Арест генерала Ратко Младича означал бы конец сербского народа

Интервью известного сербского писателя, публициста и издателя, министра информации в правительстве Радована Караджича Мирослава Тохоля сербскому журналу «Огледало»

«Огледало»: Недавно Вы сказали, что арест генерала Ратко Младича означал бы конец сербского народа. Разъясните это Ваше заявление.

Мирослав Тохоль: Не нужно быть пророком или специалистом по катастрофам, чтобы увидеть непосредственную связь между тем, что делается вокруг Младича и нашим народом.
Право на самоопределение сербов в Хорватии и Боснии и Герцеговине (БиГ) и обязанность их родины помочь в осуществлении этого легитимного права, объявлено «коллективным преступным сговором», также как и сопротивление отделению части сербской территории и сербская оборона против международной агрессии. Борьба за упомянутое право и обеспечение физического существования народа квалифицированы как «геноцид». А оккупация сербских земель представлена как «процесс демократизации».

Одновременно выдвинуты обвинения против сербской политической и военной элиты. Идут сомнительные судебные процессы. Навязан процесс ампутации этнических и исторических частей государства. Навязана энтропия национального бытия, которая должна привести к рабской раздвоенности самосознания в качестве национальной психологии.
В прошлом истребление народа привело к альтернативному национальному возрождению в виде удивительной мифологии о святой Косовской битве, о Обиличе, Марко Кралевиче, Гавриле Принципе, воеводе Мишиче…

Миф о современных вождях и полководцах того же порядка. Одновременно он безошибочно показывает состояние духа нации. Новые аресты призваны нивелировать наше состояние духа, наше самосознание, наше существование. Судебные процессы в Гааге касаются не только тех, чьи имена находятся в списках обвиняемых. Они охватывают всех соотечественников и предков, живших на протяжении пяти-шести веков, всех наших мифологических родичей. И это преступный заговор против нашего народа, это и есть настоящий геноцид, при котором, прежде всего, гибнет надежда, что мы вообще выживем.

«Огледало»: А как можно истолковать Ваше недавнее заявление: «Генерал! Увидимся на следующей войне, в освобожденной Приштине, в свободном Белграде»?

М.Т.: Я сказал это в тот момент, когда наше общество, в основном, поверило лжи газет и ТВ о том, что генерал захвачен или сдался и через Тузлу переправлен в гаагскую темницу. Это была моя поддержка усилиям соратников развеять путаницу и вранье.

То заявление было основано на давнишней клятве Младича, что он никогда «не окажется в турецкой тюрьме». И я верю ему, потому что он в течение многих лет смотрел в глаза смерти. Я не сомневаюсь в его личной храбрости, которая подтверждена неоднократно.
(…)

Я не знаю, как это будет, но, несомненно, битва за Косово, за Республику Сербскую и Краину действительно будет вестись еще при жизни Младича. Скорее всего, это будет современная партизанская война.
Белград должен быть освобожден от тех, кто действует вопреки здравому смыслу, против воли народа, вопреки естественным, нормальным историческим процессам.
(…)

«Огледало»: Мифологема, «конструкция» о мнимом геноциде в Сребренице опасна для легковерных. Кому и зачем нужна эта черная сказка о преступлении, якобы совершенном сербами?

М.Т.: Современная тактика захвата мира предусматривает для политических «ослов» формулу «палка и морковка». Рыба проглатывает приманку на крючке, привязанном к невидимой нейлоновой леске, и сама себе раздирает внутренности. Чем вещь проще и невероятней, тем эффективней она действует.

Конструкция о «геноциде» в Сребренице изобретена еще до ее освобождения, и тому есть известные доказательства. Наживка мнимого массового преступления изначально должна была послужить как достаточное алиби западного военного вмешательства впервые в истории НАТО вне зоны его ответственности и как раз в момент изгнания сербов из Краины.
То же было и во время бомбежек Югославии в 1999 году, когда в ход пошли сообщения о гуманитарной катастрофе албанцев в Косове, хотя было известно, что фактические жертвы — сербы. При разорении Ирака в качестве алиби использованы мнимые поиски оружия массового поражения.

Во всех этих случаях ключом конструкций было понятие «массовости».
В случае Сребреницы ключ это «массовость», составляющая восемь тысяч мужчин, которых якобы убили сербы и магия безымянности этой «массовости» округленных цифр, не требующая дополнительных фактов.
Сребреница выбрана еще и потому, что находится у границы Сербии, что гораздо удобнее для ее наказания.

Да, в Сербии кое-кто проглотил наживку. И это добровольное попадание на крючок лжи о Сребренице угрожает развитием воспаления и загнивания всего национального тела.
К счастью, в Сербии все меньше тех, кто верит в черную сказку о Сребренице. Она становится обузой и для самих мнимых жертв Сребреницы.
(…)

«Огледало»: Почему во время войны Армия РС не вошла в Сараево и не освободила его?

М.Т.: Наша армия во время войны не входила ни в одно несербское поселение, если только это не было вызвано необходимостью самообороны.
В первые два года войны у нас были только небольшие отряды. Мы не имели значительных маневренных подразделений, военных училищ и полигонов. Наша армия носила территориальный и добровольческий характер. Наш боец одновременно и защищал и кормил дом и семью, отряд защищал село, бригада общину или ее часть, корпус — округ, или его сербскую часть. Это был единственный выбор для нас. Хотя и устаревшая, такая тактика в нашем случае оказалась эффективной.

Большая часть Сараево, будь то городская периферия или Грбавица в самом центре города, защищалась по территориальному принципу. Ни одна из десяти сараевских общин в ходе войны не попадала полностью под мусульманскую власть.

Первой из провозглашенных нами целей было «размежевание», т. е. независимость сербских областей от областей сепаратистской хорватско-мусульманской «независимой республики», а второй — раздел Сараево. Захват бывшей столицы означал бы отступление от стратегических целей программы, принятой в начале войны Народной скупщиной.

О «неудаче» в отношении Сараево говорят только те, кто не знаком с нашими стратегическими целями, которые по-своему были приняты и влиятельными международными факторами.
Отступление от стратегических целей, в смысле захвата Сараево, кроме сумасшедших огромных жертв с обеих сторон, привело бы к капитуляции мусульманской стороны и назначению выборов под международным контролем. Мы бы снова вернулись в начало…

Война — это следствие желания одной национальной общины быть хозяевами всей Боснии и Герцеговины, вопреки воле двух других общин. Та община, может быть, когда-нибудь введет и шариатское законодательство. Нынешняя унитаризация БиГ, проводимая западными факторами и нашими марионетками за счет и в ущерб Республики Сербской возвращает положение дел к началу, возрождает недавние причины войны.
(…)

«Огледало»: А где же выход? Когда? Есть ли оптимизм?

М.Т.: Выход? Почему мы должны выходить?! Останемся там, где мы есть. Вкопайте столб в землю. Отмерьте четыре шага вокруг и скажите: Вот моя святая Сербия. Когда? Сразу! Из этих слов вырастит все, потому что однажды все было создано из слова.

Интервью взял С. Веселинович
«Огледало», N95
http://www.srpskoogledalo.co.yu/pub/95/intervju₁.htm
Публикуется в сокращении
Перевод с сербского Михаила Ямбаева