Препарированный Хмельницкий

Итак, «наш» президент, наконец вспомнил о гетмане Богдане Хмельницком и подписал Указ «Об отмечании в 2008 году 360-годовщины событий, связанных с началом Национально-освободительной войны украинского народа середины XVI столетия». Решение давалось не просто, ведь в таком деле можно затронуть и ранить интересы нашего нынешнего стратегического союзника, а тогдашнего злейшего врага — Польши. Это вам не антироссийские темы голодомора и памяти мазепо-петлюро-бандеровских героев поднимать! И, тем более, что за вождем величайшего в истории малороссийского народа явления водится заключение Переяславского договора 1654 г. с ненавистной «свидомому украинству» Россией.

Но нивелировать, причем любыми средствами, любой ложью, «ненужные» исторические события и личности для украинских правителей не впервой. В связи с этим, Хмельницким занялся Институт исторической памяти (или беспамятства?), «открытия» которого так волнуют национально-озадаченную часть нынешнего украинского общества.

Недавно замдиректора этого «чудесного» института, доктор исторических наук Владислав Верстюк делился своими мыслями по поводу инициатив президента. Как ни странно, но национал-историки еще помнят гетмана Богдана-Зиновия Хмельницкого… Хотя и смотрят на него через свою исковерканную институтскую «призму памяти». Оказывается, именно при Хмельницком за «украинскими землями» закрепилась название «Украина»!? Хотя сам Хмельницкий и его последователи называли себя и свой народ русскими. Этой правды истории придерживается даже автор так называемой «первой в мире конституции» гетман в изгнании Пылып Орлик…

Но институтским украинцам в этом вопросе и на Олыка на…

«Историки того времени называли Хмельницкого „знаменитым вождем казачества“ и сравнивали его с Оливером Кромвелем», — отмечает профессор Верстюк. Неизвестно почему, но сравнивать Хмельницкого именно с Кромвелем, характерная черта современного украинского «исторического» бомонда. Возможно, Кромвель был тоже казаком, только британским, в смысле из Лондонской Сечи…

Отмену крепостного права в тогдашнем Левобережье, Верстюк тоже приписал Хмельницкому, хотя каким был статус крестьян тогда, еще не знает никто. Но главное, что при Хмельницком было установлено «демократическое устройство по образцу европейских стран».

Напомним, тем, кто находится вне зоны «украинской исторической памяти», что гетманствовал Хмельницкий с 1648 по 1657 гг., когда демократией в Европе и не пахло, разве что в Голландии устанавливался республиканский строй, да и то такой, что «демократическим» его назвать невозможно даже со слезами на глазах.

О предпосылках восстания Хмельницкого, стремительно увлекшего за собой тысячи земляков, в этом «институте памяти» никто вспоминать не собирается. Но события эти трактуются ныне, как «украинская революция», которая продолжалась, по мнению ющенковских хранителей исторической памяти, до «выступления гетмана Мазепы против московского гнета». О том, до какой степени «загнобила» Москва самого Мазепу, известно, наверное, лишь десятку сотрудников института и самому Виктору Андреевичу. Однако Мазепа сегодня куда важнее Хмельницкого, даже в денежном номинале его «перепрыгнул», потому с этим субъектом вскоре будут связывать многие исторические события, если не все. Живем же в век фэнтези!

Причиной прохладного отношения к Хмельницкому со стороны официальной «украинской истории» после 1991 г. является безо всякого сомнения Переяславский договор.

В Институте национальной памяти напряглись и определили, что «братские русский и украинский народы» это — миф «который распространялся советскими историками с целью оправдания имперской политики в период Великого Террору (1937).

Профессор Верстюк убежден: «Никакой «дружбы» или «братства» народов, на тот момент не было. Если российский народ считал себя братским, почему царь сразу не защитил Украину, а ждал шесть лет?»

Говорит это как бы ученый, как бы историк. Очевидно, что память у него сугубо национальная и все же стоит напомнить подобным мыслителям, что до того как Хмельницкий поднял людей на бунт, Россия вела длительную и кровопролитную войну с теми же поляками, которым изрядно помогали запорожские казаки, осаждавшие и грабившие русские города. Аналоги тягнибоков и верстюков водились и в те времена. Именно в войне с Польшей крепло новое русское государство и новая династия. И взаимоотношения свои Россия строила с легитимной властью Речи Посполитой, а не с самозванными вождями. Разве нынешний Ющенко признал власть в Приднестровье, Абхазии или Южной Осетии?

Тем не менее, именно Россия была единственным союзником казаков. Активно велась торговля, осуществлялись военные поставки. Откуда же Хмельницкий брал порох? Неужели из широких шаровар? Сегодня союзниками Хмельницого, куда «более верными, чем москали», называют татар, шведов и даже румын с молдаванами. Но куда подевались на пыльных дорогах национально-исторической памяти молдавские кавалерийские корпуса или шведские пехотные армады, спешащие на помощь Хмельницкому? Затерялись или их просто не было? Или не татары методично предавали казаков и даже захватили Хмельницкого в заложники во время Берестейской трагедии? Как «сон разума рождает чудовищ», — художественно продемонстрировал великий Гойя. Сегодня в царстве сонного разума «идейные дети и браться лучшего украинского президента» пытаются родить новую чудовищную историю. Только получается все, как с абортом.

Дипломированные грамотеи, построившие свою карьеру наверняка на кафедрах истории КПСС и статьях о руководящей роли партии в повышении надоев, сегодня изрыгают из своего чудовищного разума и навязывают народу Украины «национальную память».

Наконец то они докопались, «осознали и поняли» смысл Переяславской рады: «ее просто не было!» Оказывается, в национальной памяти сохранилось всего 300 человек, приехавших в Переяслав зимой 1654 г. Пофамильно в институте их не помнят, но цифру знают точно. Потому и делают вывод: «Никакого всенародного одобрения не было, так как не было представителей сословий, а присяга была обычной декларацией».

Получается, что гетманский призыв прибыть на Раду не выполнялся. А как же тогда с дисциплиной? Или она в «первом в мире демократическом государстве» не предусматривалась? И причем здесь сословия, разве тогдашняя гетманщина была государством сословным и была ли она вообще государством?

Сегодняшние украинствующие историки уверяют, что «большинство прибывших не присягали царю на верность», но вспоминают одного Ивана Богуна…

Мы же вспомним город Чернобыль, отказавшийся присягать Москве, хотя всего присягнуло около 150 населенных пунктов. При этом стоит помнить, что территория тогдашней юрисдикции Хмельницкого реально отличалась от территории, находящейся под юрисдикцией Ющенко. Но все же народ присягнул, и Россия в войну вступила, а как результат выкупила у поляков Киев за круглую сумму. Или «национальная память» призывает помнить только про голодомор?

Словом, при всех указах президента и надрывных потугах «института памяти», Хмельницкого никак нельзя дотянуть до уровня Шухевича или Мазепы. У этих все просто — союзников надо выбирать по другую сторону Збруча и воевать не с европейцами, пусть даже издающих аромат газовых камер, а только с москалями!

И Хмельницкий здесь — увы — не украинский герой…