Русский мир не должен быть агрессивным

Иначе мы рискуем оказаться в языковой изоляции

Александр Сергеевич Пушкин в «Памятнике», оставленном им как завещание для потомков, написал:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык —
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

В пушкинском понимании не надо, чтобы все перечисленные им народы забыли свои родные языки, перешли на русский и вспоминали о нем, о Пушкине, исключительно на русском языке. В понимании поэта важнее, чтобы они вспоминали его на своих родных языках, оставаясь при этом гражданами «Руси великой». А у нас, наследников Пушкина, начинает формироваться тенденция, превращающая защиту русского языка в агрессивное сектантство, направленное на противостояние с другими языками. Мы начинаем забывать, что защита русского языка неотрывна от исполнения его великой исторической миссии: патронирование других языков, их поддержка, деятельная защита тех, кто слабее тебя, кому труднее, чем тебе.

Приведу пример русского отношения к окружающему миру и к окружающим нас языкам. Афанасий Никитин возвращается из своего знаменитого шестилетнего хождения за три моря. Любопытно, как заканчивается текст его путевых записок: благодарственной молитвой Господу Богу, которую он произносит на всех языках, которые выучил во время путешествия — на староузбекском, на таджикском, на татарском, на персидском, и даже на арабском языке. Это и есть в полном смысле слова русский человек, открытый всему миру, любой культуре, любому языку.

Сегодня мы узко понимаем борьбу за статус русского языка. По Пушкину, по Афанасию Никитину и по всем остальным нашим великим предшественникам, статус русского языка включает в себя самые тесные, самые дружеские, самые родственные отношения со всеми языками «Руси великой», шире — языками Евразии, шире — языками всего мира. А это означает, что мы в Казахстане должны быть лучшими специалистами по казахскому языку и литературе, по казахской истории, чем казахи. Мы должны на Украине знать творчество Тараса Шевченко и Леси Украинки других украинских классиков лучше, чем этнические украинцы.

Именно так мы когда-то французскую литературу знали лучше, чем французы, немецкую — лучше, чем немцы, английскую — лучше, чем англичане. Сегодня кое-кто пытается нас убеждать, что русский мир — это что-то замкнутое и изолированное. Возникает ощущение, что мы обиделись на Казахстан, на Украину, на Латвию, на Грузию и не хотим с ними общаться. На обиженных, как известно, воду возят. Мы принадлежим к великому языку и к великой истории, а начинаем загонять себя в тупики изоляции, забывая, что не только история, но и сами языки окружающих нас народов во многом формировались и развивались при нашем деятельном участии.

И последнее. Абсолютно неправильно увязывать политические, военные, экономические и гуманитарные отношения России с другими государствами, как этого требуют некоторые российские политики, с тем, насколько обеспечено в них функционирование русского языка. Этот принцип таит в себе катастрофические последствия, если мы попытаемся его реализовать. Он просто загонит нас в языковую резервацию. Приведу пример. Французы недавно купили у нас в Севастополе завод по производству соков. Вы что думаете, они в ходе экономических переговоров поставили нам условие: «Откройте две французские школы, тогда мы купим завод»? Нет. Они просто купили этот завод и стали делать хорошие соки, а позже посол Франции и «Альянс Франсес» профинансировали проведение фестиваля «Французская весна» в Севастополе. И это событие наверняка побудило большое количество молодых людей начать изучать французский язык.

Я не думаю, что мы получим искомый результат, если во время экономических переговоров российские нефтетрейдеры будут заявлять украинским властям: «Мы завезем вам бензин, если вы откроете еще 5−10 русских школ». Я вспоминаю, что таким образом в советское время продавали итальянские сапоги: берешь пару сапог, а в нагрузку обязан купить две пары ботинок «Скороход». Авторитет ленинградской обувной фабрики от этого никак не рос. Но ведь мы не залежалый товар, который надо продавать в нагрузку. Мы сделаем себя смешными, а смешных не уважают. Мы, русские, должны быть не смешными, а необходимыми как воздух, потому, например, что мы издаем лучшие книги по всем специальностям, потому что выпускаем лучшие телепередачи на всем пространстве СНГ, потому что созидаем культуру и науку, которые восхищают весь мир.

Такой «товар» будут покупать без принуждения.