Дмитрий Рогозин: Европа фактически идет на заклание

— Владимир Путин дал согласие на участие в саммите НАТО в Бухаресте в начале апреля. Однако фон для общения России и альянса складывается не самый благоприятный — отделение Косово от Сербии, активные переговоры США с Чехией и Польшей о размещении элементов противоракетной обороны (ПРО), да еще НАТО собирается открыть двери для Украины и Грузии…

— Конечно, президент полностью отдает себе отчет в том, что его ждет в Бухаресте. Именно поэтому он принял это приглашение. Путин уверен в российской аргументации и считает необходимым использовать трибуну Совета Россия-НАТО для изложения русской правды. Дискуссия с НАТО по ключевым вопросам безопасности затронет проблему третьего позиционного района ПРО США в Европе и вопрос о том, против кого будут направлены американский радар и противоракеты. Да и шлейф косовских событий растянется до саммита.

— Как скажется размещение третьего позиционного района ПРО США в Европе на сотрудничестве России с НАТО? И есть ли в альянсе согласие относительно размещения американской ПРО в Европе?

— В альянсе надеются, что этот вопрос будет отрегулирован в рамках двустороннего сотрудничества между Россией и США. Суть российской позиции такова: либо совместная система ПРО театра военных действий (ТВД) в Европе с использованием технологий и наработок США, Европы и России, то есть «зонтик безопасности» над всем европейским континентом, либо предоставление России гарантий, что по конструкции размещаемая система США даже потенциально не сможет угрожать нашим интересам. Пока мы не имеем серьезного ответа от США.

В рамках натовской ПРО ТВД пока идет компьютерное испытание совместных систем. Прошедшие на территории Германии в январе 2008 года учения показали, что совмещение потенциалов ПРО России и НАТО приведет к резкому укреплению совместной безопасности. На рабочем уровне специалисты высказываются «за». Но решения принимают политики исходя из своих идеологических догм. Сомневаюсь, что наши американские партнеры, особенно в преддверии президентских выборов, пойдут на разумные решения в области ПРО. Удивляет позиция европейцев, ведь позиционный район ПРО США в Европе для них прямая угроза. Европа фактически идет на заклание. Сбитые над ней ядерные ракетные блоки принесут экологическую катастрофу, сопоставимую с сотней Чернобылей.

— Готовы ли страны НАТО к подключению Украины и Грузии к плану действий для членства в альянсе? Это произойдет уже на саммите в Бухаресте? Или пока дело ограничится углублением «интенсифицированного диалога»?

— Здесь все зависит от трезвости и рациональности людей, принимающих решения. Приглашение Грузии и Украины к интеграции в альянс чревато дестабилизацией в этих странах. Грузии, видимо, придется признать, что значительная часть ее территории окажется вне пределов страны — особенно после косовского прецедента. Ибо Абхазия и Южная Осетия, думаю, в НАТО не собираются. На Украине сильны разногласия по вопросу членства в НАТО. Они носят прежде всего географический характер, что также может дестабилизировать государственность Украины. Не думаю, что это не известно в штаб-квартире НАТО.

— Как Россия отреагирует на расширение НАТО?

— Мы не понимаем, зачем расширяется альянс. Безусловно, будет реакция России на присоединение Хорватии, Македонии и Албании. Но непосредственно наши национальные интересы оно не задевает. Об ином расширении не говорю, ибо не считаю перспективным.

— Как события в Косово и планы расширения НАТО на восток повлияли на отношения России с альянсом?

— К моменту моего назначения в январе постпредом России при НАТО эти отношения были уже на весьма низком уровне. Даже программу сотрудничества на 2008 год приняли лишь в начале февраля — США пытались увязать ее с восстановлением российского участия в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). (Россия ввела мораторий на свое участие в ДОВСЕ в конце 2007 года. — Ред.)

Ведь, как недавно отметил глава МИД Германии Франк Вальтер Штайнмайер, невозможно обеспечить безопасность Запада без России, а тем более вопреки России. Это трезвый взгляд на проблему безопасности и на будущее Совета Россия-НАТО. Так что дело не в том, какие у нас отношения с альянсом, а в том, поддаемся ли мы давлению или твердо стоим на своих позициях.

Признание независимости Косово — дело конкретных государств, прежде всего США и их союзников в Европе, в том числе не входящих в альянс. НАТО же осуществляет в Косово миротворческие функции в установленных ООН рамках — это так называемые Многонациональные силы для Косово (КФОР). Россия настаивает, чтобы подразделения НАТО в Косово продолжали руководствоваться мандатом ООН и резолюцией Совбеза ООН 1244 (принята в 1999 году. — Ред.). И никаких планов Ахтисаари (в роли спецпосланника генсека ООН по Косово Марти Ахтисаари предложил в 2007 году предоставить краю ограниченную независимость под международным контролем. — Ред.)! Признаю, что градус кипения споров на эту тему весьма высок. Но дискуссии в Совете Россия-НАТО ведутся о действиях и статусе военных этого альянса на территории Косово. Политическая же составляющая связана с Евросоюзом и конкретными странами.

— А что произошло 22 февраля на видеоконференции Москва-Брюссель с вашим участием? Агентства цитировали ваши резкие заявления по поводу Косово, включая возможность вооруженной реакции России…

— Это смахивало на информационно-пропагандистскую «разводку». Напряженная дискуссия по Косово требует перепроверки каждого слова, тем паче если кому-то почудилось «заявление» о применении Россией вооруженной силы ради каких-то своих интересов в Косово. Но агентство Франс Пресс сняло информацию не с первоисточника РИА Новости. В результате, приехав через 40 минут в штаб-квартиру НАТО после того выступления, я обнаружил такое извращение сказанного, что пришлось срочно связаться с французскими журналистами. Ведь эта дезинформация ввела в заблуждение не только журналистов, но и официальных лиц. Например, первый зам госсекретаря США Николас Бернс потребовал от России «дезавуировать слова своего постпреда».

Но постпред, то есть я, не остался в долгу и потребовал от г-на Бернса прекратить использовать госдеп для распространения непроверенных слухов и впредь пользоваться надежными источниками информации. Сейчас уважаемое западное агентство, втянутое в эту историю, ищет способы для «сатисфакции». А я предложил партнерам в НАТО создать горячую линию, дабы в подобных ситуациях «не расчехлять кинжалы», а сразу перепроверять информацию.

— Трудности НАТО в Афганистане так и не подвигли альянс к сотрудничеству с Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ)?

— НАТО не решить свои проблемы без привлечения ОДКБ к проведению антитеррористической операции. Одно дело поддерживать отношения с отдельными государствами, другое — решать вопрос, допустим, невоенного транзита для нужд группировки НАТО в Афганистане, требующий многосторонних переговоров. Признать ОДКБ придется.

— Директор информационного бюро НАТО в Москве Изабель Франсуа отмечает высокий «уровень скепсиса и безразличия» россиян к работе информбюро. А как европейцы относятся к деятельности постпредства России при НАТО?

— Заметно оживление, есть новая динамика. Мы оборудуем офис постпредства в штаб-квартире НАТО в Брюсселе и переносим нашу работу непосредственно туда. Разрабатываем интерактивный сайт постпредства. Оживляется веб-сайт Совета Россия-НАТО. Мы хотим создать общественный форум Россия-НАТО, чтобы отношения строились не между бюрократами или дипломатами, а между нациями. Эту новую реальность натовские партнеры еще должны по достоинству оценить. Можно, однако, было бы реорганизовать информбюро НАТО в Москве и Брюсселе в Информбюро Совета Россия-НАТО. Если на то будет воля и наших партнеров, то это придало бы нашим отношениям совсем иное качество.

— Считаете ли вы, что блок НАТО по-прежнему нацелен против Москвы?

— После 1991 года у НАТО не оказалось явного врага. Возник кризис альянса, дезориентация. НАТО до сих пор ищет, против кого будет дружить. Надо доказать, что НАТО кому-то надо. Дискуссии по ПРО и ДОВСЕ — это в некоем смысле нежелание видеть Россию такой, как сейчас, то есть вспомнившей свои национальные интересы. Не хочу драматизировать, но факт в том, что мы будем одиноки на пути своего национального возрождения.

— Не мешает ли вам на дипломатическом поприще имидж ксенофоба и русского националиста, который сформировался у вас на постсоветском пространстве?

— Не сформировался, а его усиленно формировали. Это часто происходит во внутренней политике, когда пытаются оторвать голоса избирателей своего оппонента. Эпитеты, которыми меня награждали в ходе выборных кампаний, таковы, что оставалось лишь разводить руками. Я всегда считал себя патриотом, защищающим национальные интересы государства. Но говорить о ксенофобии… Это просто неправда. У меня прекрасные отношения с коллегами, в том числе с послами стран СНГ. Недавно я был приглашен на чествование Чингиза Айтматова, посла Киргизии, который уже возвращается на родину. Собираюсь и я пригласить моих коллег, представляющих страны СНГ. У нас нормальные деловые, дружеские отношения, особенно с государствами, готовыми вместе с Россией заниматься проблемами безопасности, это прежде всего страны ОДКБ.
Беседовала Катерина ЛАБЕЦКАЯ