 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Сергей Пахмутов | 05.04.2005 |
Выдачи другого русского воина — отставного прапорщика Санкт-Петербургского ОМОНа Сергея Бабина — активно требует прокуратура Чеченской республики. Его обвиняют по статьям «убийство 2-х и более лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору», «разбой», «грабеж», «превышение должностных полномочий». В декабре он был подвергнут аресту, полтора суток содержался в КПЗ. Чеченская прокуратура требует его «экстрадиции» и проведения суда над ним в Грозном. Нетрудно предположить, каким будет приговор, если Сергей Бабин, будучи экстрадирован в Чечню, доживет до суда. И если, не дай Бог, прапорщик Бабин будет выдан «чеченскому правосудию», можно будет ожидать целой волны требований со стороны «чеченских правоохранительных органов» о выдаче русских воинов, участвовавших в подавлении мятежа.
Нельзя мерить одним мерилом действия человека в мирной жизни и на войне. В Чечне, несмотря на громогласные заявления политиков, до сих пор идет война, республика наводнена бандитами, и действия солдат правопорядка здесь должны быть адекватными обстановке. Ежеминутно русские воины, подавляющие чеченский мятеж, подвергаются смертельной опасности. В Чечне нет линии фронта, поэтому каждый встречный человек может оказаться противником, любой мальчишка может внезапно выхватить из-за пазухи пистолет и выпустить в русского солдата всю обойму (такие случаи бывали как в каманию 1994−96 гг, так и в нынешнюю кампанию). Все эти факторы вынуждают наших военнослужащих находиться в состоянии постоянного психологического напряжение, поэтому любое неадекватное действие в свой адрес они воспринимают как угрозу и действуют соответственно. И нельзя судить их с точки зрения обычного рядового обывателя, видящего происходящее сквозь кривое зеркало телевизионных репортажей и газетных статеек прочеченских писак типа небезызвестной Политковской.
С другой стороны, некоторые политические деятели считают происходящие судебные процессы торжеством справедливости и шагом к примирению народов России и Чечни. Однако если бы торжество правосудия в Чечне было подлинным, а не мнимым, то все российские тюрьмы были бы переполнены чеченцами, отбывающими длительные, а порой и пожизненные сроки тюремного заключения за те злодеяния, что они творили в отношении русского населения бывшей Чечено-Ингушской АССР в 1990—1999 гг. Однако что-то не слышно о процессах над убийцами русских людей — женщин, детей, стариков. И ведь для того, чтобы установить, кто совершил эти преступления, нет необходимости тратить несколько месяцев работы сотрудников чеченской прокуратуры. Достаточно просто пройти по квартирам и домам, ранее принадлежащим изгнанным и убитым русским жителям Чечни и посмотреть, кто живет в них теперь.
Общеизвестно, что ситуация в Чеченской республике глубоко криминализована. Ненависть чеченских мятежников к России и русским, особенно к русским солдатам, воевавшим с террористами, глубоко укоренилась в сердцах этого народа. У боевиков, воевавших против России в 1994—2004 гг., а также у их родственников, есть причины ненавидеть русских воинов и желать мести. Возбуждение прокуратурой Чеченской республики дела против бойца ОМОНа за убийство, якобы совершенное несколько лет назад, в период активного ведения боевых действий, выглядит крайне подозрительно. Не исключено, что тут имеет место обыкновенная месть, закамуфлированная под исполнение закона, или с созданием «прецедента», который позволил бы чеченским террористам и их пособникам расправляться с российскими военнослужащими, используя российские законы.
В сложившейся ситуации, чтобы избежать произвола так называемого чеченского правосудия, народ России должен сказать свое веское слово, встать на защиту попавших в беду воинов, защищавших каждого жителя нашей страны от чеченских мятежников и террористов. Молчание же народа развяжет руки чеченцам для осуществления их мести русским солдатам и офицерам, честно выполнившим свой долг по наведению порядка.
