 |
| Православие.Ru | Афанасий Зоитакис | 11.03.2005 |
О родителях Констаса[2] известно немного. Оба они были ткачами. Отец (Димитрий) происходил из деревни Грамено, мать была родом из селения Влахохори. Из-за преследования турецких властей они вынуждены были бежать из Эпира и обосновались в Этолии в 1700 году. Там у них родилось двое детей: Косма и его старший брат Хрисанф[3].
Греция переживала тяжелые времена. Процветало варварство и безграмотность, отдельные районы были изолированы друг от друга: «часть народа умела лишь читать и писать как попало, большая же часть была погружена в пучину полной безграмотности».[4] Люди скрывались в высоких труднодоступных горах, постепенно утрачивали связь с соседними поселениями и культурно обособлялись. В горных районах промышляло множество разбойников, нападавших не только на представителей турецких властей, но и на собственных соплеменников. Во многих деревнях не было церквей и, как следствие, школ: «никто не заботился ни об их вере, ни о языке, или о национальном или социальном чувстве. Полнейшая безграмотность и дикость процветала в тех областях — там правили, словно мелкие тираны, местные беи и удельные князьки».[5]
После завоевания Византийской империи образовательную систему постиг глубочайший кризис. Он был вызван комплексом причин, ставших следствием распада государства: бегством ученых и образованных людей на запад, демографическим кризисом, разрывом общинных связей и упадком городов.
Основание небольшого числа школ в наиболее развитых областях Греции не смогло кардинально изменить ситуацию к лучшему. Проблема заключалась в полном отсутствии организации образовательного процесса, за годы турецкого владычества во многих областях население уже не чувствовало необходимости в получении образования и ничего не делало для исправления сложившейся ситуации.
К этому периоду относится волна массовой исламизации тысяч христиан, преимущественно в отдаленных и труднодоступных районах. Часто принятие ислама носило массовый и добровольный характер. Одни стремились получить высокие посты и налоговые льготы, другие после череды кроваво подавленных национально-освободительных восстаний разочаровались в возможности избавления от иноземного ига. Люди все больше отходили от веры отцов. Забывая великое прошлое своей страны, они уже не надеялись на ее великое будущее.
Косма был подлинным христианином — забота только о своем спасении была неприемлема для него, боль за соотечественников, любовь к ближнему заставили его посвятить себя просветительскому служению, которое впоследствии стало для него смыслом жизни: «И вот слово, сказанное Господом нашим Иисусом Христом о том, что христианин, — будь то мужчина или женщина, — должен заботиться не только о своем спасении, но равным образом должен печься и о том, чтобы не впали в грех его братья. С тех пор, как я услышал его… оно долго точило мое сердце, как червь точит дерево, и я размышлял, не зная, что предпринять».
До двадцати лет святой Косма оставался в деревне, помогая родителям в ведении хозяйства. Жизнь среди простых, зачастую неграмотных, терявших связь с традицией, терпящих лишения соотечественников, не только предопределила его решение посвятить себя делу возрождения нации, но и помогла ему на этом пути. Он не понаслышке был знаком с проблемами сельчан и мог общаться с соотечественниками на равных, а не как кабинетный ученый, знакомый с ситуацией лишь в теоретическом аспекте, миссия которого неизбежно была бы обречена на провал.
С молодости у Космы была большая тяга к знаниям, и он старался воспользоваться любой возможностью, чтобы получить образование: «Я, христиане, посвятил учебе сорок — пятьдесят лет <…> глубины мудрости изучил». По свидетельству его биографа, «Будучи еще мирянином, блаженный издавна имел в сердце своем сильное желание, всем тем, чему учился, послужить на пользу братий своих христиан».
На родине Космы Этолийского было много монастырей: Святой Параскевы в Мандре, Иоанна Крестителя в Дервиксте, Успения Божьей Матери в Катафигио… А монастыри в то время были центрами не только духовными, но и образовательными, общественными. Вероятно, в одном из этих монастырей святой научился так называемой «священной» грамоте, которая заключалась в чтении, письме, знании азов арифметики, молитв и церковных служб.
С восьми лет Констас обучался под руководством иеродиакона Герасима Литсикаса в Сигдитсе. После десятилетнего обучения в 1732 году он возвратился на родину. В двадцать лет он стал обучаться грамматике[6] в общинной школе Ломботины[7]. Косма был способным и одаренным учеником и в том же 1734 году был назначен в общину Ломботины учителем. Такая практика в то время была распространенной и повсеместной: способные ученики часто совмещали обучение с преподаванием. Зимой святой Косма учил в церкви, летом — в тени деревьев. Он знал учебные тексты наизусть и преподавал, не заглядывая в книги. Его метод преподавания был достаточно передовым и во многом отличался от общепринятых образовательных методик. Общепринятому учительскому монологу он предпочитал живой диалог с учениками. Стремясь к полному доверительному взаимопониманию, Косма не использовал телесных наказаний[8]. По Воскресеньям он беседовал с соотечественниками, трактовал для них евангельские и богослужебные тексты. Святой стремился пользоваться не книжным, а понятным простому народу языком. Народное предание гласит, что уже тогда святым Космой была открыта первая общинная школа. Располагалась она в этолийском селении Таксиархис.
Свое образование Констас продолжил в Элиномусио Враянон. Это учебное заведение было открыто при монастыре святой Параскевы известным проповедником Евгением Яннулисом. Там Косма изучал обширные монастырские библиотеки, хранившие тысячи редких рукописей, общался с ученными, отказавшимися от эмиграции на Запад и скрывавшимися в монастырях. Помимо гуманитарных дисциплин Косма смог расширить свои знания по арифметике и геометрии. Сколько длилось его обучение, неизвестно, но, вероятно, он оставался там до своего отъезда на Афон, совмещая учебу с преподавательской деятельностью.
В XVIII веке Афон был центром культурной и общественной жизни Греции, в великой славе находилось и училище при ватопедском монастыре — знаменитая Афониада. Именно туда с целью продолжить обучение прибыл в 1749 году Констас. Афониада переживала период расцвета и была, пожалуй, ведущим учебным заведением, которое специализировалось на преподавании логики, грамматики и богословия. Преподавателями Космы стали выдающиеся афонские монахи. Среди них особо следует отметить, преподавателя Философии, «ученейшего Евгения» — Евгения Вулгариса[9]. Обладавший великолепным образованием, он был известен не только в Греции, но и за ее пределами (в частности, долгое время состоял в переписке с Вольтером). Первоначально проявив интерес к идеям западного Просвещения, он впоследствии отверг их, как противоречащие православной традиции, сторонником и защитником которой он всегда был. Он также был сторонником Великой Идеи — возрождения Византийской империи и объединения в ней всех православных народов. Боль за судьбу православия и отчизны заставила учеников Вулгариса объединится в тайное общество. Его основной целью стала борьба с безграмотностью: «В этот период группа учеников Евгения, включая и Косму, видя угрозу православию и нации, единогласно согласилась во имя Святой Троицы помочь нации в распространении грамотности».
На Афоне Косма Этолийский не только получил необходимые знания, но и укрепился в своей решимости посвятить себя делу просвещения народа. Косма оказался там не из-за стечения обстоятельств: учеба за рубежом была для него неприемлема[10], а Афон был единственным местом в Греции, где можно было получить фундаментальное образование. Там он не только укрепился в своей преданности православной традиции, но и нашел единомышленников, укрепивших его веру и решимость способствовать национальному возрождению. Косма постепенно готовился к осуществлению задуманного: изучал святоотеческую литературу и Священное Писание. Помогли ему и довершившие его образование уроки риторики, полученные в Константинополе.
Вот что рассказывает о дальнейших событиях первый биограф святого Космы преподобный Никодим Святогорец: «Еще нося мирское имя Констант, праведный и в мирской одежде уже украшал себя благолепием монашеского образа, не щадил своих сил и трудов и приучал себя к совершенному подвижничеству. Но вот из этого славного и знаменитого училища удалились учителя, оно, к несчастью, снова опустело и пришло в упадок, тогда добрый Констант, удалившись оттуда, прибыл в святую обитель Филофееву. Там он принял монашеский постриг и с великим усердием преуспевал в иноческой жизни. Вскоре же, когда обители понадобился священник, по сильному убеждению и прошению отцов он был рукоположен во иеромонахи».
В 1760 году Косма покинул Афон, пробыв там, таким образом, десять лет. Главной причиной, побудившей его оставить монастырь, была забота о соотечественниках и стремление к апостольскому служению: «Он часто говорил: какую великую нужду в Божьем слове имеют братия мои, христиане! Поэтому ученые люди должны стремиться не в господские дома, не ко двору вельмож и не для богатства и знаменитости расточать свою ученость, но, чтобы приобрести небесную награду и неувядающую славу, более всего должны учить простой народ, живущий в великом невежестве и грубости. Но при всем своем желании, при всей пламенной ревности о пользе братий, горевшей в его сердце, он представлял и всю трудность дела апостольской проповеди и, как муж смиренномудрый и скромный, не отважился начать это предприятие, руководствуясь исключительно собственным желанием, не уразумев прежде Божьего на то изволения. Поэтому, желая узнать, угодно ли это намерение Богу, он открыл Божественное Писание и чудесным образом тотчас встретил Апостольское изречение: никтоже своего си да ищет, но еже ближнего кийждо (1 Кор.10,24), то есть, пусть каждый ищет не того, что полезно для него самого, но что принесло бы пользу его брату».
Решение Космы было вызвано отнюдь не разочарованием в монашеской жизни: «Вы можете сказать: А ты ведь монах, что ты тогда делаешь в миру. И я, братья, неправильно поступаю, но, так как народ наш стал безграмотным, я сказал: Пусть Христос потеряет лишь меня, <…> но получит остальных. Может быть, по милосердию Божьему и вашим молитвам, и я спасусь».
Косма прибыл в Константинополь с твердым намерением начать деятельность проповедника. Здесь открыл он мысль свою благословенным архиереям и учителям, и, слыша, что все, как один, они побуждают его приступить к выполнению этого дела Божьего, он взял благословение у патриарха Серафима[11]. Серафим был родом из Делвино, а следовательно, хорошо знал трагическую обстановку, сложившуюся в материковой Греции. Кроме того, до вступления на патриарший престол он был митрополитом в наиболее проблемных областях Греции: Фракии и Этолии. Предположительно, маршрут первого миссионерского путешествия Космы был разработан при участии патриарха, который с большим воодушевлением и одобрением отнесся к миссии, что тот на себя возложил.
Путешествия и деятельность Космы традиционно принято называть миссионерскими. Правомерно ли использование этого термина? Ведь на момент его проповеди многие жители Балкан уже были христианами. Несомненно, проповедь православия была в той ситуации вполне оправданной и актуальной: часть населения добровольно принимала ислам, усиливалась пропаганда католицизма и протестантизма[12], росло влияние и авторитет западного Просвещения. Многие греки, сербы, болгары оставались православными только по букве, но не по духу. Они были мало знакомы с основами православного вероучения, отошли от святоотеческой традиции. Миссионерская деятельность Космы носила многосторонний характер: с одной стороны, он стремился вернуть отошедших от православия в лоно церкви, с другой, хотел возродить чистоту христианской жизни, распространить святоотеческую традицию и укрепить единство народа.
«Так блаженный Косма начал проповедовать Евангелие царствия небесного сперва в церквах и селениях в окрестностях Константинополя, потом же отправился в Навпакт, в Врахохори, в Месолонги и в другие места, а оттуда вновь прибыл в Царьград. Испросив совета у тогдашнего патриарха Софрония и, получив от него снова дозволение и благословение, он начал еще более пламенно, ревностно и самоотверженно проповедовать слово Евангелия. Обошел почти все Додеканезские острова и, научив христиан приносить покаяние и творить дела богоугодные и достойные покаяния, в 1775 году вновь возвратился на Святую гору. Посещая тамошние монастыри и скиты, Косма говорил поучения отцам и посвятил какое-то время чтению святоотеческих книг. Но так как его сердце было переполнено любви к христианам и стремлением помочь своим братиям (он сам неоднократно говорил об этом многим отцам), он не мог больше медлить. Удалившись со Святой горы, Косма начал проповедь с окрестных селений, и продолжил проповедовать в Салониках, Верии и во всей Македонии, прошел области Химару, Акарнанию, Этолию до самой Арты и Превезы, а оттуда отплыл на острова: святую Мавру и Кефалонью».
Святой Косма посетил со своими проповедями не только Грецию, но и Болгарию, Сербию, Малую Азию. «Тысячи городов и деревень не слышали слова Божия», говорит Косма в одном из своих поучений. Понимая всю сложность сложившейся ситуации, он побывал практически на всей территории Константинопольского патриархата. Особое внимание святой уделял районам, над населением которых нависла угроза исламизации и отрыва от национальной культурной традиции. Так, в Северном Эпире он был несколько раз, посещая одни и те же населенные пункты и поддерживая местных жителей своими пламенными проповедями[13].
Поначалу народ не всегда восторженно встречал проповедника. Дорофей Вулисмас, известный проповедник, совершивший ряд путешествий по материковой Греции, в одном из своих писем писал, что опасается проповедовать в публичных местах и около храмов, «принимая во внимание опасность, которой подвергся Косма во время своей проповеди».[14] Вулисмас описывает трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, говорит о недоверии и даже враждебности местного населения.
Сотни проповедников и ученых предпринимали попытки просветить соотечественников. Почему же их миссии не приносили сколь-либо значимых результатов? Одни отступали перед первыми же трудностями, другие не были готовы к столь ответственному и самоотверженному служению. Не имея продуманного плана и программы действий, необходимых знаний и таланта, они вскоре отчаивались, не справляясь с первыми же трудностями.
Однако святой Косма не опустил руки и самоотверженно продолжил свою просветительскую деятельность, которая была сопряжена с множеством опасностей, лишений и тяжелых испытаний. Святой говорил с народом не как учитель с учениками, а на равных, на простом понятном населению языке, а не на архаизированном книжном, который был непонятен народу, а потому вызывал у него отторжение и неприятие, что, в конечном счете, переносилось и на проповедника.
Народ восторженно встречал святого, за ним следовали тысячи людей и около сорока священников. Постепенно слава о нем распространялась по всей Греции, на его проповеди стекались десятки тысяч человек.
«Куда бы не приходил блаженный, везде было великое стечение христиан, которые с умилением и благоговением внимали благодати и сладости словес его, а это сопровождалось исправлением нравов и духовной пользой. Учение его (как я сам его слышал), подобно учению рыбаков[15], было весьма просто, спокойно и кротко, чем и доказывалось несомненно, что оно исполнено благодати кроткого Утешителя Святого Духа».
«Молва о Косме Этолийском распространилась по всей Греции, вызвала восторг и сильное желание во всех областях <…> принять его и выслушать его „Поучения“. Так выходили все вместе с женами и детьми, молодежь и старики… Проповедник же, видя большое стечение народа из разных деревень <…> проповедовал два или три дня».[16] По свидетельству очевидцев, народ неотрывно следил за его проповедью: «Этот монах после окончания литургии пригласил всех жителей деревни на площадь Райдо в западной ее части и там, в течение многих часов учил их. Поучение было таким длинным, что маленькая Стамато почувствовала голод и часто дергала мать за платье со словами: «Я проголодалась, мама». Но сельчане продолжали неотрывно следить за боговдохновенными словами и советами инока. Некоторые отрывки из поучения навсегда остались памяти Стамато, и она повторила нам их слово в слово"[17].
По причине множества народа, не вмещавшегося ни в какой церкви, Косме часто приходилось проповедовать вне селений, в поле. Поэтому он имел обыкновение заранее объявлять, где хотел остановиться и говорить свою проповедь[18]: в том месте приготовляли и ставили большой деревянный крест, потом у его подножья ставили скамью, на которую Косма выходил и учил. По окончании же проповеди Косма брал скамью с собой, а крест оставлял на месте, во всегдашнее напоминание о своей проповеди. Там, где были поставлены эти кресты, Господь явил впоследствии множество чудес.
Кресты, оставленные Космой Этолийским, долгое время сохранялись во многих населенных пунктах. Они часто обновлялись и многие из них дожили и до наших дней. Там же, где по тем или иным причинам они не сохранились, установлены поклонные места, кроме того, многие горные деревни, в которых были установлены кресты, получили названия Ставрос, что в переводе с новогреческого означает крест.
Слушателей привлекало бескорыстие Космы, его уверенность в своей правоте. Святой посещал самые труднодоступные места, где не было не только транспорта, но и дорог, где скрывались разбойники и люди, преступившие закон. Народ отдавал должное самопожертвованию святого, который ради его просвещения отказался от всех своих личных интересов и отправился в долгий, утомительный и опасный путь по Балканскому полуострову: «и теперь, по милости Господа нашего Иисуса Христа, у меня нет ни кошелька, ни сундука, ни дома, ни другой рясы, кроме той, которая на меня надета». Таким образом он сам становился примером самоотверженной любви к ближнему, о которой рассказывал в своих поучениях, тем самым призывая соотечественников последовать его примеру: «моя работа — ваша работа, работа для нашей веры и нации».
[1]Этолия — область в центральной материковой Греции.
[2]Констас (Констант) — мирское имя Космы.
[3]Хрисанф впоследствии стал известным историческим и церковным деятелем, немало сделавшим для возрождения православия в греческих землях.
[4]Κούμας Κ. Ιστορίαι ανθρωπινων πράξεων. Τομ. 12. Βιεννή, 1832. Σ. 555.
[5]Πετσάλη Θ. Οί μαυρόλυκοι. Αθήναι, 1948. Τομ. Β. Σ. 225.
[6]Под грамматикой в то время подразумевалось, системное образование.
[7]Сигдитса, Ломботина — населенные пункты в Этолии.
[8]Их применение было общепринятым в образовательной системе того времени. А вопрос о необходимости их отмены одним из первых поставил святой Косьма.
[9]Евгений Вулгарис — епископ Екатеринославский и Херсонский в период с 1775 по 1779 год. Выдающийся монах и книжник, представитель традиционного (православного) направления греческой общественной мысли. Был назначен управляющим Ватопедской школой в 1753 году и преподавал в ней вплоть до 1799 года.
[10]Обучение в западной Европе не могло не оказать влияния на часть греческой интеллигенции: восхищение перед «прогрессом» западной цивилизации было практически абсолютным, и, как обычно бывает в таких случаях, исчезала возможность конструктивной критики и сознательного выбора. В среде образованной интеллигенции появляется некий дух «провинциализма», который, в свою очередь, приводит к пренебрежению собственным культурным наследием и всецелой привязанности к «чужому», которое становится непререкаемо лучшим и более совершенным. На наш взгляд, такой подход и система взглядов обусловлены, прежде всего, образованием, полученным в западной Европе: возвращаясь в Грецию, вместе со знаниями, приобретенными в западноевропейских университетах, ученики привозили и новую систему ценностей. О проникновении этих идей мы находим много свидетельств в источниках: «Безбожествуют те, которые учатся во Франции и после своего возвращения вводят в безбожие и других». Анастасий Гордиос (†1729) сообщает: «Если кто из восточных едет во Францию либо для учебы, либо для торговли, когда возвращается назад, становится другим, с растлившимися либо умом, либо нравами, либо и тем и другим».
[11]Серафим был вселенским патриархом в период с 1757 по 1761 годы.
[12]Несмотря на то, что православные, проживавшие в венецианских владениях, не были лишены доступа к образованию, Косма Этолийский считал необходимым распространение православной традиции и образования, свободного от влияния западной идеологии. Именно этим объясняется его деятельность по основанию школ на этих территориях.
[13]На трагическую ситуацию, сложившуюся в этой провинции, указывают свидетельства современников: «во многих деревнях <…> процветала такая безграмотность, что жители их узнавали о наступлении Пасхи лишь благодаря появлению красных яиц на базаре Берата». Благодаря своей настойчивости и самоотверженности проповедник смог переломить ситуацию. Он постоянно поддерживал в жителях тягу к знаниям, не оставлял вновь основанные школы, а следил за их функционированием и всеми своими силами стремился поддерживать и развивать их. В Северном Эпире проживали не только албанцы, но и значительная часть православных греков. Косма стремился укрепить их решимость сохранить православную веру. Он также укреплял единство и сплоченность населения и его решимость противостоять ассимиляции.
[14]Ζαχαρόπουλος Ν. Δωροθεος Βουλησμάς. Θεσσαλονίκη, 1969.Σ.26−27.
[15]Апостолов.
[16]Περραιβός Χ. Συντομος βιογραφία του λοιδίμου Ρήγα Φερραίου του Θετταλόυ. Еν Αθήναις, 1860. Σ. 50−51.
[17]Καισάρη Χ̣ Ο Αγιος Κοσμάς εν Ηπείρω.// Ηπειρώτικη Εστία 22 Φεθρ. 1930.
[18]Рукописи с текстами проповедей Косьмы были хорошо известны еще при жизни проповедника, а после его мученической кончины их распространение приобрело невиданные масштабы. Проповеди и письма святого Косьмы были настолько популярны в народе, что зачитывались даже на службах в храмах.
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=576&did=1572
