исповедуют свою веру в Христа Иисуса и просят Его удостоить их неосужденно причастится св. Тайн):

«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя, молюся убо Тебе: помилуй мя и прости ми пригрешения моя, вольная и невольная, яже словом…» и т. д.

И какая же тут «принудительность»? Исповедовать и причащаться никто силой не заставляет. Говорят: желательно почаще бы. Для твоего же блага. Но если уж совсем человек годами этого не делает, тогда закономерный вопрос — а верит ли он вообще? А если не верит, то как собирается спасаться?

Говорят: исповедь — это духовная баня. Ты говоришь: «Конечно, надо стремиться к высоким образцам, но не должно быть в вере какой-то принудительности, мрачности, обскурантизма…» Когда человек посещает баню или моется дома в ванне или под душем, он принуждает себя или как? У цивилизованного человека — физическая потребность периодически мыться с головы до пят. У православного человека — еще и духовная: время от времени очищаться от грехов. Неудобно ходить грязным — пахнет и чешется. Тяжело ходить обремененным «грехами многими» — давят на душу. И абсолютно никакой тут «мрачности», кроме радости и облегчения, кроме благодатного и возвышенного чувства сопричастности Христу: я чист, обновлен, я снова с Ним и он во Мне!..

Ну и уж, разумеется, никакого тут «обскурантизма» (стремление к поддержке невежества в народе, гнета в нем. — В. И. Даль). Это уж ты, извини, переучился в свое время. Я понимаю, в советских институтах неплохо преподавали атеизм и материализм, но не все ведь надо так прилежно усваивать на долгие-долгие годы вперед, без всякой последующей ревизии. Ты же сам пишешь (далее): «Христос — есть свет, надо верить светло, с радостью"… Свет и «поддержка невежества» — вещи не совсем совместные. Не станем же мы обвинять в невежестве многих светлых людей, как прошлых веков, так и настоящего. Любимого тобою и мною Пушкина, скажем.

Вот что, например, докладывал «по начальству» приходской священник, под негласным духовным надзором которого находился владелец села Михайловское: «неукоснительно говеет, то есть исповедуется и причащается Св. Тайн, ни разу не пропустил ни единой воскресной обедни».

Да, был позорный мальчишеский (именно мальчишеский, но каково окружение!..) нигилизм (авторство «Гаврилиады», кстати, никем не доказано: по сведениям историка Б. Башилова, Пушкин был оправдан по делу об этой поэме, поскольку царь Николай I убедился, что написал ее не он, а, судя по всему, покойный кн. Дм. Горчаков, которого А.С. не хотел выдавать — Б. БАШИЛОВ «Непонятый предвозвеститель»). Но был и зрелый Поэт, назвавший христианство «величайшим духовным и политическим переворотом нашей планеты». Поэт, написавший «Пророка» и переложивший Великопостную молитву на стихотворный лад («Отцы пустынники и жены непорочны»): «Владыко дней моих! дух праздности унылой"… и т. д. (вспомнил, надеюсь?)

Ты говоришь: «Просто надо веровать и стремиться жить по-божески…» С., ну согласись, это опять лишь одни слова. Как веровать? Во что веровать? Что значит «по-божески», если у нас сплошь и рядом под понятием «по-божески» подразумевается все что угодно: хорошо, качественно, недурственно, недорого, сносно и т. д. Далее у тебя: «Главное, чтобы жизненный вектор был направлен в духовную, а не материальную сторону. Тогда разумное самоограничение в потреблении этих самых мат. благ и самоустранение от грехов и будет тем усилием, которым восхищается Царство Небесное…»

Извини, но само-ограничение, само-устранение — это не путь спасения и «восхищения Царства Небесного». Я сейчас с тобой не спорю, я провожу с тобой элементарный ликбез. Это не я, а святоотеческое учение говорит нам: человек ничего не может сам, но только с помощью Божией. Вообще, действительно, все это довольно наивно у тебя получается: самоограничился, самоустранился — так это, левой ногой, — повернул вектор в духовную сторону (это в какую же, есть ведь и злые духи? оккультисты, которые поклоняются духам злобы поднебесной, тоже считают, что ведут духовную жизнь), и вот тебе Царство Небесное… Стоило Христу, Сыну Божиему, ради такой простенькой истины принимать Крестную смерть за все грехи человечества? И еще умиляет это — «разумное"… До известного предела то есть? До какого? До того, до которого мне хочется? Вот тут-то, обычно, уступки сатане и начинаются. Блудом, конечно, заниматься плохо, но раз в месяц-то я могу себе позволить, я же не монах. А какая, собственно, разница, раз в месяц или раз в неделю: блуд он и есть блуд. Читаю без разбора всякие книжки, в том числе и хулящие, прямо или косвенно, Христа? Так я ж читаю талантливые, умные книжки. (А кто сказал, что сатана бесталанен или не умен? еще как умен и хитер!). Каяться? В чем? Я ничего такого из ряда вон не совершал. Никого не убивал, не крал, не лжесвидетельствовал. Я обычный скромный обыватель, зарабатываю деньги, содержу семью, после рабочей смены или недели «оттягиваюсь» от трудов праведных, а как — это позвольте уж мне самому решать. А потом, если я покаюсь, допустим, в блуде (на стороне), это что ж, мне на будущее отказывать себе в удовольствии время от времени разнообразить свою сексуальную жизнь? С тоски повесишься, а тоска тоже грех и, говорят, большой. А уж самоубийство — вообще смертный грех, не прощаемый. Так, может быть, я из двух зол выбираю меньшее?..

Вот примерная жизнь по собственному разумению. Ну, если человеку достаточно (само-достаточно) собственного разума (ты, видимо, так и не согласился, что, человеческий разум — вещь предельно ограниченная в сравнении с Богом и сотворенным Им миром), собственной самости — зачем ему еще Бог, зачем какая-то вера? Опять же — приехали… Человек, доверяющий более самому себе, чем Богу, занимается человекобожием, то есть ставит себя на место Бога, и фактически себе же поклоняется. Есть сейчас на Западе, и уже у нас появилась, такая новомодная секта под названием «Нью эйдж», главным постулатом которой является тезис: каждый человек сам себе бог. По оценкам наших известных сектоведов, таких как о. Олег Стеняев и о. Анатолий Берестов, она как раз относится к тоталитарным и даже «околосатанистским» сектам. Ибо без Бога сатана вертит человеком как хочет. Опять выбор (искушение Христа в пустыне): либо ты с сатаной, либо с Богом. Третьего не дано. Вот в чем все дело. Не может быть согласия между тем и тем. Не может быть примирения. Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю, но разделение. (Лк.: 12;51).

Так что вера — это тебе не просто дань традициям и красивым (хотя и чуть-чуть устаревшим) обрядам. И не «моральный кодекс строителя коммунизма» (выбранные удобопонятные места из Нагорной проповеди Христа). Христос оставил нам не книгу о Себе, как считают протестанты, заглядывая в которую, мы можем корректировать свое «духовное» и физическое здоровье, само-ограничиваясь и само-устраняясь от грехов. Он оставил нам Самого Себя. Оставил нам Церковь, которая и есть Он Сам, Его Пречистое Тело, а мы, члены этой церкви, — члены Тела Христова. Это уже само по себе величайший Божий дар, пренебрегать которым — богоотступничество. Да и вероотступничество, соответственно. Но чтобы быть достойными этого дара, чтобы, как теперь принято говорить, соответствовать ему, мы должны регулярно очищаться и причащаться. И это вовсе не принудиловка никакая. Ты ведь не назовешь принудиловкой акт принятия с благодарностью тобою какого-нибудь дорогого подарка от кого-нибудь из твоих близких. Ты должен, чтобы не оскорбить человека, принять этот дар и отблагодарить человека. И даже обязан. Иначе ты свинтус. И ты к этому акту готовишься, дорогие подарки ведь просто так не дарятся, прихорашиваешься, приводишь себя в порядок, и даже морально этак подтягиваешься. И ты, конечно же, рад подарку. У тебя приподнятое настроение, соответствующий тонус, ты в состоянии эйфории, тебе жить хочется. И еще подарки получать. Есть ли здесь «мрак», тем паче «обскурантизм»? Почему же они должны быть при принятии дара Причастия?

Извини, С., но у тебя все-таки какое-то облегченное, я бы даже сказал, несколько потребительское, упрощенно-протестантское представление о христианстве. Хочется этакого комфортного христианства все-таки, да? Чтобы и еретические книжки читать и Окуджаву слушать, и джаз… Музыку, кстати, все-таки «толстых», духовно зажиревших, как ты не протестуй. (Прав был, в данном случае, Горький, абсолютно прав, хоть и не прав во всем остальном). Музыку синкопированную, дерганную, дисгармоничную, рас-Христанную. провоцирующую на грех, распаляющую низменные страсти — это я уже тебе говорю, сам бывший джазовый фанат. Как можно совмещать: читать Благую Весть Иисуса Христа и одновременно слушать мерзопакостную хулу на Него же (пусть и на плохо знакомом, английском языке). Это ли не плюрализм, не расщепление, не шизофрения сознания? Можно, конечно, не вдумываться и не вслушиваться ни в прочитанное, ни в пропетое, а воспринимать все это как приятно щекочущий слух модный атрибутивный шумок, вполне безобидный комфортный фон своего безбедного — в духе времени! — жития-бытия, но ведь это жизнь по накату, жизнь обывателя, потенциального зомби. А это самые легкоманипулируемые, легкоуправляемые извне люди. Бог дал человеку свободную волю, а вместе с нею и право выбора. Ну, так выбирай, определяйся — с кем ты, где ты?..

В самом деле, неужели это такая большая жертва — отказ от каких-то прежних своих установок, пристрастий, кумиров, вкусов, привычек? Тебе кажется, ты беднее станешь после этого? Возможно. На первое время. Если просто откажешься, ничего не получив взамен. Но так не бывает. Внутренний духовный мир не терпит пустоты. Ты просто освобождаешь место для истинных духовных ценностей, вот и все. Конечно, придется потрудиться, чтобы эти ценности обрести. Может, это тебя и останавливает, элементарная лень? Куда как удобнее потреблять привычное, апробированное, к тому же стоящее где-нибудь на полке, на расстоянии протянутой руки, будь то книга, кнопка музыкального центра или «дистанционное управление» телевизором (кто кем, кстати, еще управляет — большой вопрос!).

Однако: «Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа Моего (Флп.: 3;2−8).

Ну, пусть не так (у нас, мирян, допустим, кишка тонка), но хотя бы как цитируемый тобой Л.Н.Толстой, который производил каждые семь (или семнадцать, точно не помню) лет переоценку своих ценностных установок. Правда, он допереоценивался до того, что, в конце концов, придумал свое собственное Евангелие. Но тут уж матушка всех грехов, ее величество Гордыня попутала. Ему перед Богом отвечать.

Душа человека подобна сосуду, который всегда чем-либо наполнен (свято место пусто не бывает). Церковь предлагает сей священный сосуд, который создан по образу и подобию Божию, хотя бы время от времени очищать, чтобы принять в него новое, чистое содержание, то есть, говоря обобщенно, Бога. Невозможно принять это новое содержание, если сосуд уже чем-то заполнен или даже переполнен. Всем, чем угодно, кроме, конечно, Бога и Божьего. Допустим, это: политика, бытовые какие-то дрязги, неурядицы по работе, многочасовые просмотры телевизионных передач и фильмов, страстные помыслы, масса текущих дел и забот и т. д. Все это оседает там, в душе, как грязь, как балласт. Когда человек от всего этого, вышеперечисленного и многого другого, воздерживается, как бы выключает себя (хотя бы на время поста), из этого «лежащего во зле» мира, душа его постепенно очищается и высвобождает место для Бога. Через молитвы, через сугубое, окончательное очищение — церковное покаяние и последующее Причащение, через чтение Евангелия, которое вдруг (!) открывается ему, через святоотеческие книги, сосуд наполняется. Наполнившись же новым благодатным содержанием, он уже сам, своею наполненностью, препятствует проникновению туда всякой разной бяки. И тогда начинает работать «алтарь» и своим неугасимым пламенем высвечивать многие вещи, которые до того окружали человека. И многое из того, что раньше казалось человеку непререкаемо авторитетным или, как минимум, безобидным по своей форме и своему содержанию, представляется уже отталкивающим, скверным, позорным, малодостойным да и, оказывается, совершенно малоценным, таким, от чего лучше держаться подальше или вовсе отказаться. Не зря говорят: князь тьмы. Тьмы — потому что он имеет власть там, где темно, черно или плотные сумерки. Стоит только пробиться туда лучику божьего света, как все обретает свои истинные, натуральные очертания.

Конечно, мы живем в миру и не можем жить в точности как монахи. Но это вовсе не повод, чтобы вообще игнорировать все то, что полагается нам делать как православным христианам. Есть ведь молитвенные правила для мирян, а есть специально для монахов: у них и службы длиннее и пост вечный и куча послушаний. Монахам не надо кормить семьи, у них для такого образа жизни попросту времени больше (почему и говорят: спасаться в миру сложнее). Но и наша загруженность работой и домашними делами, необходимость элементарно выживать при постоянно растущих ценах и коммунальных платежах, тоже не повод. Даже это не повод. Нет таких предлогов и поводов, которые бы позволяли нам отлынивать от Церкви, уклонятся от общения с Богом или прятаться от Него.

В праздники, конечно, тоже надо быть в церкви. Есть большие, двунадесятые (эти в обязательном порядке), есть средние, есть поменьше. Там вся наша святоотеческая история, русская и общеправославная, начиная с царя Константина и царицы Елены. (Именно поэтому простой воцерковленный человек знает, порой, отечественную историю лучше многих интеллигентов, окончивших гуманитарные вузы — он жития этих святых постоянно читает и перечитывает, молитвы им и Акафисты, где вся эта история подробненько, получше, чем в иных коммунистических и демократических учебниках изложена). Не поминать, не чтить наших святых, хотя бы в их именные праздники — это как раз и быть теми самыми «Иванами, не помнящими родства», «общечеловеками» и свинтусами, если уж по большому счету…

Да, конечно, «Без веры угодить Богу невозможно», как сказал еще апостол Павел. Но и дела, конечно, нужны, дела. В конце письма хочу подарить тебе элементарную схему монаха аввы Дорофея (IVв.).

Все очень просто. Круг — вселенная. В центре Точка — Бог. К Точке со всех сторон окружности сходятся радиусы. На радиусах, на разных отрезках, точки помельче — люди, христиане. Чем ближе эти точки к центру круга — Богу, тем они, соответственно, ближе друг к другу. Чем дальше от центра, тем, соответственно, и друг от друга. В Боге все сливаются, и уже никакой разности не остается. Вот поэтому надо не в спорах друг с другом искать истину — это совершенно бесперспективный путь, — а в продвижении к той самой Точке в центре круга, то есть к Богу. Это в одинаковой степени касается и меня, и тебя, и всех остальных православных людей.

Как сказал апостол Павел (Первое послание к Коринфянам):

«Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях».
Аминь.
Твой крестный, Виктор