 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | Кирилл Мартынов | 29.03.2005 |
Важной особенностью нашего общества является высокая концентрация информации. Житель Москвы, например, имеет в этом отношении огромное преимущество перед провинциалом. К услугам москвича и библиотеки с миллионами единиц хранения, и относительно доступный интернет, который уже сейчас постепенно начинает играть ключевую роль в распространении информации. В Москве и других информационных центрах концентрируются и основные научные кадры. Отсюда возникает ситуация, в которой информационные потоки замыкаются на себе. Интенсивный информационный обмен происходит между ограниченным числом субъектов.
Это ведет к определенному типу социального неравенства, которое возникает в специфических условиях так называемого информационного капитализма. Степень неравенства зависит от степени неравномерности в доступе к информации, что в свою очередь зависит от уровня дохода. Более высокий уровень дохода связан с возможностью получить лучшее образование, а последнее в свою очередь открывает доступ к еще большему количеству информации. Соответственно, задача государства в информационную эпоху заключается в том, чтобы сдерживать нарастание информационного неравенства среди своих граждан. Накопление информационного капитала государства тесно связано с эффективностью решения этой проблемы.
Очевидно, что особое внимание следует уделить в этой связи информационному развитию российской провинции. Современные технологии позволяют, привлекая относительно небольшие средства, получать доступ к практически неограниченному количеству информации в любом населенном пункте — неважно городе или деревне. И если раньше для этого потребовалось бы организация крупной библиотеки, то сегодня достаточно нескольких компьютеров и канала связи.
И российские чиновники на словах понимают это. Например, в 2001—2004 годах в России действовала программа «Компьютеризация сельских школ Российской Федерации». Еще в ноябре 2004 года председатель федеральной комиссии по образованию Григорий Балыхин заявил о том, что компьютеризация сельских школ России завершена. В 2001 году программа началась с установки одного компьютера в каждой школе. В конце же прошлого года, когда программа завершалась, чиновники рапортовали об установке в школах по 4−5 компьютера. В двадцати регионах школы по утверждениям чиновников были подключены к интернету.
Все это, конечно, представляет собой довольно фантастический сценарий. Нет никаких сомнений, в том, что существуют образцово-показательные сельские школы, которые периодические подвергаются высоким инспекциям. Нет также сомнений и в том, что на осуществление компьютеризации тратятся определенные деньги из государственной казны. Поэтому, давайте представим себе на минуту, что российские сельские школы действительно стремительно входят в информационный век. Нарисуем футуристические картины: русские мальчишки и девчонки, скажем, в каком-нибудь районе Орловской области обучаются приемам работы с компьютером, загружают из интернета обучающие курсы, получают навыки, которые позволят им в будущем поступить в престижный вуз, а затем успешно работать на благо страны. Представим себе, как компьютеризированные школы вырывают детей из бытовых проблем, защищают их от наркотиков и преступности.
Представили? А теперь вернемся к реальности. Сколько бы социологии не рассуждали об информационном обществе, сам по себе обмен информации возможен лишь при условии наличия развитого промышленного производства. А промышленное производство невозможно, если рабочих нечем кормить. Вот и получается, что прежде чем приобщать школьников к высотам информационной цивилизации, его сначала нужно обеспечить необходимым: теплыми удобными классами, горячими сытными обедами и так далее. Проблема педагогических кадров и учебников здесь сознательно оставляется за скобками. Как у нас в провинциальных школах обстоят дела с этими простыми вещами доинформационной эры?
Результаты государственного санитарно-эпидемиологического надзора за детскими образовательными учреждениями показали, что дела обстоят скверно.
Высокая нагрузка совмещается с недостаточным дневным рационом питания. Так, свыше 20% учащихся начальных классов и половина учеников 5−11-х классов не получают горячего питания. Причины, конечно, самые банальные: недостаточно финансирование. Школы не только не имеют достаточных средств для приготовления качественной пищи в столовых, но и располагают пищеблоками с безнадежно устаревшей материально-технической базой. Отдельные директора, понимая, что ждать помощи от государства не приходится, пытаются решить эти проблемы самостоятельно. В некоторых сельских районах школы разбивают собственные пришкольные участки и заводят животноводческие хозяйства.
Многие школы плохо отапливаются, в том числе из-за регулярных перебоев с поставками топлива. Половина начальных и средних школ в сельской местности не имеет центрального отопления, водоснабжения и канализации.
Вот и получается, что чиновники, по меньшей мере, лукавят, не договаривают, когда рапортуют о компьютеризации школ. Если даже школа получила положенные ей компьютеры, то они останутся невостребованными. Российским школам сегодня приходится решать совсем другие проблемы. В лучшем случае, школьники будут видеть компьютеры по несколько часов в год. Директора, озабоченные выживанием своих учреждений, будут трястись над несколькими машинами, стоящими где-нибудь подальше от учеников. Компьютерная грамотность на голодный желудок идет туго: что у детей, что у тех, кто их учит.
28.03.2005
