 |
| Накануне.ru | Андрей Кучин | 01.04.2005 |
1418 дней той Войны сегодня для нас — просто очень долгий срок. Но венчает этот все более и более уходящий в даль времени промежуток истории одна дата — 9 мая 1945 года. День Победы. Великой Победы, потому что эта победа была сопряжена с великой бедой, неизмеримой тяжестью рухнувшей на плечи всех народов СССР.
Мы помним об этом и, читая книги, разговаривая с еще живыми ветеранами, смотря фильмы, словно школьники, заглядываем в ответ. Так нам легче.
Об этой победе написаны сотни тысяч книг. Сказано миллиарды слов. Но все слова не могут унять той боли, которая уже в генах, того неизбывного бабского воя, когда наши роты, дивизии, армии шли штурмовать неприступные укрепления. Люди выполняли приказ. Люди умирали. Их уже почти не осталось — ветеранов, которые воевали…
Мне однажды довелось наблюдать, как очень пожилая женщина, бывший врач, рассказывала, как она студенткой в толпе уходила 16 октября 1941 года из пустой Москвы пешком, и как ей было страшно. Помню, я спросил ее:
— А когда Вы начали верить в то, что мы победим?
— 22 июня, — спокойно, ни на секунду не задумываясь, ответила она.
Когда начинаются разговоры о национальной идее, самосознании, об ощущении истории и прочих высоких вещах, которые лишь до времени кажутся абстрактными, я вспоминаю этот простой ответ. В нем есть все — и самосознание и идея.
* * *
Каждая годовщина Победы в Великой Отечественной войне сопровождается попытками принизить ее значение и, если не развенчать, то, по крайней мере, — бросить тень на самое эпохальное событие XX века, на самую справедливую и самую освободительную из всех когда-либо происходивших в мировой истории войн.И если накануне 60-летия Великой Победы большинство российских СМИ предпочитает, по крайней мере, уважительно относиться к подвигу народов бывшего СССР, то западная пресса (к счастью — не вся), с особым остервенением в очередной раз начала компанию по дискредитации Великой Отечественной.
Чего стоят хотя бы заголовки некоторых газетных публикаций, прямо-таки расплодившихся в последние месяцы:
Непонятно, почему Россия рекламирует свою монополию на победу («Die Presse», Австрия)
Варвары («Daily Mail», Великобритания)
Войска Красной Армии насиловали даже русских женщин, которых они освобождали из лагерей («The Daily Telegraph», Великобритания)
Преступления партизан: советская легенда и действительность («Frankfurter Allgemeine Zeitung», Германия)
И это — на «цивилизованном» Западе, не говоря уж о странах из бывшего социалистического лагеря, вроде Польши или стран Прибалтики, где легализуют марши эсэсовцев, ставят им памятники, а демонстрации советских ветеранов разгоняет полиция. Да что говорить, если даже президент братской Украины Ющенко — и тот отказался приехать в Москву на празднование Победы.
Началось это в конце 80-х годов, когда Россия раздавала поругаемые отеческие гробы своей тысячелетней истории под флагом «прощания с тоталитаризмом». Ядовитые комментарии, акценты на «заградотрядах», мифы о жестокости советских солдат, офицеров и генералов, два года назад сопровождали и юбилей Сталинградской битвы. И, как это ни кощунственно по отношению к принесенным жертвам, продолжаются они и сегодня. Воинствующим «западникам» по сей день ненавистна даже само воспоминание о любой форме русского великодержавия, они стремятся обесценить его, увязав с репрессиями — так, как это делает Сванидзе, продолжая нести с телеэкранов псевдо-разоблачительно-перестроечную чушь в духе 80-х.
Однако, напомним, что вовсе не репрессии создали великую державу. Более того, до революции целостность территории России, собранной в полном соответствии с юридическими нормами своей эпохи, не оспаривали даже самые жесткие соперники. И советское великодержавие было оплачено вовсе не репрессиями. По-настоящему Великой державой СССР стал только после жертвенной борьбы народа против фашистской агрессии. Великую Отечественную Войну СССР выиграл в своей ипостаси Великой России. Поэтому без осознания смысла Великой русской Победы невозможно понять судьбу послевоенного СССР. Но к этому мы еще вернемся в следующих статьях. Сейчас же попробуем разобраться в главном — что значила для России эта Война и эта Победа?
Великая Объединительная
Сразу став Отечественной, война востребовала национальное чувство и солидарность, воссоединила в душах людей, а значит — потенциально — и в государственном будущем разорванную, казалось навеки, нить русской и советской истории.Великая Отечественная сразу стала и объединительной войной нашего народа против войны на уничтожение, начатой гитлеровцами. И давайте никогда не забывать тот очевидный для любого здравомыслящего человека факт, что для гитлеровцев циркулярно было предписано рассматривать наш народ как людей второго сорта, низшую расу. И в этом смысле такая позиция была продолжением традиции, присущей еще римской западной цивилизации, в которой всех, кто не жил в пределах римской империи, называли варварами. А варваров считалось закономерным обращать в рабов. Непослушных же рабов, как и тех, кто не захотел ими стать, следовало истреблять без всякой жалости. Как раз эту традицию гитлеровцы восприняли буквально, развили и цинично внедряли ее в борьбе против народов Советского Союза. Именно поэтому Великая Отечественная война с первых часов ее рассматривалась нашим народом, всеми советскими людьми, как Священная народная Отечественная война. Отозвавшись на «Братья и сестры!» и на церковное благословение «православных на защиту священных рубежей нашего Отечества», в битву за Родину пошли обыкновенные русские люди. И те, кого в 20-е учили называть Святого Благоверного Александра Невского классовым врагом, на Прохоровском поле умирали «за советскую Родину» в танке «Александр Невский», получая орден его имени.
Та Война объединила всех, независимо от национальной, классовой, или еще какой иной принадлежности.
Во время Московской битвы Буденный сказал Сталину, что новых шашек нет, и кавалеристам выдали старые с надписью «За веру, царя и отечество».
— А немецкие головы они рубят? — спросил Сталин.
— Рубят, товарищ Сталин.
— Так дай же Бог этим шашкам за веру, царя и отечество! — наложил свое резюме Верховный Главнокомандующий.
В «ГУЛАГе» произошло четкое разделение среди «воров в законе», которым, по их воровскому «закону» ни при каких обстоятельствах нельзя было сотрудничать со властью. Значительная часть «воров», несмотря на свой же «закон», добровольно ушла на фронт — в штрафбаты — воевать за Родину. И — как они воевали!
Культурная интеллигенция разом прекратила во все времена свойственные ей междусобойные дрязги и — частью пошла воевать, а частью — работать на пропагандистском и производственно-научном фронте.
Священник воевал в одном строю с рабочим, историк — с крестьянином. А в тылу ковали оружие победы женщины и подростки.
Показательно, кстати, что в ходе Великой Отечественной Войны как раз «унесенные ветром» либералы, в свое время приветствовавшие разрушение православной России и революции, меньше сочувствовали России, чем они ненавидели «большевиков», отнявших у них плоды этой революции.
Но истинные патриоты, такие, как Деникин, Рахманинов, и множество других, пусть и никогда не симпатизировавшие революционным идеям, тем не менее, желали победы Красной Армии, ибо сохранение любимого Отечества для будущих поколений для них было выше желания увидеть при жизни крах ненавистного «режима». Любовь оказалась больше ненависти, как и требует заповедь… Во многом именно благодаря этому советская разведка добилась в годы войны потрясающих успехов — благодаря тому, что значительная часть российских эмигрантов так называемой «первой волны» бескорыстно и самоотверженно помогала нашей общей Родине в смертельной схватке с лютым врагом.
Германская доктрина войны против СССР исходила из наличия глубокого и массового подспудного возмущения экспроприациями, коллективизацией, национальным угнетением и репрессиями. Немцы вроде бы рационально предполагали, что внешняя стабильность советского строя держится на страхе и силе, и в условиях тяжелой войны этот строй будет взорван внутренними противоречиями. На деле все социальные группы (включая сосланных кулаков) и все народы, за исключением части националистов, выступили на защиту СССР. Это подвело итог, баланс обид и приобретений, дефектов и достоинств. После войны начался новый исторический счет.
Война была проверкой прочности Советского государства, исходя из абсолютных критериев. Она показала не умозрительно, а через самые критические события, что в СССР уже состоялось национальное примирение после столкновений гражданской войны, коллективизации и репрессий. СССР прошел страшную войну единым народом и как единое государство.
Народ и церковь
В день начала войны первым, кто обратился к русскому народу, был местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий.Сталин свое первое военное обращение начал со всколыхнувшего всю страну: «Братья и сестры».
Братия и сестры — это чисто православное обращение. Призывая народ к единству для отпора вторгшемуся на нашу землю врагу, он вспомнил о единстве православного люда, напомнил об этом. Отечественная война резко изменила отношение Советского правительства к Церкви, к духовным православным ценностям. Было восстановлено патриаршество, были открыты духовные семинарии, академии, прекратились гонения. Больше того: Церкви разрешили молиться за победу народа. И эти молитвы собирали огромное количество прихожан. Церкви разрешили развернуть сбор народных средств, пожертвований на сооружение танковых колонн, эскадрильи военных самолетов, которые потом носили имена российских святых.
По сути, именно во время Войны закончился катакомбный период для Церкви, когда уже не надо было тайно совершать богослужения, и можно было не бояться, что за совершение какого-нибудь таинства священник может попасть в лагерь. Сталин неоднократно принимал церковных иерархов, собеседовал с ними, спрашивал их о том, что еще можно сделать для возрождения православия. По сути, начало войны стало началом процесса возрождения православия в нашей стране.
В 44 году, летом, когда развернулось грандиозное сражение в Белоруссии, войска, руководимые маршалом Константином Рокоссовским, гнали гитлеровцев на Запад, окружили под Минском стотысячную армию. В это время, где-то в районе Орши в плен гитлеровцам попал солдат Юрий Смирнов. Солдат остался верен присяге, своему долгу, не выдал ничего врагу и гитлеровцы распяли его на кресте. Подвиг Смирнова был увековечен. Ему было присвоено звание героя Советского Союза, был специальный приказ верховного главнокомандующего, где говорилось о том, что мы отомстим врагу за смерть нашего соотечественника. Сталин проявил мудрость, когда широко оповестил армию, всех воинов в своем приказе об этой мученической смерти простого советского солдата.
В первую мировую войну был тяжело ранен врач-хирург. Понимая, что шансов выжить у него почти нет, он дал обет, что если не умрет, то станет служить Богу. И выжил. И сдержал обет, став сельским священником. Во вторую мировую войну он ушел в партизаны и, как наиболее грамотный, стал начальником штаба партизанского отряда, пришлось ему вспомнить и свою первую профессию. И многих он тогда спас.
На приеме в Кремле в честь отличившихся партизан, он был представлен Сталину, которому рассказали его историю. Сталин поинтересовался, чем он будет заниматься после войны. Тот ответил, что вернется в свой приход. Сталин сказал: «Эх, какого хирурга мы потеряли в вашем лице!». «А какого пастыря потеряла церковь в вашем лице, Иосиф Виссарионович!» — ответил поп-хирург-партизан.
А что было бы если б…?
Абсурдны рассуждения о «лучшем» исходе для русских в случае завоевания фашистской Германией. Гитлер имел план Ост — сокращение русских, белорусов и украинцев — общерусской нации на 40 млн. человек, насильственное перемещение рабской рабочей силы. При этом гитлеровцы оставались крайне прагматичны: так, в сентябре 1941 года после расстрелов в Бабьем Яру, в Германию было отправлено 137 грузовых вагонов с одеждой, распределенной через систему нацистских учреждений.Идея геноцида претворялась в жизнь на оккупированных территориях с поразившим весь остальной мир хладнокровием. Так, на Украине было преднамеренно истреблено мирного населения 3 091 987 человек, из них детей — 73 887 (только в Ровенской области убито 25 тыс. детей). Один пример из документов: «в станице Широчанская (Краснодарский край) живьем закопаны в яму 214 воспитанников детского дома». И подобных свидетельств — десятки тысяч.
И сами немцы, участники войны, почувствовали, что становятся выродками человечества — потому, как писали: «страх перед Иваном был сильнее, чем ужас смерти». Они осознавали, что творят. Они боялись возмездия. Немецкий писатель Генрих Бёль писал в 1984 году: «До сих пор большинство немцев так и не поняло, что их никто не звал под Сталинград, что как победители они были бесчеловечны и очеловечились лишь в роли побежденных». Очеловечились лишь в роли побежденных — с помощью советского солдата.
На эту войну СССР ответил Отечественной войной. Это было столкновение цивилизаций с крайним напряжением их сил. Суть войны была осознана советским народом правильно, и переход в ней на сторону врага не мог быть оправдан никакими доводами.
Поэтому несерьезны и рассуждения о временности союза с Гитлером и будущей борьбе «армии Власова» (танки и пушки откуда возьмутся?) уже против Рейха и его военной машины, против той, чтобы сломить которую потребовались миллионы жизней и четыре года невиданного духовного и физического напряжения всей страны.
Наконец, главное, — нравственная и мировоззренческая сторона вопроса: нельзя оправдать попытки развязать войну гражданскую за спиной войны Отечественной, в которой на своей Земле против чужеземцев народ во все времена сражается только за Отечество, какие бы символы не были на знаменах.
Справка:Слово Отечество идет из Послания апостола Павла: «Преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3, 14−15) Переживание Отечества — есть производное от переживания Отца небесного. В переводах на европейские языки это слово дано как «земля» — land, а не как государство — state. Вот почему русские князья клялись русской землей за несколько веков до того, как сложилось единое русское государство. И, хотя языческая Римская империя совершала на христиан гонения, они не призывали к дезертирству или пацифизму — порождению атеистического и индивидуалистического сознания. Доблестные воины-христиане Святой Георгий Победоносец, Андрей Стратилат, Прокопий, Феодор Стратилат, не сомневаясь, служили мечом языческому римскому государству и принципиально отказывались обнажить меч ради себя.
Во время войны в Большом театре готовили новую постановку оперы Глинки «Иван Сусанин». Послушали члены комиссии во главе с председателем Большаковым и решили, что надо снять финал «Славься, русский народ!» — мол, церковность, патриархальщина…
Доложили Сталину.
— А мы поступим по-другому, — сказал Сталин, — финал оставим. Большакова снимем.
Мы не имеем права забывать свою историю.
Хотя бы потому, что у каждого из нас есть своя личная Война
Родной мой дед по матери вернулся в уральское село /без руки/ в 43-м. Ему повезло. Он остался жив, в отличие от своих младших братьев. Братьев было шестеро: трое погибли, двое не успели на войну по возрасту. Мой дед воевал сержантом. Сержантом в штрафном батальоне. Я тоже раньше думал, что в штрафбат можно только за прегрешения попадать — реальные или мнимые. Но ведь дело в том, что зэками лагерными тоже надо было командовать! На уровне взвода. Роты. Когда сам под пули. Да еще и под свои — в спину из пулеметов…
И потому, если кто думает, что одна винтовка на десятерых, и кроме «ура» против немецких пуль ничего нет — сказки, то он ошибается. Так было.
У деда было три ранения, и каждый раз Бог его берег. И каждый раз /так он рассказывал бабушке/ он молился об одном: «Хоть куда, хоть к черту на рога — но не в ШТРАФБАТ!» И каждый раз его находили указания: «в связи с тем, что Петр Яковлевич Казанцев способен воздействовать на контингент как личным примером, так и убеждением…»
Я читал эти характеристики, когда подрос. А до этого я карапузом играл в песке его орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу» не зная, что тогда, в 41−42-м их рядовому составу если и давали, то — не зря. И тем более — в штрафбате, где вообще никаких медалей и орденов не полагалось. Мой дед вернулся в деревню в начале 43-го.
До этого он с перебитой рукой переплыл реку к своим /другая пуля, пробив легкое, прошла в двух сантиметрах от сердца/, дошел, доложился, в медсанбате ему влили в рот стакан спирта и отпластали ножовкой левую руку по плечо. Он не любил говорить про войну.
Когда мой дед в 1972 году умер от третьего инфаркта, хоронило его все село. Он был оптимистом. Он любил фильм «Кубанские казаки"… Он прожил достойную жизнь. А сколько их было — тех, кто пожить не успел, кто сгинул бесследно на фронте? И некому рассказать о них. И никому теперь не дано — слишком велик груз. И сегодня, накануне шестидесятилетия со дня Победы, в ноги кланяюсь тем, кто тогда жизнь нашу сегодняшнюю отстоял. Всем — и живым и мертвым.
Из обращения И. В Сталина к народу 9 мая 1945 года:
«Великие жертвы, принесённые нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряжённый труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества, — не прошли даром и увенчались полной победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией.
Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами.
Три года назад Гитлер всенародно заявил, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться». Это было три года назад. Но сумасбродным идеям Гитлера не суждено было сбыться, — ход войны развеял их в прах. На деле получилось нечто прямо противоположное тому, о чем бредили гитлеровцы. Германия разбита наголову. Германские войска капитулируют. Советский Союз торжествует победу».
31.03.2005
