Церковный пиар — это что-то новенькое.

К вопросу о выборах патриарха

Да, скучно жить на этом свете, господа… Всё здесь повторяется под солнцем. Почитаешь предвыборные «агитки» (простите за резкость, но уж очень точное словцо) многоуважаемого (без всякой иронии) отца диакона Кураева, и начинаешь понимать, что дух мира сего не только проник за нашу церковную ограду, но уж пустил в ней корни: махрится, цветёт и колосится… А ведь предупреждали нас всех — Царство Христа не от мира сего.

Некогда один «гениальный» захватчик власти считал, что власть у того, в чьих руках — почта, телефон и телеграф. Ныне можно с уверенностью сказать, что власть у тех, кто популярен в средствах массовой информации, кто умеет красиво изложить, умно сказать… А уж этого умения Господь отпустил диакону Андрею с лихвой…

На самом деле я очень люблю отца Андрея и всегда с интересом слежу за его публикациями. И в вопросе предстоящих выборов патриарха очень хотелось услышать его умное, взвешенное слово. Но только не тот «чёрный» пиар, который под его фамилией множится сейчас на разных интернет-сайтах.

Сам принцип пиара, когда по мозгам доверчивых граждан прокатываются танками и бронетранспортёрами, по-моему, не допустим в Церкви. Это же не выборы в очередную государственную, областную или городскую думу. Да, там вовсю царит реклама, и кто больше проплатился и больше разбросал листовок по ящикам, кто придумал поярче слова и пошире улыбнулся на фото, тот и победит. Мы видим, что на таких выборах часто успешнее всего чувствуют себя актеры: на них работает популярность.

Но популярность совсем не то качество, которое должно главенствовать у будущего патриарха. Неужели отец Андрей станет отрицать, что Церковь — институт не только социальный, земной? Она — к тому же божественный замысел и божественное устроение. Ей всегда присуще таинство, и самое главное в ней происходит не от популистских человеческих действий, а от того, что в Церкви действует Дух Святой и Промысел Божий, которого «врата ада никогда не одолеют». И выборы Патриарха — это не просто выборы «политика и администратора», который должен только «пещись о столах». Перводиакон Стефан, как известно, был человеком, исполненным веры и силы, и стал первомучеником за Христа. Выборы патриарха это — выборы пастыря, архипастыря, человека, дух которого должен всё-таки как можно полнее соответствовать духу Христа, а не духу мира сего. Ежели у нас таковые в Церкви еще остались. А дух мира сего нам известен — торгашеский, пустозвонный, словоблудный, популистский, конформистский, приспособленческий и так далее и тому подобное…

Вообще, чаще и чаще вспоминаю маленький рассказик из школьного учебника. Все вы его, конечно, помните.

Мальчик с отцом шли по ржаному полю. Мальчик спросил у отца: «Отчего это, батюшка, иной колос нагнулся к земле, а другой вверх смотрит?» Отец сказал: «Колос, что клонится к земле, — это хороший, полный, урожайный, а что вверх смотрит — легкий, пустой, негодный. Так и человек: хороший, бывает скромен, а дурной — заносчив, кверху нос дерет». И еще про бочку, пустую, которая звенит громче. Неужели, мы уже дошли до такого состояния, что, действительно, как говорит Кураев «никакого особого таинства патриаршества нет», и что мы будем выбирать патриарха не по достоинству, а по рейтингу на телевизионных каналах и СМИ?

Еще вспоминается, что писал Победоносцев в своей статье «Великая ложь нашего времени» (можно по-разному относиться к деятельности и имени Победоносцева, но уж в уме и проницательности ему не откажешь). В этой статье он обличал демократическую систему выборов, в которой для того, чтобы тебя выбрали, надо забыть такую добродетель, как скромность. И как можно громче выставлять на всеобщее обозрение свои хорошие качества. То есть, устраивать пиар. А для таких случаев всегда находятся люди энергические, которые о своем кандидате кричат громче и больше. И в результате на выборах предпочтение отдается тому имени, «которое всего громче натвержено и звенело у всех в ушах последнее время».

Не хочется думать, что Церковь увлечётся подобным ходом выборов, и грустно от того, что именно к такому пути её подталкивает отец диакон.

Особенно странно читать его рассуждения о том, что патриарх вовсе не должен быть молитвенником. Мол, не для того избираем первоиерарха, чтобы поминальные записочки ему подавать, говорит отец Андрей. Ну, во-первых молитва не сводится к одним поминальным записочкам, а во-вторых и об этой форме молитвы не стоило бы говорить с уничижением. Как-никак на нашем поминовении усопших держится неразрывная связь между Церковью земной и Небесной. Диакон Андрей считает, что, дескать, достаточно и того, что за патриарха вся Церковь молится, как будто эти молитвы накапливаются в некоей «копилочке», и вот оттуда он и будет черпать благодать для принятия верных церковных решений. И никаких, дескать, личных заслуг особых не надо, все немощи восполнит общая молитва епархий, приходов и так далее. Зато почему-то непременно необходимо, чтобы он умел общаться со светскими властями и доставать деньги для церковных нужд, как будто лишь к этому сводится патриаршая миссия.

Всё это звучит более, чем странно. Бывает, за иного грешника вся семья молится, да он не исправляется, а когда сам наконец помолится и к Богу обратится, Господь и помилует его. Вспомним жития праведников Божиих. Сколько там описано случаев, когда приходил человек на пустое место с пустыми руками, иногда конкретно — в пустыню, и начинал молиться, и из камня начинали бить родники, земля делалась плодоносящей, приходили люди на это место, начинали возводиться храмы и целые монастыри. А другой, успешно служащий мамоне, приходил с добром и деньгами, да ничего не получалось у него, и добро шло прахом, и запустение происходило.

Молитва — это Богообщение. «Непрестанно молитесь!» — учил нас Господь. Молитва — это наша связь с Богом, соединительная ниточка, это показатель нашей веры Богу, это содержание нашей веры, это уровень нашей нужды в Боге, в Спасителе. Если эта ниточка порвана, если нашу нужду в Боге заменила лишь одна нужда в успешном диалоге со светской властью, в политических разговорах с различными земными структурами, спонсорами, учреждениями, то какова же наша вера? И какова будет Церковь, если у ее руля встанет человек, не нуждающийся в постоянном общении с Богом, оторванный от Бога? И чем тогда Церковь будет отличаться от обычной партии каких-нибудь любителей пива? Только тем, что на ее знаменах будет написано — «сии — любители религии и религиозных обрядов»? Может, прислушиваясь к мнению отца Андрея о том, что «начальник — это тот, кто организует работу подчинённых… и, простите, находит деньги на оплату их труда и проектов», тогда вообще выбрать в патриархи какого-нибудь олигарха, преуспевшего в каком-нибудь бизнесе, например, нефтяном, алкогольном или табачном? А уж верующие за него помолятся… Может, и молитву придумают, как в одной книжке — «Господи, прости, в чужую избу пусти, помоги нагрести да унести»?

Вот, кстати, что писал святитель Филарет о колосьях без зерна, и о видимости без содержания. «Колос без зерна походит на колос полный; образ благочестия походит на истинное благочестие: как это обманчиво! Чем долее колос не наполняется зерном, тем он ближе к состоянию конечной пустоколосицы, в которой ничего не найдется для житницы; - чем далее человек остается при одном поверхностном образе благочестия, не исполняясь возраждающею силою онаго, тем он ближе к конечному закоснению в сем состоянии духовнаго безплодия, в котором ничего не найдется годнаго для царствия небеснаго: как это опасно! А при том вот что наиболее внушает заботу: колос не виноват, если небо и земля не наполнили его зерном: но чтобы человек исполнен был плодов благих, для сего Небо всегда готово с своими благодатными влияниями; он сам виновен, если нерадит привлекать оныя верою, молитвою (заметьте — молитвою! — авт.), всецелым преданием себя влияниям Неба».

В чем прав отец Андрей, так это, конечно, в том, что в «Церкви нет рейтинга молитвенников. Нет протоколирования результатов их молитв». Да, молитва — это тоже таинство, и не всем открываются ее результаты. А что такое вообще таинство? Таинство — это то явление, где обязательно присутствует Бог, промысел Его, Его воля, Его благодать, Его милость и любовь к нам, грешным. И мне (да, уверен, и большинству верующих) не хотелось бы «канцелярского» патриаршества, патриаршества без таинства, то есть без воли Божьей, без Его промысла и без Его любви.

А потому хочется призвать весь церковный люд поменьше читать различные «агитки», а лучше учиться «различать духов», отличать Духа света от духа тьмы. Лучше, как это делали обычно на Святой Руси, попоститься да помолиться, чтобы благодать Святого Духа — духа кротости, милосердия, смирения — снизошла на членов будущего Поместного Собора, чтобы выбрали они не просто «политика и администратора», а истинного архипастыря, человека одного духа со Христом. Так как только Он один подскажет верное решение в трудных вопросах, поможет быть овцой среди волков, даст мудрость змеи и кротость голубя. Только Он один сохранит Церковный корабль от беса полуденного и от стрелы летящей, и от заразы последних времен — обмирщения.