О нашем брате, Римском епископе

Размышление в первую неделю Великого Поста

К тем людям, кто вовсе бы не возражал против визита старика в Россию, относится, между прочим, и российский президент — но в данном конкретном случае его желания мало. Ибо старик-то, безусловно — не простой пилигрим. А уже давно возглавляет мощную организацию, которая за последние сотни лет (и даже десятки, и даже годы самые что ни есть последние) замечена в многочисленных поступках, не то что бы России не дружественных, а поднимай выше — не дружественных матери нашей, Православной Церкви Московской Патриархии (и России, кстати, тоже). И спорить с последним фактом совершенно не нужно. И упирать на то, что дескать, недавно римский престол вернул в Россию один из пропавших в смутные годы списков иконы Казанской Божьей Матери, тоже не стоит. Великое дело — вернули ворованное, которое волею случая оказалось в их руках. Спасибо сказать нужно, а в ноги кланяться не обязательно.

Конечно, в последнее время римским престолом было сделано много шагов к примирению с единоверцами и не только с ними. Делать вид, что нынешний глава католической церкви не извинялся за ее грехи перед иными конфессиями — нечестно. Еще как извинялся. Причем искренне. Не только за себя, но и за церковь. Не только за церковь, но и за себя. Извинения эти многовековых традиций не самого лучшего, а иногда — преступного отношения к многочисленным членам оных конфессий со стороны католиков, а точнее — именно католической церкви, отменить, конечно, не могут. Историю вообще нельзя отменить, как бы этого кому-то не хотелось. Но ныне, сегодня — извинения принесены. А жить нам сегодня, а не в прошлом. Жить нам — если удастся понять друг друга хотя бы отчасти — даже в будущем.

И конечно, приедь в Россию римский папа, сей визит будет обязательно использован католической церковью и для пропаганды, и для обращения новых верующих. Спектакль будет что надо. Денег у ватиканского престола в избытке, возможностей тоже, а опыта политического — многие и многие века.

И все равно: старик хочет лицезреть кремлевские и сергиевопосадские соборы, чудотворную икону Владимирской Божьей Матери, по преданию восходящую к кисти евангелиста Луки, писанный Феофаном деисусный чин Благовещенского Собора, рублевскую «Троицу» и все то, что ему надо увидеть в России до того, как он предстанет перед Отцом Небесным — и не получается видеть в отказе старику христианский поступок. При всех сложностях отношений Московского Патриархата с Ватиканом и при том, что список обид, понесенных от него церковью православной, может занять многие и многие страницы. Не получается — все равно.

Потому что не вмещает наша скудная вера того, что Господь, который, между прочим, все видит, что Он может сей отказ одобрить, что Он согласно кивает головой, когда слышит раздающиеся из уст российских иерархов условия (часто — весьма справедливые), которые католическая церковь должна бы выполнять в общении с церковью православной и исполняя пастырское служение на исконно православных землях. Не вместить нашему сознанию неизбежности того, что Он вознегодует, если Патриарх Московский даст разрешение на такой визит, какими бы дополнительными обязательствами со стороны гостей он бы не был обусловлен.

Можно кстати, привести немало политических резонов (с точки зрения и российского государства, и российской церкви), по которым было бы очень уместно увидеть в Москве главу римско-католической церкви — именно этого, а не какого-то из его преемников (через многие и многие годы). Потому что Иоанн-Павел II — не как папа, а как человек — именно тот гость, которого надо бы принять в России, покуда он еще с нами. Но не будет ли недостойно опускаться в данном вопросе до аргументов политических, по определению низких?

Можно обойтись и без официоза — и не приглашать Папу Римского — можно пригласить лично Кароля Войтылу, нашего брата по крови и по вере. А уж какую он там должность занимает и сколько свиты с собой привезет — так ли это важно? Наконец, разве не может на манер ранних христиан, без выработанной веками церковной истории титулатуры, епископ Московский запросто позвать к себе в гости епископа Римского — равного перед Христом?

Дело не в политике, которую проводит (а точнее — проводил) римский предстоятель, не в возглавляемой им организации, ни в окружающих его иерархах-кардиналах и целях, которые они могут преследовать и наверняка преследуют. Никуда не денутся ни проблемы с униатской церковью в Восточной Европе, ни то, что деликатно принято называть прозелитизмом. Дело в том, что находящийся за два месяца до восьмидесятипятилетия старик, уже с трудом говорящий и почти не двигающийся, хочет приложиться к российским святыням. Хочет напоследок посетить одну из величайших христианских держав — и не деятельность российских церковных иерархов (к которым тоже можно высказать определенные претензии), а мученическое подвижничество тысяч и миллионов рядовых православных христиан ХХ века дают России право называться такой страной. Вот почему так алчет прикоснуться к нашей земле бывший архиепископ краковский — ищущий мира и примирения: церковного, национального, исторического.

Не верится, что Сергий Радонежский и Серафим Саровский ему бы в этом отказали. «Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится» (Матф. 23:12).

18.03.2005