 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Сергей Субудаев | 05.04.2005 |
В той статье она с ехидством говорила о том, что русским нужен жестокий царь, вроде Сталина, а не «свой мужик в украинской рубашке», как ее примечательный дедушка.
Однако стоит сравнить Хрущева и Сталина, чтобы понять, насколько рациональным и оправданным является такое отношение к обоим «вождям» со стороны народа.
Пункт 1. Прежде всего, как известно, Хрущев сам принимал непосредственное участие во всех сталинских репрессиях, и участие самое активное. Это означает, что Хрущев в принципе не имел никакого морального плана осуждать сталинские репрессии. Если Сталин являлся преступником, то не меньшим преступником являлся и Хрущев, и в этой связи он был обязан также предстать перед судом… Или, во всяком случае, уйти в отставку с занимаемой должности. Если же он оставался у власти, то у него самого не оставалось никакой возможности устраивать публичное осуждение Сталина и его репрессий. Он должен был только прекратить сами репрессии и больше не вести подобную политику, раз он ее осуждал. Однако все вышло ровно наоборот: Сталин и его культ личности был заклеймен, репрессии продолжались… а Хрущев оставался у власти.
Скажем более того — вина Хрущева, как одного из непосредственных исполнителей репрессий во времена Сталина ничуть не меньше, чем у самого «кремлевского горца». Именно такие исполнители, как Хрущев, и повинны в степени жестокости и бесполезности этих репрессий.
Потому что есть принципиальная разница между репрессиями при Ленине и при Сталине. Ленинские репрессии были направлены в первую очередь против народа — чтобы полностью подавить всякое его сопротивление и полностью подчинить его воле и целям ВКП (б). И Сталин первоначально следовал тем же курсом, итогом чего стали «раскулачивание» и «голодомор». Однако именно эти события показали, что основную проблему для советской власти составляет «аппарат», состоявший в немалой степени из беспринципных, малограмотных и алчных «совслужащих», привлеченных на жирный запах революционного грабежа. Такой аппарат был исключительно неэффективен и неуправляем, что для тоталитарного советского государства, в котором от аппарата зависело все — было смерти подобно.
Именно с тех пор Сталин сделал репрессии важным институтом государственного управления и средством сдерживания «аппарата» в узде. Естественно, аппарат и стал основным объектом этих репрессий. Более того, репрессии стали важным инструментом госстроительства. Сталин предполагал, что из развращенного советского аппарата можно сделать работоспособное чиновничество только после нескольких этапов репрессий. И мы не можем не согласиться с тем, что люди, развязавшие революцию, и уничтожившие миллионы людей, такие, как все эти Тухачевские, Уборевичи, Якиры, Бухарины, — в любом случае заслуживали высшей меры наказания. Этого требовала справедливость. Уже даже и неважно, в чем их обвиняли — все равно их официально не могли бы судить за их истинные преступления против российского народа.
Так что с моральной точки зрения этот этап репрессий был совершенно оправдан — как восстановление справедливости и «советский термидор».
Однако такие, как Хрущев, сделали все возможное, чтобы придать и этим репрессиям максимально антинародный характер, как в ленинские времена. И надо сказать, что и в силу некоторых личных проблем Сталина, и в силу специфики советского аппарата, им это удалось, а вот замысел Сталина был все же не вполне реализован.
Пункт 2. А вот при самом Хрущеве репрессии против народа продолжались полным ходом. Разница была в том, что на аппарат они не распространялись, потому их так никто и не заметил. А так… достаточно вспомнить Новочеркасск. В особенности с новой силой возобновились репрессии против Русской Православной Церкви. Кстати, именно к хрущевским временам относится пресловутая «никодимовщина». И именно Хрущев почему-то содействовал экспансии католиков и протестантов на каноническую территорию РПЦ, а вот от нашей Церкви он требовал участия во всевозможных экуменических организациях, общения с еретиками и раскольниками (имеется в виду католический раскол)… и, фактически, принуждал нашу Церковь унижаться и заискивать перед Ватиканом.
Пункт 3. Стоит вспомнить, что именно Хрущев главным образом испортил отношения с Западом в послевоенную эпоху.
Сталин умел выстраивать отношения с западными лидерами. Его не столько боялись, сколько уважали. Не рассматривая сейчас внутреннюю политику Сталина, во внешней политике мы видим, что ИВС пытался выстроить систему международной безопасности, опирающуюся на несколько лидирующих стран, и пытался вернуть нашей стране былую респектабельность времен Российской империи. Он был достаточно гибок, о чем говорит, например, его послевоенная политика в отношении Финляндии. Да и в политику стран ЦВЕ он вмешивался достаточно осторожно и обдуманно. Достаточно того, например, что в Польше и в Венгрии так и не была осуществлена полная национализация собственности, а земельные ресурсы вообще в значительной степени оставались частными. Кроме того, в той же Польше практически не было гонений на католическую церковь.
Хрущев же, не обладая никакими дипломатическими талантами, а равно и политическими (не считая наклонности к дворцовым интригам), построил всю политику на запугивании Запада — благо Сталин оставил ему все инструменты для этого: готовую ядерную бомбу и практически готовые межконтинентальные ракеты и термоядерное оружие. Разумеется, обладая стомегатонной бомбой и средствами ее доставки в любую точку земного шара, любой идиот будет способен строить весь мир по струнке, даже Никита Сергеевич Хрущев.
Именно Хрущев обещал показать «кузькину мать» и говорил: «мы вас похороним». И, учитывая вышесказанное, ему нельзя было не поверить. Сталин себе такого никогда не позволял.
В результате, естественно, запуганный Запад был вынужден объединяться против СССР и усиливать интенсивность борьбы с ним — всеми доступными методами, как явными, так и тайными. А равно и бороться с инакомыслящими, сочувствующими социализму, внутри своего блока. Кстати, если б не бездарная политика Хрущева — Франция и Италия вполне могли бы стать к 60-ым годам социалистическими странами. Да и Англия была недалека от этого. И тогда вся картина мира могла бы быть совершенно другой. Наверное — лучше чем сейчас… Потому как вся энергия и все ресурсы, потраченные на «борьбу двух систем», были бы применены в лучших целях.
Столь же кабаньим изяществом отличалась и политика Хрущева в отношении Центральной и Восточной Европы. Венгрия в 1956 году, кризис в Восточной Германии и строительство Берлинской стены, да и, собственно, лежащая в том же русле Чехословакия-68: вот итоги «европейской» политики Хрущева. В довершение всего он умудрился поссорить Советский Союз с Китаем. Пустяк, а приятно.
Кроме того, Сталин никогда не влезал в дела совершенно далеких стран и не пытался устраивать там социализм силовыми методами, если для того не было жизнеспособной базы. Сталин никогда бы не попал в афганскую ловушку, не стал бы пытаться построить социалистическое общество в африканских странах с древней культурой каннибализма, — не наше это дело. И не было бы тогда на нашей совести ответственности за миллионы людей, у которых привычная жизнь была разрушена, а новая так и не построена.
Пункт 4. Но любопытно, что именно с семьи Хрущева началось активное бегство «детей ЦК» на Запад. В частности, детей самого Хрущева — сейчас практически все его потомки уютно пристроились на Западе. И именно со времен Хрущева «злые языки» стали говорить о зарубежных капиталах советских начальников — Сталина в этом никто не смог бы обвинить.
Пункт 5. «Колхозник окружил себя колхозниками». Именно с Хрущева началась тенденция прогрессирующей дегенератизации советского начальства. Если, например, Молотов был одним из лучших дипломатов в мире, и не только на равных, но и на превосходящих позициях общался с зарубежными «коллегами», то хрущевское окружение могло только позорить Россию на международной арене. Этот процесс шел поголовно — с самых верхов до самых низов. К тому можно и добавить постоянные «реформы власти», включая пресловутые «совнархозы».
Пункт 6. К окончанию войны Сталин вполне был готов допустить мелкую частную собственность и определенный либерализм в экономике в странах ЦВЕ. Примерно то же могло ожидаться и в России. К началу 50-ых годов в России была обеспечена защита от продовольственных рисков, была полностью проведена индустриализация, и в такой ситуации прагматичный ум Сталина вполне мог позволить начать развиваться частной инициативе. Однако умственных способностей Хрущева для этого явно было недостаточно. Он умел только повторять то, что до него уже делали другие. Более того, Хрущев развернул борьбу с индивидуальными хозяйствами и окончательно доконал крестьянство. После него русская деревня была уже «зачищена» совершенно — шансов на подъем не оставалось. Да и в целом шанс на экономическую модернизацию и постепенное развитие рыночных отношений не оставалось. Тогда как Сталин в послевоенные годы явно брал курс на постепенную реставрацию дореволюционной России — от возврата Православной церкви и введения «старых» воинских званий до раздельного обучения в школах и возрождения русского патриотизма. Вот только Никита Сергеевич поставил крест на этом возрождении.
Культурная деградация страны, происходившая вследствие излишне оригинального художественного восприятия мира Никитой Сергеевичем, всем очевидна. Если при Сталине искусство было тоталитарным, то при Хрущеве оно стало никаким. В прежних образцах искусства искали следы «культа личности», в новых — следы абстракционизма и модернизма, так что от всего искусства остались только дородные украинские девки, пляшущие гопак на стенах станции метро «Киевская».
Про другие «художества» Хрущева, начиная от украденного у России Крыма, и кончая кукурузой и освоением целинных земель, мне просто не хочется уже говорить — все и так в курсе.
Итак, сопоставим личности Хрущева и Сталина. Да, Сталин лично повинен во множестве кровавых преступлений. Кроме того, он изначально был бандитом.
Но при этом стоит учитывать и то, в каком состоянии Сталин принял власть. Разваленная, залитая кровью страна, в которой лучшие люди или убиты, или прогнаны за границу, или сидят в тюрьме, а «наверх» вылезли подлецы, маргиналы, бездельники, обнаглевшие, взбунтовавшиеся холуи. В которой власть принадлежит кучке уголовников и тиранов, из которых каждый хочет стать единственным и уничтожить всех конкурентов. Которая находится в состоянии латентной войны со всем цивилизованным миром. В которой полным ходом уничтожаются еще оставшиеся с царского времени научные и культурные ценности, не говоря уже о духовных. В которой преступление — быть русским и православным… равно как и вообще иметь национальность и религию.
Именно к этой ситуации и относятся слова Черчилля о том, что Сталин «принял Россию с сохой, а оставил с ядерной бомбой». Да, разумеется, к 1917-ому году Россия пришла совсем не только с сохой. Только все это было потеряно в годы революции.
А к 1953 году СССР/Россия опять вошла в число первых стран мира…
Если брать Никиту — кукурузника, то ситуация тут прямо противоположная. Приняв управление в быстроразвивающейся и респектабельной стране, он сделал из нее позор и ужас для всего мира, и быстро довел ее до критического состояния. После Хрущева развал СССР и кризис 90-ых годов стали уже необратимыми.
Так что Сталину — при всех его преступлениях и ошибках — уважение.
Хрущеву же — вечный позор. Пусть все помнят, что он был слабым, бездарным, вороватым, трусливым, позорным правителем, принесшим стране один только вред.
