Давайте учиться у Афанасия Никитина, у Пушкина, у герцога Ришелье

Стенограмма выступления на Международной конференции по статусу русского языка в Москве 29 мая 2007 года

Спасибо, что предоставили слово. Я хочу не согласиться с очень большим количеством тезисов, которые у нас здесь прозвучали. Моя фамилия Казарин, зовут меня Владимир Павлович, я из Крыма, из Севастополя. Я — заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы нашего Таврического национального университета, депутат Крымского парламента и в Севастополе — вице-губернатор.

Меня пугают некоторые тенденции, которые имеют место на нашей конференции. Так, передо мной выступал г-н Кауров и рассказывал об акциях, которые его сторонниками проводятся, выражал несогласие с тем, как одесситы голосуют — 55% проголосовало за «оранжевых». Мне кажется, если идти по тому пути, который г-н Кауров предлагает, очень скоро все 70% избирателей проголосуют в Одессе за «оранжевых».

Характерная деталь: выступающий показывал нам наклейку «Я говорю по-русски». Между прочим, на ней изображен Ришелье, никакой не русский, а самый настоящий француз, который построил Одессу, который основал Никитский ботанический сад, герой войны 1812 года, верой и правдой служивший государю императору. Его национальное происхождение никак не мешало ему быть верным сыном великой России. Это мой аргумент против тех патриотов, которые превратили служение русскому языку в этнический вопрос, хотя на самом деле это, конечно же, совершенно не так.

Александр Сергеевич Пушкин в своем «Памятнике», написанном им как завещание для потомков, сказал: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, / И назовет меня всяк сущий в ней язык — / И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, / И друг степей калмык». В пушкинском понимании не надо, чтобы все перечисленные им народы забыли свои родные языки, перешли на русский и вспоминали о нем, о Пушкине, исключительно на русском языке. В понимании Поэта важнее, чтобы они вспоминали его на своих языках, оставаясь при этом гражданами «Руси великой». А у нас, наследников Пушкина, начинает формироваться тенденция, превращающая защиту русского языка в агрессивное сектантство, направленное на противостояние с другими языками. Мы начинаем забывать, что защита русского языка неотрывна от исполнения его великой исторической миссии: патронирование других языков, их поддержка, деятельная защита тех, кто слабее тебя, кому труднее, чем тебе.

Приведу еще один пример «русского» отношения к окружающему миру и к окружающим нас языкам.

Афанасий Никитин возвращается из своего знаменитого шестилетнего «хожения» за три моря. Первая характерная деталь: Афанасий прибыл в Феодосию, ему еще до родной Твери, откуда он отправился в путешествие, шагать и шагать. Как известно, он туда не дойдет: летопись пишет, что он умер, «до Смоленска не дойдя». Так вот, он, русский человек конца XV века, там, в Феодосии, считает себя пусть на отдаленных, но уже рубежах родины. Путешествие закончено, Афанасий Никитин ставит точку в своих путевых записках. Насколько широким было понятие Родины для русского человека в средние века!

Вторая характерная деталь связана с тем, как заканчивается текст путевых записок Афанасия Никитина. Текст заканчивается молитвой Господу Богу, которую возносит путешественник, благодаря Его за то, что он дал ему возможность все преодолеть и вернуться домой. И наш тверской купец в 1474 году молится Господу Богу на всех языках, которые он выучил во время путешествия: по-староузбекски, по-старотаджикски, по-старотатарски… Он произносит часть молитвы даже на арабском языке. Это и есть в полном смысле слова русский человек, открытый всему миру, любой культуре, любому языку.

Мы не правильно, мы узко понимаем борьбу за статус русского языка. По Пушкину, по Афанасию Никитину, по герцогу Ришелье и по всем остальным нашим великим предшественникам, статус русского языка включает в себя самые тесные, самые дружеские, самые родственные отношения со всеми языками «Руси великой», шире — языками Евразии, шире — языками всего Мира. А это означает, что мы в Казахстане должны быть лучшими специалистами по казахскому языку и литературе, по казахской истории, чем казахи. Мы должны в Украине знать творчество Тараса Шевченко и Леси Украинки, других украинских классиков лучше, чем этнические украинцы.

Именно так мы в советское время французскую литературу знали лучше, чем французы. Нам в школах очень широко и подробно преподавали эту литературу. Для нас Мольер и Стендаль были частью нашего русского мира. Это же касается литературы Германии, Англии, Италии или США. Сегодня кое-кто пытается нас убеждать, что русский мир это что-то замкнутое и изолированное. Возникает такое ощущение, что мы «обиделись» на Казахстан, на Украину, на Латвию, на Грузию и не хотим с ними общаться. На обиженных, как известно, воду возят.

Украинский язык это великий славянский язык великого славянского народа, и нет никакого греха, что мы будем изучать в Украине украинский язык вместе с языком русским. Это надо осознать как реальность и подготовить программу по русскому языку и литературе для русских школ Украины, в том числе для Крыма, с учетом той великой истории, которая совершалась на землях северного Причерноморья и Поднепровья. Мы должны подготовить наших учеников к той полемике, которую будут вести с ними оголтелые представители «национальной идеи» в странах проживания.

Я крымским татарам, своим коллегам по Таврическому университету, полемизируя с ними, говорю: «Даже Куликовская битва нас с вами не разъединяет. Хан Мамай, нарушив запрет Тохтамыша, пошел на поле Куликово из Старого Крыма и бился с Дмитрием Донским. (Мне приятно, что у Дмитрия Донского стремянным был Казарин, что зафиксировано в летописи). Из шести полков Дмитрия Донского четыре возглавляли татарские ханы, которые были на его стороне. Разбитый Мамай бежит назад, собирает на генуэзские деньги наемное войско и идет, чтобы одержать реванш. Тогда Тохтамыш, выйдя из Золотой Орды, второй раз перекрывает ему дорогу и разбивает его. Дважды битый Мамай бежит в Феодосию, его там казнят, а Тохтамыш отправляет послание Дмитрию Донскому: «Нашего общего врага сегодня разбил».

Мы принадлежим к великому языку и к великой истории, а мы себя начинаем загонять в тупики изоляции, забывая, что не только история, но и сами языки окружающих нас народов во многом формировались и развивались при нашем деятельном участии.

И последнее. Абсолютно неправильно выступил сегодня Константин Федорович Затулин. Провозглашенный им принцип — увязывать политические, военные, экономические и гуманитарные отношения с другими государствами с тем, насколько обеспечено в них функционирование в них русского языка, — таит в себе катастрофические последствия, если мы попытаемся его реализовать. Он просто загонит нас в языковую резервацию. Приведу пример. Французы только что купили у нас в Севастополе завод по производству соков. Вы что думаете, они в ходе экономических переговоров поставили нам условие: «Откройте две французские школы, тогда мы купим завод»? Нет. Они просто купили этот завод и стали делать хорошие соки, а позже посол Франции и Альянс Франсес профинансировали проведение фестиваля «Французская весна» в Севастополе. Приехал Доминик де Вильенкур, великий современный виолончелист, кстати, ученик нашего Мстислава Ростроповича, и выступил с триумфальным концертом. А мы, севастопольцы, знаем, что такое классическая музыка. Многие знаменитые современные музыканты — севастопольских корней. И это событие (а не угрозы и требования во время экономических переговоров) наверняка побудило большое количество молодых людей начать изучать французский язык.

Я не думаю, что мы получим искомый результат, если во время экономических переговоров российские нефтетрейдеры будут заявлять украинским властям: «Мы завезем вам бензин, если вы откроете еще 5−10 русских школ». Я вспоминаю, что таким образом в советское время продавали итальянские сапоги: берешь пару сапог, а в нагрузку обязан купить две пары ботинок «Скороход». Авторитет ленинградской обувной фабрики от этого никак не рос. Но ведь мы не залежалый товар, который надо продавать в нагрузку. Мы сделаем себя смешными, а смешных не уважают. Мы должны быть не смешными, а необходимыми как воздух, потому что мы издаем лучшие книги по всем специальностям, потому что выпускаем лучшие телепередачи на всем пространстве СНГ, потому что созидаем культуру и науку, которые восхищают весь мир. Такой «товар» будут покупать без принуждения.

Великий язык, великая культура, великая демократия, великие духовные ценности, созданные нашими предками, и, наконец, великая страна, открытая всему миру, — только это позволит нам в XXI веке продолжать называть себя великим народом, дружить с которым будут считать за честь наши соседи.

Давайте учиться у Афанасия Никитина, у Пушкина, у герцога Ришелье. Они нас плохому не научат, но от ошибок предостерегут.