Война смыслов — 3

Путин на саммите Россия-ЕС. Ответы на критику и призыв защитить христианство. Возможно ли это: российский Президент — моральный лидер Европы?

Богатую почву для обсуждений дал саммит Россия-ЕС в финском Лахти. В преддверии назначенной даты 22 октября порою казалось, что на правом берегу Атлантики объявлен генеральный смотр всех существующих антироссийских сил. Ревели фанфары, яростно били барабаны. Пресса и официальные лица строились в шеренги, спеша засвидетельствовать решительность намерений и готовность «высказать Путину все».

Количество публикаций, изобличающих коварство и авторитаризм Кремля, выглядело беспрецедентным, зашкаливающим даже по меркам обычной, латентно текущей русофобской кампании. Сплетнями, слухами, различного рода отбросами с политической кухни питается не только газета «Коммерсантъ» им. Б.А.Березовского. Большинство крупных ежедневных и еженедельных изданий, принимающее респектабельный вид, отличается от бульварной прессы лишь профилем проституирования: склоки правительственного и международного уровня взамен обывательских сенсаций и бесконечных похождений «поп-звезд».

Ободряющее «гей-гей!» неслось и с другой стороны океана. Рояль в кустах… Как раз накануне Госдепом США был опубликован доклад, в котором высказывалась трогательная озабоченность растущей зависимостью Европы от российских поставок нефти и газа. Странам Евросоюза было рекомендовано развивать свой энергетический импорт с любых направлений — от Марокко до Азербайджана — только не из России. Еще более откровенна была накануне саммита американская пресса. Если верить ее оценкам, европейцы ехали в Лахти «со сжатыми зубами и прищуренными глазами», поскольку испытывали все большие подозрения по поводу поведения России. Товарищам по потребительскому несчастью предлагалось сделать наконец принципиальный выбор: «Энергия или чистая совесть?» (Мартин Уокер, UPI). Жаль, что американские информ-агентства, как и Госдеп, не знакомы со специфическим содержанием идиомы: «на волю — с чистой совестью». Случай, прямо скажем, подходящий к кристальному совестному чувству, очищенному войнами в Югославии, Афганистане, Ираке, пытками похищенных в сети нелегальных тюрем.

Особенный блеск — это прерогатива Запада на нравственные аргументы. Как там по сходному поводу говорилось: «Учение партии верно, потому что оно истинно»? Решение ни одного из вопросов, пускай даже предельно циничного свойства, теперь не обходится без выпячивания своего морального превосходства над оппонентом. Идеальной прелюдией к лахтинской встрече послужили обострение российско-грузинских отношений и «дело Политковской», тоже на удивление своевременные. «Прошло две недели с убийства в Москве российской журналистки Анны Политковской, — замечала Washington Post. — Никто не арестован за это преступление, что неудивительно: с тех пор, как Владимир Путин стал президентом России, погибла дюжина журналистов, и ни одно из этих убийств не было раскрыто». Увы и еще раз увы, моральному чувству европейских друзей нельзя доверять в полной мере. Washington Post картинно сокрушалась: «Путина пригласили на банкет с европейскими лидерами на саммите в Финляндии. Если убийство Политковской останется нераскрытым, то помешает ли это „партнерству“ между Россией и Европой? Как ни грустно, Путину не дали оснований думать, что помешает». Рупор же «неоконов"-ястребов из администрации Дж. Буша газета Washington Times прямо призывала исходить из того, что вина Путина в убийстве журналистки доказана. «Пришло время констатировать, — свидетельствовал обозреватель Арнольд Байкман, — что путинская Россия является бандитским государством, каковая формулировка синонимична с тем, что Путин называет «управляемой демократией»».

От великого до смешного, известно, один шаг. Как от морализаторства до бесстыдства. Желая по-видимому как следует подзадорить европейских лидеров, британская Би-Би-Си не нашла иных средств, как только скандализировать ситуацию, упирая на самолюбие. «Вы знаете, что происходит, когда они (официальные лица) оказываются наедине, в одной комнате? — без стеснения рассуждает на публике редактор отдела европейской политики Марк Марделл. — Они снимают свои штанишки и говорят: «Я люблю тебя, Владимир!»». Чирлидерство за гранью фола, больше всего напоминающее мальчишескую дразнилку: «И не подеретесь, и не подеретесь!..» Быть может, это идеально подходит для матча по американскому футболу, однако в решении сложных вопросов современного развития выглядит неисправимо пошлым и проигрышным, выдает неуверенность и отсутствие реальных аргументов, пригодных для конструктивной дискуссии.

А общая картина, признаемся, выглядит комично: один за другим в продолжение переговоров, ради смягчения впечатления названных: «официальным обедом», — лидеры 25 государств подымаются из-за стола, чтобы обратиться с претензиями к единственному присутствующему, не из их компании. Это напоминает производственную летучку, образцовый разбор российским президентом России мировых проблем. Неясно вообще, зачем нужен был саммит, и какие вопросы решались ЕС во внутреннем круге? С самого начала тема взаимоотношений с Россией и ожидаемого ультимативного выступления европейских политиков перед Путиным преподносилась как главная, и коллективными стараниями она заслонила собой остальные мероприятия, выдвинулась в абсолютные «хиты» политического сезона.

Не иначе, как частица заокеанской храбрости передалась некоторым из европейского политического бомонда. В виду предстоящего саммита стало модным утверждать, что Лахти послужит «моментом истины», и Путина здесь ожидает ряд самых нелицеприятных вопросов. «Евросоюз намерен испортить Путину аппетит», — потирали руки газетчики, не замечая, что сама постановка проблемы выглядит нарочито искусственной и поразительно мелочной для крупнейшего объединения, претендующего на глобальное лидерство. Тон в критике задавали представители евроструктур: глава Европейской комиссии Жозе Баррозу, еврокомиссар по вопросам энергетики Андреас Пиебалгс и председатель Европарламента Хосеп Боррель. По обычаю брюссельская бюрократия проявляет себя как наименее ответственная и заинтересованная составляющая ЕС-овского политикума. Парадокс, но сложение интересов европейских государств приводит к итогу, подозрительно напоминающему… внешнеполитические интересы Соединенных Штатов и озвученные из Вашингтона ориентиры энергетической стратегии. Приехав в Финляндию, Х. Боррель произнес перед журналистами что-то напоминающее клятву. «Да, нам нужен их газ. Но я думаю, что Европа лишится всеобщего доверия, если она променяет права человека на энергетику». Также и Баррозу из кожи вон лез, убеждая коллег доверить ему предъявление ультиматума Путину. «Мы должны говорить одним голосом», — уверял он.

С Брюсселем на сей раз максимально солидаризировался официальный Хельсинки. Северная страна, знаменитая разве что тысячью озер и Санта Клаусом, до конца года сохраняет титул почетного председателя Евросоюза и от этого имени выступила устроителем саммита. Это пробудило в горячих финских политиках, премьере Матти Ванханене и президентше Тарье Халонен, необычайные гордость и дипломатическую энергию. В частности, Ванханен провел уйму встреч с представителями европейских делегаций и всюду выражал надежду, что именно в ходе лахтинской встречи станет возможным преодолеть разницу мнений (в основном, с Францией и Германией, развивающих помимо ЕС активные двухсторонние отношения с Москвой) и предъявить Путину единый пакет требований. В итоге пришли к соглашению разыграть перед российским президентом драматическое действо в трех актах: финский премьер, как в известном киносюжете, «заходит в тыл» — произносит пространную речь по поводу ущемляемых прав человека; Боррель и Баррозу «ставят ультиматум» — берут на себя «энергетическую часть». Далее на выступления записываются желающие (таковых оказалось немало: главы Эстонии, Австрии, Польши и Дании, разумеется, не могли просто так пройти мимо возможности насолить российскому президенту в очном свидании с ним).

Обед между тем начался мирно, и дружелюбный тон в нем задал гость. В весьма лестных выражениях Владимир Путин отозвался о существующем уровне партнерства и поблагодарил Романо Проди, нынешнего премьер-министра Италии, за развертывание активного диалога с Россией. Выглядело это как констатация перемен к худшему: с нынешним главой Еврокомиссии Ж. Баррозу, дескать, каши не сваришь. Прессу удалили, а затем началось нечто невообразимое. Редко, чтобы на высшем дипломатическом уровне произносились тирады, подобные этим. По данным итальянской газеты La Stampa, особенно отличился спикер Боррель. В завязке своей речи он саркастически заметил: «Поблагодарим Путина за отключение газа Украине в январе — именно из-за этого мы и собрались здесь для обсуждения энергетических проблем». На конец же выступления оказался припасен еще более изысканный перл. «Мы покупаем нефть в худших странах, — заявил чиновник, — но с вами мы хотим объединиться, и поэтому необходимо, чтобы вы разделяли определенные ценности».

С места в карьер. Расчет делался явно на то, чтобы последующему обсуждению уже нельзя было вернуться в дипломатические рамки, а взаимные обвинения переросли в неуправляемую склоку. В практическом смысле требовать от Путина ничего не собирались: Кремль заблаговременно, устами помощника Президента Сергея Ястржембского предупредил Запад, что не собирается подписывать т.н. Энергетическую хартию в ее нынешнем виде. Зато ведомство канцлера Германии и МИД ФРГ уже разрабатывают и после Нового года, на правах переходящего председательства в Евросоюзе, готовы представить новый развернутый план сотрудничества с Москвой, который по слухам будет провозглашать отказ от взаимных претензий и чувствительные уступки российской стороне в целом ряде вопросов: от транзита в Калининград до совместного контроля за газотранспортной сетью в Центральной и Восточной Европе и допуска российских фирм на западноевропейский рынок.

Демарш русофобов в Лахти — ни что иное, как истеричная попытка сорвать намечающиеся договоренности, но также и испытание на прочность самого Путина, немецкие, французские и итальянские партнеры которого желают в очередной раз подтвердить убеждение в том, что Россия вполне созрела к ведению равноправного диалога и не приемлет диктата. К чести российского Президента данный экзамен оказался выдержан и наилучшим образом. Ответы были краткими, емкими, без раздражения: от коррупции страдают все страны, «мафия» не изобретена русскими, Россия, направляющая в страны ЕС 2/3 своего энергетического экспорта, даже больше, нежели Европа, заинтересована в стабильности поставок; газовые монополисты встречаются и помимо «Газпрома» (германский Е. Оn), на вполне законных основаниях российские власти могут отказать Royal Dutch Shell и Mitsubishi в разработке «Сахалина-2», ибо экологическими соображениями был продиктован, в частности, отзыв лицензии у British Petroleum, проводившей работы на Аляске. Терпеливо переходя от пункта к пункту, Путин в своих разъяснениях оставался невозмутимо спокоен, свободно ориентировался в темах, не избегал освещения проблемных сторон. Именно это произвело наибольшее впечатление на присутствующих. Ключевой пассаж: «Я не приемлю уроков демократии», — звучал констатацией само собой разумеющегося, а совсем не реакцией оскорбленного эго.

Financial Times пишет об обстановке встречи: «Время от времени слова Путина заставляли хозяев приема в недоумении опустить глаза в тарелку с супом из артишоков или поперхнуться запеченным на гриле гусем с розмарином, так как он давал понять, что не намерен выслушивать лекции европейцев о таких вещах, как права человека и коррупция». Ей вторит итальянская La Repubblica: «Ответ Путина был ледяным: как обычно, на нападки он отреагировал угрожающим шепотом, не меняя тон и выражение лица». Газета подробно описывает внешний облик и свободное поведение кремлевского гостя, резко контрастирующие с возней и мелочной заботой о рангах ЕС-совских глав: «В начале вечера Путин (с ледяным взглядом и лишенным выражения лицом) наблюдал за тем, как европейские лидеры в полном беспорядке разыскивают свои места под прицелом объективов, готовых увековечить традиционный «семейный портрет». Потом он вздохнул, как директор школы перед непослушными учениками, и главы правительств Евросоюза как по волшебству выстроились в полном порядке перед фотографами».

Многозначительным называет пресса и молчание грандов: представителей континентальной «тройки»: Германии — Франции — Италии. Перспективы взаимоотношений этих стран с Россией давно согласованы в ходе двухсторонних и многосторонних консультаций. Что же до коллективного галдежа во время мероприятий Евросоюза, западноевропейские партнеры рекомендуют Москве не обращать на него внимания и считать обычной, формальной данью демократической процедуре.

Не принесла ожидаемых плодов челночная дипломатия поляка Леха Качинского, в течение последнего месяца побывавшего в Вашингтоне, Берлине, Брюсселе, усиленно продвигаемая тематика притеснения Кремлем постсоветских республик. Единственной публичной репликой, произнесенной президентом Франции Жаком Шираком в финском дворце Сибелиуса, было его предложение не ставить проблемы российско-грузинских отношений на пути долгосрочных планов ЕС и России.

Верх, взятый Путиным в Лахти, признают все, даже его открытые противники. Когда глава России напомнил, что в сфере энергетики национальный эгоизм зачастую стоит выше декларируемых принципов, финский премьер М. Ванханен не удержался от того, чтобы открыто посетовать: «Вы слишком хорошо знаете эту сторону деятельности ЕС и выбираете весьма болезненные темы». И даже «Коммерсантъ», как правило не упускающий повода посомневаться в личных достоинствах Президента и попенять на огрехи, на сей раз вынужден был назвать европейских критиков «аутсайдерами встречи» и признать, что Евросоюз предпочел не связываться с Путиным, который «был вооружен и очень опасен».

Очевидно, что нападки на российские власти не остановятся, а в предчувствии 2008 г. быть может станут еще более хитроумными и острыми. Вечно злорадствующий «Коммерсантъ», в частности, оценивает финляндское поражение как тактическое и пророчит новый этап борьбы: «Лидеры ЕС не сложили оружия, они отошли на заранее подготовленные позиции». Однако, нельзя не заметить привнесенного российским Президентом принципиально иного тона в дискуссии, значительного вклада в изменение климата отношений. Как напрасно отрицать искренний интерес к нему Запада, который необходимо считать подлинной причиной развязанной провокационной кампании и который вызывает тем больше удивления, что у Запада в действительности нет никаких прагматических причин радоваться по поводу занимаемой главою Кремля жесткой позиции.

Смысловая война, развязанная в значительной степени против Путина лично, направленная на дискредитацию его как политика и человека, не принесла результатов. Для мировых отношений это, по-прежнему, фигура, а фактор персонального влияния, как можно было видеть, остается ведущим. Напротив, из развернувшейся борьбы наш Президент выходит в статусе состоявшегося морального лидера — как знать, возможно, общеевропейского и даже мирового масштаба? Просочившаяся, строго дозированная информация свидетельствует о том, что в Лахти российский Президент говорил в т. ч. и о неотложной программе действий Европы перед лицом надвигающего кризиса. На особое место при этом им была поставлена задача защиты христианства — тезис, который в существующих условиях наверняка не решился бы озвучить во всеуслышание никто из числа европейских политиков.

Упомянутая часть выступления Путина оказалась замечена и произвела эффект. «Сотрапезники, — сообщает английская Financial Times, — даже вежливо улыбнулись (а кто-то, возможно, и согласился), когда российский лидер объявил, что самой важной задачей ЕС является «защита христианства в Европе»». Едва ли такой поворот был ожидаемым для участников встречи: Владимир Путин, которого позвали на саммит в качестве провинившегося школьника, которому удобно читать нотации, неожиданно принимает инициативу и берет на себя роль арбитра, устроителя европейских дел. В передовице Asia Times бывший чиновник американской республиканской администрации Николай Петро, ведавший в свое время отношениями с СССР, рассматривает поведение Путина не в контексте пререкательств, паллиативной политической фразеологии, но в форме концептуального столкновения двух идеологем: либеральной западной и нарождающейся фундаментальной российской. «Из множества грехов президента Владимира Путина, — в частности, пишет он, — самый страшный, несомненно, состоит в том, что он осмеливается ставить Россию на одну доску с Западом. Он явно забывается: России в нашей великой Идеологии Западной Цивилизации отводится совсем иная роль — служить мрачным примером всех прегрешений, которые мы сами, уж конечно, никогда не совершаем. Путин же имеет наглость заявлять, будто Россия и Запад сталкиваются с одними и теми же проблемами, и в своем высокомерии полагает, что Запад даже может кое-чему поучиться у России!»

Автору не откажешь в известных проницательности и самоиронии, когда он, например, пишет: «В Times справедливо указано, что подобные реплики в устах Путина были проявлением крайней невоспитанности. Еще бы! Каждому цивилизованному человеку известно, что образец воспитания — это когда хозяин говорит гостю гадости во время званого ужина, устроенного в его же честь: ведь именно так поступил председатель Европарламента Хосеп Боррель на недавнем саммите Россия-ЕС в финском городе Лахти. По данным итальянской газеты La Stampa, Боррель, представляя гостя, саркастически заметил: «мы должны поблагодарить Путина за отключение газа Украине в январе — именно из-за этого мы и собрались здесь для обсуждения энергетических проблем». Затем он произнес трогательную речь о том, как его заботят права человека, положение неправительственных организаций и свобода печати (только в России, разумеется). «Мы закупаем нефть у самых худших стран, — добавил он печально, — но не требуем, чтобы они разделяли наши ценности» Какая изысканная обходительность! Какой такт! И какое совпадение: его высказывания на мероприятии, закрытом для прессы, просочились в нее как раз вовремя, чтобы появиться в утренних выпусках газет».

Путинские ответные «шпильки» Н. Петро оценивает как предельно актуализированные и включающие в себя идеологическое послание, адресованное западной аудитории. «Каждому должно быть очевидно, насколько опасны подобные действия. Они подрывают саму идею о резких различиях между российской и нашей идентичностью, российскими и нашими ценностями, необходимую для поддержания Великого Западного Единения. Сможем ли мы тогда четко объяснить, почему уровень коррупции, нетерпимости и насилия на Западе следует считать абсолютно приемлемым, а в России — напротив, абсолютно неприемлемым? Вдруг, отразившись в российском «зеркале», наша собственная внутренняя и внешняя политика будет выглядеть, мягко говоря, не совсем идеальной? Этак мы покатимся по наклонной плоскости. В конечном итоге подобный образ мысли может породить сомнения в том, что «западные ценности» действительно идеально подходят для всех и всегда».

Следуем далее за авторской мыслью. Что же истекает из этого? «Столь опасный путь может привести нас (западный мир) к многосторонним инициативам, основанным на более расширительном в культурном плане толковании понятия демократии — и это вместо проверенной и единственно верной стратегии «смены режимов» и «пропаганды демократических ценностей», которую неуклонно воплощает в жизнь администрация США во главе с президентом Дж. Бушем». «Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!», — улыбается Н.Петро. «Именно поэтому так важно давить в зародыше все проявления путинского высокомерия, именно поэтому я аплодирую западным СМИ за их неусыпную бдительность. Ведь альтернатива настолько ужасна, что одна мысль о ней вызывает дрожь».

Итак, если не для профессора истории из Род-Айленда, без лишних пояснений сознающего цену и меру условности т.н. «западных ценностей», то для обширного круга потребителей массового политического продукта важнейшее значение сегодня приобретает живое, ответственное свидетельство, стоящее вне либеральных стереотипов, зародившееся и вызревшее где-то на границе Запада с остальным миром. Вопрос о влиянии, политическом лидерстве был и продолжает оставаться тесно переплетенным с человеческими, моральными качествами. Как прежде, так и теперь Россия и ее государственная власть продолжают играть роль «удерживающего», выразителей альтернативного видения, характерного и более гармоничного ценностного ряда. Вот только бы «российскому зеркалу», воплощенному в национальной жизни и национальной политике, не допускать в себе потускнения и кривизны.