 |
| Радонеж | Игумен Петр (Мещеринов) | 09.03.2005 |
Хотел бы узнать, как обстоит ситуация в других городах, и что с этим можно сделать.
У нас ситуация такая (Самара):
Православная молодёжь (16−30 лет) — в целом максимум человек 200−300 на весь город. Беру приблизительно, на вскидку. Рано или поздно они приходят в клуб православной молодёжи и можно их посчитать. Не знаю, сколько из них «сознательных».
Харизматская община «Дерево жизни» — более 200 человек. 85% - молодёжь. Всего харизматских общин в Самаре 10 — несколько примерно такого же размера, остальные меньше.
Кроме того, большая община баптистов, методисты, лютеране (немного) и т. д.
Католиков у нас мало, человек 200 — и то на 90% это поляки, немцы и т. д. Соответсвенно народ достаточно замкнутый на себе, на своей общине.
В каждой протестантской общине обязательно существует молодёжный пастор, или человек, который занимается исключительно молодёжью — чаще всего это целая группа. Некоторые общины практически целиком ориентированы на молодёжь (харизматы). Баптистские миссионеры едут к нам из США для того, чтобы работать и евангелизировать молодёжь. Баптисты вообще ориентированы на евангелизацию и проявляют в этом большую активность — ходят по общежитиям, разговаривают с интересующимися о Боге и т. д. Результаты очень неплохие. (К сожалению, про других я не знаю) В массовом порядке, они, конечно, не обращают, но обращают самых лучших — тех, кто задумывается о Боге, о смысле жизни. Организация их общинной жизни поставлена на хорошем уровне — туда не стыдно приводить друзей.
Такие дела. У нас молодёжью занимается священник, который, кроме того является настоятелем храма, имеет 2-х маленьких детей, преподаёт в семинарии, выступает в передачи на радио и является епархиальным судьёй. Денежной помощи от епархии — 0, все эти вопросы, опять же, решаются за счёт того же самого священника.
Я когда осознал всю ситуацию, мне стало очень грустно Ну вот ни за что не поверю, что у нас настолько бедная епархия, что не могут выделить одного (хотя бы) священника чисто для занятий с молодёжью… Такое ощущение, что священники нужны для обслуживания бабушек и атеистов…а молодёжь деньги не приносит — поэтому и заниматься с ней невыгодно Обидно за нашу Церковь…и не знаешь, как можно повлиять на такую ситуацию…
То, что это — не частный случай, не «отдельный недостаток», но общецерковная проблема, говорит и Священноначалие нашей Церкви. Архиерейский собор 3 — 8 октября 2004 г., в частности, определил:
«Заботу и тревогу Церкви вызывает духовное состояние молодого поколения. Собор указывает, что работа с молодежью должна быть приоритетом в деятельности всех церковных структур и каждого члена Церкви в отдельности.»
Надо сказать, что проблема эта касается не только молодого поколения, она более глубока. Заботу и тревогу вызывает состояние многих аспектов вообще всей современной церковной жизни; на примере молодёжи они лишь наиболее отчётливо выявлены.
Что же это за проблема? Вот два взгляда на неё. Один — Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия. В слове при вручении жезла новопоставленному епископу Якутскому и Ленскому Зосиме Предстоятель нашей Церкви сказал:
«В настоящее время богоборчество разума и своеволие в жизни всё сильнее обостряется в мире. В жизни самой Церкви во многих видим оскудение духа и упадок благочестия».
Другой взгляд — человека внешнего, к Церкви относящегося весьма критически. В недавно вышедшей книге социолога Николая Митрохина (Русская Православная Церковь: современное состояние и актуальные проблемы. М., 2004) анализируется общественное положение нашей Церкви. Анализ в данной книге нередко основан на недостоверных слухах, сплетнях и проч.; автор, очевидно, мало знаком с внутренней жизнью Церкви. Но вывод, к которому приходит г-н Митрохин, основываясь на собственно научных социологических методах исследования, очень даже заслуживает нашего внимания. Он пишет:
«При антидемократическом направлении российской политики РПЦ может стать важной составляющей консервативной государственной националистической идеологии. Однако пока её путь таков же, как у других больших исторических конфессий в Европе, — становиться прибежищем для людей с низким уровнем образованности и „традиционалистским“ мировоззрением, выглядеть „пустым местом“ для среднего класса, превращаться в объект насмешек для интеллектуалов и молодёжи, а главное — быть наблюдателем и критиком, но не участником текущих политических и социальных процессов». (стр. 580)
В середине февраля Синодальный отдел по делам молодёжи и Патриарший центр духовного развития детей и молодёжи при Даниловом монастыре провели совместную конференцию «Современная молодёжь в Церкви: проблемы и пути их решения». Участники конференции, обсуждая актуальные вопросы сегодняшней церковной жизни, пришли ровно к таким же выводам: вызывает тревогу оскудение духа внутри Церкви, маргинализация её внешней жизни.
Итак, проблема определена. Как её решать?
Разумеется, я не могу давать никаких рецептов, — это дело Церковной Полноты. Но вот некоторые «размышления частного лица» на эту тему.
1. Свт. Игнатий (Брянчанинов) в своё время писал, что на состояние Церкви очень сильно влияет состояние общества. В самом деле, мы живём не в безвоздушном пространстве, в Церковь приходят и Церковь составляют люди, не с Луны прилетевшие, а члены того социума, какой есть. Мало того, объём этого социума значительно перекрывает количественный объём Церковного организма, — в отличие от прежних времён, когда эти объёмы почти совпадали. Многие проблемы Церкви, если внимательно анализировать их, оказываются на деле проблемами именно общества: менталитета, традиций, духа жизни, культуры, особенностей мировосприятия и проч. В числе вещей, определённым образом влияющих на сегодняшнюю церковную жизнь, мне видится следующее.
Мы все происходим из Советского Союза, большевистской антихристианской России. Мы часто употребляем выражение: «вера отцов». Но нужно отдавать себе отчёт, что как раз «отцы наши» веровали в безбожный материализм, и стремились создать на земле безбожное же царство человека. «Святая Русь» для нас объективно менее жива, она скорее литературно-мечтательна, чем жизненна; она не «вера отцов», а прерванная традиция ушедших поколений. Менталитет нашего общества всё же советский (и пост-советский); и это факт, с которым нельзя не считаться.
Важнейшим стержнем, на котором держалась советская идеология, были — ложь и обман. Эта идеология сформировала общество лицемерия и пассивности. Ярким проявлением этого в позднесоветский период были многочисленные съезды, собрания, конференции, речи, меморандумы, коммюнике, заявления, борьба за мир, деятели культуры против чего-то там… и т. д. На этих собраниях ставились вопросы, принимались резолюции, решения, критиковались недостатки (отдельные), и проч., и проч., — люди постарше помнят, наверное, это же всё невозможно забыть, — а жизнь шла своим чередом… Мы привыкли к разрыву между словом и делом, это стало для советского народа почти естественно, как климат. — С большою скорбью я наблюдаю в нашей сегодняшней общественно-политической жизни некое возвращение этой самой советской эпохи… Нам, христианам, необходимо беречься растлевающего советского духа. Есть опасность, что действия по решению поставленных проблем по привычке подменятся собраниями, речами и резолюциями — совершенно, может быть, правильными… но дальше слов дело опять не пойдёт. Сейчас у многих церковных людей наличествует некая эйфория, что Церковь не гонят, что власти заговорили о её значении в истории России, о патриотизме… но как бы нам не подменить самовосхвалениями и говорильней живую церковную жизнь, требующую от каждого из нас трезвости и подвига…
2. Для того же, чтобы не впасть в эйфорию, необходимо осмыслить одну вещь. Дело в том, что нам выпало жить в переломный момент церковной истории, какого раньше никогда не было. А именно: закончилась эпоха «симфонии». 1700 лет Церковь осуществляла свои задачи в симбиозе с государством, с империей. Огромный пласт церковной традиции возник на этой почве; идеология «симфонии» почти срослась с церковным учением. Сила исторической инерции принуждает и нас «рассчитывать» на государство в решении сегодняшних сложностей церковной жизни. Но время империй ушло. Общество расцерковилось. Церковь неизбежно возвращается к образу существования, похожему на период до 313 года — к жизни христиан в языческом окружении и решении всех церковных вопросов силами исключительно самой Церкви. Если мы этого не поймём, не почувствуем, то никаких наших проблем мы решить не сможем.
Разумеется, это вовсе не значит — не сотрудничать с государством. Наоборот, сотрудничать там, где есть к тому хоть малейшая возможность. Но при этом ясно осознавать, что Церковь и государство — вещи разные, что люди, ради которых мы идём на сотрудничество с властью, и государство — вовсе не одно и то же. Нынешнее государство прагматично и цинично, ему нужны от Церкви внешние вещи. Например, обоснование патриотической идеологии, или иногда чувствуемое стремление переложить на плечи Церкви то, ради чего, собственно, и существует государство — социальную заботу о людях (при том, что реальной помощи в этой области Церковь от государства не очень-то получает). Но Христова правда, Евангельская нравственность — то, что составляет смысл, суть Церкви — сегодняшнему государству совершенно не нужна.
Господь вернул Церковь нам же в руки; мы оказались не готовы к этому. Мы ностальгически вцепляемся в церковно-имперскую идеологию, подменяя ею собственно церковное самосознание, — в чём и заключается одна из причин вышеупомянутой маргинализации. Когда Церковь становится самою собой — она сама и говорит за себя; её привлекательность неотразима; люди видят её добрые дела и прославляют Небесного Отца (ср. Мф. 5, 16). Когда же Церкви уготована роль идеологического придатка государства, отношения Церкви и власти становятся взаимно-потребительскими, — тогда Церковь теряет внутренние силы и может даже компрометировать себя в глазах внешних. История десятки раз показывала это; однако современное церковное общество не осмыслило этого. Иногда кажется, что не очень-то и хочет осмысливать.
3. Осмысление это — не самоцель. Оно приводит нас к практическим шагам. Когда мы увидим, что мы не можем рассчитывать на «доброго дядю» — императора, президента, губернатора, зав. РОНО, налогового инспектора, директора колхоза и проч., когда мы поймём, что, как я уже сказал, Господь дал нам нашу Церковь в наши руки, и ответственны за неё мы, каждый из нас, а не только церковное начальство или государство, — тогда нам неизбежно придётся что-то делать, чтобы Церковь жила полноценной жизнью… Давайте и начнём с того, что мы можем уже сейчас -творить маленькие дела на своих маленьких местах. Не ждать, когда начальство даст нам «отмашку», а самим осуществлять Евангелие Христово. Начнём хотя бы с того, чтобы преодолевать свою эгоистическую разобщённость, быть именно Церковью; помогать друг другу, быть милосердными, сострадательными; проповедовать Христа жизнью и словом; не мириться с ложью, безнравственностью… да хотя бы вслух называть вещи своими именами. Тогда, я думаю, помощь Божия будет сопутствовать нам, да и людские сердца (в том числе и начальственные) развернутся к нам.
4. Но на этом пути есть одно важное препятствие. О нём во всеуслышание сказал Святейший Патриарх Алексий. Вот выдержки из его обращения к духовенству г. Москвы 15 декабря 2004 г.
«Тревожным признаком обмирщения православного сознания, умаления церковности, духовного ослепления является всё усиливающаяся коммерциализация многих сторон приходской жизни. Материальная заинтересованность всё чаще выходит на первое место, заслоняя и убивая всё живое и духовное». «Все люди, и особенно молодёжь, удивительно чутки ко всякой фальши. Если священник говорит о Христе, а сам думает о деньгах, о комфорте, об удовольствиях, то эту ложь… сразу чувствуют, и это обесценивает все остальные труды, предпринятые ради Церкви».
Одним из следствий этой коммерциализации является и отмеченная Патриархом утрата единства Тела Христова, выражающаяся в противопоставлении духовенства мирянам, когда в сознание христиан постепенно проникает мысль о том, «что Церковь состоит исключительно из духовенства, а роль мирян сводится лишь к материальному обеспечению церковной организации и стороннему наблюдению за жреческой деятельностью посвящённых. Я убеждён (говорит Патриарх), что одна из самых насущных задач современности, в том числе и в миссионерском контексте, — это восстановление той живой связи между иереем и народом Божиим, которая всегда была характерна для Православия».
Живая связь, о которой сказал Предстоятель Русской Церкви, предполагает не только духовное, но и всецелое взаимообщение, взаимопомощь, доверие, уважение. Не исключается из этого и материально-финансовая сфера церковной жизни. Если её исключить, то — возвращусь к письму «Крик души!!!» — создаётся отмеченное и автором письма, и Святейшим Патриархом Алексием «ощущение, что священники нужны для обслуживания бабушек и атеистов… а молодёжь денег не приносит — поэтому и заниматься с ней невыгодно». На упомянутой мною молодёжной конференции заинтересованно обсуждался и этот деликатный вопрос. Отмечалось, что за более чем 15 лет возрождения Церкви главное внимание было обращаемо (и это естественно) на материальную сторону, обустроение храмового и внехрамового быта церковной жизни. Однако нередко при этом собственно духовный христианский смысл церковной деятельности оставался «на заднем плане». Сегодня такое положение вещей не может устраивать церковный организм: говоря химическим языком, «раствор уже приблизился к насыщению». Жизнь настоятельно диктует, что уже необходимо при рассчёте сил и средств переносить акцент с хозяйственно-бытовых, престижных, представительских и прочих целей на сугубо пастырские. Пусть епархия, приход, община, братство имеют немного денег; но при их распределении приоритетными должны быть именно пастырские, миссионерские, катехизаторские, молодёжные задачи. Материальному пора перемещаться на второе место; к этому нас совершенно недвусмысленно призывает Священноначалие нашей Церкви. Да, между прочим, Сам Христос обещал приложить нам всё, в чём мы имеем нужду, если мы будем искать Царства Божия и правды Его (Мф.6, 33). Поверим нашему Господу?
В заключение скажу, что изложенные здесь мысли, возникшие при чтении письма «Крик души!!!», я с радостью предложил бы для общей дискуссии и церковного обсуждения.
