|
Александр Григорьевич Раков 12.10.2009 20:07
|
# |
ПРАВДА — КАК МАТЬ: ОНА ОДНА
Борис Александрович ПОДОПРИГОРА родился в 1955 году в Ленинграде. Закончил Военный институт иностранных языков (дважды: как китаист и как специалист по Афганистану), а также факультет психологии СПбГУ. До увольнения в запас проходил службу в Вооружённых силах на должностях, связанных с аналитической и международно-представительской работой, в том числе в семи кризисных зонах. Аттестован по пяти иностранным языкам. Заслуженный военный специалист России. Награждён двумя орденами и 20 медалями. Занимал должность заместителя командующего федеральными силами на Северном Кавказе. Полковник запаса. В настоящее время преподаватель СПбГУ — специалист по международным конфликтам. Член Союза писателей и журналистов. Политолог. Член Экспертно-аналитического совета при Комиссии по делам СНГ и соотечественников, эксперт Госдумы.
История перестаёт быть гуманитарной дисциплиной, утверждающей незыблемость общечеловеческих представлений о добре и зле. В абсолют возводится оруэлловский парадокс: «Тот, кто явственно различает чёрное и белое, страдает дефектом зрения». История превращается в арену политиканства и игры амбиций. Победный для нас итог Второй мировой войны подвергается обстрелу её же фрагментами, заточенными по современным информационным технологиям.
«В 45-м одержана Победа, но не закончена война». Пророчество современника Победы русского патриота из Лихтенштейна, Эдуарда Фальц-Фейна, напомнило о себе накануне 65-й весны после взятия Рейхстага. Последних здравствующих солдат Великой Отечественной как будто просят: «Скажите, что всё было не так, и уходите с миром. Не мешайте «историческому процессу».
Каяться, что победили?
Историческими спецэффектами расцвечиваются стены «Буквоедов» и политологических аудиторий, редакций и студий. От мониторов и микрофонов отслаиваются три переходящих из одного в другой пласта лжи, оправдываемой уточнением истории. Пласт первый — «примиряющий». Это когда победителей и побеждённых «политкорректно» обезличивают как жертв тоталитарных режимов: «давай пожмём друг другу руки — и в дальний путь на долгие года».
Появился даже святочный рассказ о том, как русского подростка «усыновил» немецкий полк. Но, протягивая руку, у нас называют не только имя, но и фамилию деда-прадеда, а у прадедов сейчас уже вряд ли спросишь, что они думали по поводу тоталитаризма в первый час послевоенной тишины. Не мы стояли у истоков памяти о войне. Стоит ли постфактум «братать» тех, кто при жизни этого не делал? Да и не все потомки солдат Победы поровну чтят имена упокоенных под немецкими крестами и советскими звёздами: французский памятник на Бородинском поле поставили лишь к 100-летию битвы. Не довериться ли нам чутью внуков?
Пласт второй — «правдоизбирательный». Это когда события 65—70-летней давности разносятся по «частным квартирам». По принципу: каждый оценивает историю исходя из собственных представлений о справедливости, и все правды равно подсудны. Под сенью той же богини Клио вариации этой правды смещены на обывательский уровень. Слово очевидца «замещает» «личной правдой» «правду всеобщую»: «Кто вас освободил из концлагеря? — Формально — русские. Но тёплым супом нас накормили американцы… Они собрали адреса наших родственников, и вообще…». За этим «вообще» уже частностью кажется, кто и какой ценой спас обречённых на смерть. К этому подступает и правда эпизода в виде какого-нибудь протокола лета 45-го: «ефрейтор Красной Армии Пупкин приставал к фройлейн Гретхен». То, как этот «святой и грешный» красноармеец попал в Германию, как до этого вели себя соотечественники фройлейн на родине ефрейтора, например, в Хатыни, в этом случае выглядит чем-то сродни коммунистической пропаганде. Отсюда рукой подать до равной ответственности Германии и Советского Союза за главную трагедию ХХ века. И всё — со ссылкой на документальный источник.
На нём основывается и третий пласт — «правовой». Его содержательная суть предстаёт в манипулятивном подборе исторических свидетельств и сегодняшних правовых норм. В сумме они нацелены на привлечение нынешней Москвы к той же ответственности, которую понесла нацистская Германия. Сюда опять же притягивается «частно-национальная» логика: да, Германия проиграла войну, поэтому до сих пор возмещает ущерб от неё пострадавшим. Но между Нарвой и Вислой не счесть пострадавших и от Советского Союза. Для начала признайте это, а с компенсациями, мол, разберёмся потом.
Так преступления нацизма юридически отождествляются с вводом советских войск в Прибалтику, а также в западные районы Украины и Белоруссии в 1939 году. То есть порядка 30 миллионов наших соотечественников, павших за освобождение половины Европы, приравниваются к десяткам тысяч сосланных в Сибирь. И никакого, видит Бог, лукавства — просто историки подтвердили выводы правоведов.
Начало историко-обвинительному процессу положили мы сами, осудив в 1989 году пакт Молотова—Риббентропа. Это делать было решительно нельзя, памятуя о крючкотворских повадках наших еврососедей. Не дальновиднее ли было осудить сталинизм как внутриполитическую практику? Поступить так, как китайцы с не менее остро воспринимаемой фигурой Мао Цзэдуна: столько-то процентов он сделал полезного для страны, столько-то — вредного. Без какого-либо международно-политического флёра.
Увы, теперь нашей дипломатии предстоит всякий раз разводить моральную оценку пакта и вытекающую из его осуждения материальную ответственность. Ещё наивнее рассчитывать, что признание «международных преступлений сталинизма» избавит нас от юридических ультиматумов в у.е. Вывод Советской армии из Восточной Европы сопровождали западные заверения на всех уровнях: что вы, о каком расширении НАТО может идти речь? Это не требует даже документальных договорённостей… Ну, и что вышло? Впрочем, дело не в объёме и реализуемости претензий к наследнице державы-победительницы.
Для нас май 45-го сакрален как главное событие века, получившее предельно широкую и однозначную международную оценку. На таких победах строится самосознание народа, его вера в будущее. Уважая вклад союзников, всё же признаем, что именно Москва задала послевоенному миру новую повестку дня.
Лишить нас гордости за Победу, обречь на покаяние — значит посягнуть на смысл существования страны, не только в качестве наследников победителей. Заметьте: более удалённая победа Антанты в Первой мировой праздновалась в 2008 году как триумф мировых демократий без всяких исторических «но».
Исторический оскал висельника?
Из той же «историко-правовой» мути всплыл труп разжалованного генерала Власова: кто он, гитлеровский приспешник или борец со сталинизмом, взявший сторону нацистов для утверждения «демократии» в России? Историческое правдоискательство здесь маскирует политическую целесообразность. Безусловно позититивное событие — каноническое объединение РПЦ с РПЦЗ — изначально несло в себе риски политических диверсий. Ибо русские в США являются едва ли не единственной заметной диаспорой, не имеющей лоббистских выходов на американские власти.
Их-то и насторожила перспектива создания этого лобби через представительство интересов России в РПЦЗ. В этом, собственно, и всё дело. Но прямо давить на РПЦЗ не в традициях тамошней демократии. Поэтому из исторической хроники извлечён персонаж, предсказуемо раскалывающий зарубежных (прежде всего американских) и российских православных. Нам предложено «облегчить душу» признанием антикоммунистической (читай: демократической) роли нарицательного предателя Великой Отечественной и по существу предъявлен ультиматум: хотите продолжения интеграции — подтвердите её порушением символов вашей правды.
Решение РПЦЗ в пользу реабилитации Власова повлекло за собой напряжённость не только с Московской Патриархией, но и с частью собственной паствы. Ибо неоднократным предателем брезговала значительная часть первой волны русской эмиграции, а третья, усвоившая в том числе советские оценки Второй мировой, его на дух не переносит. Так что этот шаг является объективно антицерковным даже с точки зрения интересов Зарубежной Церкви.
Впрочем, исторически и человечески фальшив сам реабилитирующий посыл: дескать, советских солдат оказалось в немецком плену так много, что их следует считать не предателями, а вооружённой оппозицией сталинскому режиму. Тогда как быть с Францией или Югославией? Там-то процент коллаборационистов был значительно выше!
В соответствии с замыслом информационной операции рассчитаны условия её проведения — канун 65-летия Победы, когда общественное внимание заострено на военно-исторической проблематике. Принято в расчёт и двусмысленное положение московского клира: стоило ли объединяться с зарубежными единоверцами, чтобы при первом «неканоническом» споре прервать с ними связи? Учтён и внутрироссийский фон: недовольство последствиями мирового кризиса распространяется и на нынешнюю власть, унаследованную от коммунистической. И уже наплевать на то, что в 1945 году христолюбивый демократический мир брезгливо проигнорировал антикоммунистические заслуги генерал-предателя.
Нашлись и доморощенные проповедники этих заслуг, в том числе в РПЦ. Что ж, кто-то из «митрофанушек» от церковной истории озабочен «запасным аэродромом»: не сложится карьера дома — примут в РПЦЗ как жертву интеграционного рвения. Да и поправку очередного «Вэника» будет повод принять. И все же главное в другом: популяризация клятвоотступника, внесение его имени в дискуссионное поле оставляет предательству шанс на оправдание, пусть и историческое.
Тем самым размываются устои государственного служения, и без того не богатого свежими примерами дерзновенности.
Есть что сказать и руководству РПЦ: при любом отношении к присталинскому прошлому самой Церкви её духовно-консолидирующая роль в современной России не может приноситься в жертву межцерковной интеграции — моральных авторитетов у Церкви должно быть больше, чем дипломатов, даже от Бога. Тем более что правда и праведность — понятия однокоренные.
История же как гуманитарная дисциплина — это не авторский набор историй из прошлого. Поэтому имя изменника должно исторически ассоциироваться с виселицей, которая ждёт посягнувшего на достоинство своего народа. А не с возленаучным сервилизмом на потребу светских и религиозных спекулянтов.
Борис ПОДОПРИГОРА, газета "Православный Санкт-Петербург", №10, 2009
|
|
|
Прихожанка 12.10.2009 17:07
|
# |
|
|
|
А.В.Шахматов 09.10.2009 23:19
|
# |
|
|
| Подписываюсь по сказанным!
|
|
|
Eugenie 09.10.2009 22:37
|
# |
|
|
| А.В.Шахматов 09.10.2009 19:20
|
|
|
А.В.Шахматов 09.10.2009 21:15
|
# |
|
|
| Вот и не упоминайте, тем более анонимно!
|
|
|
Eugenie 09.10.2009 20:36
|
# |
|
|
"Третья заповедь: Не поминай имени Господа Бога твоего всуе.
Что? Разве есть такие, кто смеет поминать всуе страшное и таинственное имя Господа Бога Всевышнего? Когда на небе произносится имя Божие, то склоняются в страхе небеса, звезды сияют ярче, Архангелы и Ангелы воспевают: "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля Славы Твоея", а святые угодники Божии падают ниц. Как же тогда смертные уста дерзают поминать Наисвятейшее имя Божие без душевного трепета, без глубокого воздыхания и тоски по Богу?
Когда человек лежит на смертном одре, какие бы имена он ни призывал, ни одно из них не способно сделать его храбрым и вернуть душевный мир. Но имя Господа Иисуса Христа, произнесенное хотя бы раз, придает храбрости и водворяет мир в душе человека. Поминание этого утешающего имени облегчает последний вздох его.
Человече! Когда ты разуверился в родных и близких и почувствовал себя одиноким в этом бескрайнем мире или устал от долгого одинокого пути, помяни имя Бога, и оно станет тебе опорой для уставших и отяжелевших рук и ног твоих.
Ученый! Когда ты измучился над разрешением трудной загадки природы и, использовав все возможности своего маленького разума, не можешь найти верный ответ, помяни имя Божие, имя Высшего разума, и свет осветит твою душу и загадка разрешится.
О пречудное имя Божие! Как Ты всесильно, как прекрасно, как сладко! Пусть умолкнут уста мои навек, если произнесут его небрежно, нечисто и всуе.
Один золотых дел мастер, работая в своей мастерской, непрестанно употреблял имя Божие всуе: или как клятву, или как присказку. Паломник, проходивший через это селение, услышал эти слова и был крайне возмущен. Он громко позвал мастера по имени, чтобы тот вышел на улицу, а сам спрятался. И когда мастер вышел на улицу, он обнаружил, что никого нет. Удивившись, он вернулся в свою мастерскую и продолжил работу. Через некоторое время странник вновь зовет его, а когда тот выходит, делает вид, что совсем не звал его. Сильно разгневанный мастер крикнул страннику: "Искушаешь ли ты меня, странник, или шутишь, когда у меня столько работы? Ты зовешь меня, а потом делаешь вид, что не звал". Отвечает ему странник миролюбиво: "Воистину, у Бога значительно больше работы, чем у тебя, ты же все время поминаешь Его всуе, а на меня обижаешься за то, что я тебя отвлек. Кто имеет больше оснований сердиться – Бог или ты, золотых дел мастер?" И мастеру стало стыдно. Вернулся он в свою мастерскую и с тех пор держал язык за зубами.
Пусть же имя Господне, как неугасимая лампада, непрестанно теплится в нашей душе, в мыслях и сердце, но не касается нашего языка без значительного и торжественного повода.
В одну больницу приехал на практику доктор; ему дали ассистента, с которым приходилось проводить время с утра до ночи, оперируя и перевязывая больных. Ассистент имел привычку грязно ругаться. Он никого не щадил в своих выражениях. Его грязная ругань не миновала даже Бога Саваофа. Однажды доктора посетил его приятель, приехавший из города. Доктор пригласил приятеля присутствовать на операции. Больному вскрывали гнойник. Гостю стало дурно при виде страшной раны, из которой истекал гной. Вдобавок ассистент доктора, не умолкая, грязно ругался. Не выдержав, гость спросил: "Как можешь ты слушать эти мерзкие богохульные слова?" Доктор отвечал: "Друг мой, я привык к тому, что существуют грязные раны и что из ран часто течет гной. Если на теле больного есть гнойный нарыв, то гной благодаря ране становится видимым, и этот нарыв можно вылечить. Но бывает гной в душе человека, и обнаружить его возможно лишь когда он истекает через уста. Мой ассистент, ругаясь богохульно, обнаруживает для нас накопившееся зло, которое изливается из его души, как гной из раны".
О Всемилостивый Боже, даже жабы не ругают Тебя, а человек ругает! Почему же жаба имеет гортань лучше, чем у человека? О Всетерпеливый, почему змеи не хулят Тебя, а человек хулит? Почему змея ближе к ангелам, чем человек? О Всепрекраснейший, почему ветер, крестообразно опоясывающий землю, не обращается всуе к имени Твоему, а человек обращается? Почему ветер более богобоязнен, чем человек?
О Пречудное имя Божие, как ты всесильно, как ты прекрасно и как сладко! Пусть умолкнут уста мои навек, если произнесут его небрежно, нечисто и всуе."
Свтятитель Николай Сербский
http://lib.eparhia-saratov.ru/books/13n/nikolay/decalogue/4.html
|
|
|
А.В.Шахматов 09.10.2009 19:20
|
# |
|
|
|
|
|
Eugenie 09.10.2009 17:35
|
# |
|
|
| Автор указан: игумен Спиридон (Баландин), насельник Иоанно-Богословского Макаровского монастыря. Даже фото есть:)
|
|
|
А.В.Шахматов 09.10.2009 16:28
|
# |
|
|
| Взгляд священника без имени и фамилии – уже лукавство.Сравнивать анонимность Христа с бесиками в Интернерте- богохульство. Оправдывать анонимность во имя Христа – сумасшествие. Словом,какой-то бред.
|
|
|
А.В.Шахматов 09.10.2009 16:23
|
# |
|
|
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | Следующая >>
|
