«Мы живем, под собою не чуя страны…»
Осип Мандельштам
По инициативе мэра Юрия Лужкова департамент образования столичного правительства разослал школам информационное письмо с предложением провести в конце января «Уроки толерантности». Они будут посвящены памяти жертвам холокоста. Сопредседатель научно-просветительного центра «Холокост» Илья Альтман сказал, что школьные мероприятия, посвященные Катастрофе, охватят все без исключения московские школы, уроки толерантности пройдут также в 30 российских регионах.
Холокост становится памятной для России датой. Не геноцид армян, не голод на Украине 32−33 годов, инспирированный большевистской властью и охвативший в первую очередь те края, которые были оплотом русских консервативных сил. Не систематическое и планомерное уничтожение русского народа в течение последних 17 лет… XX век пережил далеко не один геноцид, и претензии на уникальность именно Холокоста не выдерживают более или менее серьезного исторического анализа. Но это, собственно, преамбула, информация к размышлению.
Наша власть все отчетливее напоминает ростовщика. В отличие от своего расхожего, грязного и засаленного литературного прообраза, он строен, гладко выбрит, на нем дорогой костюм и брегет на запястье. Он жрет блины с икрой в Давосе и мямлит что-то либеральное жирными губами с экрана.
Эта власть торгуется с Сербией, меняя лояльность к прозападному президенту Тадичу на хороший контракт равный 51% акций сербской нефтяной государственной компании, ей выгодно как можно более длительное противостояние Украины и России, дающее огромные дивиденды с «трубы», она, не задумываясь, сдаст Абхазию с Южной Осетией в обмен на многомиллионные прибыли от Олимпиады в Сочи. Меркантильные, если не сказать, шкурные, интересы как высшая ценность государственной политики. Что это, если не власть ростовщиков? Власть поработителей, колонизаторов, угнетателей, которые по-прежнему держат в цепких лапах основные сырьевые богатства нашей страны. Как тут не вспомнить Троцкого? «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми… Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть». Увы, мы по-прежнему и 90 лет спустя находимся в бесовском силовом поле «великой октябрьской» и ее идеологов, а ключи от закромов родины позвякивают в карманах их сюртуков. Иначе не был бы Черномырдин послом в Украине, а Бородин председателем Союза России и Белоруссии. Иначе Россия никогда с такой легкостью не отказалась бы от Киева, сердца нашей государственности, откуда собственно и пошла русская земля, где крестился князь Владимир. Воистину это иго страшнее татаро-монгольского!
Но Россия по-прежнему велика и пространна, по-прежнему притягательна для многих народов, стремящихся обрести покой и защиту в ее православном царстве. А духовный стержень русской государственности все-таки остается православным. «В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства», — писал Бердяев.
Впереди выборы президента России. А выбора нет. Нам даже не приходится выбирать из двух зол, как в 96-м. Мы вынуждены брать, что дают. Молчалинская «умеренность и аккуратность» презираема нами еще со школьной скамьи, на уровне генетического кода (может быть, именно поэтому нынешний главный кандидат в президенты никак, хоть режь, не ложится на душу?). Что ж, всякая власть от Бога. Но сопрячь христианство и либеральные реформы вряд ли удастся. Для западного и в частности американского протестантизма, вдохновленного идеей богоизбранничества, мы, русские, — неудачники, не отмеченные печатью Бога. Мы как бы не люди, так же как индейцы, туземцы, гои.
Спасение России — не в демократии, будь она хоть тысячу раз суверенна. В ней — ее погибель. Но «великая ложь нашего времени» продолжает владеть умами, внедряется в русское сознание как единственно возможная и справедливая форма государственной власти, хотя с каждым новым днем ложь эта становится все более и более очевидной. Восстать же открыто пока никто не смеет.
…Россию заметает снегом. И почему-то именно в такие тихие и покойные дни вспоминается «Куликово поле» Шмелёва и мнится, что постучит кто-то в окно палочкой — три раза, раздельно, точно свой и на вопрос: «Кто там», ответит: «С Куликова поля». И блеснет при звездах медный крест с ясным рубцом наискосок — секануло, может, татарской саблей… Знамение нашего спасения — от долгого, беспросветного ига.
«Плоть России есть государство русское… Мы помогли разбить его своею ненавистью или равнодушием. Тяжко будет искупление этой вины», — написал Николай Бердяев.
