Иран и Россия: диалог цивилизаций

Задиристый, гордый, Иран сегодня у всех и на слуху, и на виду. То заявление МАГАТЭ, то резолюция Совета Безопасности ООН. 1747, то заседание представителей «шестёрки» и Германии в Лондоне, то снова откат к СБ ООН с просьбой ужесточить требования санкций в отношении Тегерана.

В ответ на это официальный представитель иранского правительства Голям Хосейн Эльхам заявил: «Принятие новых резолюций (по Ирану) нас не волнует, мы их не боимся. Эти резолюции не окажут никакого влияния на волю иранского народа (овладеть мирными ядерными технологиями). Резолюции Совбеза и несправедливые, и незаконные».

В конце мая состоялись встречи представителей Ирана и США, а также секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Лариджани и верховного представителя по внешней политике и безопасности Евросоюза Хавьера Соланы. Но и с этим не всё просто. «В нынешних условиях Иран и США, — пояснил президент Исламской Республики Махмуд Ахмадинежад, — не могут установить равноправные отношения. Если американские политики изменят свою позицию, изменятся и условия».

Ещё более ясно высказался духовный лидер и руководитель Исламской Республики Иран аятолла Хаменеи. По его мнению, США являются оккупантами и не выполняют своих обязательств по установлению безопасности в Ираке. Поэтому на двусторонней встрече не следует вести разговоры об установлении отношений. Вашингтону надо напомнить о его ответственности за безопасность в Ираке. «Политика Ирана, которая исключает переговоры с США и установление с ними отношений, будет оставаться в силе, пока не изменится политика этого высокомерного правительства», — заключил лидер Ирана.

Между тем Иран уже обладает 1600 действующих центрифуг для обогащения урана, необходимого для создания ядерного топлива. При этом иранское руководство подчёркивает, что учёные продолжат монтаж центрифуг, пока их число не достигнет 50 тысяч. В Тегеране убеждены, что это позволит Исламской Республике Иран (ИРИ) стать независимой от поставок топлива для АЭС из-за рубежа. Иранский парламент выделил 1,3 миллиарда долларов в бюджете на текущий год на изучение и создание новых станций в соответствии с принятой программой развития мирной атомной энергетики. По западным данным, запуск каскада из 3000 центрифуг позволит иранским специалистам получить первые 25 килограммов высокообогащённого урана уже через 9 — 11 месяцев. Данного количества этого радиоактивного вещества достаточно, чтобы создать две атомные бомбы.

Не случайно, прощаясь с уходящим в отставку премьером Великобритании Тони Блэром, президент США Джордж Буш подчеркнул после совместных переговоров: «Мы хотим работать вместе, чтобы осуществить новые санкции через ООН, а также продолжать ясно заявлять, что Иран, имеющий ядерное оружие, не отвечает интересам мира в мире».

Ну, а что же Москва, которую кое-кто обвиняет в отходе от прежней линии? В середине мая в Тегеране состоялись двусторонние переговоры. На них отмечалось, что ввод Бушерской АЭС откладывается, откладываются и сроки поставки топлива. Иранская сторона, не секрет, видит за этим какие-то политические мотивы. В ответ заместитель министра иностранных дел РФ Александр Лосюков заявил: «Из-за чего бы мы сражались с нашими партнёрами по СБ ООН, с западными странами, отстаивая Бушерский проект и выводя его из-под санкций Совбеза, для того чтобы потом его прекратить? Это выглядело бы нелогично. Россия не отказывается от своих обязательств».

Александр Лосюков напомнил: «Товарооборот между Россией и Ираном, составляющий два миллиарда долларов, был в нашу пользу. Сейчас мы стали меньше продавать. Однако в ближайшие годы есть перспективы удвоить товарооборот двух стран, хотя есть и противники такого сотрудничества». Такова обстановка.

Неуступчивый Иран ещё больше злит Соединённые Штаты, которые, уже потратив миллиарды долларов на военные цели в регионе Персидского залива, развёртывают новые базы, передислоцируют войска поближе к «стране-изгою». И надо сказать, силовое вмешательство в Иран сегодня как никогда весьма вероятно.

Американский ларчик открывается просто. По мнению Вашингтона, все неудачи США в Ираке связаны с нерешённостью иранской проблемы. А для её решения необходимо осуществить смену режима вслед за Багдадом также в Тегеране. Нанесение ударов, как считает Вашингтон, ускорит этот процесс.

Прост и российский ларчик. Президент РФ Владимир Путин резонно спросил: «О каких ударах идёт речь — без санкции Совета Безопасности?»

Поддаётся открытию и иранский ларчик. Опираясь на международные договоры и право, Иран свято верует, что имеет право использовать атом в мирных целях. Его злит, что Америка плюёт на это право: для неё нефть, другие энергоисточники, имеющиеся в регионе, превыше всего.

Игра идёт на грани фола. «Если американцы совершат глупость и нападут на Иран, — заявил посол Ирана в России Голамреза Ансари, — то иранский народ преподаст поучительный урок. Мы сможем дать достойный адекватный ответ. Иран проявит такую реакцию сразу после нападения. Причём мы не ограничиваем территорию дачи такого ответа — это может быть в любом месте».

Такое впечатление, что не Соединённые Штаты достали Иран, а совсем наоборот. Невооружённым глазом видны и бескомпромисность, и национальное достоинство персов. Ни для кого не секрет, Иран — единственная страна в мире, которая может сказать Америке «нет».

Не случайно бывший глава МАГАТЭ Ханс Бликс заметил: «США постоянно хотели совмещать „пряники“ с „дубинкой“, демонстрацией возможного наказания. Я не считаю, что это хорошая идея с психологической точки зрения. Вашингтон разговаривает не с детьми. Общаясь с Ираном, надо исходить из того, что он говорит с 70-миллионной нацией». Да какой — гордой, не приемлющей оскорбления и провокации. Ведь иранцы — наследники великой Персидской империи, в столицу которой Персеполис приносили во время правления царя Дария свои дары Индия, Армения… - 23 государства.

КРЕПОК ПЕРСИДСКИЙ ОРЕШЕК

Впрочем, Вашингтон порой даёт понять, что сядет за стол переговоров с Ираном, но при этом выдвигает ряд условий. В ответ — голос духовного лидера Исламской Республики Иран. «Иран, — сказал великий аятолла Али Хаменеи, — не видит интереса в переговорах с Соединёнными Штатами. Иран не станет обсуждать с кем-либо свое неотделимое право получить ядерную технологию и использовать её. Если это право будет признано, мы готовы будем провести переговоры относительно надзора над этой деятельностью». Разорвать обруч изоляционизма, наброшенный и удерживаемый западным сообществом, согласитесь, непросто. Но Тегеран постепенно, исподволь преодолевает наветы и предрассудки, в том числе касающиеся и ядерной программы.

По словам бывшего посла ИРИ в России, а ныне заместителя министра иностранных дел Ирана Мехди Сафари, порой приходится биться как рыба об лёд. Например, инспекторы МАГАТЭ в общей сложности более 2000 дней осматривали иранские объекты. Более 5000 страниц документации переданы им. Сейчас видеокамеры этого агентства постоянно работают в Натанзе, и вся деятельность находится под их контролем. А иранцам всё равно говорят: «харам», что в переводе означает «запретное». И это несмотря на то, что иранская ядерная программа начала разрабатываться 30 лет назад, ещё при шахе. Помощь в этом оказывали тогда немцы. Запад одобрял этот проект и всячески ему содействовал. «Теперь говорят „харам“, причём даже вопреки нашему членству в МАГАТЭ». А между тем Бразилии, например, никто не указывает, что надо прекращать подобные работы.

В общем, проблема обострилась не сегодня. Это — давно продуманное давление Вашингтона. Вспомним: ещё Билл Клинтон, будучи в Москве на 50-летии Великой Победы, уговаривал Бориса Ельцина и студентов МГУ, что России не стоит подписывать соглашение с Ираном о строительстве Бушерской атомной станции, поскольку она попросту не нужна.

Иранский замминистра Мехди Сафари подчёркивает: «Ещё как нужна, но вот незадача — Россия на шесть лет опаздывает с её сооружением. Мы надеемся на скорое решение этой проблемы и планируем строительство ещё двух атомных станций — каждая по тысяче мегаватт».

Любопытно и напоминание того же Ханса Бликса, что великие державы — США и Великобритания — должны были тщательно проверять улики, но они не сделали этого. В итоге Вашингтон и Лондон выглядят как средневековые охотники на ведьм, причём просто приклеивая ярлык: вот она, ведьма, и все должны принимать это на веру.

Иного развития событий, пожалуй, и не стоило ожидать. Надо признать: политика изоляционизма в отношении Ирана, конечно, своё дело сделала. Мифов и преувеличений хоть отбавляй: нормальная, дескать, при шахе страна стала после революции имама Хомейни закупоренной, герметичной, варящейся в собственном — исламском соку. И далее: страна-изгой, а заодно и авантюрист, только, мол, и озабочена тем, как удержать в пуританско-клерикальной узде своё население, создать атомную бомбу, утвердить у себя и экспортировать в страны региона принципы исламской революции, а вместе с ними — и исламский фундаментализм. Люди в Иране — замкнуты, необщительны…

ИРАНЦЫ У СЕБЯ ДОМА

Чисто внешне жизнь иранцев для нас непривычна. Например, в Тегеране есть и светофоры, и полицейские, но перейти широкую, заполненную автомобилями улицу — это искусство и немалый риск: ни в коем случае нельзя бежать. Надо смело шагать вперед, и автомобиль тотчас замрёт у твоих ног. Тегеранские водители терпеливы, поразительно самоорганизованы, взаимоуступчивы и виртуозны. За дни пребывания в столице не видел даже тривиального ДТП. Понял, в чём дело: в потоке нет ни одного водителя, кто был бы подшофе — в стране сухой закон, продаётся только безалкогольное пиво. Стал понятен и смысл автостолпотворения в 12-миллионном Тегеране, где разъезжают около трёх миллионов автомобилей. Оказалось, каждый житель столицы занят на двух, а то и трёх работах. К слову, в стране, чьё общество так же самоорганизовано, как и водители, — рабочий ритм, а молодёжь — за партами. Вузы, колледжи, учебные центры оснащены новейшей, в том числе и компьютерной, техникой. Направляться в дверь, куда входят муж чины, женщинам возбраняется. Автобусы — с разделёнными салонами: в первой половине — вальяжно рассевшиеся муж чины, во второй — сгрудившиеся женщины. Объясняют: это сделано по желанию самих же женщин. В Тегеране, Ширазе, Куме ни разу не видел, чтобы мужчина сопровождал женщину под локоток: запрещено традициями, исламскими нормами. Глядя на иранок, похожих из-за чёрного цвета хиджаба на галок, невольно вздыхаешь: как вы, сердечные, всё это выдерживаете, да ещё в 30-градусную жару.

Впрочем, им самим — таково по крайней мере впечатление — будто всё нипочём. Стройные, грациозные, держатся с достоинством, потупив, как правило, взгляд. Но вдруг — взлёт ресниц, и словно током ударяет: столько огня в персидских очах. А вообще-то пялить глаза на прекрасную половину Ирана не рекомендуется. Можешь навлечь наказание сначала на себя, а потом на объект своего любопытства.

Строги и правила ношения хиджаба. Открытыми должны оставаться только лицо и кисти рук. По локоть возбраняется, да и небезопасно: могут и ножом полоснуть. Оттого-то даже иностранки облачены в платки и хиджабы. Даже не верится, что три десятка лет назад, до исламской революции, при шахе Пехлеви не возбранялись ни европейские костюмы, ни маникюр, ни даже танец живота.

Исламская революция, свершённая в 1979 году, смела прежний уклад жизни, отдав предпочтение упрочению традиций. Её руководитель — имам Хомейни, священнослужитель-аскет, отверг шахскую роскошь и излишества. Коран завещал, напоминал он, опираться прежде всего на обездоленных. Именно они должны править в обществе, основанном на религиозных идеалах. Все вопросы, связанные с существованием государства, должны выноситься на всенародное обсуждение. Спохватившись, шах поспешил заверить: «Я услышал послание вашей революции», но уже было поздно. Запад, конечно же, попытался исказить смысл исламской революции. Он и сейчас долдонит, что вмешательство духовенства в жизнь общества чрезвычайно огромно. Но, во-первых, благодаря исламской революции устраняется неравенство положения женщин в обществе. При шахе только 35,5 процента женщин умели читать и писать. Сейчас этот показатель в два с лишним раза выше. Число девушек-студенток возросло почти в четыре раза. Женщины появились в меджлисе (парламенте): в процентном отношении их там больше, чем в российской Госдуме.

Не менее, чем статистика, занятна обыденная жизнь. В беседах в общем-то не скрывалось: это на улице, что ни иранец, то шах, а дома, завернув по колено джинсы, он драит полы — естественно под контролем супруги, облачённой в цивильное платье. И число разводов возросло. Ты, заявляют иранки, посягнул на мои права. Впрочем, не так всё просто. Стоит мужу пригласить одного-двух свидетелей (соседей), и станет ясно: жить с супругой невозможно, а посему она должна покинуть дом, причём безо всяких отступных, то есть раздела имущества и т. д.

Что ещё дала иранцам революция? В ходе встреч от разных людей слышалось примерно одно и то же. При шахе 50 процентов населения было безграмотным, сейчас картина совершенно иная. Во-вторых, люди обеспечены работой. Хочешь, трудись на стройке или открывай лавку. В-третьих, увеличены пенсии, нет проблем в получении ссуды на приобретение дома, квартиры. Иначе говоря, действует социальная защита. А главное — иранцы обрели национальное достоинство.

При осмотре шахских дворцов, музеев поражала открытость, раскованность молодёжи. Девчонки были не прочь сфотографироваться на память. Мальчишки, наоборот, вели себя сдержанно, ревниво посматривая на своих сверстниц. Шум, смех, непосредственность — тоже немаловажная примета, идущая, к слову, вразрез со строгим укладом исламской жизни. В иранских школах до сих пор раздельное обучение, а по месту жительства молодёжи запрещается бродить просто так по улицам и знакомиться. Поэтому посещение музеев — своего рода отдушина для молодёжи: можно и глазки построить, и пококетничать…

Пожалуй, главное завоевание — это свобода прессы, пусть пока относительная. Открыты сотни новых газет и журналов, в которых не редкостью стало обсуждение злободневных проблем, накопившихся почти за тридцать лет правления духовенства. На тех, кто, по мнению властей, переходит границы, разумеется, тут же набрасывается узда.

Короче говоря, специфик в стране очень много. Вся реальная власть, например, принадлежит духовному лидеру великому аятолле Хаменеи. Его слово решающее и для президента, и для парламента. Так сложилось, что аятолла не подписывает документы, не ставит печать, говорит лишь «да» или «нет», но любое его решение выполняется неукоснительно. Даже победив на выборах, реформаторы ограничены в своих действиях, так как парламент мало что может сделать без одобрения влиятельного Наблюдательного совета, состоящего из священнослужителей высшего ранга и исламских юристов, призванных не допускать нарушения парламентом «заповедей ислама и конституции».

Действует и Ассамблея по выявлению интересов режима (иное её название — Совет по анализу практической целесообразности, куда входят и аятолла Хаменеи, и президент, короче, вся традиционалистская верхушка общества). К духовному лидеру ИРИ не попадёт ни один документ, который не был рассмотрен этим Советом.

У Ирана, поясняли собеседники, иная, отличная от Запада, система ценностей. Там — Хельсинкская хартия прав человека, здесь — такой же документ Организации Исламской конференции, ислам и есть сама демократия и справедливость: богатый дол жен непременно делиться с бедным. И частная собственность должна оберегаться. К слову, после исламской революции в США осели 4 миллиона иранцев. Но их виллы, вся собственность до сих пор не национализированы, эмигрантов призывают вернуться на родину, обещают возвратить недвижимость, обеспечить ряд льгот.

Ну, а реформы? Что ж, пусть проводятся (духовный лидер определяет лишь основные направления развития), но как «средство к существованию и объединению сил в поддержку, а не для подрыва существующей системы». В случае чего вмешается Корпус стражей революции, который по численности, как уверяют, не меньше, чем вся иранская армия. Он подчиняется только аятолле Хаменеи, всегда готов встать на защиту «исламских ценностей» и «национальной самобытности». И всё-таки над Ираном всё сильнее дуют ветры демографических (60 процентов населения — молодёжь до 25 лет), культурных и политических перемен.

После исламской революции за границу выехала прежде всего крупная буржуазия. А за истекшие 27 лет мелкие предприниматели стали средними, а средние — крупными. Нынешние одёжки им, естественно, тесны. Чтобы получать настоящие прибыли, нужны экономические реформы, да и политическая власть. Бороться же есть за что: государство контролирует более 80 процентов экономики. Значит, пора начинать приватизацию банков, предприятий, обеспечивать приток капиталов. Нужны реформы и в судебной системе, других сферах. Духовный лидер Ирана и его сподвижники, надо полагать, ставят вопрос ребром: как и чем обернутся преобразования для сограждан, не спровоцируют ли либералы и реформаторы напряжённость в обществе? По их мнению, Иран — страна древней цивилизации и устойчивых мусульманских традиций — должен остаться привержен заветам имама Хомейни.

Слов нет, США хотели бы подорвать Иран изнутри. Тем более, что на севере страны проживает много азербайджанцев, которых якобы притесняют аятоллы. Тегеран легко развенчивает такие наговоры, заявляя: «О каком притеснении может идти речь. Ведь у духовного лидера великого аятоллы Хаменеи — азербайджанские корни».

Одна из главных проблем, разумеется, — молодёжь, наследующая от отцов и дедов богатейшие запасы нефти, газа, других ископаемых, жаждущая, естественно, радостей жизни, готовая осовременить исламские основы общества. Она не без удовольствия смотрит западное телевидение (с помощью дешёвых, хотя всё ещё официально запрещённых спутниковых антенн), слушает рок-музыку, посещает закусочные, сделанные под американские «Макдоналдсы», где гамбургеры, конечно же, уступают изысканной персидской кухне, зато там суетная, раскованная обстановка. Но… Под подушкой почти у каждого юноши и девушки с малых лет лежат Коран и книги величайшего персидского поэта Хафиза (во время посещения его гробницы воочию видели, как молодёжь выстраивается в очередь, чтобы совершить намаз и прочесть над могилой стихотворные строки, чуть ли не приравненные к Корану). У молодёжи — великая история древней страны. Нет недостатка и в традиционной мудрости, осмотрительности, передаваемых из поколения в поколение. Есть ещё один момент, кстати, особенно важный для нас, россиян. Как бы ни выставляли в страшных красках порой строптивый, но всегда степенный, берегущий достоинство и знающий себе цену Иран, он настроен (волею Аллаха, как подчёркивали в Тегеране) на сотрудничество и сближение с Россией.

Стоит напомнить: именно исламская революция, сделавшая ставку не на материальное богатство, а на духовность, больше всего пришлась не ко двору западному сообществу (прежде всего Америке), увидевшему, что идеологические ориентиры Хомейни основательно подрывают его, Запада, влияние и эталоны (о полезных ископаемых и говорить нечего: ведь известно, где нефть, газ, там непременно США). В этом, пожалуй, и корни той обструкции, которой подвергся Иран. А рикошетом бьют и по России, вознамерившейся-де не только восстановить, но и наростить торгово-экономические связи со страной-изгоем. В этой ситуации, согласитесь, сам Бог велит знать, с кем же действительно имеем дело? И надо ли иметь?

РОССИЯ И ИРАН: ВМЕСТЕ ИЛИ ПОРОЗНЬ

Самое время спросить, так в чём же национальные интересы России в Иране?

По мнению ведущего российского полит-эксперта Вагифа Гусейнова, они просты. Нам категорически не нужна в регионе новая головная боль. На Востоке уже есть арабо-израильский конфликт, очаги напряжённости в Ираке и Афганистане, нестабильность в Пакистане… А теперь представьте, в какой «кипящий котёл» превратится 68-миллионный Иран в результате, скажем, американского вторжения. Это может просто взорвать регион. Причём России уж точно не удастся остаться в стороне.

Но это одна, хотя и довольно распространённая точка зрения. Другая — нам нужно активно расширять сотрудничество с Ираном во всех сферах. У иранской стороны, кстати, такие вопросы не возникают. Напротив, в Тегеране убеждены: идущие из глубины веков ирано-российские связи — святое дело: развивались и будут развиваться. (Не случайно Тегеран не захотел принять Яндарбиева, которому пришлось искать убежище в другой стране.) По мнению иранских политиков, в странах СНГ прочно укрепляются США, другие западные страны, а влияние России ослабевает. Это не может не вызывать опасений. В одиночку не выжить, поэтому необходимо объединение усилий. Если не взяться за реализацию данного проекта, вакуум заполнят другие силы.

И российские, и иранские дипломаты солидарны: со времени правления династии Сефевидов, то есть установления около 400 лет назад ирано-российских отношений, наши связи пережили многие взлёты и падения. Прозападный режим шаха, например, преследовал тех, кто изучал русский язык. Сейчас у двусторонних отношений — восходящий характер. Экономическое сотрудничество развивается от синусоиды к апогею. Во времена СССР между странами действовал лишь один газопровод. Сегодня Газпром вовлечён в реализацию совместного проекта, стоимость первого и второго этапов которого составляет соответственно 700 миллионов и 200 миллионов долларов. Ещё недавно прокладкой трубопроводов в Иране занимались исключительно западные компании, сейчас этим озаботилось ирано-российское предприятие, реализующее проект стоимостью 200 миллионов долларов. Россия возводит, направив в Иран 2000 своих специалистов, две электростанции. Другой объект сотрудничества — сооружение в Бушере АЭС (объём работ с учётом новых энергоблоков — 3,5 миллиарда долларов).

К слову, по поводу этой станции не стоит вслед американцам бить тревогу: Иран не стремится к обладанию ядерным оружием, он давно присоединился к Договору о запрещении распространения оружия массового поражения.

Перемены и в авиации Ирана, где прежде господствовала западная система. По стране и за её пределы сейчас летают 35 самолётов Ту-154. В городе Исфахан производится Ан-140 (стоимость проекта 300 миллионов долларов). Разработан проект серийного выпуска Ту-334 стоимостью 1,5 миллиарда долларов. По расчётам специалистов, увеличение российского промышленного экспорта в Иран на 15 — 20 процентов может повысить на столько же загрузку наших металлургических, трубопрокатных и машиностроительных заводов.

Развивает Иран сотрудничество и с 25 областями России, преобладающая часть которых находится в приволжском регионе. Короче говоря, двум странам с общим населением более 200 миллионов человек есть что предложить друг другу. Стартовав с 50 миллионов долларов, объём торгово-экономических отношений достиг почти двух миллиардов. В результате реализации намеченных проектов он удвоится и даже утроится. Потенциал же ещё больший. Как считают в Тегеране, если бы Россия воспользовалась Ираном в качестве транзитного пути, то могла бы многое завозить не через Финляндию, а через Иран.

В общем, есть резон иметь дело с Ираном, тем более что он сам настроен на сближение, сотрудничество с Россией. Страна набирает и разбег, и мощь. После исламской революции мощность электростанций возросла в 3,5 раза, энергией пользуются 100 процентов городского и 92 процента сельского населения. Восстановлена нефтепромышленность, дающая около 4 миллионов баррелей нефти в день. Ну, а по запасам газа Иран на втором после России месте в мире: 21 триллион кубометров, что составляет 15 процентов разведанных мировых запасов.

…Говорят, пребывание на земле древней Персии, где действует сухой закон, способствует не только просушке организма. Вообще иначе начинаешь смотреть на наш бренный мир.
Общенациональный Русский Журнал, 2007, № 7−8.