Русины в Сербии: к вопросу изучения русинской политики в Сербии

Доклад на конференции «Прикарпатская Русь и Русская цивилизация»

Резюме

Русины и сербы во времена существования Австро-Венгерской монархии принадлежали одной и той же Церкви — Сербской Православной. После 1948 русины возвращаются в состав Русской Православной Церкви. Между тем, по причине того, что связь между русинами Закарпатья и русинами Сербской Воеводины по политическим причинам была нарушена, оставшаяся небольшая общность поуниаченных русинов в Сербии оказалась оторвана от основной массы своих православных сородичей. Вместе с тем, Ватикан, утратив свои позиции в Галичине, попытался перенести центр распространения своего влияния из Галичины в Сербскую Воеводину. Соответственно, русины автономного края должны были стать передовым отрядом униатства. Так культурный центр русинов Сербии — село Руски Крстур стало местом расположения кафедры Греко-Католического архиерея, окормляющего униатов, проживающих на территории Сербии и Черногории.

Укоренение русинов Сербской Воеводины в Греко-католическом самосознании коренным образом изменило их национально-культурное самоопределение. Теперь уже русины-униаты относили себя не к общерусской общности, а к украинской! Ведь именно Греко-католическая церковь является фундаментом антимосковской Руси, т. е. Украины.

Русины Сербской Воеводины являются инструментом, при посредстве которого осуществляется не только католический прозелитизм, но и пропаганда идей евроинтегарации и вступления в блок НАТО. Так, на выборах в Сербии большинство русинов голосовала за проевропейские партии, желающие протолкнуть новый закон, согласно которому депутаты, делегированные от меньшинств, могут обладать правом вето в скупщине Воеводины.

Ключевые слова:
Русины, Сербия, Украина, Россия, политика, религия, Церковь

Русины не являются для сербов чем-то неизвестным и далёким. Напротив, сербов и русинов связывает многое, а на протяжении достаточно долгого периода, пока существовала Австро-Венгерская монархия, оба народа принадлежали одной Церкви — Сербской Православной. По этой причине некоторые известнейшие богословы и архиереи Сербской Церкви отправлялись в Закарпатье, дабы вернуть русинов из унии в православие. Приведём в качестве примера архиепископа Иоанна (Максимовича) и архимандрита Иустина (Поповича).[1]

Так было до 1948 года, когда русины вернулись в лоно материнской Русской Православной Церкви. Это означало прерывание связей, как богословских и церковных, так и культурных и политических. Обстоятельства были таковы, что невозможно было отстаивать не только национальные интересы русинов, но и сербов.

Однако одна относительно небольшая группа русинов осталась на территории Сербии. Согласно переписи 2002 года в сербском автономном крае Воеводина проживало около 15 тысяч русинов. Согласно предыдущей переписи 1981 года их было 23 тысячи.[2] Вместе с тем, всё, произошедшее в Сербии с 1990 по 2000 год, вытолкнуло из Сербии многих жителей, в том числе и часть русинов. Чаще всего, русины эмигрировали в Канаду.

Русины, которые живут в Сербии, преимущественно униаты, чада Греко-католической церкви. Культурный центр русинов Сербии — село Руски Крстур, где, в числе прочего, находится и гимназия с русинским языком преподавания. Русины поселились в сербской Воеводине в XVIII веке, в основном — с территории Хорницы (Закарпатье), но имелись и переселенцы из Кошице, Ужгорода и Мишкольца.

Значение Руски Крстура для русинов Сербии

Сами русины в Сербии живут уже долго, однако они всё ещё до конца не самоопределились относительно своей национальности. Одни определяют себя малорусами, рутенами, т. е. русскими,[3] но во время переписи населения русины определяются как «русины-украинцы». Это является одним из моментов, относительно которого среди самих русинов Сербии нет согласия, поскольку есть группа русинов — они в относительном меньшинстве — которые убеждены в том, что русины никогда не были украинцами.

Между тем, доминирующее сейчас украинское самоопределение является следствием принадлежности к Греко-католической церкви, которая, кроме прочего, и основана была с целью расщепления как русского национального корпуса, так и православного самосознания.[4]

Как уже было упомянуто, культурный центр русинов Сербии — село Руски Крстур, в котором живут, согласно последней переписи 2002 года 5557 жителей, преимущественно русинской национальности. Средний возраст жителей села — 41,2 года, средняя численность семьи — 2,54 человека.[5]

Русины развили несколько диалектов своего языка, которые имеют более-менее локальный характер. На первом русинском конгрессе 1918 года принято решение в качестве основного стандарта принять диалект, который используется в Русском Крстуре. В межвоенный период было множество культурных мероприятий, направленных на развитие русинского языка. Следующими значительными шагами утверждения русинского языка сербских русинов были два издания грамматики и правописания (в 1960-м и 1970-м годах). Сейчас русинский язык в Сербии используется в дошкольном возрасте, младшей и средней школе, в журналистике, на радио и телевидении.

Русины — униаты и в Русском Крстуре есть церковь, построенная в 1784 году, которая недавно получила особое политическое положение и статус кафедральной церкви, поскольку Ватикан определил там кафедру Греко-католического архиерея, окормляющего униатов Сербии и Черногории.

Первая школа в Русском Крстуре начала работу в 1753 году, как т.н. Тривиальная школа, где учили чтению, письму, счёту, основам церковного пения и Закону Божию. В конце XIX века школа стала государственной. Сейчас в Русском Крстуре действует детский сад, младшая школа и гимназия, действующие на сербском и русинском языке. Причём гимназия — единственная в Европе с русинским языком преподавания. Русинский язык используется в служебном употреблении в восьми общинах Сербской Воеводины.[6]

Действуют несколько культурных фестивалей. Наиболее значительный из них — фестиваль культуры русинов и украинцев «Црвена ружа» («Красная роза»), затем — «Драматический мемориал Петра Ризнича-Дяди», «Костельникова осень». Тут же находится и издательство «Руске слово» с типографией, так же, как и музей, галерея и архив русинской истории.

В Институте философии в городе Нови Сад есть кафедра русинского языка, которая среди сербских русинов является рассадником «украинства». Впрочем, если России нет дела до русинов, то Украине — есть. Украина учредила стипендии для сербских русинов и принимает их на учёбу, а большинство докторов наук из состава русинской общины Сербии являются членами АН Украины.

На политических выборах русины избирательного округа Кула (к которому относится Руски Крстур) голосовали в основном за проевропейские партии:
56% за Демократическую партию;
17% за экстремально антисербскую и антиправославную Либерально-демократическую партию;
7% за крайне сомнительную «оранжевую» прозападную партию G17+;
и 9% за Сербскую Радикальную партию.[7]

(Не)удовлетворённость русинов своим положением в Сербии

Наряду с указанными общественными факторами русинская элита в Сербии не довольна своим положением. Доктор Юлиан Тамаш, академик Национальной АН Украины в Киеве, штатный профессор Института философии города Нови Сад, преподающий курс Русинской и Украинской литератур в рамках предмета «Мировая литература», в 2005 году объяснил «причины недовольства» не только русинского меньшинства в Сербской Воеводине, но и остальных меньшинств.

Причины таковы:

Первая — демография. Меньшинства недовольны, поскольку после 1945 года этнический состав населения Воеводины разительно изменился. «Изгнанием» (понятие, которым оперирует уважаемый академик Юлиан Тамаш) задунайских немцев и войнами 1992−2000 годов все меньшинства заметно «растаяли». Их доля сократилась с 30% до 15%. (Данные гипотетические, поскольку подразумевают то, что беженцы из Боснии и Хорватии получат гражданство Республики Сербии). Тамаш видит в этом государственную политику.

Вторая — экономическое положение меньшинств слабое, поскольку приватизация в Сербии уничтожила средний класс, а среди новых олигархов нет представителей национальных меньшинств.

Третье — в науке, особенно в общественных дисциплинах, систематически снижается ранг исследования проблематики меньшинств.

Четвёртое — в политике, кроме кое-каких боснийцев и венгров, которые действуют по указке власти, а не мыслят критически, нет представителей меньшинств. Делегат должен иметь за спиной десять тысяч избирателей, а русинов всего 15 тысяч. В то время, как венгров — 300 тысяч, а сербов — 7 миллионов.

Этих причин уважаемому академику Тамашу оказалось достаточно, чтобы объявить Сербию «восточной деспотией» и «ригидным национальным государством».

Вместе с тем, Тамаш упрекает государство Сербию и Черногорию в том, что оно отделяет русинов от украинцев (что, по его мнению, исторически несправедливо). Это говорится на основе неподписанных, но подготовленных двусторонних договорённостей между двумя странами. В седьмом пункте Украина настаивает на формулировке: «Украина имеет русинов и украинцев — как два вида своей исторической диаспоры». В последней инструкции Дирекции по вопросу взаимоотношений с Россией, в связи с введением в должность посла Демченко, МИД Сербии и Черногории говоря об украинской диаспоре, имеет ввиду лишь 5 тысяч украинцев, проживающих в Воеводине. О 15 тысячах русинов нет и следа — как бы того не желалось Украине.[8]

Позиция Тамаша непременно заслуживает ответа.

Первое. Изменение демографического состава Сербской Воеводины как причина недовольства меньшинств. Известно, что задунайские немцы покинули Сербию согласно международных договорённостей, обязывавших общины национальных меньшинств быть лояльными государствам проживания. Задунайские фольксдойчеры во время Второй Мировой в 99 случаях из 100 были на стороне Гитлера и нацистской Германии. Их не Сербия «изгнала», их не «зачистили» этнически, как это сделали хорваты с сербами, — немцы сами себя изгнали пренебрежением к державе, в которой они жили. Причём это касается не только задунайских немцев Сербии, но и вообще всех немцев, проживавших до войны вне Германии и Австрии.

Тамаш также упрекает государство в том, что в Воеводине расселяются беженцы из Хорватии и Боснии. Значит ли это, что Воеводина не должна быть сербской, но должна принадлежать исключительно меньшинствам? Что делать беженцам в краях, в которых их негде разместить? Воеводина имеет наилучшие условия для приёма беженцев, тем более, что условия жизни в этом крае такие же, как и в Славонии — равнина, тот же народ, диалект, обычаи.

Однако и сербы не довольны положением своих соотечественников в соседних странах. В Венгрии сербское меньшинство растаяло — в 95% сербы были насильно ассимилированы в венгров. В Албании сербы не имеют прав ни на язык, ни на образование. Как бы подсказать Тамашу, дабы он выставил упрёк Украине за ассимиляцию сербов Славяносербии и Новой Сербии (часть территории нынешних Кировоградской и Днепропетровской областей)?! Очевидно то, что Тамаш не объективный и благонамеренный человек, но им движет ненависть по отношению к Сербии.

Что касается экономического положения меньшинств, нужно напомнить, что и у большинства точно такой же — т. е. никакой — уровень жизни. Сколько сербов уехало заработать на кусок хлеба? Статистики указывают на сотни тысяч выехавших молодых сербов, к тому же высокообразованных. Станем ли мы за это осуждать меньшинства? Совершенно ясно, что требовать меньшинствам более высокого материального положения по сравнению с большинством звучит несколько расистски. Тамаш не хочет понять того, что русины в Европе имеют только одну гимназию, которую финансирует именно Сербия. Не думает же он, что все русинские организации (дошкольную, младшую и среднюю школьную, кафедру Русинского языка в Институте философии, Дом культуры в Русском Крстуре и т. д., а также регулярные фестивали) могут быть профинансированы из кармана самих русинов?

Если всё это финансирует государство Сербия, а совершенно очевидно, что это именно так, тогда плач об экономическом положении национальных меньшинств представляет собою тяжкое двуличие и неискренность. То, что среди сербских олигархов нет представителей национальных меньшинств, больше говорит не о сербах и Сербии, а о том, что представители общин не выставляют себя напоказ. Известно, что национальные меньшинства живут в Сербии достаточно закрыто — на женятся и не выдают замуж за «чужих», да и вообще — весьма слабо общаются с представителями других наций. Кроме того, всем известно, что меньшинства ведут себя весьма сурово по отношению к представителям большинства.

Приведем несколько примеров. Из-за национальной структуры все комиссии по оценке успеваемости и мастерства учеников младших классов имеют представителей меньшинств. Из-за этого они в совокупности имеют большинство и при голосовании редко когда сербский ребёнок победит, к примеру, на конкурсе чтецов. Другим примером является нынешняя Конституция Воеводины, которой предусмотрено то, что сербы будут подчинены меньшинствам. Так ни одно решение Скупщины этого края не будет принято, если его блокирует представители хоть одного единственного меньшинства.[9] Это что? Демократия?

Третий вопрос — это снижение интереса в научных кругах к проблематике нацменьшинств, снижение научного «веса» таких исследований. Но эта самая жалоба вполне применима и к оценке сербской проблематики. Так Министерство науки Сербии приняло т.н. «сайенс списки» — перечни научных журналов, публикация в которых приносит автору дополнительные очки, необходимые для подъёма вверх по академической лестнице. Ни один из сербских журналов не был до сего, 2009 года в этом списке. Это значит, что ни один из университетских профессоров Сербии не имеет условий для изложения докторских исследований — без разницы: относится ли он к национальному меньшинству или же к национальному большинству.

Также произошла маргинализация сербского языка — за счёт возвышения английского. В науке это явление давно уже характеризуется как один из глобализационных процессов. Некоторые сербские журналы из-за этих, навязанных Западом, стандартов перешли на английский язык изложения публикаций. Журнал печатается в Белграде, но печатается на английском! Это ли не культурное самоубийство?! Также актуальна и проблема рецензирования научных публикаций. Сербские исследователи общественных наук в этих т.н. международных научных журналах не могут опубликовать статьи о Косово и Метохии или же об агрессии блока НАТО против Сербии, если будут писать с позиций сербских национальных интересов.

Тамаш пишет: «Существуют невероятные примеры, когда обесцениваются публикации представителей национальных меньшинств из-за того, что китайцы и французы их не цитируют, и получается, что научная ценность таких трудов оказывается занижена. Занижена теми, кто именно исходя из наличия рецензий в международных изданиях „определяет научную ценность“ такого труда. Однако, по своему злому умыслу, именно „судьи“ создали такие условия, что иностранные учёные лишены доступа к текстам по данной проблематике в принципе. И представитель науки, чей рейтинг из-за такого положения вещей занижается, не дождётся ни изменений, ни извинений».[10]

Но ведь точно такая же ситуация и с сербскими журналами и учёными. Журналы, которые по новым правилам не цитируются за рубежом, никто больше в Сербии не ценит, как не ценят и публикации в них. Кстати, эти самые новые правила Сербии навязал тот самый Запад, за который с завидным постоянством отдают свои голоса представители меньшинств.

Объявление Сербии «восточной деспотией» выглядит настоящим вызовом, брошенным в лицо не только исполнительной власти Сербии, но и всему сербскому народу.

Это дерзкое и крайне безобразное заявление не имеет под собой никаких аргументов. Во-первых, все независимые международные организации (нравятся они нам или нет) выборы в Сербии объявили демократическими, несмотря на то, что представители сербского народа имели множество оснований оспорить это утверждение. Всем известно, что Европейский Союз всеми средствами поддерживал проевропейские политические партии, в то время как национальную ориентацию представлял как «бег в прошлое», «пещерный национализм» и т. п. С точки зрения сербских национальных интересов эти выборы не были ни честными, ни демократическими. На тех самых выборах меньшинства голосовали за проевропейские политические партии, которые, потом душат не только права меньшинств, но и права всего сербского народа:

вводят латиницу вместо кириллицы;

снимают фильмы, в которых сербы злые и примитивные, а хорваты и мусульмане добрые и прогрессивные;

заключают односторонние договоры с Европой, которые обходятся жителям Сербии в 300 миллионов евро ежегодно;

составляют «сайенс списки» научных журналов крайне неблагоприятные для сербских учёных и для сербской науки и прекращают финансировать научные учреждения — в сербском бюджете расходы на науку оказываются в статье «остальное» (вместе с услугами, например, по мытью окон зданий госучреждений).

Вопрос участия политиков из числа национальных меньшинств в политической жизни является важным вопросом, и он решён на уровне автономного края Воеводина, где меньшинства в основном и живут. Представители меньшинств имеют своих представителей в органах власти края, но кому-то, очевидно, этого не хватает — хотелось бы «порулить» и всей Сербией. Впрочем, нельзя сказать, что представителей меньшинств нет в сербском парламенте. Там есть представители цыган, албанцев, да и других национальностей, которые избраны в парламент как члены некоторых партий.

Неужели где-то есть правила, согласно которым всякому национальному меньшинству — вне зависимости от численности общины — положено место в парламенте? Если такая практика имеет место, то почему же сербское меньшинство, к примеру, в Албании не имеет своего представителя в тамошнем парламенте?

Наконец, напомним, что позиция государства относительно русинов такова, что они не признаются частью украинской диаспоры. Это решение показывает то, что МИД Сербии разбирается в русинском вопросе и их национальном самосознании. Разбираясь в этом вопросе, МИД Сербии не дал себя обмануть МИДу Украины, утверждавшему, что, якобы «у Украины есть два вида своей исторической диаспоры: украинцы и русины».

В заключение скажем, что всё это говорит об униатской идеологии академика Тамаша, а не о фактах общественной жизни, которые, кстати говоря, на стороне России и Сербии.

Заключение

Анализ положения русинов в Сербии показывает то, что это национальное меньшинство имеет все культурные учреждения, о каких только может мечтать столь малочисленная национальная община. Однако часть её элиты, которая опирается на украинскую политическую идею и униатство как религиозное определение постоянно подогревает ощущение угрозы со стороны Сербии и сербов, не боясь при этом глубоко оскорблять всех православных сербов («приверженцев восточной деспотии»). В то же самое время в большинстве случаев они голосуют за антисербские и проевропейские политические партии, а то и становятся точками приложения западных центров мощи (Ватикана и Брюсселя).

Но если бы была реализована другая политика — как Сербии, так и России, то это имело бы благотворные во многих отношениях последствия: с одной стороны, русины Воеводины, вернувшись в лоно русинской национальной общности, вернулись бы в Православие, и, как следствие этого вернулись бы к русофильству как цивилизационному выбору. С другой стороны, Сербия была бы освобождена от давления меньшинства, которое, используется Западом в качестве орудия разрушения Сербской державы.
Зоран Милошевич, доктор социологии, профессор Институт политических исследований (Белград)
Перевод с сербского Павла Тихомирова

СНОСКИ:
1. См: Зоран Милошевич, Русское закарпатье и св. архимадрит Алексий Кабалюк, Вестник Череповецкого государственногго университета, No 2, 2007, стр. 69 — 73.; Зоран Милошевич, «Славянский вопрос» и православие. ГОУ ВПО «ЧГУ», Череповец, 2007.; Зоран Милошевић, Нови пут Русије, Русија у поствизантијском геополитичком и религиозном вртлогу, Завод за уџбенике и наставна средства, Источно Сарајево, 2005.
2. Становништво, упоредни преглед броја становника 1948, 1953, 1961, 1971, 1981, 1991, 2002, подаци по насељима, Књига 9, Републички завод за статистику, Београд, 2004.
3. Види: Зоран Милошевич, Из малоруссов в украинцы, К вопросу об изменении культурного и национального сознания малороссов, САТИСЪ, Санкт-Петербург, 2009.
4. См: Ј. Н. Мараш. Бретска унија, у зборнику: Унија, политика Римокатоличе цркве према православним Словенима, приредио: Зоран Милошевић, Институт за политичке студије, Београд, 2005, стр. 78 — 137.
5. Становништво, пол и старост, подаци по насељима, Књига 2, Републички завод за статистику, Београд, 2003.
6. Покрајински секретаријат за прописе, управу и националне мањине, Нови Сад, 2006.
7. http://www.nspm.rs/savremeni-svet/ukrajina-rusini-i-povratak-rusije.html
8. Julijan Tama?, Razlozi nezadovoljstva nacionalnih manjina u Srbiji, http://www.argus.org.rs/index.php/masok-irjak/9-masok-irjak/93-razlozi-nezadovoljstv…;
9. См: Коста Чавошки, Државност Војводине и могућност сецесије, Печат, бр. 32, Београд, 2008, стр. 8.; Зоран Милошевић, Нацрт статута Војводине — основ за денацификацију Срба у покрајини, у зборнику: Србија, политички и институционални изазови, Приредили: Момчило Суботић и Живојин Ђурић, Институт за политичке студије, Београд, 2008, стр, 191 — 202.
10. Julijan Tama?, Razlozi nezadovoljstva nacionalnih manjina u Srbiji, http://www.argus.org.rs/index.php/masok-irjak/9-masok-irjak/93-razlozi-nezadovoljstv…;

ЛИТЕРАТУРА
Мараш, Ј. Н.: Бретска унија, у зборнику: Унија, политика Римокатоличе цркве према православним Словенима, приредио: Зоран Милошевић, Институт за политичке студије, Београд, 2005.
Милошевић, Зоран Нови пут Русије, Русија у поствизантијском геополитичком и религиозном вртлогу, Завод за уџбенике и наставна средства, Источно Сарајево, 2005.
Милошевич, Зоран: Русское закарпатье и св. архимадрит Алексий Кабалюк, Вестник Череповецкого государственногго университета, No 2, 2007.
Милошевич, Зоран: «Славянский вопрос» и православие. ГОУ ВПО «ЧГУ», Череповец, 2007.
Милошевић, Зоран: Нацрт статута Војводине — основ за денацификацију Срба у покрајини, у зборнику: Србија, политички и институционални изазови, Приредили: Момчило Суботић и Живојин Ђурић, Институт за политичке студије, Београд, 2008.
Милошевич, Зоран: Из малоруссов в украинцы, К вопросу об изменении культурного и национального сознания малороссов, САТИСЪ, Санкт-Петербург, 2009.
Покрајински секретаријат за прописе, управу и националне мањине, Нови Сад, 2006.
Становништво, пол и старост, подаци по насељима, Књига 2, Републички завод за статистику, Београд, 2003.
Становништво, упоредни преглед броја становника 1948, 1953, 1961, 1971, 1981, 1991, 2002, подаци по насељима, Књига 9, Републички завод за статистику, Београд, 2004.
Tama?, Julijan: Razlozi nezadovoljstva nacionalnih manjina u Srbiji, http://www.argus.org.rs/index.php/masok-irjak/9-masok-irjak/93-razlozi-nezadovoljstv…;
http://www.nspm.rs/savremeni-svet/ukrajina-rusini-i-povratak-rusije.html
Чавошки, Коста: Државност Војводине и могућност сецесије, Печат, бр. 32, Београд, 2008.