 |
| Мировоззрение. инфо | Священник Владимир Соколов | 16.12.2006 |
Как-то я присутствовал на собрании деятелей культуры, и там возник вопрос о том, как определить их деятельность. Обнаружился странный парадокс: те, кто собрался заниматься культурой, вынуждены были давать определение культурной деятельности. Кто-то даже в этом почтенном собрании, специально изучавший этот предмет, сказал, что определений культуры имеется почти три сотни. Если люди, специально занимающиеся вопросами культуры и думавшие о том, как определить это явление, не могут найти согласия, то чего же мы можем ожидать от всех остальных. Между тем там, где появляется человеческое сообщество, всегда возникает, хотя бы в своих начатках культура — и это понятно человека вне культуры не существует. Если, родившись, человек попадает в стаю волков, то по прошествии нескольких лет — он уже необратимо по своему сознанию становится волком, имея только внешние антропологические признаки. Поэтому очень странно, что до сих пор, мы не смогли точно определить, что же такое культура, если вне ее лона человек не может стать человеком. Стало быть, мы не смогли четко определить то главное, что и делает нас людьми.
Это совсем не простая задача, и я очень хорошо понимаю, что сейчас не смогу это сделать, ибо дать определение культуры возможно только, исходя из целостной концепции культуры, но на сегодняшний день такой концепции еще не имеется. Но и концепция эта может родиться только из целостного мировоззрения, которое смогло бы нам ответить на вызовы времени. А эту задачу можно будет осуществить только в соборном творчестве. Но, тем не менее, хотелось бы наметить некоторые пути разрешения этой очень актуальной сегодня задачи, потому все кризисные проблемы современного человечества являются в той или иной мере, результатом непонимания своих задач в культурном устроении жизни.
Государство у нас светское, — оно живет жизнью никак не связанной с религиозными ценностями. Поэтому в настоящее время человек формируется не в лоне культа, а в лоне светской культуры. Его мировоззрение складывается под влиянием культурных институтов: образовательных учреждений, библиотек, средств массовой информации. Парадокс, но большую часть своего свободного времени, современный человек проводит возле телевизора и компьютера. Какое мировоззрение человек усвоит из этих влияний — таким он и будет. Иначе говоря, какова его культура — таким он и станет.
Культурная деятельность человека, по существу изначально поставленной перед ним задачи, является изменением мира, предвосхищающим его конечное преображение. Это прямо вытекает из задачи изменения самого человека, из его обожения. «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 19−21) — говорит об этой задаче апостол Павел. Израиль и Ветхий, и Новый призван был сделаться «царственным священством и народом святым» (Исх. 23, 22; 1Петр. 2, 9), освящающим все сферы жизни. «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте» (1Фес. 5, 23), — наставляет фессалоникийцев апостол Павел. Но освящение человека, его обожение невозможно в отрыве от освящения всей его жизни. «Все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа» (Кол. 3, 17). Таким образом, человек, фактически, призывается к священнодействию в культуре. Человек образ и подобие Бога-Слова, и та жертва словесная, к которой он призван в культурной деятельности изначала (первое дело, порученное Адаму, состояло в наречении имен), есть священная жертва такого культурного служения Интересно, что в санскрите слово сев имеет смысл, который выражается словом служение. Человек призван сеять слово, он сеятель в этом его служение, недаром в русском языке слова христианин и крестьянин — это слова изначально имеющие один смысл. Слово зерно в русском языке содержит и значение сути, квинтэссенции вещей, смысла чего-либо. Человек исполняет смыслом и о ответственно исполняет свое культуротворческое служение в соработничестве с Богом. И как бы мы не относились к самосознанию русских писателей и поэтов, называвших свое творческое служение пророческим — сам факт наличия самосознания творчества как служения Истине свидетельствует о том, что и служение в культуре нового времени понималось как священнослужение. Русские религиозные философы культуротворческое служение сравнивали с монашеской аскетической практикой. «Я думаю, — пишет православный богослов Оливье Клеман, — что самое гениальное, что было у русских философов первой половины нашего века, это то, что они взяли из монашеской практики тему преображения человека и приложили ее к сферам культуры, общества, истории, чтобы показать, как реализуется в христианстве возможность преображения культуры и истории».
Основанием для такого понимания роли человека в культурной деятельности является сакрализация в Православии царского служения. Царь являлся внешним епископом Церкви, осуществляющим священнослужение во всех сферах общественной жизни, начиная с государственной. Он посвящался, поставлялся на это служение через помазание и венчание на царство. Общественное служение можно назвать культуротворческим служением, потому что все общественные институты в совокупности составляют то, что и является в истинном понимании сферой культуры.
Но в царе, как сугубом представителе этого внешнего культоротворческого служения Церкви, получали посвящение и все те, кто помогал ему по христиански осуществлять это служение. Через царя освящалась и сакрализовалась вся культурная деятельность человека, все общественные институты и все служители этих институтов. Это подтверждается и тем, что всякого крещаемого до совершения погружения помазывают маслом (миропомазание совершается позже). По мнению литургистов, это священнодействие — есть посвящение на царское служение, по образцу того помазания, которое производилось над первыми еврейскими царями. Но на какое же царское служение посвящается крещаемый, если заведомо известно, что такой государственной власти он никогда не получит? Стало быть, само царское служение понимается в Православии более широко, как культуротворческое служение — и именно на такое служение и посвящается крещаемый через помазание маслом.
Понять и оценить значение культуры можно только, взглянув на эту проблему с другой точки отсчета, которую необходимо будет поместить в Вечности. И с этой точки зрения культура видится как школа Вечности, как лествица восхождения к Ней. Поэтому культура, лишенная культового питания, становится бесплодной пустыней, в которой невозможно возделывать жизнь. Такая культура производит лишь мертвое подобие жизни. Но оскудение это происходит не сразу, даже самая антижизненная культура может развиваться только как извращение жизни, она все равно имеет питание от корня Жизни, ибо другого питания в этом мире нет. И если Бог терпит такое извращение жизни, то лишь по одной причине, — Он взирает на это из Вечности, для Вечности этот разворот жизни есть лишь ничтожное мгновение. Но в этом повороте жизни тоже имеется смысл — человек опытно постигает пагубность подобных отступлений от жизни. Для Вечности это тоже ступень в школе Жизни, в восхождении человека на Небо, если он сознает эту пагубу и в покаянии отвергнется этой ступени.
Поэтому лабиринты культуры — это лабиринты жизни. И человеку не остается ничего другого, как только пройти через них, ибо вне этих лабиринтов у него нет никакого шанса стать человеком. Но пройти эти лабиринты он сможет лишь в одном случае — если он не будет оглядываться назад и научится ориентироваться в них. Для того, чтобы научиться это делать — ему необходимо обрести точку отсчета, точку опоры, без которой невозможно ориентирование в этом бесконечном океане жизни. Но именно поэтому эту точку нужно искать не в зыбком основании земной культуры, а на твердой почве религиозного культа, открывающего человеку врата благодатной Вечности и Бесконечности.
Построение христианской культуры невозможно без культа, без возделывания и преобразования души человека, потому что христианский культ обращен к совести человека. Трудно представить себе устойчивую культуру, построенную бессовестными людьми, ибо всякий бессовестный человек будет думать не о том, как служить Богу и людям, а как услужить себе и удовлетворить свои похоти. Здесь скрывается коренной смысл, по которому можно отличить одну культуру от другой.
В связи с этим возникает самый главный вопрос: а что же такое культура есть по существу? Обычно на этот вопрос отвечают, что культура — это все то, что не является природой, что создается не ей, а человеком. Если культуру определяют как-то иначе, то суть этих определений опять-таки сводится к тем же смысловым акцентам: культура — не есть природа, культуру создает человек. Однако это определение так же не говорит нам ничего о сущности культуры — оно только отделяет ее от других явлений нашей жизни. Даже если принять такое определение, то неизбежно возникает вопрос и о происхождении культуры. Если природу и человека создает Бог, а культуру человек, то непонятно почему же вне культуры человек все-таки не становится человеком. Культура делает человека человеком, но в природе ее нет, поэтому и природный (примитивный человек) не рождает культуры (в ее подлинном смысле), он живет лишь в сакральном единении с природой, в соответствии с ее законами. Поэтому как же человек мог произвести то, чего нет в нем как природном существе? Значит, культуру он мог получить только из внешнего источника. Какой же это источник?
Бог, создав человека, дал ему вечные ценности, — основания подлинной культуры. Преподобный Ефрем Сирин, рассуждая об Адаме, говорит, что Адам был существом и бессмертным, и смертным одновременно. Бессмертие он мог приобрести через послушание Богу, через возрастание в доброделании и мудрости, а смертным мог стать через нарушение послушания, через приобретенную таким образом духовную слепоту и ограниченность. То есть Адам обладал бессмертием только потенциально, он мог не умереть, если бы прошел это возрастание в премудрости, если бы он приобщился к тому неиссякаемому корню жизни, который прорастает в Вечность через Любовь, познание Истины и созерцание Красоты. Проще говоря, если бы он прошел школу Культуры, через которую Бог вводил человека в вечную жизнь. И этот процесс совершался бы органично, как и любое возрастание всего живого, если бы человек не был посвящен неким духом в познание иной культуры, которая открывала человеку не тайну будущего века, а тайны устроения «всего на свете». Еврейский текст Библии: «Древо познания добра и зла» содержит идиоматическое выражение «добро и зло» (тов э ра), которое в прямом значении переводится «как все на свете». Собственно, этот дух выдумать ничего своего не мог, — он открыл человеку лишь то, что до времени возрастания было сокрыто от него, потому что преждевременное вкушение этих плодов могло погубить человека, не готового целомудренно и целостно распорядиться этим знанием. Человек не мог еще отличить добро от зла, простое вкушение плодов не открыло ему этого, и потому открывшееся перед ним знание, дающее власть над природой, он употребил во зло себе и во вред окружающему миру. Изменился мир и сам человек стал удобопреклонным ко греху, а совершенный грех положил начало смерти.
Вот, где источник двойственности культуры. Она порождает два подхода к культуре, которые никак нельзя примирить между собою. В одном случае человек усыновляется в культуре, которая научает его труду (соработничеству с Богом) и жертве, на которой зиждется весь живой мир, в другом — он посвящается в культуру, где его научают лишь пользоваться плодами жизни, не участвуя в ее созидании и не принося никакой жертвы. Наоборот, если в лоне первой культуры все приносят такую жертву, причем Тот, Кто создает эту жизнь и является ее источником, приносит самую большую жертву, то адепты иной культуры приходят на готовое поле жизни лишь для потребления — и там все участники этого процесса использую друг друга для удовлетворения «похотей плоти» — все, стоящие в этой иерархии ниже должны служить тому, кто находится в ней выше.
Но мы ничего не поймем в культуре, если только констатируем ее двойственность, ибо всякое зло не имеет корня в бытии, а является лишь его извращением. Зло имеет природу паразитическую. Оно действует подобно вирусу, который внедряется в тело живой клетки, изменяя ее генетическую программу. Он имеет свою силу только потому, что питается от корня жизни. Если заменить эту вредоносную программу на ту программу, которую в жизнь вложил Бог, — злу не останется места в бытии. Подвижники не борются со страстями путем их искоренения, а побеждают их посредством преображения, взращиванием в себе смирения и добра.
Таким образом, Культура — есть то лоно, в котором человек рождается как существо духовное, а не природное и в котором происходит его становление для вечности. Культура же иного духа, есть лишь спекуляция на этой идее, ее глобальное извращение. Но любая спекуляция возможна только на положительных ценностях, ибо никто не может долго прельщаться пустотой. Поэтому и извращенная культура возможна только до тех пор, пока нечто не осуществлено в подлинной. Если мы осознаем истинные основы культуры, ее смысл, значение и происхождение, то тем самым, уже положим основания для того, чтобы отнять у извращенной культуры те ценности, которые ей не принадлежат. Но само отъятие возможно совершить только созиданием подлинной Культуры, а подлинную Культуру можно созидать только на основе истинного Культа, открывающего человеку Истину и приобщающего его к Ней. Поэтому и отделение семян от плевел возможно только на основах того, что открывается в истинном Культе.
Поэтому вопрос христианского отношения к культуре — это только вопрос характера самой культуры. Если культура не направляет человека к познанию Истины, если она не пробуждает в нем священного трепета перед Красотой Божьего творения, если она не выращивает в нем начал жертвенной Любви, — такая культура не может быть устойчивой, она начнет разрушаться, увлекая в это разрушение и самого человека. Такую культуру мы не можем назвать христианской — это культура антихристианская. Но если человек познал Истину Жизни и осознал свое место в бесконечном ее океане, если он понял, что мир создан и держится на жертвенной Любви Бога, — то у него нет другого пути в эту Бесконечность Жизни, как только через культуру, берущую свое начало в культе и приобщающую его к этим нетленным ценностям Жизни. Без ясного осознания смысла своего бытия человек теряет все жизненные ориентиры и изменяет своему призванию к бытию в качестве существа разумного. Такова природа разумного существа — ему необходимо на каждом этапе своего развития соотносить свою жизнь с высшим смыслом Бытия, ему необходима эта точка опоры в Бытии, ибо отступление от этой точки выводит человека за границы разумной и богоустроенной жизни, превращая его собственный мир и окружающую его жизнь в хаотическую, бессмысленно бурлящую бездну. Такую жизнь уже никак нельзя назвать человеческой, а подобный мир очеловеченным. Вне лона культуры человек неизбежно превращается в неразумное животное. В лоне извращенной культуры он непременно вырождается и становится лишь разумным животным. Поэтому единственный выход из того кризиса, в котором сегодня оказался мир — это воцерковление культуры, внесение в нее высшего смысла Бытия.
