Третий — лишний!

Татарские и башкирские националисты пытаются втянуть русских в свои «разборки»

В последнее время в Уфе и Казани, как мне представляется, начала прослеживаться опасная тенденция вовлечения русских в противостояние между башкирскими и татарскими националистами.

Ни для кого не секрет (в том числе — и для Москвы), что Татарстан и Башкортостан — это два «статусных» региона с авторитарно-этнократическими режимами. Причём, в каждом из них «титульные» нации не составляют большинства населения. Хотя, надо признать, Татарстану в данном отношении повезло больше, чем Башкортостану, так как во время Всероссийской переписи 2002 года татар формально (за счёт «правильно» переписанных кряшен и «зазевавшихся» русских) удалось перетащить за пятидесятипроцентный барьер. В Башкортостане с этим дела обстоят значительно хуже (не помогли даже во множестве переписанные башкирами татары): на первом месте там по-прежнему русские (более 1 миллиона 490 тысяч человек), на втором — собственно башкиры (более 1 миллиона 221 тысячи человек), на третьем — татары (более 990 тысяч человек).

«Держать марку» в таких условиях, надо сказать, не просто. Но, вместе с тем, как и положено уважающим себя этнократическим режимам, все «некоренные» в обоих «…станах» отстранены от реальной власти, хотя товарищам из Москвы время от времени и демонстрируются очередные «высокие начальники» с русской фамилией и неиссякаемой любовью к великому татарскому или башкирскому народам (нужное подчеркнуть), а также гордящиеся межнациональной идиллией бабушки в кокошниках и дедушки в тюбетейках. Благо дело, федеральный центр у нас понятливый и по части обеспечения прав русских и прочих непредставленных народов весьма непритязательный.

Ситуация в обоих «…станах» похожа до анекдотичности, с той только разницей, что в Башкортостане «за скобки» вынесены татары и русские, а в Татарстане — русские и башкиры. Постоянной величиной здесь являются только русские, которые одинаково «некоренные» в обоих республиках. Но при этом они же являются основным фактором межнациональной стабильности, как в каждой из них в отдельности, так и в отношениях между татарами и башкирами, исторически питающими друг к другу противоречивые «братские чувства» (подобные тем, что питают друг к другу, например, русские и украинцы, русские и поляки, поляки и украинцы). Именно русский фактор, а не пресловутая «взвешенная политика» местных бабаев, отвратил Татарстан и Башкортостан от скатывания в конце 1980-х — начале 1990-х годов к чеченскому сценарию развития событий. Будь соотношение русских и татар, русских и башкир в них таким же, как в Чечне, вряд ли что-то смогло тогда удержать местных национал-радикалов от этого искушения. А потом, глядишь, и друг за друга бы взялись.

Сегодня этот фактор пытаются использовать в прямо противоположных целях. Иначе не объяснить то трогательное внимание и сочувствие, каким накануне предстоящего празднования 450-летия добровольного присоединения Башкирии к России татарские националисты стали окружать русских, борющихся в Башкортостане за историческую правду и свои гражданские права. Помнится, до этого их заботило исключительно положение дел с соблюдением прав татар в Башкортостане, а этноним «русские» фигурировал лишь в сочетании со словом «шовинисты», которых как раз и обвиняли в разжигании вражды между татарами и башкирами. Что же произошло?

По-видимому, подъём русского национального движения в Башкортостане и обострение отношений между ним и местными властями в связи с установкой памятника основателю Уфы воеводе Михаилу Нагому натолкнул татарских националистов на мысль об использовании недовольства русских действиями башкирских властей в своих целях. Татарские историки во главе с Рафаилем Хакимовым, не так давно доказывавшим, что башкир и башкирский язык «изобрели большевики», подключив коллег из Уфы, обрушили на умы обывателей целую серию брошюр, в которых разнесли в щепки основные башкирские историко-идеологические мифологемы. Татарские же мифологемы от этого ничуть не пострадали.

Один из наиболее болезненных ударов был нанесён по «светлому образу» Салавата Юлаева (считающегося у башкир главным национальным героем), который предстаёт в брошюре уфимского историка Сергея Орлова «Пирамида Салавата» в образе обычного разбойника, практиковавшего массовое истребление русского населения. Отчёт о недавней презентации этих брошюр в Казани (прошедшей с участием председателя «Союза предпринимателей Башкортостана» и оргкомитета по установке нашумевшего памятника Николая Швецова, историков из Уфы Сергея Орлова, Игоря Кучумова и Ильдара Габдрафикова) одна из казанских газет уже превратила в публикацию исключительно антибашкирского содержания.

Ничуть не умаляя исторических изысканий уфимских историков, невозможно не заметить, что их откровенно использовали в своих целях местные татарские националисты. Вряд ли кто-нибудь в Казани решился бы провести презентацию книг, в которых в подобном ракурсе рассматривались исторические свидетельства о Мамич-Берды, Батырше и прочих татарских национальных героях постханского периода, «мочивших» налево и направо русских «оккупантов» и «злокозненных» православных миссионеров (не говоря уже о золотоордынских и казанских ханах). Впрочем, такие брошюры можно без проблем презентовать в Уфе.

Одновременно с татарскими националистами окучивать «башкирских» русских принялись уфимские власти и местные националисты, кровно заинтересованные в том, чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре. Не мудрено, если в скором времени количество «телег», направленных в Москву от имени местной русской общественности, возмущённой действиями татарских «разжигателей» межнациональной розни и их высоких покровителей из Казани, сравняется с количеством жалоб от татар на притеснения со стороны башкир. Но что же сами русские? Зачем им всё это?

Татарские националисты никак не могут простить башкирам, что их предки после покорения в середине шестнадцатого века царём Иваном Грозным Казанского ханства по своей воле «легли» под Россию. Не умещается в их историческую схему об исключительно насильственном характере формирования Русского государства (с вытекающим из неё идеологическим обоснованием борьбы за государственную независимость Татарстана) и затея Уфы с широким празднованием 450-летия добровольного присоединения Башкирии к России. Не могут они примириться и с тем действительно незавидным положением, в котором находится сейчас в Башкортостане татарское население, подвергающееся со стороны башкирских этнократов большему прессингу, чем русские.

Башкирские же националисты явно испытывают по отношению к татарам комплекс «младшего брата», во многом обусловленный тем, что официальная Москва при очевидных преференциях в отношении Казани отказывает в таковых Уфе, традиционно демонстрирующей ей куда большую лояльность. Отсюда — постоянное желание башкирского президента хоть на сантиметр «переплюнуть» своего татарского коллегу. И действительно: если Казани удалось сторговаться с Москвой по поводу небывалого по финансовым вливаниям празднования своего притянутого за уши тысячелетия, почему бы Уфе не «откопать» под собой и постараться выгодно продать тем же «федералам» полуторатысячелетний город Башкорт? Если Татарстан со скрипом и унижениями, но всё же протащил свой «обрезанный» Договор с Россией, почему эту же процедуру не попробовать провернуть и Башкортостану? Никак не может Уфа смириться с тем, что давно уже упустила свой «lucky chance», когда за отказ от суверенитета и стопроцентное обеспечение победы на выборах нужной партии раздавали «откаты» в виде щедро проплаченных тысячелетних юбилеев. Время прошло, и, теперь, как говорил «отец русской демократии» Киса Воробьянинов: «Торг здесь неуместен»!

Понятно, что нам, русским, живущим в Башкирии и смотрящим на соседей с зияющих «рахимовских высот», положение соплеменников в Татарии кажется временами чуть ли не идиллическим. Однако мой давний казанский знакомый придерживается прямо противоположного мнения. В то же время, любой русский, в каком бы «…стане» он не проживал, должен понимать, что, при всей трудности положения, он не вправе давать даже малейшего повода втягивать себя в чуждые собственным национальным интересам и интересам России «разборки». Пусть татарские и башкирские националисты сами выясняют между собой отношения, если им это позволяет их совесть, русский же народ в этом споре явно лишний.